Собственности и имущественных отношений 11 страница

В связи с вышеизложенным представляется, что формула «хищение по­хищенного» применима не только к указанному, но и к смежным с ним случаям: «вымогательство похищенного», «уничтожение или повреждение похищенного», «хищение имущества, прежде переданного вымогателю» и др. Как писал В.А.Владимиров, «похищение не исключается и там, где ве­щи изымаются из чужого незаконного владения: у другого похитителя, у мошенника, обманом заполучившего имущество у потерпевшего, у лица, присвоившего находку, и др.»². Также и О.В.Дмитриев, затрагивая пробле­му владения как объекта вымогательства, правильно указывает: «Вопрос об ответственности преступника не следует ставить в зависимость от виновно­сти потерпевшего в совершении каких-либо противоправных действий... Если субъект фактически владеет, пользуется или распоряжается имущест­вом, то не имеет значения, каким образом это имущество — законно или незаконно — к нему попало. Иной подход (признание в соответствующих ситуациях отсутствия объекта уголовно-правовой охраны) серьезно затруд­нит борьбу с вымогательством, поскольку из сферы уголовно-правового воздействия будет исключена вся масса посягательств на лиц, занимающих­ся нелегальным бизнесом»³. Очевидно, что рассматриваемая формула в дей­ствительности имеет более широкое содержание, так как охватывает собой множество случаев, когда имущественное нарушение имеет своим предме­том имущество, ранее приобретенное незаконным путем (прежде уже быв­шее предметом имущественного или другого посягательства). Придавая бо­лее широкий смысл юридической формуле «хищение похищенного», ее можно определить так: «посягательство на фактическое владение не исклю­чает уголовной ответственности».

¹ Владимиров В.А. Указ. соч. С.32. ¹ Там же.

³ Дмитриев О.В. Криминологическая и уголовно-правовая характеристика вымогательства (по ма­териалам Западно-Сибирского региона): Автореф. дис... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 1994. С.9-10.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

Из этого следует, что нормы о хищениях и иных имущественных пре­ступлениях должны запрещать общественно опасное и противоправное на­рушение владения — как законного, так и незаконного (фактического), в последнем случае — владения добросовестного и недобросовестного. Под­ход, признающий возможным объектом имущественных преступлений от­ношения по владению имуществом, является вполне обоснованным. Жиз­ненный опыт показывает, что в большинстве случаев владение совпадает с правом собственности. Поэтому основанием такого понимания объекта имущественных преступлений выступает презумпция права собственности на стороне владельца. В противном случае на правоохранительные органы возлагалась бы обязанность выявлять при каждом отдельном происшествии действительного собственника имущества, ставшего предметом посягатель­ства. С другой стороны, общественно опасные деяния, совершаемые в свя­зи с имуществом, не имеющим собственника или собственник которого не­известен либо находящемся в чужом незаконном владении, признавались бы уголовно ненаказуемыми. Этот подход в полной мере согласуется с иде­ями гражданского права, исходящими из предположения законности фак­тического владения.

Между тем не во всех случаях можно ставить знак равенства между принципами гражданского права и положениями действующего УК в части регулирования имущественных отношений. Так, в гражданском праве вла­дельческая защита дается и против собственника, причем его ссьшки на собственность не принимаются во внимание (ст.305 ГК). Согласно граж­данскому праву, виндикационные и негаторные иски в защиту своих прав и интересов могут предъявлять не только собственники, но и субъекты иных прав на имущество. К их числу законом отнесены субъекты как вещ­ных, так и обязательственных прав, связанных с владением чужим имуще­ством. Титульные (законные) владельцы, обладающие имуществом в силу закона или договора, в период действия своего права могут защищать свое право владения имуществом даже против его собственника. Тогда как по действующему УК свое (собственное) имущество не признается предметом имущественных преступлений. Содеянное в таком случае квалифицируется как самоуправство (ст.330), незаконные действия в отношении имущества, подвергнутого описи или аресту либо подлежащего конфискации (ст. 312), или получает иную уголовно-правовую оценку в зависимости от конкрет­ных обстоятельств дела.

Таким образом, содержание видового объекта имущественных преступле­ний недопустимо ограничивать исключительно имущественными отношениями по принадлежности материальных благ субъектам права собственности. Ви­довым объектом имущественных преступлений являются и отношения по вла­дению имуществом конкретными лицами — владельцами.

