Глава 9 - Eronbu

Мы, евреи, убили Христа, и если он вернется, мы снова его убьем - Ленни Брюс.

К Новому 1959 году, Кэмерон вернулась в Лос-Анджелес, после двенадцати месяцев пребывания в Сан-Франциско. В связи с недолеченной язвенной болезнью желудка, аллергией на определенные продукты питания и гнилыми зубами, из-за чего ей было трудно есть, она становилась все более изможденной и находилась на диете состоящей только из молока, меда и творога. Выглядя худощавой и мертвенно бледной, ее призрачный вид стал запоминающимся элементом в перспективной Голливудской теме для сплетен.

В 1957 году Херб Коэн вместе с актером и исполнителем народных песен Теодором Байкелом, открыли Unicorn Cafe (кафе Единорог) на Сансет Стрип, первое реальное место Beat тусовки в городе, где люди могли читать, играть в шахматы, курить травку или слушать новый материал таких посетивших это место поэтов, как Аллен Гинзберг. (1)

Это было, по словам Виктора Меймудса, который построил притон, «место, где бунт был местом для роста». (2)

«В послевоенный период люди не знали, что делать» - вспоминает Коэн. «Здоровенные ребята, мобилизованные из армии, пытались адаптироваться. Никто не воспринимал «Beat» (Удар) как движение. Но очень скоро оно стало мифологизированным и изысканным. В течение года или двух произошел стремительный рост шестидесяти кофеен в Лос-Анджелесе.

Все большее число последователей разбавляло первоначальный стиль направления, так называемого Beat Generation (поколения Битников), которое было стремительно кодифицировано и стереотипировано ведущими СМИ, которые низводили его к кучке козлобородых разгильдяев, носящих береты, бьющих в барабаны «Б итников», даже с такой мишенью искусительниц Кэмерон, как Боб Хоуп, который высмеивал ажиотаж на телевидении.

Херб Коэн: «К тому времени это были путешественники и битники по выходным. Beat изменился уже к 1959-му. Это было уже затертым. Магазины продавали черные трико и береты. Керуак для меня был как позже Боб Дилан, они оба писали о людях, которые делали это. Они сформулировали это движение. Они были его предвестниками. Времена, они изменчивы, но не они изменили эпоху. Кэмерон и люди вокруг нее были теми, кто сделали это».

Это вполне было данью уважения от Коэна одному из своих бывших покровителей, тому, кто все еще оказывал на него большое влияние и по сей день.

Кэмерон была настолько экстраординарной, что люди относились к ней настороженно. К ней невозможно было приблизиться. Она не присаживалась и не вела разговоры, она не была словоохотливой личностью. Она слонялась без дела в собственном пространстве и месте. Ей было комфортнее в своем собственном мире. Она была на несколько лет впереди, более хиппи, чем битником. Кэмерон была у истоков всего этого. Она была настоящей».

В Единороге (the Unicorn) Кэмерон тесно сотрудничала с Джоном Флесом, владельцем книжного магазина наверху, и она стала постоянным участником поэтических чтений, которые он регулярно проводил. Единорог стал настолько популярным, что двое собственников открыли еще одно заведение Аллея Космо (Cosmo Alley), место тусовки с белее музыкальным акцентом, что было продемонстрировано такими талантами, как народной королевой блюза Одеттой, неизвестной тогда еще лирической певицей по имени Майя Анжелу, и горячим, новым мятежным комиком с района, Ленни Брюсом. (3)

Все развлечения подавались для смешанных в расовом отношении клиентов, которые часто включают представителей нового поколения голливудских актеров под влиянием таких мэтров «Метода», как Марлон Брандо и Монтгомери Клифт. Их самым известным почитателем был некий Джеймс Байрон Дин, который по существу резюмировал свою собственную популярность, говоря: «с одной стороны я Монтгомери Клифт, говорящий: «Пожалуйста, простите меня», а с другой, я Брандо, говорящий: «fuck you!»

