О внутреннем устройстве храма

Составитель «Постановлений апостольских» в 1-ю очередь обращал внимание на расположение в храме клира и народа и поведение последнего, поэтому его сведения о внутреннем устройстве храма требуют дополнений.

Как в христианской археологии, так и в архитектуре до настоящего времени к внутреннему расположению храма чаще всего применяют название «базилика». И это не случайно. Внутренняя распланировка храма устраивалась по образцу зданий царских дворцов и гос. учреждений, предназначенных для оформления правовых актов — суда, нотариата и проч. От слова «царский» происходит и термин «базилика». Это было помещение продолговатой формы, в к-ром был в противоположном конце от входа помост. Этот термин, как и слово «базилика», вошел в литургический лексикон: в греческих богослужебных книгах им называется алтарь.

Расположенный в восточной части храма помост, достаточный по площади, предназначался для совершения таинства Евхаристии. Поэтому он отделялся от прочей части храма невысоким решетчатым барьером. Вход за этот барьер разрешался совершителям богослужения и народу, подходившему для причащения Святых Тайн. Некрещеные или находящиеся под церковным запрещением стояли вне помоста и за барьер не допускались: В одной из бесед о нарушителях церковной дисциплины Златоуст говорил: «Я не допущу внутрь вот этой ограды, не сделаю причастником таинств, не позволю им прикоснуться к свящ. трапезе». За решеткой, несколько поодаль от нее, висели завесы (или завеса), к-рые по выходе из храма тех, кто не мог присутствовать при совершении Евхаристии, поднимались, чтобы верные могли видеть совершаемое таинство. Относительно значения этих завес Златоуст говорил: «Ты еще прежде страшного времени страшись и бодрствуй, и еще прежде, нежели увидишь поднятые завесы и предшествующий сонм ангелов, возносись к самому небу». В одной из бесед Златоуст указывает время поднятия завес. «Когда износится жертва и в жертву предлагается Христос, это Владычнее овча; когда слышишь „Помолимся все вместе"; когда видишь, что поднимаются завесы, то представляй себе, что разверзаются небеса и свыше нисходят ангелы». За завесами, несколько поодаль от них, стоял престол. У восточной стены храма на нек-ром возвышении стоял трон епископа и по сторонам от него — седалища пресвитеров.

В средней части храма возвышался амвон, на к-ром читались свящ. книги и произносилась проповедь. К западу от амвона стояли скамьи, на к-рых сидел народ во время чтения Писания и проповеди. Вдоль всей базилики с правой и с левой стороны были нефы, в к-рых могли находиться матери с малолетними детьми, больные. Из нефов были выходы в центральную часть храма к алтарному помосту. Описание общего вида интерьера храма дошло до нас в «Похвальном слове» Евсевия Кесарийского епископу города Тир Павлину, произнесенном в 313 г по случаю освящения великолепного храма, построенного Павлином. «Окончив построение храма, — говорил Евсевий, — он (Павлин. — Н. У) украсил его возвышенными престолами в честь предстоятелей (имеются в виду седалища для епископов и пресвитеров. — Я. У.) и, кроме того, седалищами, расположенными в стройном порядке по всему храму (имеются в виду кресла для народа. — Н. У), а на середине поставил «Святое Святых» — жертвенник (престол. — Н. У.). Но чтобы это святилище не для всех было доступно, он огородил его деревянной решеткой, украшенной до крайности тонким резным искусством, приводящим в удивление зрителей… в связи с боковыми его (храма. — Н. У) стенами, и по обеим его сторонам весьма искусно устроил притворы, или просторные комнаты, соединяющиеся входами со средней его частью».

Как видно из творений св. Иоанна Златоуста, в его время народ и епископ входили в храм к богослужению без особой торжественности. Епископ, прежде чем взойти на свой трон, делал поклон народу с приветствием «Мир всем». О значении этого приветствия Златоуст говорил: «Ничто не может сравниться с миром и согласием. Поэтому и отец ваш (епископ), войдя в церковь, не восходит на эту кафедру, не испросив вам мир, и, встав, не начинает вас учить, не преподав всем мир. И пресвитеры, когда хотят благословлять, прежде всего испросят мира для вас и потом уже начинают благословлять». Приветствие миром произносилось не только при входе епископа и пресвитеров, но предстоятель преподавал народу мир неоднократно во время богослужения. «Когда входит предстоятель церкви, тотчас говорит „Мир всем"; когда поучает — „Мир всем"; когда благословляет — „Мир всем"; когда велит приветствовать — „Мир всем"; когда совершится жертва — „Мир всем"». Народ на приветствие отвечал: «И духови твоему».

Епископ садился на свой трон, и начиналось чтение свящ. книг. Стоящий на амвоне чтец называл книгу, из к-рой будет предложено чтение. «Чтец, — говорит Иоанн Златоуст, — сперва говорит, чья книга, какого именно пророка, или апостола, или евангелиста, а потом произносит его изречения, чтобы вы лучше заметили их и знали не только содержание, но и причину написанного и то, кто сказал это». Перед началом каждого чтения диакон возглашал «Вонмем». Златоуст говорит, что диакон этим словом «заграждает всем уста наложением молчания». Это образное выражение в переносном смысле означает абсолютное молчание. Позднее вошло в богослужебный язык слово σοφία, имеющее широкое значение: не только «мудрость» или «премудрость», но и «ясное знание», «сосредоточенность», «внимание». Этим словом диакон призывал к сосредоточенности мысли, а затем словом «вонмем» — к абсолютному молчанию.