Видовой объект, как правило, един для всех преступлений, предусмот­ренных в одной главе. Он не может служить разграничительным признаком

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

для преступных деяний одного вида, но является критерием разграничения однородных общественно-опасных посягательств. В рассматриваемом слу­чае видовой объект позволяет отличать имущественные преступления от иных преступлений в сфере экономики: преступлений в сфере экономиче­ской деятельности (гл. 22 УК) и преступлений против интересов службы в коммерческих и иных организациях (гл. 23 УК).

Проблема разграничения смежных экономических преступлений отно­сится к числу наиболее сложных в теории уголовного права. Объяснение тому — общность природы названных преступлений. Эти посягательства, угрожающие интересам производства, распределения, обмена и потребле­ния благ, имеют один и тот же экономический характер и представляют со­бой, согласно взглядам законодателя, три составных части одного рода пре­ступлений, совершаемых в сфере экономики. Каждое из экономических преступлений нередко одновременно посягает на имущественные и хозяй­ственные интересы личности, общества или государства, наряду с наруше­нием установленного порядка распределения, обмена или потребления про­изведенных благ дезорганизует правильное ведение экономической деятель­ности или нормальное функционирование коммерческих или иных органи­заций. Имущественные преступления, непосредственно посягающие на от­ношения в имущественной сфере, нередко попутно угрожают и другим эко­номическим интересам. Равно как и преступления в сфере экономической деятельности и против интересов службы в коммерческих и иных организа­циях довольно часто, наряду со «своим» видовым объектом, затрагивают имущественные отношения. Указанная особенность преступлений в сфере экономики ставит перед законодателем нелегкую задачу при конструирова­нии конкретных составов экономических преступлений и формулировании нормативных предписаний об ответственности за них.

В этой связи представляет особый интерес вопрос о соотношении норм об имущественных преступлениях и преступлениях в сфере экономической деятельности. В науке характер взаимосвязей между указанными нормами пока еще не получил должного обоснования. Более того, по мнению неко­торых исследователей, имущественные преступления (например, разбой, вымогательство) стоят ближе к посягательствам против личности, чем к хо­зяйственным правонарушениям. Между тем, законодатель располагает нор­мы о названных разновидностях преступлений друг возле друга (главы 21 и 22 раздела VIII УК), тем самым подчеркивая «родственные» отношения между этими посягательствами.

Говоря о соотношении указанных двух видов экономических преступ­лений следует заметить, что отдельные нормы о преступлениях в сфере эко­номической деятельности имеют свое логическое обоснование в соответст­вующих нормах об имущественных преступлениях и представляют собой как бы их прообраз, модифицированный вид. Наличие в нормах о преступ­лениях в сфере экономической деятельности ряда сходных признаков с те-

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

ми или иными видами имущественных посягательств не случайно. Оно яв­ляется следствием отражения в уголовном законе процессов приспособле­ния криминалитета к усложняющейся экономической организации общест­ва. Хозяйственные преступления всегда останутся особой формой подлажива­ния, приноравливания преступности к изменяющимся условиям в экономичес­кой сфере. Поэтому законодатель при сохранении «традиционных» норм об экономических преступлениях конструирует «новые», которые получают относительную самостоятельность, в силу чего их «родственная» связь с по­родившими их «пранормами» не всегда очевидна. При этом взаимодействие между «традиционными» нормами об имущественных преступлениях и «но­выми» нормами о хозяйственных преступлениях принимает различный ха­рактер.

Исходя из анализа действующего уголовного законодательства, нормы об указанных видах экономических преступлений могут находиться между собой в отношении конкуренции. Такой вид взаимодействия складывается между общей нормой о причинении имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием (ст. 165) и специальными нормами о злост­ном уклонении от погашения кредиторской задолженности (ст. 177), укло­нении от уплаты таможенных платежей (ст. 194), уклонении физического лица от уплаты налога или страхового взноса в государственные внебюджет­ные фонды (ст.198), уклонении от уплаты налогов или страховых взносов в государственные внебюджетные фонды с организации (ст. 199). В соответст­вии с ч.З ст. 17 УК, если преступление предусмотрено общей и специальной нормами, совокупность преступлений отсутствует и уголовная ответствен­ность наступает по специальной норме.

В другом случае между нормами о рассматриваемых видах преступле­ний возникают смежные отношения несовместимого характера. Этот тип нормоотношений исключает идеальную совокупность преступлений. В раз­деле VIII УК такое взаимодействие имеет место, например, между нормой о мошенничестве (ст. 159) и нормой об обмане потребителей (своего рода мелком систематически совершаемом мошенничестве на потребительском рынке — ст.200). В правоприменении нередко возникают вопросы при раз­граничении указанных составов преступлений.