Один близкий друг Дэна, привлекательный молодой актер Джон Гилмор, который весной 1955 года сопровождал своего приятеля в дом Самсона Де Бриера, оба были заинтересованы в том чтобы встретиться с любовником Андре Жида, а Дин играл роль Башира, кокетливого арабского слуги в постановке Имморалиста (The immoralist) Андре Жида на Бродвее. (4)

Через Самсона, Гилмор встретился и подружился с Кертисом Харрингтоном, который, в свою очередь познакомил его с Кэмероном.

Джон Гилмор: «Кэмерон, она чрезвычайно впечатляющая и очень проницательная, и обладала своего рода животным магнетизмом, что было очень притягательным и привлекательным. В ней бала мощная сексуальная сила. Вид ее был очень странный, личность колдовской. Она была очень тонкая с поразительно бледной кожей и длинными рыжими волосами и длинными, в струящихся одеждах с неким шлейфом. Она была как существо без возраста, полностью за пределами всего ординарного и она презирала все заурядное и посредственное. Она, казалось, была в состоянии увидеть то, что было за пределами вашего видения. Она была странной и могла погружаться в транс, отстраняясь от мира.

Сам будучи проницательным художником, Гилмор особенно восхищался акварелью Кэмерон Леди Озера, которая передавала ее утонченную трактовку легенд о Короле Артуре. Я сказал ей, что это напомнило мне о бормотании Офелии из пьесы Гамлет, прежде чем она утонула, после того, как отравила себя, а Кэмерон улыбнулась и ответила: «Ну, что, это близко». Актер также разыскал акварель на подобную тему под названием Лодка Смерти, на которой женская фигура лежит умирающей, в то время как одинокая собака смотрит на нее, сидя на корме. «Ее изысканные рисунки были того гипнотического, волшебного свойства, которое я любил. Мы обсудили живопись и Кэмерон также, казалось, интересно было послушать о моем детстве. В детстве я занимался сценической магией, даже поставил свое шоу и находился под сильным влиянием Гудини и Блэкстоуна. Она интересовалась ими, но гораздо более была озабочена Кроули, к которому, честно говоря, я никогда не тяготел, и особого впечатления он на меня не производил, хотя Кертис тяготел, и мы говорили много, много часов об этом периоде истории. У Кертиса была интеллектуальная заинтересованность в Кроули, но так ведь не сделать никаких открытий».

Гилмор рассказал одну особенную историю из своего детства, которая казалось, особенно резонировала с Кэмерон. «Однажды я рассказывал ей о том, как будучи ребенком, мне нравилось копать ямы в саду. Это было секретным важным местом для меня. Я рассказал ей, как пытался прокопать дорогу до Китая, а она сказала, что это совершенно невозможно, поскольку в центре Земли находится расплавленная магма». В течение многих лет Гилмор задавался вопросом, почему эта история произвела такое сильное впечатление на Кэмерон, не обращая внимания на то, что в ее собственном детстве было подобное отверстие, но ведущее в ад.

Джеймсу Дину, конечно, было суждено умереть в ужасной автомобильной аварии, его душа путешествует по земле бессмертия, оставляя позади искорёженный Porsche и афишу, не изменяющуюся со временем с изображением задумчивого крутого парня. Как и со своим приятелем Дином, Гилмор часто мог ощущать нечто ужасное, фатальное и в присутствии Кэмерон тоже. «Она была очень мягким человеком, с изысканными манерами, но я чувствовал, что ее можно легко использовать в своих интересах. Мне было не дотянуться до нее, потому что я чувствовал, что она каким-то образом была инкапсулирована своей собственной внутренней химией. Я помню, как она говорила мне, что она могла видеть меня насквозь, и она так двигала рукой, как будто наводила фокусировку объектива. Она сказала что-то вроде: «Ты такой же, как и я, если удача не улыбнется тебе, ты будешь тотально одиноким», и я взял это в качестве защитного средства. Но позже, почти через 900 лет я понял, что на самом деле она мне говорила».

