ГЛАВА 1 - Американская готика

Спинкер Канса

Горькая Звезда: Магическая жизнь Маджори Кэмерон

ГЛАВА 1 - Американская готика

Толпою серой окружён,
Красою я весны пленён.
И понимаю, что другой
Мой взгляд на жизнь, что я — чужой.
Эдгар Аллан По, «Одиночество».

В 1882 году после долгих лет путешествий и крестовых походов чешский поэт, философ и свободный мыслитель Франтишек Матоуш Клацель умер в Бель-Плейн, железнодорожном городке в дебрях Айовы. Хотя он и учился на католического священника в своей родной стране, будучи типичным представителем богемы, он отказался от своего монашеского призвания: "чтобы освободить свой ум от оков рабства", и продолжил жизнь, посвящённую рационализму и свободе вероисповедания. Поселившись в Америке в 1869 году, он надеялся осуществить свою мечту о свободном обществе и высказывал свои мысли на этот счёт в небольшой, но лояльной аудитории. Несмотря на его статус, в 1881 году жизнь стареющего учёного катилась по наклонной, и один последователь приютил его в Бель-Плейне, где он и прожил свои оставшиеся два года жизни. Несмотря на то, что он умер в нищете, его последователи накопили достаточно денег, чтобы возвести этому человеку статую, которая и по сей день гордо стоит на местном кладбище.

В том же городе около сорока лет спустя появился другой необычайно свободный дух, обладающий в равной степени авантюрными и богемными качествами. Он пришёл на землю ровно в 6:57 вечера, 23 апреля 1922 года. Марджори Элизабет Кэмерон стала первенцем Хилла Лесли Кэмерона и его жены Кэрри, молодой пары в их 20 с небольшим лет.

Возглавляемый Дональдом и Джоан Кэмеронами, клан Кэмерон родом из уезда Антрим в Северной Ирландии эмигрировал в Америку в конце XIX века, и часть шотландцев ирландской диаспоры осела в Чикаго в штате Иллинойс. Из-за трёх оступившихся братьев и сестёр две сестры остались в ветреном город е, тогда как остальные переехали на запад, чтобы растить детей в штате Небраска. Один из братьев отправился далее в Канаду, чтобы начать новую жизнь, в то время как Александр Рассел Кэмерон переехал в соседний штат Айова, приняв под своё крыло младшего глухонемого брата Уильяма.

Переехав сначала в Хаварден в северо-западной части штата, на рубеже веков они обосновались в Бель-Плейне, где, несмотря на свою инвалидность, Уильям был сапожником, а Александр работал на железной дороге и побывал фермером. После печальной потери своей первой жены Марии из-за чахотки на ранней стадии брака, Александр позже женился на другой Марии, но, несмотря на двух дочерей, стареющий отец семейства ждал сына, который продолжил бы род.

Урождённый Уилсоном в Чикаго на рубеже веков, Хилл Кэмерон остался сиротой в два года, когда его мать умерла, а отец покинул его после её смерти. Его жизни дали новое начало,
когда он был принят Александром Кэмероном и его женой и доставлен жить в Бель-Плейн. Несмотря на англо-шотландское происхождение, имя Уилсон было распространено в графстве Антрим, и Камерон мог знать семью Уилсонов в Чикаго и, возможно, даже был знаком с ними ещё в старой стране.

Трагедия постигла семью в 1917 году, когда в одно воскресенье мая Уильям Кэмерон попал под поезд, идя вдоль железнодорожного моста во время одной из своих долгих дневных прогулок.

Из-за глухоты не услышал гудка и не заметил встречного поезда, пока не стало слишком поздно, возможно, потому, что он изучал шпалы, чтобы не упасть. Увидев приближающийся поезд, Уильям попытался присесть на продольную балку моста, но был сбит и отброшен на двадцать футов вниз на землю, где члены грузовой бригады нашли его мёртвым, с перелом черепа и сломанной шеей. Запись в некрологе "уважаемый человек с хорошими манерами" завершалась душераздирающей подписью: "По причине недуга ему было трудно завести многочисленных друзей".

Годы Хилла Кэмерона приближались к двадцати, когда произошла трагическая случайность, и к тому времени он превратился в стройного молодого человека, который работал машинистом на депо, где ремонтировались поезда, менялись бригады, осматривались большие паровые двигатели. Помолвленная с ним Кэрри была невзрачной женщиной с темными волосами и похожим на клюв носом. Она была дочерью Риденуров, одних из основателей Бель-Плейн голландского происхождения. Её отец, Кир Риденур, также работал машинистом в железнодорожной компании, но со временем он хотел дорасти до должности мастера на депо. Её дед по матери, Томас Брентлингер, уважаемым лидером сообщества пчеловодов, развозивших мёд по городу.

Рождение первого ребёнка молодой пары было по-настоящему мучительным делом, Кэрри вынуждена была рожать "насухую", когда её воды не удалось остановить. Несмотря на её желание назвать новорождённого ребёнка Гейл, над Кэрри одержала верх её старшая сестра Нелл, властная, фанатично религиозная женщина, которая хотела принять католицизм и умирала от туберкулёза.

Возможно, в знак уважения или в качестве последней просьбы умирающей сестры Кэрри
смягчилась, и по воле Нелл ребёнок был крещён Марджори Элизабет, что в переводе Нелл означало "Жемчужина Бога", благочестивое имя ребёнка, которое он возненавидит, когда вырастет.

Нелл правильно предсказала, что первенец Кэрри будет девочкой с рыжими волосами и голубыми глазами, и она молилась, чтобы её второе пророчество также сбылось, чтобы девочка выросла и стала монахиней, приняв постриг, как дочь Христа. До этого она бы никогда не дожила, и в течение года она умерла от туберкулёза. Тем не менее, её призрачное присутствие станет чем-то вроде bête noire (фр. «чёрный зверь» – примечание переводчика) для молодой девушки, которой она дала имя, которая была вынуждена иногда спать в спальне своей мёртвой тётки, где она страдала от ужасных кошмаров и чувствовала призрачные следы смерти, всё ещё пронизывавшие воздух. Опыт, который развил в ней мрачное и нездоровое любопытство.

Семья Кэмерон быстро разрасталась в бурные двадцатые годы. В год после рождения Марджори у неё появился брат, Джеймс Рассел Кэмерон, а в 1927 году родилась младшая сестра Мэри Лу. На два года позже квартет завершился приходом другого брата, Роберта.

Первоначально город Бель-Плейн создавался в качестве конечной железнодорожной станции в течение десятилетия между 1862 и 1872 годами, когда Чикагская и Северо-Западная железнодорожные компании осваивали дикие прерии, чтобы расширить маршруты по всему Среднему Западу. Железная дорога традиционно обеспечивала большую часть рабочих мест для горожан, в том числе для Кэмеронов. Город с красивыми дощатыми домами на засаженных зелёными деревьями аллеях постепенно превратился в художественную открытку из центральной части Америки. Гранича с фермерскими угодьями, где ветряные мельницы и кукурузные хранилища охватывали горизонт, эта пасторальная сцена остаётся относительно неизменной и сегодня. Хотя посторонний не заметил бы никакой разницы, город был исторически разделён надвое между теми, кто жил в более дорогих домах над железнодорожными путями, и более бедными горожанами, жившими ниже. Возможно, это выглядит обманчиво, хотя, как замечает Бетти Раск, выросшая ниже дороги и учившаяся в одной школе с Марджори:
"У людей выше дороги не всегда есть деньги, но имеются кредитные карты в Сидар-Рэпидз, и они платят независимо от того, могли бы они позволить это себе или нет ". Некоторые вещи никогда не меняются.