Так, по приговору Новомосковского городского суда Тульской облас­ти Фомин, Ляпин и Пимичев признаны виновными в мошенничестве. Со­гласно материалам дела, осужденные в 1997 году изготовили 14 168 штук упаковок фальсифицированного стирального порошка (на основе синтети­ческого моющего средства «Хес» турецкого производства, ранее приобре­тенного Фоминым у не установленных следствием лиц) под видом синтети­ческого моющего средства «Ариэль» компании «Проктер энд Гембл» весом 750 г каждая и 4586 штук того же порошка весом каждая 450 г. Часть упа­ковок с фальсифицированным стиральным порошком Фомин путем обма­на реализовал предпринимателям Дмитриеву В.П.и Дмитриеву В.В. на об-

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

щую сумму 77 012 800 руб. Президиум Верховного Суда РФ не согласился с юридической оценкой действий осужденных, усмотрев в содеянном при­знаки обмана потребителей. Свое решение Президиум мотивировал так: преступные действия были направлены на то, чтобы с помощью предпри­нимателей извлечь наживу за счет реализации потребителям синтетическо­го моющего средства низкого качества по цене более высокого качества и пользующегося широким спросом у населения¹.

Полагаю, что Президиум Верховного Суда РФ в данном случае придал нормативным положениям, содержащимся в ст.200 УК, смысл, который не совсем согласуется с волей законодателя. Сравнительный анализ диспози­ций и санкций ст.ст. 159 и 200 УК показывает, что под обманом потребите­лей законодатель понимает уголовно наказуемое мелкое мошенничество, совершаемое в сфере потребительского рынка. Это посягательство может выражаться в умышленном совершении обманного действия в отношении одного потерпевшего, заказывающего, приобретающего или использующе­го товары (услуги) исключительно для личных (бытовых) нужд. Однако ча­ще всего это посягательство заключается в совершении ряда тождественных обманных действий в отношении неограниченного числа граждан с целью незаконного получения от каждого потерпевшего незначительных по разме­ру денежных сумм. Очевидно, что при отсутствии уголовно-правового за­прета обмана потребителей содеянное принимало бы вид мелкого мошен­ничества и рассматривалось в судебной практике как административное правонарушение — мелкое хищение чужого имущества. Уголовная ответст­венность за данное деяние не исключалась лишь в случае, если умысел ви­новного был направлен на получение имущественной выгоды в значитель­ных размерах путем обмана нескольких лиц. Однако реализация уголовной ответственности в последнем случае была бы связана с подчас непреодоли­мыми сложностями, которые сопровождают процесс доказывания единства умысла виновного на совершение продолжаемого хищения в значительных размерах.

Именно данные обстоятельства, а равно чрезвычайно широкое распро­странение несущественных по размеру обманов в сфере потребительского рынка, побудили законодателя криминализировать указанное деяние. При­нимая во внимание незначительный имущественный вред, который влечет каждый случай совершения обмана потребителей, законодатель отнес это посягательство не к преступлениям против собственности, а к преступлени­ям в сфере экономической деятельности, посчитав, что обман потребителей имеет своим основным объектом не имущественные интересы, а установ­ленный порядок в сфере потребительского рынка, запрещающий даже «мелкие» обманные уловки.

Кроме того, Президиумом Верховного Суда РФ при принятии решения по данному делу не было учтено межотраслевое взаимодействие уголовно-

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 2001. №5. С.13-15.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

правовой нормы об обмане потребителей с нормами гражданского права о защите прав потребителей¹. Указанное взаимодействие ограничивает дейст­вие соответствующего уголовно-правового запрета отношениями, которые складываются между гражданином, имеющим намерение заказать или при­обрести либо заказывающим, приобретающим или использующим товары (работы, услуги) исключительно для личных (бытовых) нужд, не связанных с извлечением прибыли, с одной стороны, и организацией либо индивиду­альным предпринимателем, производящими товары для реализации потре­бителям по договору купли-продажи, выполняющими работы или оказыва­ющими услуги потребителям по возмездному договору, с другой стороны.