Гилмор также проводит параллели между Кэмерон и Дином они оба шли похожим путем, и делали то, что говорили.

«Кэмерон, была похожа на Джимми и в том, что они оба пошли на риск и сделали свои собственные открытия, продвигая их во время своих переездов по стране. Кэмерон была исследователем, но есть опасность, когда ты это делаешь. Это как в фильме Полет (The Fly), когда маленький мальчик спрашивает Винсента Прайса, почему его отец умер, Прайс говорит: «Потому что он был исследователем, и если человек идет туда, куда еще никто не ходил, и становится на опасный путь, иногда он погибает», Кэмерон была исследователем, идущим на неизведанную территорию. Ее творческая энергия направляла ее жизненный путь, но там не было компромисса вообще. Работы Кэмерон не выглядели дружелюбными, они выглядели тревожными. Ее искусство было как «Идти на свой страх и риск» ха-ха».

Известный своими отличительными, сногсшибательными фресками, украшающими многие достопримечательности Лос Анжелеса, художник Берт Шонберг был кем-то вроде местной легенды у местных сплетников. После окончания средней школы, он пошел на службу, где как отголосок оформления залов для выпускного вечера Кэмерон, он разрисовал фрески в столовой и так же был признан среди своих коллег как талантливый художник. После посещения Бостонского музея изящных искусств, он отправился в Лос-Анджелес, где в 1957 году в партнерстве со своим приятелем, писателем-фантастом Джорджем Клейтоном Джонсоном открыл кофейню в Лагуна Бич под называнием Кафе Франкенштейна. (5)

Популярное у малолеток, злачное место, куда регулярно наведывалась полиция, особенно после того как сообщество местных матрон пожаловалось, что витражные росписи монстра Франкенштейна, нарисованные Шонбергом, были по их мнению антирелигиозными. Когда добропорядочные дамы пытались сплотить консервативные общины, чтобы закрыть вертеп, Шонберг пригрозил установить распятого монстра Франкенштейна снаружи здания в качестве ответной меры, тогда инициативная группа пошла на попятную.

Первый год в Лос-Анджелесе, у Шонберга был переломным в жизни, мистический опыт, о котором он позже написал: «У меня были первые радикальные переживания за пределами так называемого обычного, обыденного сознания. Это не было вызвано какими-либо химическими средствами или усилиями типа йогических практик с моей стороны, это пришло само собой и застало меня врасплох. Каждый день, в течение семи лет подряд, я был поражен количеством разрозненных, кратковременных прорывов неожиданного света. Эти инициатические переживания бытия неожиданно и мистическим образом вытолкнули меня из течения времени в предвечное состояние такого характера, что я видел все обычные, общепринятые понятия о том, что представляет из себя наш мир как иллюзию. Также качество этих переживаний было таким реалистичным, что я точно знал, что увиденное мной, странное и шокирующее, было, несомненно, реальным. В то время я совершенно не был готов к такому резкому выталкиванию из моего обычного иллюзорного сознания, поэтому моей первой реакцией на этот опыт было неприятие и агрессия. Во время этих первых благоговейных разоблачающих открытий о том, где мы находимся и как это все устроено, я осознал неопровержимую истину о том, что есть наша обычная мирская жизнь, и это было настолько ужасающе ошеломительно, что у меня больше не осталось никакого сомнения относительно того к чему в этой жизни стоит относиться серьезно, а к чему нет. С того момента я знал, что должен снова когда-нибудь испытать этот Высший Свет, но я также знал, что я должен быть и в состоянии выдержать сильнейший шок от полного осознания. Именно в это время, я начал активно искать свой Путь. (6)

Всем его сторонникам, которые разделяли его интересы, казалось неизбежным, что в Шонберге и Кэмерон встретятся родственные души. Вдохновленный увлечениями своего нового друга монументалист направил свое внимание на изучение НЛО и внеземных сил, и взял в привычку ритуальное сжигание собственных произведений искусства, доказывая, что он не был к ним привязан. Это было искусство, созданное для того, чтобы нести послание, а не стать декорацией. Первым делом, Кэмерон поспособствовала приобщению своего нового любовника к трудам Кроули, и наставляла его, помогая найти свой «Путь».