При серьёзной работе Камероны могли себе позволить жить выше дороги в западной части города и взяли дом на 3-й авеню, 1404. На поверхности они были цельной, трудолюбивой семьёй, и вскоре появилась собака Марджори, Леди Грей, первая в длинном списке немецких овчарок, которых она будет держать в своей жизни. Собака сопровождала семью в поездках в залив Шебойган в северной части Висконсина. Одиночество озёр и лесов страны произвело
на Марджори глубокое впечатление, и она вспоминала местную легенду об индейской девушке, выброшенной на берег пустынного острова, зовущей своего оставленного возлюбленного. Такая острая чувствительность с раннего возраста вызывалась у девочки, имевшей груз проблем, и в последующие годы окружавшим её людям стало очевидно, что Марджори была прирождённым художником, одержимым творческим воображением. Ночи напролёт её донимали сверхъестественные видения, например, призрачная процессия из четырёх белых лошадей, парящих в окне её спальни, и она была убеждена, что колодец на бабушкином заднем дворе был инфернальной "дырой в ад".

После Уиттьерской начальной школы Марджори училась в средней Бель-Плейнской школе, оставаясь там до 11 класса. Академически она была средним студентом в лучшем случае, ей не давалась алгебра, гражданские уроки и латынь, но хотя она никогда не присутствовала на доске почёта, ей больше удавались творческие предметы, которые определяли направление всей её дальнейшей жизни. Дороти Миллер, которая вела у Марджори урок английского, вспоминает, в частности, её описательную смелость. "Она умела очень хорошо писать и строить очень образные фразы. Я помню, как она однажды, описывая подвал, сказала, что он имел 'заплесневелый фиолетовый запах', это невероятно образно".

Миллер и другие также восторженно говорили о выступлении Марджори в школьном спектакле «Пурпурный маскарад», где она ощутила первый вкус драматической актёрской игры, изображая одну из пары рыжеволосых близнецов. Другая школьная подруга, Рут Свалм Микита вспоминает, как Марджори была выбрана вокалистом для недавно организованной школьной свинг-группы, и другие её внеклассные мероприятия, включающие лёгкую атлетику для девочек и клуб хорового пения. На уроках домоводства Марджори научилась шить и стала первоклассной швеёй, доверяя этому навыку всю оставшуюся часть жизни и подгоняя свою собственную одежду на своей верной швейной машинке Зингер.

Дороти Миллер: "Большинство из нас, девушек шили себе одежду, в том числе и Марджори. В годы Великой депрессии наши юбки стоили как телёнок, а затем было время, когда мы были второкурсниками, а юбки изменились и стали короче тех, которые мы носили, будучи девочками-подростками".

Марджори прекрасно выглядела, её кельтские колориты, казалось, подтверждали теорию, что семья Уилсон тоже была шотландцами ирландского склада. Её венчало великолепие пламенных, кирпично-рыжих волос, и светлая веснушчатая кожа восхищала так же, как и её мастерство художника. Для её сверстников было очевидно, что она была как будто отрезана от другой ткани.

Бывший сосед по дому Джек Миллер вспоминает: «Марджори действительно была потрясающим художником, она могла действительно рисовать, она была одним из лучших на сегодняшний день в художественном классе. Она была очень талантливой, но довольно эксцентричной. Она не была
особой популярной у мальчиков, и хотя она и общалась с девушками, она была скорее одиночкой".

Дороти Миллер также подтверждает, что Марджори была достаточно популярна, чтобы
быть другой: "Люди были доброжелательны с ней; она была симпатичной и весёлой. Но она была немного странной. Она была просто немного другой. Она думала не так, как многие из нас".

Бетти Раск была в местном отряде скаутов с Марджори, и их фото, сделанное в поездке в государственном парке ещё в середине 30-х годов, символизирует для неё отчуждённость Марджори от других девушек. "Изображение показывает, что она сидит в стороне от остальных из нас. Марджори не была бунтарём, она просто думала иначе и говорила не так, как остальные. Как некоторые люди с более высоким IQ, она считалась умнее, чем все остальные. Она была гением".

Из-за её известного художественного чутья учителя поощряли занятия Марджори и направили её творческие силы в нужное русло. В свои молодые годы она была поставлена во главе комитета по декорациям, который превратил школьный спортзал в Клуб Синей Луны для выпускного школьного вечера. Ещё один студент, Кэрол Фронинг вспоминает: "Всё, что мы должны были бы сделать, сделала Марджори. Она была очень талантливым и аккуратным человеком, очень привлекательной и красивой художницей".

Покойный муж Бетти Раск, Билл, вырос с Кэмеронами, а в последующей жизни говорил о том, как высоко он думал о природном таланте Марджори. В течение многих лет он хранил некоторые из самых ранних картин, которые она ему подарила. Бетти помнит, как Марджори рисовала песком и гравием на обочине дороги перед тем, как её залили гудроном, и осталась долгая народная память о времени, когда участок дороги был перекрыт чиновниками Бель-Плейн так, что горожане могли пойти и посмотреть произведения Марджори.

Марджори росла, проживая свои годы становления через Великую Депрессию. С обилием доморощенных местных продуктов и небольшого количества людей город был милостиво избавлен от худших разрушений и трудностей, которыми страдали крупные города в других частях страны, где создавались столовые, чтобы накормить длинные, жалкие очереди безработных.

Одним из результатов Великой Депрессии было то, что она заставила людей почувствовать себя неудачниками и пережить это всем вместе. Благодаря этому дух сообщества Бель-Плейн не стал исключением, и люди сплотились, чтобы помочь друг другу.

"У тех из нас, кто вырос в Великой Депрессии, было наилучшее время для жизни", - говорит Дороти Миллер, как это ни удивительно. - "У нас не было ответственности, как у наших родителей. Богатыми были несколько человек. Большинство из нас были средними, поэтому все были в одной лодке ".

Иногда акты щедрости давали неожиданный результат. "Они раздавали бесплатную еду. У семьи Барр были разбитые окна, даже картоном не обиты, и мясная лавка давала им бесплатную печень. У нас были проверки здоровья в школе, и пришёл малыш Барр, и оказалось, что у него был высокий уровень гемоглобина, потому что он съел столько печени! "

Чтобы сводить концы с концами, люди должны были экономить и проявлять изобретательность, и
Марджори с братьями часто посылали собирать уголь со стороны железнодорожных путей, чтобы принести его домой для разведения огня. Хотя железной дороге удалось избежать Депрессии, некоторые из мужчин были уволены или были вынуждены переехать в Мейсон-Сити, чтобы получить работу. В песне эпохи Великой Депрессии «Brother Can You Spare a Dime» Бинг Кросби
пел куплеты, напоминающие о доме.

«Однажды я построил железную дорогу, она заработала, Стала бежать наперегонки со временем. Однажды я построил железную дорогу, теперь она разрушена, Брат, у тебя не найдётся 10 центов?»(1)

Песня вызвала мощный и острый отклик в израненной психике нации и стала хитом. Сухой закон, возможно, избавил от многих развлекательных заведений, но всегда был один источник, на который можно было положиться, чтобы обеспечить столь необходимый эскапизм, - местный кинотеатр, в Бель-Плейн это был Королевский Театр на Главной улице. Там люди могли бы, в конце концов, раствориться в последнем Голливудском зрелище.

"Сидар-Рэпидз первыми получили большие фильмы, – подчёркивает Дороти Миллер. -
«Унесённые ветром» не появлялись на Бель-Плейн целую вечность, мы в то время все ещё были
в средней школе".

Осознающая себя как дитя кинофильмов, Марджори позже свидетельствует:
"Джоан Кроуфорд учила нас, как войти в комнату, а Бетт Дэвис учила нас плакать ". (2)

Но её настоящей героиней была красивая танцовщица и хореограф Тилли Лош, поглотившая экран своими чувственными и магическими балетными выступлениями. (3)

Будущий друг Марджори Чарльз Бриттин был фотографом, который вырос рядом с Сидар-Рэпидз в тот же период: «Мы были довольны, потому что мы понимали, что зарождается в Айове. Но мы оба вышли из Айовы своими собственными индивидуальными путями». Бриттин стремится подчеркнуть, что Айова не была культурным болотом, как некоторые могут подумать, а, наоборот, подчёркивает: "вы получите Танцевальную Компанию Хосе Лимона, которая гастролировала в местном колледже, и Сидар-Рэпидз был только в сорока пяти минутах езды до Айова-Сити; Университет штата Айова был очень богат культурно, даже тогда».