Учитывая это, суды, на наш взгляд, не могут квалифицировать по ст.200 УК:

- обман граждан при продаже им товаров или оказания услуг лицами, не зарегистрированными в качестве индивидуальных предпринимателей в сфере торговли (услуг) и не являющимися работниками (представителями, поверенными и пр.) организаций, осуществляющих реализацию товаров или оказывающих услуги населению;

- обман гражданина-предпринимателя (индивидуального предприни­мателя) при реализации ему товаров, выполнении для него работ или пре­доставлении ему услуг не для личных бытовых нужд, а для осуществления предпринимательской деятельности;

- обман при реализации товаров, выполнении работ или оказании ус­луг организации (предприятия, учреждения).

Содеянное во всех вышеуказанных случаях образует состав мошенни­чества (ст. 159). Как представляется, именно такой подход является обосно­ванным при разграничении мошенничества и обмана потребителей. В за­ключении рассмотрения данной проблемы приведем позицию Б.В.Волжен-кина, справедливо утверждающего, что именно «преступлением против соб­ственности является обман при реализации товаров или выполнении работ для организации или для индивидуального предпринимателя»².

Несовместимо смежными можно было назвать также нормы о вымога­тельстве (ст. 163) и принуждении к совершению сделки или к отказу от ее совершения (своего рода вымогательство в сфере экономической деятель­ности — ст. 179). В специальной литературе при разграничении этих пре­ступлений обыкновенно называются такие противоположные их признаки, как имущественный и неимущественный, безвозмездный и возмездный ха­рактер сделки, конкретизированный или неконкретизированныи характер ее условий, наличие или отсутствие корыстной цели. Однако из законода-

¹ См.: Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» в ред. Федерального закона от 5 декабря 1995 г. «О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации «О защите прав потребителей» и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях» (См.: Со­брание законодательства Российской Федерации. 1996. №3. Ст.140). ¹ Волженкин Б.В. Экономические преступления. С.238.

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

тельного определения этих преступлений скорее следует равнозначное по­нимание их содержания. Другими словами, в рассматриваемом случае зако­нодателем в различной юридической форме (посредством использования неодинаковой юридической терминологии) обозначается по сути одно и то же правовое предписание. Такое положение в уголовном законе приводит к случаям, когда суды не отграничивают вымогательство от принуждения к совершению сделки, дают противоречивые оценки одному и тому же виду деяния, усматривают в содеянном идеальную совокупность вымогательства и принуждения к совершению сделки.

Наглядным примером тому может служить дело Бабаева И. и Бабаева М. Последние, применяя насилие к сыну потерпевшей Ф. и угрожая ему убий­ством, принудили Ф. к обмену принадлежавшей ей на праве собственности благоустроенной квартиры на другую, неблагоустроенную. Ковровским го­родским судом Владимирской области действия Бабаева И. и Бабаева М. бьши квалифицированы как вымогательство и дополнительно по ст. 179 УК как принуждение к совершению сделки. Однако, согласно закону, уголов­ная ответственность за принуждение к совершению сделки наступает в слу­чае, когда действия виновного не содержат состава другого преступления — вымогательства, равно как и наоборот. В этой связи в протесте Заместите­ля Председателя Верховного Суда РФ был обоснованно поставлен вопрос об изменении приговора — исключении из обвинения осужденных совер­шения ими принуждения к совершению сделки¹.

В силу сказанного есть все основания придать более конкретное и точ­ное содержание диспозиции ст. 179 УК, которое бы не находилось в отно­шении тождества с содержанием нормы о вымогательстве. В случае невоз­можности установления или описания в законе четких отличительных при­знаков принуждения к совершению сделки, ст. 179 подлежит исключению из действующего уголовного законодательства.

Наконец, между нормами о рассматриваемых видах экономических преступлений складываются смежные связи совместимого характера (смеж­ные отношения пересечения). В этом случае логические объемы разных со­ставов преступлений частично совпадают. Как представляется, такой тип отношений возникает между нормой о мошенничестве (ст. 159) и такими нормами преступлений в сфере экономической деятельности, как лжепред­принимательство (ст.173), незаконное получение кредита (ст.176), заведомо ложная реклама (ст. 182), злоупотребление при выпуске ценных бумаг (эмиссии), изготовление или сбыт поддельных денег или ценных бумаг (ст.ст.185 и 186). Полагаю, что указанный тип нормосвязей не исключает как реальную, так и идеальную совокупность преступлений. Например: со­здание коммерческой организации без намерения осуществлять предприни­мательскую деятельность, имеющее целями извлечение имущественной вы­годы и совершение мошенничества; одновременный сбыт поддельных де-

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. 1999. №5. С.21.

