Понятия нравственного сознания и морали

Нравственное сознание — это основная ценностная форма общественного созна­ния, в которой находят отражение обще­принятые нормативы и оценки человеческой деятельности. В от­личие от политического сознания, отражающего принципы взаимоотношения социальных групп, и от правосознания, в ко­тором уже в значительно большей степени задействована сама человеческая личность, взятая, однако, в ее отношении к обще­ству как к внеличностной обобщенной социальной силе,, нрав­ственное сознание отражает отношения между личностями и те позиции, с которых человек оценивает свое собственное «я». Формирование нравственного сознания уже на самых ранних этапах исторического развития в конечном счете определяется объективной необходимостью регуляции межличностных отно­шений и совместной деятельности людей в самых различных областях их общественного бытия.

Особенность нравственных норм состоит в том, что если, например, нормы правосознания формулируются и приводятся в жизнь государственными учреждениями (что не значит, ко­нечно, что правовые нормы неподвластны нравственной оценке), то нормы нравственного сознания и складываются и функцио­нируют в непосредственной практике поведения людей, в про­цессе их общения, будучи отражением и закреплением их сов­местного жизненного и исторического опыта. Они закрепляются общественным признанием их ценности с точки зрения всеобще­го блага для того или иного коллектива, общественной группы, не имея при этом юридически закрепленной силы. Однако не все в деятельности и поведении человека направляется правовыми и нравственными нормами. Существует многоразветвленная сфера общественной регуляции поведения, которая не может быть отнесена к собственно нравственности. К таким регулято­рам относятся обычаи, ритуалы, различные внутригрупповые негласные установления, скоропреходящие стили массового по­ведения и т. п. Таким образом, нормы собственно нравственного сознания складываются как исторически определенный резуль­тат коллективной воли людей, образуя систему апробированных правил и оценок, общественных требований и общественного мнения, то есть систему таких социальных норм, которые регу­лируют межличностное общение и поведение людей в целях обеспечения единства личных и коллективных интересов.

Как проявление общественной сущности человека, нрав­ственность — та фундаментальная черта, которая определяет человеческий облик как таковой. Она, следовательно, есть родовой признак человека, вне которого невозможно бытие об­щества. И в этом смысле нравственное сознание — необходимый фактор прогресса человеческого общества, его гуманизации. Общий прогресс сознания человечества неотделим от прогресса его нравственного сознания. Нравственное сознание, в свою очередь, становится все более разветвленным и обогащенным вместе с социально-историческим прогрессом общества, совер­шенствованием всех сторон его жизни: экономической, социаль­но-политической, духовной. Нравственность служит средством возвышения человечества: среди сил. его формирующих, нрав­ственность — едва ли не первая.

В современной науке принято различать два уровня нрав­ственного сознания (так же как это принято и относительно других форм общественного сознания): обыденно-практический и теоретический. Если на обыденно-практическом уровне отра­жаются реальные нравы общества, те действующие и широко распространенные нормы и оценки, которые подкреплены со­циально-экономической структурой общества, то на теоретиче­ском уровне формируется прогнозируемый обществом идеал, сфера абстрактного долженствования, которая по понятным историческим причинам никогда не совпадала с реальной дейст­вительностью. Идеально-теоретический уровень нравственного сознания чаще всего называется моралью.(лат. тоге» — нравы). Моральное сознание обособилось от непосредственно нравствен­ного тогда же, когда сформировались политическое и правовое мышление, то есть с возникновением государства. Системы моральных императивов как совокупности конкретных, всегда противопоставленных реальным нравам непререкаемых истин исторически изменчивы; чаще всего мораль отражала в превра­щенной форме скрытые интересы господствующего класса. Однако сам факт появления морали должен быть оценен как существенный поворот в общественном сознании. Мораль в от­личие от обыденного уровня нравственного сознания является таким близким к философии воззрением, которое не просто отображает наличные условия и фактические нормы поведения, не просто апеллирует к традиции и обычаям, но критически относится к существующему, находит в наличном ростки прогно­зируемого идеала и способствует его реализации в дальнейшей социальной практике.