С этого времени появится один неизгладимый образ Айовы, чтобы стать культовым для Америки, это картина Гранта Вуда «Американская готика». Картина была частью нового "регионализма", художественного движения, в котором американские художники отвернулись от Европы и вдохновлялись, смотря на собственные дворы. Когда она была изначально выставлена в 1930 году, Грант должен был выдержать критическую реакцию со стороны некоторых жителей Айовы, оскорблённых тем, что их изобразили мрачными пуританами с измученными лицами. Однако, как только Великая Депрессия проявила свои худшие стороны, картина стала символом стойкости и непоколебимости, и вовремя появившееся слово «готика» в названии стало не только указанием на архитектурный стиль фермерского дома на фото, но на несколько зловещий и жуткий характер композиции. Сегодня в современной популярной культуре она стала символизировать мрачность, скрывающуюся за налётом повседневности.

Годы спустя, при переезде из одного временного жилища в другое Марджори призналась другу Бриттину: "мы никогда по-настоящему не избегали Депрессии, не так ли?"

Детство наложило свой отпечаток на Марджори и в другой важной сфере. Выросшая во время репрессивной эпохи, где стыдливое отношение к сексу было обычным делом, она нарисовала картину печального детства, застрявшего в эмоционально искалеченной, сексуально задавленной семье с еле сдерживаемой кровосмесительной напряжённостью. Например, было время, когда
её поймали за самоудовлетворением в возрасте девяти лет, отец её избил, а мать отправила её спать, оставив без еды. Такие отсталые попытки подавить естественные сексуальные побуждения дочери помогли ей только скрыть свои сладострастные действия, и к тому времени, когда она была подростком, незаметно для родителей и сверстников Марджори жила подпольной жизнью, прячась по ночам, чтобы продолжить запретные дела. Её сексуальные авантюры обнаружились в 15 лет, когда она забеременела. В панике Марджори во всём призналась матери, и чтобы избежать семейного позора, не говоря уже об очередном избиении дочери ремнём, Кэрри сделала домашний аборт. Такие травматические переживания помогли сформировать отношение Марджори к сексу, и также воспламенилась мрачная сторона её личности. Тёмная, романтическая извращённость готических измерений проявлялась в ночных посещениях могил на городском кладбище Оак Хилл.

В 1940 году Хилл Кэмерон был принят в Рок-Айлендский арсенал, завод по изготовлению оружия и боеприпасов, расположенный на реке Верхняя Миссисипи и расширявший свою рабочую силу, готовясь к войне. Новая работа означала возможность переезда семьи в соседний город Дэвенпорт, где они обосновались в доме на Колледж-авеню, 1213. Марджори вынуждена была доучиваться в местной средней школе последний год и окончила школу в 1940 году. Истории об обречённой любви между Марджори и старшеклассницей было слышно годы спустя, в том числе и слух, что когда указанная девушка покончила с собой после смерти своего бойфренда, Марджори тоже пыталась покончить с собой. Благодаря тому, что попытка оказалась неудачной, она нашла спасение в объятиях местного дамского угодника, богатого еврейского парня по имени Сэм Келинсон. По рассказам его племянницы Бетт Келинсон, "Сэм был ловким дельцом и немного повесой. Он был красивым, высоким, средней комплекции и с коричневыми волосами. Сначала он был управляющим отеля, затем занялся недвижимостью, в основном курортной".

Кэлинсоны были родом из Вудбайна в Нью-Джерси, но переехали в Дэвенпорт и затем в Рок-Айленд. Сэм был особенно близок с мужем Бетт Норман: "они были приятелями и, когда расширили проект, их обоих призвали в армию". Барабаны войны звучали всё громче, в том числе и для Марджори, и хотя это означало конец её любимого дела, открывались новые горизонты, которые она искала. В феврале 1943 года она оставила свою работу художника-оформителя в отделе магазина Patersen Harned Von Maur в центре города и была зачислена в недавно созданное подразделение военно-морского флота для женщин.

Школа Бель-Плейн сегодня (Фотография сделана автором).

Молодая Марджори сидела напротив своих приятельниц, девочек-скаутов, в том числе Бетти Раск 2-ая слева, во время посещения государственного парка в Айове, около середины 30-х годов (предоставлено Бетти Раск).

Кладбище Оак Хилл в Бель-Плейне, которое Кэмерон часто посещала, будучи девочкой (Фотография сделана автором) и Семейный дом Кэмерон в Давенпорте, штат Айова (Фото Cusack’s Digital Arts).

Глава 2
Призрак в машине

WAVES of the Navy, There's a ship sailing down the bay.
And she won't slip into port again Until that Victory Day.
Carry on for that gallant ship And for every hero brave
Who will find ashore, his man-sized chore Was done by a Navy WAVE

(Волны флота, Там в корабль плывёт вниз на залив.
И до самого дня победы Она не вернётся в порт снова.
Ведите этот прекрасный корабль И для каждого отважного героя,
Нашедшего берег, его тяжёлая работа Сделана волнами флота.)

Гимн «Waves of the Navy» (1)

7 декабря 1941 года станет одной из самых печально известных дат в американской истории. Внезапное нападение на американский флот в Перл Харборе заставило колеблющуюся администрацию президента Рузвельта открыть огонь по имперским японским войскам и оставить своих английских и советских союзников, сражавшихся с фашистами в континентальной Европе.

Американские войска решили воевать на два фронта, и женщин набрали, чтобы восполнить недостаток небоевых специальностей в вооружённых силах. По просьбе первой леди Элеоноры Рузвельт, в августе 1942 года было открыто WAVES (Women Accepted for Volunteer Emergency Service - Женщины Принятые к Волонтёрской Срочной Службе), первое женское подразделение американского военно-морского флота.

После призыва Марджори была зачислена в женский лагерь, размещённый в педагогическом колледже штата Айова в Сидар-Фолс. В свои двадцать она превратилась в яркую, необыкновенно
красивую молодую женщину. Своими рыжими волосами, высокими скулами и светлой
веснушчатой кожей она напоминала Кэтрин Хепберн. Её экзотические, почти евразийские глаза давали ей атмосферу таинственности, а стройная фигура заставляла её выглядеть выше своих пяти футов и пяти с половиной дюймов. В противоположность другим изумлённым рекрутам, она была похожа на роковую женщину, пришедшую прямо из фильмов в жанре нуар. Это резкое различие нигде так не бросалось в глаза, как на её военно-морском удостоверении, поймавшем стальной, притягательный взгляд, отражающий самообладание, не свойственное её нежному возрасту.

Марджори излучала эту внутреннюю уверенность во время остановки в Чикаго, на пути к размещению в Вашингтоне. Когда её товарищи озвучили список того, что они хотели бы осмотреть в Чикаго, она собрала их на взводе, и они прошли в центре движения, позволяя населению первый раз увидеть женщин, служащих на военно-морском флоте.

Благодаря своим упрямым качествам и внешности останавливающей движение, Марджори
попалась на глаза верхушки и нашла работу в Объединённом комитете начальников штабов, работая сначала в качестве картографа и составляя военные карты, будучи единственной женщиной в офисе, полном мужчин. Неплохо для девочки из маленького города. После
трёх месяцев работы с неё сняли обязанности и подключили к странной военной задаче, которая и по сей день вызывает больше вопросов, чем ответов.

Детали остаются отрывочными, но, работая на Объединённый комитет начальников штабов,
Марджори утверждала, что её использовали в качестве приманки в коварную ловушку. Используя свою красоту, она завлекала мужчин, подозревавшихся в совершении операций под прикрытием для Германо-американского союза - влиятельной группы, созданной для пропаганды Нацистской Партии. Однажды заманив мужчину в Вашингтонский отель, Марджори, как среднезападная Мата Хари, завязывала с ним интимные отношения. К сожалению, здесь интрига заканчивается, её исход, как и большая часть военной службы Марджори, остаётся загадкой.