А. Г. Безверхов Имущественные преступления

нег, имеющих и не имеющих существенного сходства с подлинными денеж­ными знаками; незаконное получение кредита в целях безвозвратного обра­щения в свою пользу части полученных денежных средств. Это положение обосновывается тем, что известная совместимость объемов требований уго­ловно-правовых запретов определяет возможность их одновременного нару­шения путем совершения одного сложного («комплексного») деяния.

Непосредственный объект — предельная единица деления в классифи­кации объекта преступления. Указанный классификационный член нахо­дится с видовым (а соответственно, и родовым) объектом в отношении под­чинения. По объему понятия он не может совпадать с видовым объектом, так как объем понятия непосредственного объекта входит в объем понятия видового объекта. Видовой объект, как большее по объему понятие, полно­стью включает в себя понятие непосредственного объекта как меньшее по объему. Другими словами, непосредственный объект всегда является частью видового (родового) объекта. Поэтому непосредственный объект относится к той же сфере социальных отношений, что и видовой.

С учетом сказанного трудно согласиться с мнением некоторых иссле­дователей о совпадении видового (родового) объекта рассматриваемых пре­ступлений с их непосредственным объектом¹. Непосредственный объект — это конкретное общественное отношение, на которое посягает определен­ное преступление. Это отношение носит «межличностный», «межсубъект­ный» характер, складывается на «микроуровне» жизнедеятельности общест­ва и выступает персонифицированной формой тех отношений, которые складываются в различных сферах жизнедеятельности общества и в своей совокупности нарушаются определенной группой (родом, видом) преступ­ных посягательств. Отсюда, значение непосредственного объекта преступ­ления состоит в том, что посредством этого признака состава преступления в максимально возможной степени конкретизируются общественные отно­шения как объект преступного посягательства: детализируется их содержа­ние, индивидуализируется круг их участников, наконец, уточняются пред­меты, по поводу которых эти отношения складываются.

В современной теории уголовного права вопрос о непосредственном объекте преступлений, предусмотренных в главе 21 УК, относится к числу малоисследованных и неоднозначно решаемых. Достаточно сказать, что в специальной литературе непосредственный объект не всегда упоминается даже при общей характеристике посягательств на собственность².

¹ См.: Кочои СМ. Указ. соч. С.88; Пинаев А.А. Проблемы дальнейшего совершенствования со­ветского уголовного законодательства об ответственности за хищения. С.4; Уголовное право Рос­сийской Федерации: Особенная часть: Учебник / Под ред. Г.Н.Борзенкова и В.С.Комиссарова. С.175.

¹ См.: Российское уголовное право: Особенная часть / Под ред. В.Н.Кудрявцева, А.В.Наумова. С.138-140; Российское уголовное право: Особенная часть: Учебник / Под ред. М.П.Журавлева и С.И.Никулина. С.133-137; Уголовное право: Особенная часть: Учебник / Под ред. А.И.Рарога. М.: Институт международного права и экономики. Издательство «Триада, Лтд», 1996. С.11-114; Миньковский Г.М., Магомедов А.А., Ревин В.П. Уголовное право России: Учебник: Общая и Особенная части. М.: Брандес, Альянс, 1998. С.234-236.

Понятие имущественных преступлений по действующему
уголовному законодательству России и их классификация _______

Как представляется, непосредственным объектом исследуемых преступле­ний следует считать конкретное имущественное отношение с присущими ему определенными участниками (физическими и юридическими лицами, государст­вом, муниципальными образованиями), экономико-правовым содержанием и предметом. При этом содержание непосредственного объекта должно быть настолько конкретизировано, чтобы в необходимых случаях без труда мог быть решен вопрос о гражданском иске в уголовном деле. Такой подход к определению содержания непосредственного объекта имущественных пре­ступлений основан на соответствующих научных взглядах в общем учении об объекте преступления¹ и имеет своих сторонников в учении о преступ­ных посягательствах на собственность².

В научной литературе непосредственный объект имущественных пре­ступлений довольно часто определяется как отдельные формы собственно­сти, нарушаемые в результате преступного деяния³. Такая характеристика непосредственного объекта является неполной, весьма «обедняет» содержа­ние этого признака преступления и снижает его значение в квалификации содеянного. К тому же, «форма собственности» представляет собой эконо­мическую, а не юридическую категорию⁴.

Помимо посягательства на основной непосредственный объект пре­ступление может причинить вред одновременно другому объекту (объек­там). В уголовном праве такие преступления именуются двухобъектными или многообъектными, в зависимости от того, какому числу дополнитель­ных непосредственных объектов преступное деяние одновременно причи­няет вред.