«Кэмерон дала жизнь мистицизму Берта», подтверждает приятельница Шонберга Ира O'Дески. «Он был похож на мещанина из Бостона, и Кэмерон просто развернула его, зажгла, и в результате произошло все остальное, но она была ответственной. Это чертовская история. Это как эпос, как типа Унесенные ветром, что-то глобальное. Кэмерон не превратила Берта в сумасшедшего, он уже был ненормальным, в этом была большая часть его самого, она просто помогла этому проявиться».

Другой приятель, Дэрил Копеланд, соглашается: «Кэмерон показала Берту Путь, ха-ха. Он родился не в то время. Он должен был родиться несколько сотен лет назад. Берт был чем то еще, значительным. Он был обаятельный, красивый парень. Великий художник и яркая личность».

«Он был выдающимся, возвышенным человеком» добавляет O'Дэски. «Люди, которые не понимают, говорят: «О, это слишком мультяшное» или какое-нибудь дерьмо. Его мазки просто блестящие. Каждый из них сокровище. Вы просто сидите и смотрите на него и вдруг выдаете: «Вот те на!» Каждый из его мазков был окрашен в разные цвета радуги, в зависимости от того, какой цвет он хотел выразить, и так быстро, вы ни разу не видели, чтобы кто-нибудь двигался так быстро. Это было так, как будто он точно знал, что нужно делать, где должен быть красный а где золотой. Это было изумительно. Берт мог написать невероятный фрагмент за ночь. А утром взять три или четыре таблетки амфетамина, и они были как шампанское. У Берта была энергия, чтобы начать творить, но он любил эти таблетки, и он мог работать всю ночь и создать шедевр. Он мог посмотреть на него некоторое время, и потом он точно знал, когда нужно было остановиться. Называя это психоделиком и кладя, в коробку, чтобы можно было назначить цену на него. Я не знаю, есть ли слова, которые могли бы описать эту удивительную душу. Фильм «День, когда Земля остановилась» оказал большое влияние на него. Он набросал несколько рисунков на нотной бумаге, которая напоминает образ из фильма. В фильме Клаату, высоко развитый инопланетянин, которого играет Майкл Ренни, смотрит на доску профессора Барнхардта и говорит мальчику, что математика вся неправильная, поэтому он решает уравнение, которое олицетворяет его как профессора. И Берт также оставлял эти картины как свои визитные карточки».

Одой из самых почитаемых картин Шонберга был мозаичный холст, который стал известен как Superchief. Иллюзорный образ краснокожего индейского вождя, блистательный в своем головной уборе из перьев, парящий среди облаков голубого неба над летающим локомотивом поезда, который бросает луч света на лицо сидящего Шонберга, который, кажется купающимся в мистическом ореоле, изображенном на картине.

«Если бы вы посмотрели на луч, вы бы увидели энергию, находящуюся в воздухе. Берт мог видеть силовые поля», свидетельствует Копеланд: «Он был ходячим мистическим переживанием. Куда бы он ни пошел, везде вспыхивало пламя. Помню, как он приносил пейот на лестничную площадку дома, где он жил, и это было совсем неадекватно. Внезапно этот пожар разгорелся, и в нем определенно был вихрь какой-то психической энергии. Он, безусловно, обладал магнетизмом».

У O'Дески тоже было подобное переживание. «Однажды, после принятия некоторого количества галлюциногенов я очутилась в очень странном месте, я накачана и вижу эти синие огни исходящие от Берта и его аура и дух поднимались в воздухе, и я боялась, что он собирается покинуть свое тело навсегда, и я сказала: «Берт не надо, Берт не уходи», Берт был одним из самых прекрасных людей на свете. Если у вас бывают неудачные трипы с плохой наркотой, он всегда вас обнимет и поддержит своими руками, чтобы провести через это».