Тем не менее, Вашингтон, по её мнению, был интересным городом, и Марджори была посвящена в некоторых памятные моменты в истории. В мае 1943 года она была представлена Уинстону Черчиллю во время его визита в Капитолии, и снова была в ряду, встречавшем генерала де Голля, когда он приехал в июле следующего года. К тому времени обязанности Марджори сместились в Naval Photographic Unit в Анакостии, где она работала визажистом и костюмершей для пропагандистских документальных фильмов, где снимались такие голливудские морские рекруты, как Джин Келли и Ван Джонсон.(2)

Подразделение стало известно как "Hollywood Navy", и она там работала не только бок о бок с кинозвездами, но и с влиятельными людьми, которые консультировали её по военной и другим политическим сферам. Находясь там, Марджори завела роман с фотографом по имени Наполеон, однако не возникло никакой любви между ней и её начальником, командующим Торном Доннелли, человеком, которого она видела "полной свиньёй". (3)

Их конфликтные отношения начались рано, когда они чуть не подрались, споря о достоинствах немецкой культуры: Доннелли утверждал, что она не оказала никакого влияния за последние 100 лет. Будучи поклонницей Вагнера, Марджори утверждала обратное, и это свидетельствует о её дерзости: она бросила вызов тому, кому она была назначена подчинённой. Со временем отношение только ухудшилось, и Марджори полагала, что Доннелли относится к ней с подозрением из-за её прошлого в Объединённом комитете начальников штабов.

Одной из мрачных обязанностей Марджори как костюмерши была переработка окровавленной одежды, снятой с тел погибших военнослужащих, чтобы повторно использовать её в качестве костюмов для пропагандистских фильмов. Ужасы войны часто приносили к ней домой, и она неизменно находила фотографию или письмо любимой, спрятанное глубоко в кармане новобранца.

"Выглядит как роковая женщина". Военно-морское удостоверение Кэмерон.

Судьба одного призывника особенно завладела её мыслями, когда она узнала, что её брат Джеймс, который был хвостовым стрелком, ранен в бою. Потрясённая новостями Марджори отказалась от отпуска по семейным обстоятельствам, ушла в самоволку и отправилась домой в Айову. Прибыв без предупреждения, она соврала родителям, что ей разрешили навестить брата в больнице, но не знавшее об этом начальство уже уведомило их о её незаконном отсутствии. Ей приказали немедленно вернуться на базу.

Военный суд вернул её в Вашингтон, и Марджори провела большую часть войны в казармах, где её донимала вышестоящая начальница, завидовавшая её лёгкому общению с мужчинами. Женщина сделала её жизнь такой невыносимой, что Марджори даже собиралась убить этого "невероятного монстра", и к тому времени весь её армейский опыт заставил её отстраниться от военной службы. (4)

Когда ей дали специальный пропуск, чтобы посетить своих родственников, которые недавно переехали в Пасадену в штате Калифорния, вся поездка превратилась в кошмар. Сначала в дороге у неё украли деньги и удостоверение, затем она заболела и в местной больнице на станции Пасадена лечилась от тяжёлого приступа сенной лихорадки, вызванной аллергией, которая сделала её гиперчувствительной к домашней пыли, перьям и некоторым продуктам и косметике.

Больший ужас ждал, когда она вернулась обратно в Вашингтон. Четыре дня и четыре ночи она путешествовала, единственная женщина в укомплектованном эшелоне, полном контуженных при сражении на Гуадалканале. В своих тёмных кабинах военные сидели подобно зомби в тишине, не в силах заставить себя даже смотреть на неё. С ужасными воспоминаниями подобными этим произошли бы годы, прежде чем Марджори рассказала бы об опыте военной жизни, одна из многих, кто скорее предпочёл бы забыть о тех временах, чем поделиться ими.

Кэмерон, блистательная в своей морской форме. Вашингтон, округ Колумбия. 1943 год.
(Предоставлено Варбургским институтом).

Война ознаменовала новый предел в организованной бесчеловечности. Если
человеческая душа – это электромагнитное энергетическое поле, как утверждают некоторые духовные люди, то единственный известный нам способ уничтожения подобного поля - это взрыв атомной бомбы. И так случилось, что когда "Малыш" Дж. Роберта Оппенгеймера был сброшен с Enola Gay, родился новый убийца душ. Об этом зловещем моменте в истории позже напишет Уильям Берроуз: "Учёные всегда утверждали, что такой вещи, как душа, не существует. Теперь у них, наконец, появилась возможность доказать это".

Эта новая ужасная парадигма войны была отражена в искусстве и культуре. Слова казались бесполезными в условиях полного, концентрированного ужаса Холокоста, как замечает ведущий немецкий критик Теодор Адорно: "После Освенцима писать стихи – это дикость".
В то же время в изобразительном искусстве самые тёмные фантазии и примордиальные желания сюрреалистов, которые вызывали столько шока и трепета до войны, не могли конкурировать со зверствами выставок Бельзена, Освенцима или Дахау, не говоря уже о богом забытых полях сражений, на которых было уничтожено так много миллионов жизней.

Всем потребовался резкий глоток воздуха перед возвращением к культуре и цивилизации, который помог бы всем понять и ответить за то, что произошло. Этого не было до прихода абстрактных экспрессионистов, которые сторонились образных форм в пользу огромных, задумчивых, медитативных полотен цвета, нагруженных серьёзными намерениями, так что искусство, казалось, нашло способ охватить чудовищность того, что случилось.

Война изменила восприятие людей, и в Британии измотанный рабочий класс, который столько перенёс во время конфликта, не собирался возвращаться к жизни под тем же социальным угнетением, которое было раньше. Жажда политических перемен показала, что великий военный лидер тори и национальный герой Уинстон Черчилль был бесцеремонно выброшен из кабинета страной, жаждущей новой эпохи, всего через несколько месяцев после победы союзников.

В то время как Британия напоминала изношенный Оруэлловский пейзаж, изобилующий
жёсткой экономией, нормированием и Социалистическими обещаниями с «кормлением завтраками», Америка экономически процветала во время войны, и мужчины Камерон
нашли себе «тёплые местечки» в окружении высоких технологий JPL – The Jet Propulsion Laboratory - в Пасадене.

Демобилизованная в ноябре 1945 года Марджори с удивлением обнаружила, что, несмотря на военный суд, она получила почётную отставку и пришла к выводу, что кто-то из вышестоящих вычеркнул записи о её осуждении. После посещения семьи в Калифорнии её целью было вернуться на восточное побережье, чтобы встретиться в Нью-Йорке с Наполеоном, где, используя связи, они сделали бы отдел фильмов и планировали занять рабочие места, которые им предложили на Бродвее и в CBS Television. Тем не менее, в Калифорнии она встретит мужчину, который был предназначен, чтобы разрушить все эти планы.

Глава 3
Беларион Антихрист

Мы должны быть готовы отказаться от своих жизненных планов и принять то, что уготовила нам жизнь. Нужно сбросить старую кожу перед тем, как вырастет новая. - Джозеф Кэмпбелл.

Привыкая к гражданской жизни, Марджори остановилась в доме родителей в северной части Гарфилд-стрит в Пасадене. Во время визита в службу занятости за своим выходным пособием она столкнулась с парнем, с которым у неё были сложные отношения в фотолаборатории в Вашингтоне. Это безымянный сотрудник теперь проживал в доме, принадлежащем "безумному учёному" в дорогой части Пасадены, известной как «Millionaires Row». За ужином с этим парнем и женщиной, которая также жила в этом доме, Марджори узнала о странных и замечательных людях, которые там жили, а также о некоторых странных действах, таких как ритуалы плодородия, где обнажённые женщины прыгали через костёр, разведённый в саду за домом.