Некоторые имущественные преступления являются двухобъектными. К числу двухобъектных посягательств следует отнести насильственный грабеж (п.«г» ч. 2 ст.161), разбой (ст.162), вымогательство (ст.163), угон (п.«в» ч.2, ч.4 ст. 166). При совершении этих преступлений наряду с имущественными отношениями (выступающими основным непосредственным объектом) страдают иные блага (дополнительный непосредственный объект). Обычно это те или иные интересы личности.

В науке уголовного права один из признаков, характеризующих объ­ект преступного посягательства, называется предметом преступления. В ос­нове многих общественных отношений лежат определенные блага и ценно­сти, которые выступают в качестве предпосылки их установления. Указан-

¹ См.: Уголовное право: Общая часть: Учебник / Под ред. Н.И.Ветрова, Ю.И.Ляпунова. С. 186; Уголовное право России: Часть Общая: Учебник/ Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: БЕК, 1999. С.125. ¹ См.: Ворошилин Е.В. Ответственность за мошенничество. М., 1980. С.13; Советское уголовное право: Особенная часть: Учебник. М., 1988. С.101.

³ См.: Курс советского уголовного права: В 5-ти т. Т.З: Особенная часть /Отв. ред. Н.А.Беляев,
М.Д.Шаргородский. Л.: Изд-во Ленинградского ун-та, 1973. С.351; Уголовное право России: Осо­
бенная часть: Учебник / Отв. ред. Б.В.Здравомыслов. М.: Юристь, 1996. С.135; Уголовное право:
Особенная часть: Учебник / Под ред. Н.И.Ветрова и Ю.И.Ляпунова. С. 197; Уголовное право Рос­
сии. В 2-х т. Т.2. Особенная часть / Под ред. А.Н.Игнатова и Ю.А.Красикова. С. 180.

⁴ См.: Гражданское право: В 2-х т. Т. 1: Учебник / Отв. ред. Е.А.Суханов. С.480.

А. Г. Безверхов
_____________________________ Имущественные преступления

ные социальные связи никогда не сложились бы, если не было того или иного блага (ценности) как необходимого условия их возникновения. Дан­ное положение в равной мере относится и к тем общественным отношени­ям, которые признаются объектом преступных посягательств.

В науке уголовного права предмет относится к факультативным при­знакам состава преступления, так как указан далеко не во всех из предус­мотренных в Особенной части уголовного закона преступных деяний. Од­нако это положение не распространяется на имущественные преступления. В доктрине уголовного права господствующим является воззрение, соглас­но которому все без исключения имущественные посягательства относятся к категории так называемых предметных преступлений. В самом деле, иму­щественные отношения, складывающиеся между людьми, необходимо ха­рактеризуются определенными экономическими благами (ценностями), по поводу которых они возникают. Отсюда, обязательным объективным при­знаком всех исследуемых посягательств является предмет преступления, ко­торый служит условием существования имущественных отношений и по­средством, например, изъятия, уничтожения, повреждения которого причи­няется вред указанному объекту.

В современной теории уголовного права предметом преступлений, пре­дусмотренных в главе 21 УК, считается имущество. Однако ученые-юристы по разному определяют объем этого понятия применительно к вопросу о предмете имущественных преступлений. Так, С.М.Кочои, предметом ука­занных посягательств называет «имущество вообще или имущество в це­лом»¹. «Имущество вообще» — одна из давних категорий уголовного права, означающая «как совокупность не только материальных вещей, но тех или иных имущественных прав, равно как и имущественных выгод»². В этом случае под имуществом понимаются те виды объектов гражданских прав и обязанностей, которые относятся к имуществу в соответствии с ГК РФ. Как видно, речь идет о понятии имущества в самом широком смысле этой граж­данско-правовой категории. Напомню, что в гражданском праве под иму­ществом в широком смысле понимается весь состав имущественных ценно­стей, в своей целостности характеризующий имущественное состояние кон­кретного субъекта (всю совокупность принадлежащих определенному лицу вещей, имущественных прав, иных выгод имущественного характера, а так­же совокупность обременяемых его имущественных обязанностей).

А.И.Рарог определяет предмет рассматриваемых преступлений как «любое имущество, которое в соответствии с гражданским законодательст­вом может быть объектом права собственности»³. Получается, что предме­том имущественных посягательств являются исключительно вещи, посколь­ку только они, согласно гражданскому праву, составляют объект права соб-

¹ См.: Кочои СМ. Указ. соч. С.90.