Лэдрю Шупман Бейкер III был еще юнцом, недавно закончившим среднюю школу, когда он впервые познакомился с художником. «Мне рассказал о нем мой кузен, который восторгался его талантом и умом, и когда я встретился с ним, то был впечатлен тем, что он относился ко мне с таким почтением, как будто я был кем-то значимым, а мне было всего 20 лет. Я был на четвертом уровне по системе Гурджиева, и он также был полностью вовлечен в систему Гурджиева. (7) На четвертом уровне не обязательно было уходить в монашество, можно практиковать там, где вы находитесь. Берт пишет о том, как на него обрушились несколько вспышек света, эти загадочные проявления сознания - это происходило без использования LSD - и он знал, что есть только одно, что стоит воспринимать серьезно - это более высокие состояния сознания, все остальное было иллюзией. Берт изучил и применил разработки Гурджиева, и ему в голову пришла идея окончательной формулы, уравнения G (пирамида всякого объективного сознания) + 777 (Закон Кроули) = суть всего. В этом было отображение и дополнение двух систем, каждая при этом не была смешана с другой.

Когда я впервые встретил Кэмерон, на ней был одет плащ. Вид у нее был внушительный. У нее была внешность ведьмы, но излучала она нечто другое. У нее были глаза оборотня, то есть, если вы дрогните или отвернетесь, в вас чего-то не хватает. Она была дивной красоты. Берт сказал, что Кэмерон была частью высшего общества в Пасадене, где она была приобщена к учению Алистера Кроули, которое стало смыслом ее жизни. У Берта и Кэмерон были беспристрастные отношения, они пытались быть объективными во всем, насколько это возможно. Объективное осознание, это когда вы видите истину везде, на что бы вы ни смотрели, что бы вы ни слушали что, бы ни думали. Чтобы быть уверенным в результате, нужно вернуться назад и перепроверить. Это как если вы строите легкий мост к вершине пирамиды всевидящего ока. И только когда вы находитесь на самой вершине пирамиды, вы можете увидеть все четыре стороны света одновременно.

Как и в случае с Кэмерон, препарат, которым Шорнберг подпитывал свой духовный поиск, обошелся очень дорого, с очень серьезными побочными эффектами в общественной сфере. Друзья часто видели, как он шел по Бульвару Сансет в психотическом исступлении. «Он вроде стоял и выл» рассказывает O'Дески. Или «Берт мог прошипеть вам в ухо какое-то послание и говорить как ветер», добавляет Копеланд. Деннис Хоппер был также приятелем художника и восхищался его работой, но вспоминает: «Вы могли видеть Берта все время разговаривающего с космическими пришельцами или идущего и беседующего с самим собой. Он вроде как свихнулся. Похоже, многие мужчины, с которыми жила Кэмерон заходили слишком далеко, теряя связь с реальностью, ха-ха-ха. Может быть, они уже были повернутыми, когда сходились с ней, но выходили они из этих отношений полностью выжившими из ума!»

Берт и Кэмерон, два художника, прибыли вместе на ранчо Дерево Джошуа в пустыне (Joshua Tree - национальный парк США с 1994 года, до этого национальный памятник. Парк назван по общеупотребительному названию местного растения Yucca brevifolia - древовидному суккуленту из рода Юкка, корренные американцы считают эти места сакральными – прим. переводчика), которое они назвали ERONBU как от CamERON и BUrt. Исторически пустыня всегда была традиционным местом паломничества для тех, кто искал духовный опыт, и нетронутый, доисторический пейзаж поместья Дерево Джошуа был особенно богат мистикой. Было известно, что само дерево Джошуа растет только в двух местах на Земле, в юго-западных штатах Америки и на Святой Земле, а некоторым нравилось версия о том, что Ноев ковчег приземлился именно там.