Её интерес был возбуждён, и когда мужчина предложил ей нанести визит, Марджори ухватилась за эту возможность. Однажды в декабре они остановились возле особняка Флеминг, прекрасно выполненного в швейцарском стиле и расположенного на бульваре Южной Апельсиновой Рощи, 1003. Дом никогда не был известен как «Парсонаж», но, возможно, он был таковым для своего владельца Джона Уайтсайда Парсонса, высокого, смуглого, чертовски красивого мужчины, известного своим друзьям как старый добрый Джек. Войдя, Марджори сразу заметила хозяина дома, говорившего по телефону в прихожей. Их глаза встретились. Джек улыбнулся, и в этом проницательном взгляде было передано что-то значимое, и когда он внезапно ушёл, не проронив ни слова, Марджори каким-то образом знала, что она собирается услышать от него снова.

В начале Нового года Марджори столкнулась с тем же экс-коллегой, на этот раз он был в возбуждённом состоянии: "Слава Богу, я нашёл тебя", - сказал он ей с облегчением: "Они бы убили меня, если бы я этого не сделал. " (1) Во время своего второго посещения 1003-го дома 18 января Марджори ждала весь день, пока Джек не вернулся домой на закате. К его радости, элементаль, которого он вызывал, вернулся. Потрясённые своим очевидным сексуальным
влечением, оба поднялись наверх, где провели следующие четырнадцать ночей в постели. Марджори чертовски повезло.

Днём Джек Парсонс был независимым учёным-ракетчиком и одним из основателей JPL, Лаборатории Реактивного Движения, где работали отец и братья Марджори. Джек оказался на восемь лет старше её и был единственным ребёнком, воспитанным любящей матерью Рут и избалованным богатыми бабушками и дедушками. Его отца Марвела прогнали за распутство, когда Парсонс был ещё ребёнком, и отсутствие патриархальной фигуры в его жизни, казалось, вызвало в нём упрямую ненависть к власти.

Винтажная Пасаденская открытка с видом на особняк Джека Флеминга.

Будучи самоучкой, Джек сделал на своей детской одержимости ракетной техникой неплохую карьеру, и под руководством главы Калифорнийского технологического института Теодора фон Кармана он стал соучредителем «Aerojet Engineering Corporation». Работая с необычным инженерским составом, получившим название "Отряд смертников", в который входил его школьный приятель Эд Форман и студент Калифорнийского технологического института Франк Малина, команда Джека успешно экспериментировала с твёрдым ракетным топливом и разработкой ракетных двигателей JATO (Jet Assisted Take Off). Благодаря их техническим прорывам Джек содействовал установлению JPL в качестве военной научно-исследовательской лаборатории, финансируемой Армейским постановлением.

Ночью, однако, Джек занимался алхимией совсем другого плана, играя роль недавно назначенного магистра Ложи Агапе, братства, посвящённого учению одного из самых спорных и интересных фигур Эдвардианской эпохи, Алистера Кроули.

Охарактеризованный писателем Кириллом Коннолли как "Пикассо оккультизма", а жёлтой прессой с Флит-стрит как "Самый порочный человек в мире", Кроули появился в самых консервативных условиях. Рождённый в 1875 году в Ройал-Лемингтон-Спа, молодой мастер
Кроули был англичанином высшего сорта. В период удушливого правления королевы Виктории его, как и всех мальчишек его возраста заставляли верить, что Солнце над Британской империей никогда не зайдёт. Такая пуританская атмосфера усугублялась его благочестивыми родителями, прозелитами фанатичной секты Плимутские братья, которая пугала адскими муками в лучших традициях христианского фундаментализма.

После смерти его любимого отца молодой Кроули восстал против религиозных ограничений в своём воспитании и стал презирать свою фанатичную мать, которая начала называть своего упрямого сына "Великим Зверем 666", символом библейского Антихриста, изображённого на страницах «Книги откровений». С характерным для себя язвительным юмором Кроули поменялся ролями со своей матерью и носил этот эпитет как знак чести, раздражая её.

Кембриджское образование развило литературные наклонности Кроули, научив честолюбивого поэта классическим канонам, пока его значительное наследство позволяло ему наслаждаться распутной жизнью, посвящённой погоне за бисексуальными приключениями и мистическими опытами.

Поздний период XIX-го века увидел расцвет мистических обществ и движений, которые бросали вызов строгой духовной смирительной рубашке иудео-христианского мировоззрения. Это была эпоха возросшего интереса к спиритуальному движению, спиритические сеансы стали модной салонной игрой, и Теософское общество мадам Блаватской помогло популяризировать религиозную философию и концепции Востока.

Алистер Кроули, маг, поэт и бунтарь, показывающий символ Пана
(Предоставлено Варбургским институтом).

Интерес Кроули к альтернативным религиозным системам заставил его присоединиться к Герметическому Ордену Золотой Зари, магическому обществу, обучающему мистериям каббалы, астрологии, Таро, магии и астральным проекциям. Орден был домом для целого ряда известных литераторов и таких личностей, как актриса Флоренс Фарр, жена Оскара Уайльда Констанция и блестящий ирландский поэт Уильям Батлер Йейтс, с которым Кроули разделял взаимное презрение. Кроули обнаружил, что у него есть природный дар магики - как он позже переименовал практику, чтобы отличать её от популярного тогда иллюзионизма - и получил стремительное повышение в степенях. Тем не менее, Золотая Заря была расколота из-за борьбы за власть, и когда его группа распалась, Кроули покинул орден и пошёл своим собственным путём. Сплавляя западный эзотеризм с восточными практиками, такими как Йога, Тантра и медитация, Кроули синтезировал свой мощный вид неоязычества, суть которого – в самостоятельной философии под названием Телема (по-гречески - Воля).

В 1904 году во время медового месяца в Египте Кроули со своей первой женой Роуз записывает сверхъестественное послание, переданное нечеловеческой сущностью по имени Айвасс, эмиссаром египетского Бога Гора, божества, чья жизнь, смерть и воскресение перевирались в библейской истории об Иисусе. Кроули описал призрачное видение как высокое, смуглое и похожее на перса по внешнему виду, с "лицом дикого царя". Он позже решил, что это его Святой Ангел-Хранитель. Откровения, переданные Кроули, были изложены в «Liber AL Vel Legis», или «Книге Закона», апокалиптическом манифесте, который возвестил о Сумерках Богов и предсказал новый эон, отмеченный сексуальным освобождением и духовным просвещением. Сильные строки книги разорвали диктат организованной религии и обратились назад, в религиозный экстаз язычника, в дохристианскую эпоху, когда разгул вакханалий и сакральное использование одурманивающих напитков считались благословенным путём к духовному просветлению. Самая известная максима книги "Делай, что изволишь - таков Закон" была громким призывом, чтобы индивидуалисты обожествили свою истинную, высокую цель в жизни и осуществили эту судьбу, предоставляя свободу другим делать то же самое.

В 1912 году Кроули был назначен Национальным Великим Мастером для Великобритании и Ирландии в Ordo Templi Orientis (Орден Храма Востока, или Орден Восточных Тамплиеров), квазимасонском ордене, основанном в Германии на рубеже веков. На своей новой должности Кроули усовершенствовал ритуалы O.T.O. и сделал Телему и «Книгу Закона» их главными символами.

Когда Кроули высказывал свои идеи, радикально новые понятия, относящиеся к личной свободе, уже вовсю обсуждались Лондонской интеллигенцией. В 1907году Крестный отец научной фантастики Герберт Уэллс выступал за свободную любовь на заседании Фабианского общества, идеи вскоре нашли поддержку в других обществах, таких как Группа Блумсбери, а также среди ведущих анархистов, таких как Эмма Голдман. Эти связи между оккультными обществами и их литературно-политическими коллегами позже стали расцениваться как один из основных факторов эволюции модернизма, а также повышения важности личных интересов перед общественными.

