Тенденции сближения западной экономической науки с марксистской

Первые шаги западной экономической науки в направлении к сближению с марксизмом были сделаны Й. Шумпетером в его «Теории экономического развития» (1912). В рецензии на книгу английского экономиста Гобсона «Эволюция современного капита­лизма» Ленин отметил, что «передовые английские писатели под давлением требований жизни, которая все больше и больше оправдывает «прогноз» Маркса, начинают чувствовать несостоятель­ность традиционной политической экономии и, освобождаясь от ее предрассудков, невольно приближаются к марксизму».[37]

То, что в начале века было свойственно лишь отдельным передовым ученым, в конце века становится присущим наиболее прогрессивным направлениям западной социологической и экономи­ческой мысли. Согласно утверждениям «марксологии» прак­тически все наиболее крупные западные экономисты ХХ в. внесли опреде­ленную лепту в «реабилитацию» теории Маркса, ее «возрождение», а значительное число сделанных им открытий прямо или косвенно связаны с оказанным на них влиянием его идей. В.Леонтьев считает, что «современный анализ промышленного цикла явно обязан экономической теории Маркса… Как ни велико воздействие техни­ческих средств на развитие экономической теории… оно затмевается его блестящим анализом долговременных тенденций капиталис­тической системы. Поэтому прогресс политической экономии вряд ли возможен без применения наиболее общих методов Маркса к решению вопросов, поставленных современным обществом».[38]

Оживление интереса к экономическому учению Маркса является одним из следствий отказа от неоклассической теории, которая, по мнению ряда западных ученых, никогда не была связана с экономической действительностью и потому всегда выполняла лишь побочную (инструментальную), но не основную функцию – объясняющую. Идеи о том, что производство само создает доста­точный для себя спрос и закон Сэя, являющийся ее формальным выражением, к началу ХХ в. изжили себя. Великая депрессия подтвердила полную бездейственность закона Сэя и иллюзорность представлений о самокорректирующейся экономической системе.

Становление нового экономического мышления связано с созданием Кейнсом в 40-х гг. XX в. общей теории занятости, процента, денег, фактически во многом близкой положениям марксистской политической экономии. Ее возникновение в условиях самого мощного экономического кризиса было вызвано необходимостью смягчения основного противоречия капитализма с целью его сохранения. Благодаря экономической теории Кейнса капитализм радикально перестроился, избежал смертельной опасности, выраже­нием которой была Великая депрессия 1929–1933 гг.

Вслед за Марксом Кейнс обосновывает необходимость в условиях монополистического капитализма государственного регули­рования экономики: активного воздействия государства на процесс воспроизводства и развития национальной экономики в целом, на соотношение между накоплением и потреблением, спросом и предложением. В классической экономической теории уровень занятости населения непосредственно зависит от уровня заработной платы: чем выше последний, тем ниже первый. По Кейнсу, занятость определяется эффективностью спроса, складывающегося из расходов на потребление и инвестиции. Классической концепции недопот­ребления, вызванного низкой стоимостью рабочей силы, он противопоставил концепцию эффективного спроса, основанного на росте стоимости рабочей силы и повышении жизненного уровня наемного рабочего. Как известно, с увеличением дохода увеличивается и личное потребление. Поэтому возрастание занятости можно достичь путем изменения потребления в сторону его роста. Однако еще больший рост производства (и прибыли) достигается посредством инвестиций в него, в том числе и непосредственными произво­дителями. Гибкая денежно-кредитная и бюджетная политика позволяет регулировать потребление и инвестиции и тем самым обеспечивать максимальные для каждого этапа занятость и уровень жизни и, соответственно, рост прибыли.

Основное противоречие теории предельной полезности, или маржинализма (между всеобщностью денег как меры стоимости и их субъективностью), Кейнс пытался разрешить посредством введения единицы заработной платы, в которой объединял две единицы измерения – трудовую и денежную. Использование такой единицы при анализе функционирования экономической системы в целом позволило ему вплотную подойти к научной теории денег, но оказалось недостаточным для преодоления субъективной теории стоимости, отождествляющей стоимость с осознанной полезностью. Не устранив до конца те трудности, к которым приводил маржи­нализм, Кейнс в своем прогнозе относительно роли экономической теории в будущем отметил, что в конце концов неоклассическая теория потеряет свое значение – «по социальной значимости она приблизительно сравняется с лечением зубов».[39]

В своей работе «Экономические теории и цели общества» (1979) Гэлбрейт отмечает, что современная западная экономика состоит из двух частей: нерыночной, планирующей системы, где царят крупные корпорации, и рыночной системы, к которой относятся мелкие фирмы и индивидуальные предприниматели, преимущественно связанные со сферой услуг. В целом современное общество разви­вается в направлении плановой социализированной экономики. Более того, социализм на Западе, по его мнению, существует, он вызван к жизни необходимостью, но это не тот старый социализм, который не мог не иметь в качестве альтернативы капитализм, а новый социализм, путь которому прокладывают обстоятельства. «Новый социализм не допускает никаких приемлемых альтернатив; от него можно уклониться только ценой тяжелых неудобств, большого социального расстройства, а иногда ценой смертельного вреда для здоровья и благополучия. Новый социализм не имеет идеологического характера, он навязывается обстоятельствами».[40] К обстоятельствам, свиде­тельствующим о развитии современного общества в направлении нового социализма, он относит преимущественно плановый характер промышленного производства, сосредоточение рыночных отношений в сфере услуг, отделение собственности от управления, рост государственной собственности, в том числе и на землю, нерыночный характер сельского хозяйства, жилищного строительства, здравоох­ранения, образования, искусства. В силу своего несовер­шенства рыночная система не может быть надежным источником высококвали­фицированной рабочей силы и быстро усложняющихся средств труда. Чем продукт сложнее технически, тем менее вероятно, что рынок сможет предложить полуфабрикаты, материалы и рабочую силу, необходимые дли его производства. Ни одно из важнейших технических достижений новейшего времени – атомная энергетика, воздушный транспорт, электроника, ЭВМ, космическая техника – не является результатом деятельности отдельных изобретателей в рыночной системе, поскольку последняя не располагает специали­зированными техническими и научными кадрами, не получает доход за счет роста производительности труда, эксплуатирует рабочих по классическому образцу. Любые злоупотребления, возникающие в обществе, государству следует исправлять регулированием, но не возрождением рынка и конкуренции. Экономисты, стремящиеся подчинить любую деятельность власти рынка, оказывают огромную услугу планирующей системе, маскируя ту неограниченную власть, которой она в действительности обладает. К сожалению, Кейнс не заметил растущего противоречия между интересами крупных корпораций и общества в целом. В силу этого он не понял, что власть, позволяющая корпорациям отклоняться от общественных интересов, будет способствовать тому, что простое изменение политики, которую Кейнс рекомендовал против безработицы и депрессии, окажется недостаточным для решения проблемы инфляции. Будущее экономической науки, по Гэлбрейту, всецело зависит от того, насколько она способна решать наиболее важные экономические и политические проблемы нашего времени.

Таким образом, под давлением требований жизни, которая все больше и больше оправдывает прогноз Маркса, ряд западных эконо­мистов осознают несостоятельность ненаучной политической эконо­мии и, освобождаясь от ее предрассудков, приближаются к марксизму. Более того, наиболее проницательные из них открыто признают, что значительное число сделанных ими открытий связаны с влиянием идей Маркса.