Айя была одной из многих, кто тусовался на ранчо и влюбился в его особую атмосферу. «Воздействие природы там застывающее. Вы не почувствуете бурю в городе так, как вы чувствуете ее в пустыне, раскаты грома и энергию диких животных, мечущихся в округе. Это то, что местные племена понимают под тем, что все вокруг живое. Для коренных американцев, конечно, Земля это Она, и Кэмерон действительно относилась к этому с уважением».

Пустыня благоприятно влияла на психическое здоровье Кэмерон, и после тех взлетов и падений, которыми были для нее отношения с Шерри, теперь она чувствовала себя относительно стабильно. Шонберг также взял на себя и выполнение отцовской роли по отношению к Кристалл.

«Берт любил детей. Он чувствовал, что они были самым дорогим, что у нас может быть» свидетельствует O'Дески. Открытие Третьего глаза и изучение НЛО было обычным на повестке дня в Joshua Tree, в то же время Кэмерон и Шонберг подружились там с пилотом Джорджем Ван Тасселом, который заведовал аэродромом в местечке около священного Giant Rock валуна. (8) В 1953 году Ван Тассел утверждал, что у него были контакты с пришельцами с планеты Венеры, что его взяли на борт НЛО, изучали его в восстановительном боксе. По просьбе этих «космических братьев» Ван Тассел начал строить Integratron, куполообразную структуру, электро-магнитные свойства которой обещали исцелить и омолодить клетки человека.

(Giant Rock валун возле Лэндэрс, Калифорния. Его размер достигает высоты 7 этажного здания и считается самым крупным отдельно стоящим камнем в мире)

Здание было основано на переданной ему космической мудрости, а также новаторских теориях диссидента изобретателя Николы Теслы. Из-за популярности легенды о нем, Ван Тассел учредил свой собственный культ, основанный на потоке откровений, полученных от этих космических братьев, и он начал проводить ежегодный съезд НЛО в районе гигантской скалы.

Ледрю Шупман Бейкер: «Ван Тассел был чрезмерно захвачен контактами, и Берт предупредил его, сказав, что его увлекли астральные силы, которые представляли собой темные сущности из низших планов».

Кэмерон также разрабатывала план построения своей модели космической эры, храм Телемы, состоящий из пяти взаимосвязанных блоков, построенных на сваях, выступающих из склона горы. С Шонбергом, она также питала надежды на создание творческого поселения, на основе модели Сан-Мигель-де-Альенде. Такие творческие идеи, казалось, текли как поток, пока Кэмерон жила в пустыне.

«В пустыне у Кэмерон были видения» объясняет Айя. «И она переживала все эти духовные послания, и даже видя летающие тарелки, и просто чувствуя энергию кораблей и огней, следующих там за ней повсюду, это было всего лишь частью того, что она искала. То, что она искала, было связано с путешествиями во времени и перемещением в другие измерения, которые мы уверены, есть, но не знаем, как туда попасть».

Не общаясь с Кеннетом Энгером в течение года, Кэмерон написала ему из пустыни и поведала о том, как изменилась ее внешность с тех пор, как они в последний раз видели друг друга. После 13 лет ношения короткой стрижки она решила, пусть волосы растут длинными, восставая против монашеской склонности к самопожертвованию своей внешностью и запретами. Жизнь, казалась, остановилась в какой-то момент, и она подумала, что возможно ее будущее лежит переплетаясь с ее изгнанным другом.

Кэмерон часто можно было видеть несущуюся по пустыне в черном катафалке, приобретенном Шонбергом, они использовали его для поездок в город, чтобы выполнить заказ по настенной росписи. Джон Гилмор столкнулся с интригующей парой у ресторана Ящик Пандоры, на бульваре, где Шонберг применял свой уникальный талант декоратора. Херб Коэн также отметил картины Кэмерон и Шонберга висящие на стенах Кафе Единорог.