Находясь в Америке, вдали от любопытных глаз официальной церкви и пуританского вмешательства в дела ниже пояса, Калифорния стала убежищем для подобных альтернативных образов жизни и систем верований. Теософское Движение нашло здесь гостеприимный дом, и Анни Безант, одна из его лидеров, объявила: "Лучшие магнетические вибрации в мире находятся в Пасадене". Эти слова, конечно, звучат правдоподобно и для калифорнийской группировки Кроули, чья полнокровная философия свободомыслия прекрасно сочеталась со стойкими либертарианскими взглядами Джека Парсонса, и он и его жена Хелен стали ярыми новообращёнными. В 1942 году в знак своей щедрости Парсонс сделал особняк в южной части Апельсиновой Рощи шикарной новой штаб-квартирой Ложи Агапе, прото-коммуны, в которой он окружил себя своей новой семьёй.

Она включала руководящего тогда лидера Ложи Уилфреда Талбота Смита, добродушного англичанина, который был посвящён в О.Т.О. Чарльзом Стэнфилдом Джонсом, бывшим Великим Магистром ныне несуществующей Ложи Агапе №1 в Британской Колумбии. Другим высокопоставленным членом была Джейн Вульф, бывшая актриса немого кино, которая была единственным учеником, которого обучал лично Кроули в своём Телемском аббатстве в Чефалу в Сицилии в начале 20-х годов.

Для заполнения оставшихся комнат Джек давал рекламу в местных газетах, обещая преференции анархистам, атеистам и творческим людям, и дом вскоре стал гудящим ульем колоритных персонажей, встряхнувших благовоспитанные и чванливые окрестности. Плотская атмосфера приобрела несколько кровосмесительный оттенок, когда Джек перенёс свои романтические чувства от своей жены Хелен к её младшей сводной сестре Саре, иначе известной как Бетти. В свою очередь, Хелен познакомилась с Уилфредом Смитом, и едва сдерживаемая сексуальная напряжённость и семейные обиды, возникшие при таком неожиданном повороте, стали настолько ощутимы, что положили начало конца этому тесному кругу.

Организуя Ложи, Кроули не знал лично большинства участников и опирался на поданные учениками отчёты, чтобы быть в курсе ситуации. К наиболее заметным из них относится его американский наместник Карл Гермер, в прошлом бывший заключённый нацистского концлагеря, он стал верным слугой, занимавшимся набором учеников для Великого Зверя. Когда непристойные рассказы о беспорядочной половой жизни дошли до Англии, они укрепили опасения Кроули в том, что Смит пренебрёг Великим Деланием Телемы и вместо этого использовал его в качестве предлога для гедонизма и его собственное самоудовлетворения. Кроули, зависевший от ежемесячных взносов членов Ложи из-за затрат на поддержание и финансирование печати своих книг, был разочарован, что количество членов в Ложе слишком долго оставалось на скромном уровне – около двадцати учеников. Вследствие этого, Кроули освободил Смита от управления и отправил его в магическую отставку, чтобы искать скрытого Бога внутри себя. Затем он назначил вместо него Парсонса, человека, который ему изначально казался многообещающим.

Точно так же Джеком восхищались и члены Лос-Анджелесского общества научной фантастики, в котором он выступал в качестве посредника между литературными провидцами и научными футуристами в Калифорнийском технологическом институте и JPL. Через него происходил плодородный симбиоз новых мыслей и идей, и он, как говорят, был прототипом персонажа Хьюго Шантрелля в романе Энтони Бучера «Ракета в морг». Джек стал кладезем эзотерических знаний для одного научно-фантастического писателя, вступившего на дикую сцену дома 1003, Лафайета Рональда Хаббарда.

Хаббард сумел безошибочно разделить людей, окружавших его в то время, на два одинаковых по размеру лагеря: тех, кто считал его интересным рассказчиком, и тех, кто считал его фантазёром самого высокого порядка.

Джек был очарован романами Хаббарда и был лично убеждён в его магической доблести. Обращаясь к Кроули, он описал своего нового товарища в восторженных тонах, как природного телемита, но одобрение Хаббарда несло для него частично корыстный интерес, ибо он желал найти нового магического партнёра, с которым можно было бы работать. Его бывший сообщник Эд Форман сбежал в ужасе после одного ритуала, вызвавшего привидение, с воем баньши парившего за окном его спальни.

За сотрудничество с Хаббардом, однако, пришлось заплатить. Хотя Рону недоставало внешней привлекательности, он с лихвой компенсировал это обаянием, и этот дар позволял ему завоёвывать женщин. Одной из женщин, поддавшихся его магнетизму, была возлюбленная Джека Бетти. Стремясь к священной сексуальности она, как и многие другие женщины из Ложи Агапе, считала, что, занимаясь сексом с как можно большим количеством людей, она станет лучшей храмовой жрицей. Кроули учил, что ревность нелепа, и, хотя Джек был явно подавлен потерей своей возлюбленной, как хороший телемит, он попытался быть выше таких мелких эмоций. Внешне он держался, и в феврале и марте он продолжал сотрудничать с Хаббардом в серии магических обрядов, ставших известными как Работа Бабалон.

Первая часть этих ритуалов уже завершилась успешным вызовом его новой подруги, Марджори. Вторая часть была сосредоточена на вызове библейской Вавилонской Блудницы, которую Кроули переименовал в Бабалон по нумерологическим причинам. Бабалон, считавшаяся Библейскими толкователями символом языческого нечестия Рима, была описана в «Книге Откровений» как "мать блудницам и мерзостям... упоённая кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых ".

Однако в космологии Кроули такое негативное представление было перевёрнуто, и Бабалон из христианской парии превратилась в священную Богиню сексуальной магии, женскую сторону Пана, Бога Природы.

Используя Енохианские зовы, тайную систему магии, созданную елизаветинским магом и предсказателем Джоном Ди и его другом провидцем Эдвардом Келли, Джек и Хаббард приступили к серии магических воззваний к Богине. Джек, как главный маг, исполнял роль Ди, а Хаббард выступал в качестве провидца, описывающего то, что происходит на астральном плане. Их целью было выпустить сладострастный дух Бабалон и распространять его среди народных масс, подавленных христианским отношением к сексу, которое казалось Джеку основной
причиной психологического мучения и общественного ханжества. Это был акт теургии, в фантазии Джека делающий женщину сексуально ненасытным зверем - скабрёзный сценарий, подобный изображённому в одном из его любимых романов Джека Уильямсона «Мрачнее, чем вы думаете». По признанию Джека, это также было психологическим способом проработки его собственного Эдипового комплекса. Идеи для ритуала были взяты со страниц мистического путешествия Кроули через Енохианские Этиры «Видение и Голос», и в случае успеха Джек надеялся, что магическая операция поможет вступить в революционно новый эон Великого зверя. Что и показала «Книга Бабалон», откровение, полученное Джеком в пустыне Мохаве, которое он считал завершением кроулианской «Книги Закона».

На гортанном енохианском языке со своим собственным алфавитом и синтаксисом с Келли и Ди якобы общался Архангел Уриэль. Ди полагал, что это был древний язык Адама, на котором разговаривал Бог и его ангелы, вымершие одновременно со смертью Еноха, правнука Адама. Коварный Уриэль в итоге уничтожил магическое партнёрство Ди и Келли после того, как он поручил им обменяться жёнами, и в этом жутком повороте история могла повториться снова. После исполнения ролей их елизаветинских коллег отношения Джека и Хаббарда теперь пошли тем же самым путём.