109. Эстетическое сознание и искусство, его познавательное и воспитательное значение.

Для того чтобы ясно изложить решение этого воп­роса, необходимо четко развести два ос­новных, во многом совпадающих, но не тождественных понятия — эстетическое сознание вообще и искусство как высшее, но частное проявление этого сознания. Эстетическое сознание имеет место в каждом акте человече­ской активности, будь то научное мышление или чувствен­ное созерцание, производственная деятельность или сфера быта. Человек оценивает с эстетических позиций любое свое проявление, каждое противостоящее ему объективное явление, словом, все, что только вовлекается в сферу его опыта. Искус­ство же — это профессиональная сфера деятельности, в кото­рой эстетическое сознание из сопутствующего элемента пре­вращается в основную цель. Как бы ни был силен обязатель­но присутствующий эстетический момент в деятельности, на­пример, ученого, не он все-таки определяет основное содер­жание его исследований, в искусстве же эстетическое созна­ние становится главным. Прежде чем перейти к рассмотрению искусства как высшей формы эстетического сознания, необ­ходимо разобраться с проблемой эстетического сознания вообще.

В истории культуры были сформулированы, две противоположные концепции природы эстетического сознания: первая — онтологическая — берет свое начало от античного миропонимания и трактует эстетическое сознание как отражение особых принципов самого бытия, вторая — гно­сеологическая, сложившаяся в уже обособившейся эстетике, наоборот, интерпретирует его в качестве атрибута одного толь­ко человеческого сознания (проявляющегося в особом виде человеческой деятельности, в искусстве), и любые попытки вернуть красоту в объективный мир, в другие виды челове­ческой деятельности рассматривает как вульгаризацию красо­ты, как ее социализацию или политизацию, как отрицание самодостаточности и замкнутости искусства.

С позиций диалектико-материалистического мировоззре­ния обе эти концепции представляют собой возведенные в абсолют крайности, и вместе с тем в обеих наличествуют зер­на истины. С одной стороны, эстетические качества настоль­ко «человечны» в своей основе (или, говоря философским языком, гносеологичны), что их нельзя рассматривать как первопринципы мира, существующие независимо от человека: ведь чтобы быть «эстетически выразительным», нужно не только быть таковым, но и быть воспринятым кем-то, поэто­му существование людей, общества — необходимое условие пре­вращения эстетической ценности из возможного в действительное.

В чем конкретно проявляется зависимость эстетического ощу­щения от объекта созерцания? В том, что эстетическое ощу­щение, будучи чувственным по своей природе, невозможно без внешнего стимула — будь то пейзаж, человеческое лицо или произведение искусства, всегда имеющее материально за­фиксированную форму. Выразительность внешней формы есть, таким образом, необходимый источник эстетического наслажде­ния. В чем, с другой стороны, проявляется зависимость эсте­тического ощущения от субъекта созерцания? В том, что при оценке выразительности внешней формы объекта субъект неиз­бежно должен приложить духовное усилие для того, чтобы вскрыть идеально-смысловую значимость созерцаемого объек­та. Чтобы быть выразительным в форме, то есть чтобы быть эстетически значимым, нужно не только быть воспринимае­мым — уже одним этим субъект превращается в решающее условие эстетического акта, но и иметь смысловую наполненность, по отношению к которой только и будет иметь значе­ние качество выразительности. Внутренняя жизнь предмета должна как бы «очеловечиться», то есть пройти через горнило взыскующей рефлексии человеческого духа, получить в нем адекватное понимание и приятие. И только в том случае, если налицо оба условия — и внешняя форма объекта, и его «оче­ловеченный» духовный смысл — может состояться эстетиче­ское событие.

Эстетическое, таким образом, есть непосредственно данная чувственная выразительность внутренней жизни предмета, за­печатлевающая в себе процесс опредмечивания человеческой сущности и «очеловечивания» природного мира, которая воспринимается и переживается человеком как самостоятельная жизненная ценность.