Херб Коэн: «Берт был хорошим художником и сотворил много замечательных работ, которые впоследствии были уничтожены. Он создал фреску для ресторана Семь Сезонов, которая сгорела через месяц после его открытия. Я заведовал рестораном Фиолетовый Лук, в котором была эта знаменитая фреска Фиолетовый Лук». По мнению Коэна эти два художника хорошо подходили друг другу: «Это были необычные отношения. Берт все время был очень странным, но таким он к ним и попал, и это то, какой была Кэмерон тоже». Одной из официанток Коэна была Диана Рико, дочь известного художника комиксов Дона Рико. Известная как Смертельная Диана, она была бывшей женой Джона Гилмора, а также приятельницей Кэмерон. После того как она бросила работу она встретилась с этой парочкой, с которой и отправилась обратно в пустыню, где они все достигали вершин и рисовали на скалах.

Кэмерон тоже часто оставляла свои скалы и возвращалась в город. Джон Гилмор вспоминает, как регулярно сталкивался с ней на откровенно непристойных вечеринках, проводимых в доме Джона Франко, голливудского художника по декорациям, который жил на Мелроуз-Плейс. С пьянками, травкой, пейотом и мескалином устраиваемые вечерние гуляния часто превращались в полномасштабные оргии и в составе участников были и известные лица, и сексуальные отпрыски Голливудской киноиндустрии.

«Луан Андерс бывал там, так же была и подруга Эррола Флинна Беверли Адле» вспоминает Гилмор. В особенности, он упоминает, что видел как Кэмерон приятно проводила время в обществе диковатой юной актрисы в стиле Лолита, чьи сексуальные подвиги шокировали Голливуд, навлекая моральное осуждение этих старых матрон ветеранов киноиндустрии, Гедды Хоппер и Лоуэллы Парсонс. Несмотря на бушующее либидо, Гилмор никогда лично не удовлетворял его с Кэмероном.

Я знал, что Кэмерон имела виды на меня, но она никогда не привлекала меня физически. Она была слишком худой и голодной; прекрасная душа, но было еще что-то сотворенное ею самой и я не сомневаюсь, что другие это испытали. Каким-то странным образом, она была недостижимой и неприкосновенной, с таким внутренним магнетизмом, что отталкивает и притягивает одновременно, и если вы попались на него, то могли воспользоваться ею. Она была очень сексуальной женщиной, и все ее творчество было связано с использованием своей темной сексуальной энергии. Вот такой обмен был между нами - ее глаза светились, как у кошки - я чувствовал, как меня пожирают. Я не знаю, что было у нее на уме, когда она пристально смотрела на меня и наши глаза встретились и как от кошки, глядящей на вас, что-то передавалось. Между нами была эта энергия, но это было запретное удовольствие. Я сожалею, что мы не соединились более интимным образом, то как-то времени, то возможности, то желания не было зажечь, был какой-то барьер.

(Кэмерон со своим другом художником Бертом Шонбергом и Кристал на ранчо Eronbu (Любезно предоставлено Варбургским институтом)

(Вход на ранчо Eronbu (Любезно предоставлено Айей из личной коллекции).

Айя на ранчо Eronbu: “ У Кэмерон были там видения.” (Любезно предоставлено Айей из личной коллекции).

(Джон Гилмор и его жена Диана Рико, примерно в то время когда они часто посещали
бары и вечеринки вместе с Кэмерон (Фото любезно предоставлено Джоном Гилмором)