В то время Марджори держали в неведении относительно Работы Бабалон, понадобились бы годы, чтобы Джек раскрыл её характер и значение, и пока эти двое были заняты более прозаичными проблемами. Нуждаясь в смене одежды после своих игривых двух недель, Марджори вернулась домой и представила своего нового принца матери и отцу, который, как сотрудник JPL, не сомневался, кем был Джек. Этот новый захватывающий поворот в её жизни поставил Марджори в затруднительное положение. Остаться с Джеком в Калифорнии или воссоединиться с Наполеоном в Нью-Йорке, как и планировалось? В конце концов она решила, что будущее было за Джеком, но чувствовала, что она должна объясниться с Наполеоном. В марте она поехала в Нью-Йорк в сопровождении загадочного человека, который познакомил её с Джеком. По дороге Марджори была вынуждена отвергать достижения этого человека, так же, как и во время дней их службы. В Готэме Марджори обнаружила, что у неё с Наполеоном действительно больше не было полноценных отношений, и более того, она была беременна ребёнком Джека. Хотя беременность продлилась бы недолго, она обеспечивала ещё более важный повод вернуться в Калифорнию. Джек, тем временем, не мог понять, зачем ей все эти хлопоты ради разрыва прежних отношений. Их союз был утверждён Богами. Он был написан на звёздах.

Совершенно поражённый своим "элементалем", Парсонс хвалился Кроули о своём возгорающемся огне и был так увлечён силой её извращённой личности, что сначала перепутал голубой цвет глаз Марджори с зелёным. Расхождение объяснялось их способностью меняться в зависимости от оттенка одежды, которую она носила, давая другой тон, от голубого к зелёному или орехово-коричневому. Для Джека это только добавляло ей потусторонней привлекательности.

Пока Марджори была в отъезде, Джек и Хаббард настраивали «Союзное предприятие», бизнес-партнёрство с целью объединения награды за соответствующие усилия. Хаббард вынашивал план путешествия во Флориду с Бетти, где они купят яхты и вернутся обратно в Калифорнию через Панамский канал, продавая их с прибылью. Предложение показалось сомнительным с самого начала, и многие из 1003 сомневались и были встревожены доверием Джека к тому, кого он едва знал в течение года. Несмотря на это, Джек вложил львиную долю инвестиций, около $ 20000, значительную на то время сумму, и Хаббард с Бетти покинули его.

Вложив в план все свои сбережения, Джек оказался выброшенным на берег, и когда казалось, что Хаббард использовал поездку, чтобы потратить всё на развлечения для себя и своей будущей жены, Джек запоздало осознал ошибочность своего поведения и решил действовать. Кроули был в курсе разворачивающейся драмы, сначала от Гермера, потом от самого Джека, который поехал в Майами в погоне за собственной глупостью. Когда Хаббард и Бетти узнали, что Джек был в городе, ища свои деньги, они отплыли в надежде уйти от него. Неспособный преследовать их по морю, Джек обратился к магии и, чертя магический круг на полу своего гостиничного номера, он вызвал Бартзабеля, духа Марса, планеты войны. "Что наверху, то и внизу", - так звучит магический закон, и в соответствии волей Джека ритуал на скорую руку вызвал внезапный шквал, заставляя судно Хаббарда вернуться к пристани для яхт. Чтобы вернуть свои деньги, Парсонс вынужден был подать в суд на своего партнёра-мошенника, но последующее решение окупило только часть его инвестиций.

Когда Марджори вернулась из Нью-Йорка и обнаружила, что доверие к возлюбленному было вознаграждено предательством, она в отместку написала окровавленный портрет Бетти с отрезанными ногами и кровавыми коленями. Резиденция была пронизана плохими флюидами Хаббарда, и, когда Джек и Марджори консультировались с доской для спиритических сеансов, она поручила им вычистить комнату Рона и освободить помещения. Директива из мира духов точно совпала с перепланировкой, происходившей в этом районе. Часть собственности вместе с Апельсиновой Рощей были снесены, чтобы освободить место для многоквартирных домов, чтобы решить проблему тяжёлой послевоенной нехватки жилья, и летом, когда Джек продал особняк 1003, он был добавлен в список как ещё один уничтоженный пейзаж Калифорнии. В то же время Джек подал заявление об отставке с Ложи Агапе. Это был печальный конец несбывшихся надежд.

19 октября 1946 года, через четыре дня после того, как был завершён развод с Хелен, Джек и Марджори поженились в здании суда на Сан-Хуан Капистрано в Оранж Каунти, свидетелями церемонии стали Эд Форман и его жена Жанна. Свадьба возвестила новую эру для молодожёнов. Джек получил место в компании North American Aviation в Калвер-Сити, что побудило переехать на Манхэттен-Бич, высококлассное место, дом для занятых в оборонной и аэрокосмической промышленности.

Когда препубертатная Марджори получала призрачные видения и фиксацию на "дыре в ад" в бабушкином саду, 13-летний Джек вызывал Сатану в своей спальне и глупо испугался, когда Повелитель мух однажды появился. Несмотря на их похожие сверхъестественные события в детстве, Марджори была поражена магической стороной жизни Джека и просто не могла отнестись к этому серьёзно. Из-за этого произошло несколько комических событий, как в тот день, когда с пляжа пронеслась буря, открывая застеклённые двери дома. Когда Марджори пыталась закрыть двери и окна, Джек побежал наверх и достал свой магический кинжал, чтобы подавить бушующую бурю снаружи. Прошли годы унижений, пока она сама не стала опытным практиком магии управления погодой. Но в то же время Марджори все ещё были отвратительны религии любого вида, организованные или нет.

Несмотря на это, Джек признавал в ней что-то, что она не в полной мере признала в себе, что у неё была врождённая сверхъестественным сущность, и по мере того, как их жизни переплетались, он стремился раскрыть её, её истинную природу. Все началось с её имени. Марджори всегда презирала своё имя из-за его грубоватости и религиозного происхождения, и таким образом она одобрила новое магическое имя, которое даровал ей Джек - Кандида, которое часто сокращалось до Кэнди. Она также начала представляться новым друзьям просто как Кэмерон. Марджори была мертва и ушла.

Джек и его "элементаль" празднуют свою свадьбу. 19 октября 1946 года.
(Предоставлено Варбургским институтом).

Прогуливаясь однажды вдоль Манхэттен-Бич, Кэмерон встретила Джорджа Фрея, авиационного инженера, который работал в Boeing Aircraft. Поскольку он работал в том же направлении, что и её муж, Кэмерон привела его домой и познакомила с Джеком. По мнению Фрея, они казались идеальной и необычной парой: "Джек был хорошим человеком, и я отметил ожерелье, которое он носил, это был крылатый пенис. Кэнди была немного другая; она думала о вещах и рассуждала".

Вскоре после того, как они узнали друг друга, Фрей спросил Джека, как он познакомился со своей женой и рассказал историю, которая несколько отличалась от версии событий Кэмерон.

Джордж Фрей: «Джек сказал, что хочет найти ведьму, чтобы возглавить новую религию и найти поддержку в магическом развитии. Он говорил с Уилфредом Смитом, который советовал ему написать Кроули, который назначил мистический обряд, чтобы произвести её. Джек с Роном Хаббардом провёл церемонию и сказал, что он был на кухне в тот день, когда снаружи ударила молния, а затем постучались во входную дверь, и когда он ответил, это оказалась Кэнди, которая сказала дрожа: "Я не знаю, кто я и куда я пришла". Она сказала Джеку, что попала в автомобильную аварию напротив дома, и Джек понял, что она была его ведьмой, и убедил её войти".

Джек и его новая невеста с семьёй Кэмерон. El Monte. 1947. Слева направо: Мэри-Лу, Бобби, Кэрри, Хилл и Джим (Предоставлено Варбургским институтом).

Подтверждая, что Кэмерон ещё не приняла роль Джека, предусмотренную для неё, Фрей вспоминает тот день, когда группа детей назвала её ведьмой, когда она подъехала в своём Паккарде к светофору: "Это смутило Кэнди, но только подтвердило веру Джека в неё. Она не купила вещи, указанные Джеком, она чувствовала, что это смешно. Кэнди отказалась верить, что она была его ведьмой или что его магические стремления были хоть насколько-то обоснованы. Она только выразила мне негативные чувства по отношению к Кроули и его философии. Джек сказал мне, что это разочаровало его, но не отговорило от мысли, что она со временем осознает свою роль в его жизни".

С помощью Джека Фрей встретился Уилфредом и Хелен Смит, и, несмотря на то, что он не был членом O.T.O., его пригласили посмотреть на Гностическую мессу, кроулианское ритуализованное прославление священной сексуальности.

Джордж Фрей: «Джек не давил на меня и не заставлял вступать в группу. Я читал Библию, Коран, Книгу Мормона, Тору, Бхагавадгиту, и он думал, что я могу ответить на многие вопросы, разные мистические вопросы. Они брали меня в большинство мест, куда они шли; мы провели много времени вместе. Они были очень совместимы и много смеялись, когда я был с ними. Там не было никаких споров, только странные беседы и поощрения. Джек не был задирой, и с Кэнди было легко ладить. Она всегда была спокойной. Я никогда не видел, чтобы она волновалась. Она много смеялась; часть её юмора была в её картинах, которые казались мне странными".

Любовь Джека к норвежским и кельтским мифам и легендам о короле Артуре отражалась в большей части поэзии, которую он написал, и это также повлияло на имя немецкой овчарки, которую он взял, чтобы составить компанию Кэмерон, пока он был на работе - Фрея. Когда Джек и Кэмерон уезжали на остров Каталина в выходные, они часто оставляли собаку с Фреем,
находя сходство между их именами. Благодаря Кэмерон Фрей начал открывать для себя другую сторону Манхэттен-Бич, вроде дома, который она ему снимала, принадлежащего сборищу курящих трубки нью-йоркских лесбиянок среднего возраста.

Благодаря всем своим взлётам и падениям Джек поддерживал связь со своими старыми друзьями-фантастами, в том числе с писателем Робертом Хайнлайном, человеком, который
делился своими либертарианскими взглядами и позже включил телемитские темы в свои произведения. Некоторое время двое мужчин и их жены составляли грозный квартет, хотя претензии любовника Хайнлайна и голливудской шелухи совсем не задевали вкусы Кэмерон. Она понравилась жене Хайнлайна Леслин, по праву известной как довольно радикальный мыслитель, но интерес к Кэмерон был потерян, когда Хайнлайн променял её на юную рыжеволосую Вирджинию, видимо, чтобы конкурировать с Джеком.

Живя комфортной жизнью праздного мечтателя на прекрасных пляжах Калифорнии, Кэмерон жаждала продолжить творческую жизнь, и с одобрением Джека она планировала поехать в Париж, врата к искусству. Причина поездки в Европу была двойная. С оплатой по G.I. Bill (льготы демобилизованным – прим. переводчика) и рекомендательным письмом от Ларсера Фейтесона, который преподавал в Художественном центре школы в Пасадене, Кэмерон надеялась записаться в Академию де ла Гранд Шомьер, одну из самых известных художественных школ в Париже, которая гордилась Альберто Джакометти и Амедео Модильяни среди своих предыдущих выпускников. Она также планировала посетить Кроули в Англии, чтобы занять сторону Джека из фиаско в отношении с Хаббардом, а не вынуждать его основывать своё мнение на односторонней коммуникации. Кроули был озадачен посланиями Джека о Работе Бабалон и остался совсем не впечатлён последующим финансовым падением. Осознавая своё падение в глазах Кроули, Джек надеялся, что это могло бы помочь восстановить свои отношения с человеком, которого он когда-то считал своим любимым отцом, и в письме, которое он написал Кроули до отъезда Кэмерон, Джек заверил его, что в течение последнего года он перестроил свою жизнь эмоционально и финансово и теперь твёрдо стоит на ногах.

В этот период после целой жизни экзотических путешествий и безумных исследований Кроули ушёл в отставку, живя в пансионате, метко названном Netherwood, в Гастингсе на южном побережье Англии, где ему суждено было провести свои последние дни. Физически он был бледной тенью себя прежнего, хотя, как доказывают его письма, у него сохранялся удивительно острый ум, несмотря на капризность, связанную с ухудшением здоровья и длительным применением опиатов.

Покидая солнечный климат Южной Калифорнии зимой 1947 года, Кэмерон отправилась в Нью- Йорк, где она села на лайнер SS America ocean, направляющийся в холодную Европу. По дороге она обедала с офицерами за столом капитана, словно так было принято для красивых женщин-пассажиров, и на борту встретилась с вашингтонским корреспондентом Нью-Йорк Таймс Артуром Кроком. Возможно, из-за смеси паранойи военного времени и своего слишком бурного воображения Кэмерон начала задаваться вопросом, не выслеживает ли её для правительства руководитель бюро Пулитцеровской премии, с подозрением, почему жена важного учёного-ракетчика путешествует одна в Европу.

Прибыв в Гавр, Кэмерон поехала в Париж на поезде, но Город Света, который приветствовал её этой зимой, был по её собственным словам "экстремальным и мрачным". (2) Несмотря на то, что война кончилась, она видела проституток, обритых за братание с нацистскими оккупантами. Кэмерон позже утверждала, что в том городе она подружилась с тогда ещё неизвестной шансонье Жюльет Греко. Бывшая в то время лишь привлекательной мордашкой на сцене, Греко вскоре стала любимицей богемы, появившись в качестве одного из мятежных подростков в фильме Жана Кокто «Орфей», познакомившись с тёмным принцем джаза Майлсом Дэвисом и став кем-то вроде преемника Эдит Пиаф.

По какой-то причине зачисление Кэмерон в Академию де ла Гранд Шомьер не удалось, и никто не помог ей посетить Кроули в Гастингсе. Хотя она написала ему о своих планируемых поездках в те выходные, газетчики ей сказали, что Великий Зверь 666 больше не рычит и умер 1 декабря от респираторной инфекции. Дейдра МакАльпин, мать юного сына Кроули Алистера Ататюрка присутствовала у его постели, когда он умирал. Позже она записала, как Боги приветствовали смерть ударами грома.

Несмотря на значительное обаяние г-жи Греко, Кэмерон покинула Париж и поехала в Швейцарию, в небольшой, живописный город Лугано, где она заказала отель рядом с местным монастырём с видом на озеро. Без возможности разговаривать с местными жителями, она провела большую часть дней, гуляя в одиночку, чтобы избежать оглушительного звона монастырских колоколов, которые час за часом сотрясали стены её комнаты. К концу трёх недель из-за непрекращающегося колокольного звона и накативших недавних событий с Кэмерон случилось что-то вроде психотического срыва, граничащего с ликантропией! По её собственным словам, она прекратила смотреть в зеркало в полный рост в своём гостиничном номере, "голая с растрёпанными волосами, висящими над глазами, рыча на себя в зеркало". (3) В отчаянии она связалась с Джеком, который послал ей немного денег, чтобы вернуть её обратно в Париж и далее - домой.

На поезде из Лугано в Берн, Камерон обнаружила себя зажатой в ментальном поединке со священником, сидевшим напротив неё, и промелькнуло множество шпионских интриг, реальных или надуманных, когда появился высокий блондин в пальто, подобно персонажу из шпионского романа, демонстративно насвистывая мелодию «Someone To Watch Over Me» и идя в её сторону. Кем бы он ни был, возвращался ли в Сан-Франциско после шести месяцев пребывания в Лапландии, как он сам утверждал, или это только прикрытие, но, по мнению Кэмерон, он её выслеживал. Дальше последовала мелодрама, когда поезд, направляющийся в Париж, сошёл с рельсов, и его обитатели 24 часа вынуждены были оставаться на путях. Естественно, что неудобство вызвало панику среди отрезанных от цивилизации пассажиров, в том числе труппы танцовщиц из Военного театра. Пассажирам пришлось выживать без пищи и воды, довольствуясь только вином и печеньем в качестве провизии. Сначала путешественники держались вместе, но дружелюбие начало давать сбои по мере того, как следующие один за другим поезда проносились мимо, осыпая их сажей. Терпение лопнуло, и уставшие от напряжения пассажиры ополчились друг на друга, создавая сильную шумиху. В результате, прибыв в Париж, они едва могли друг друга вытерпеть. Вся эта поездка набила оскомину Кэмерон, и