Гилмор, тем не менее, получил еще намек на наличие лесбийских наклонностей у Кэмерон, той волшебной ночью, когда Кертис Харрингтон устроил вечеринку в честь Майи Дерен, в своей квартире на Голливудском бульваре. Дерен прибыла в город, чтобы провести лекцию по киноискусству в клубе Ренессанс, в которой участвовала и Кэмерон. Лекция изобиловала колкостями, нацеленными на поверхностность и меркантильность Голливуда. «Я трачу на свои картины столько, сколько Голливуд тратит на губную помаду» были ее знаменитые слова, и Кэмерон внесла комментарий в аудиторию, добавив «Вы все красивые, в Голливуде красив каждый», как язвительная насмешка о том, что «Голливуд, это единственное место в мире, где красота становится обезличенной» (10). Бойкая Дерен была в той же мере стихийной силой природы и привыкла быть в центре внимания. Она была в привычно приподнятом настроении в тот вечер, дико танцуя на столе, в то время как Гилмор и его приятель актер Расс Тэмблин грохотали на бонго. Выражаясь образно, Гилмор вспоминает, что поймал взгляд Кэмерон на вечеринке, сидящую в углу для курящих, внимательно изучающую Дерен. Должно быть той ночью Королева Вуду затмила Бабалон, но она не покинула вечеринку не оставив поцелуя на губах Дерен.

1) Позже Херб Коэн стал продюсировать Френка Заппа и Капитана Бифхарта. Среди множества заслуг на экране, Теодор Байкел со-финансировал джазовой фестиваля в Ньюпорте вместе Питом Сигером и Джорджем Уэйном в 1961 г.

2) Преамбула Виктора Меймудса 2001 г.

3) Кэмерон также подружилась с некоторыми из музыкантов, которые играли в Cosmo Alley и на сцене кофейни, в том числе с басистом современного джазового квартета Перси Хитом, и игроком на бонго Престоном Эппсом, чей заразительный сингл Bongo Rock продемонстрировал его мастерство владения инструментом, который навсегда вошел в историю неразрывно связанным с культурой Битников.

4) Когда его собственные страсти к актерству выдохлась, Гилмор обратился свои творческие таланты в писательство, написанию биографий некоторых бесславных нуар звезд Лос-Анджелеса, включая Severed, его биография Блэка Дахлиа, и его взгляд на миф Мэнсона Мусорные люди. Он также написал мемуары двух своих самых знаковых друзей, Джеймса Дина и Мэрилин Монро.

5) Джордж Клейтон Джонсон продолжил, став одним из Лучших сценаристов телевидения, он известен такими шоу, как Star Trek и Сумеречная зона. Он также является автором оригинальной книги Одиннадцать друзей Оушена, а также научно-фантастической классики Бегство Логана.

6) Здесь. Краткое изложение того, как это все началось для меня. Берт Шонберг и Ледрю Шупман Бейкер III Copyright © 2001 Ледрю Shoopman Бейкер III

7) Будучи культовыми современниками, Кроули и Гурджиева как стало известно, пересеклись в 1926 году, когда Великий Зверь посетил Институт гармоничного развития человека Гурджиева в Фонтэнбло-Эвон к югу от Парижа. То, что произошло между двумя мистиками до сих пор горячо оспаривается с обеих сторон, но по претенциозному заявлению Гурджиева, Кроули был препровожден из владений хозяином со следующим напутствием: «Вы грязный внутри.»

8) Говорят, что крупнейший в мире отдельно стоящий валун, Giant Rock являлся священным местом для встреч, где вожди индейских племен проводили церемонии. Для них скала символизировала «Великий Дух», и вожди общались с духами «людей скалы», которые предсказали, что в один прекрасный день Мать-Земля расколется и начнется новая эра. 23 февраля 2000 года, газета High Desert Star сообщила, что валун спонтанно раскололся. Впоследствии выяснилось, что группа шаманов под руководством Шри Наат Деви собрались, чтобы медитировать рядом с гигантской скалой незадолго до этого и возносили молитвы к священной скале, надеясь, что, если Мать-Земля примет эти молитвы она расколет скалу, снимая тем самым давление на тектонические плиты Земли. Когда это действительно произошло, многие увидели, это как исполнение древнего пророчества, и пробуждение Божественного Женского, чтобы вступить в новую эру милосердия и мира.

9) Из интервью Сандры Старр у Кэмерон. Lost and Found in California: Four Decades of Assemblage Art. James Corcoran Gallery. 1988