Под влиянием традиции, унаследованной от синагогального богослужения, все чтения выслушивались сидя, но в 4 веке появляется обычай выслушивать чтение Евангелия стоя, и в «Постановлениях апостольских» дается указание категорического значения: «Когда читается Евангелие, пресвитеры, диаконы и весь народ да стоят в полной тишине». На основе этого указания появилось возглашение: «Внимание! Стоя будем слушать Святое Евангелие».

Относительно чередования чтений с пением Иоанн Златоуст ничего определенного не говорит, но его слова «в наших собраниях Давид первый, средний и последний» могут быть поняты только в том смысле, что в совершаемом им богослужении, — а оно было связано с употреблением Псалтири по преимуществу, — пению уделялось достаточно времени. Толкуя 1-е послание к коринфянам, Златоуст говорит: «Некогда пело всё собрание в один голос, что и мы ныне делаем». Из беседы же его на 17–й псалом выясняется, что это было респонсорное пение, широко в ту пору распространенное. 11свец пел стихи псалма, а народ на каждый стих отвечал одним и тем же припевом. Этим способом пения достигалось активное участие всего народа в богослужении и заучивание священных текстов неграмотными. «Отцы наши, — говорит по этому поводу Иоанн Златоуст, — установили, чтобы народ, когда не знал всего псалма, подпевал из псалма стих сильный, заключающий в себе какое–либо высокое учение, и отсюда извлекал, потребное наставление».

После чтений произносилась проповедь. Это видно хотя бы из слов, с к-рыми Златоуст во время проповеди обратился к рассеянному слушателю: «…ты, к-рый пришел сюда напрасно, скажи, какой пророк, какой апостол беседовал ныне с нами и о чем? Но ты не можешь сказать этого, потому что в это время ты о многом беседовал сам с собой как бы во сне и не слышал того, что вне тебя происходило в самой действительности».

После проповеди следовала молитва об оглашаемых. «Мы, — говорит Златоуст, — преподав сначала наставление, потом молимся за вас, и это знают посвященные в тайны». В другой беседе он обстоятельно излагает диаконские прошения вышеупомянутой молитвы об оглашаемых, упоминает об их коленопреклонном стоянии и об отпусте их. В другом случае он упоминает о молитве верных, об одержимых от духов нечистых и кающихся и о начале собственно евхаристического богослужения. «Когда удалим из свящ. ограды недостойных участвовать в святой трапезе, нужна будет другая молитва».

Обзор литургических памятников, касающихся предъевхаристического синаксиса, закончим сведениями, сообщаемыми о том же синаксисе в трактате Псевдо–Дионисия «О церковной иерархии». В прошлом столетии в связи с его публикацией 1-я строка этого трактата «Дионисий пресвитер сопресвитеру Тимофею» вызвала литературную дискуссию.

Западные церковные историки высказались категорически не в пользу принадлежности трактата св. Дионисию Ареопагиту, обращенному в Афинах ап. Павлом (Деян. 17, 34), мотивируя это тем, что содержание трактата не соответствует исторической действительности не только апостольского времени, но и последующих столетий до IV включительно. Русские отнеслись по–разному. Проф. К. Скворцов приписывал трактат Дионисию Александрийскому. Еп. Порфирий (Успенский) отстаивал принадлежность трактата Дионисию Ареопагиту. Автор «Исторического учения об отцах Церкви» архиеп. Черниговский Филарет воздержался от суждений по данному вопросу. Проф. И. В. Попов пришел к выводу, что трактат мог появиться не ранее 476 года и не позднее 20-х годов 6 века. Такого же мнения держался проф. В. В. Болотов.

Если время написания трактата «О церковной иерархии» считается изысканиями профессоров И. В. Попова и В. В. Болотова установленным, то имя автора остается неизвестным. Называли имена патриарха антиохийских монофизитов Севира (512–518), антиохийского монофизитского патриарха Петра Гнафея († 488). Проф. Ш. И. Нуцубидзе на основании сопоставления системы богословия Петра Ивера с мыслями автора «ареопагитик» высказался за принадлежность трактата «О церковной иерархии» перу Петра Ивера, но «розыски пока еще не привели к общеприемлемому результату».

В трактате о предъевхаристическом синаксисе сообщаются краткие сведения. Свящ-к, совершив перед престолом молитву, кадит весь храм. Возвратившись к престолу, он начинает вместе с клиром петь псалмы. Затем полагалось чтение Свящ. Писания, после чего совершался отпуст оглашаемых, одержимых и кающихся. Верные оставались для участия в Евхаристии.

Из обзора представленных свидетельств, касающихся предъевхаристического синаксиса от времени Иустина Мученика до начала 6 века, вьггекает вывод, что в основе этого богослужения лежала традиция иудейского синагогального, освященного примером Самого Господа, Который после 40дневного поста и молитвы пустыне начал Свое благовестие в синагогах иудейских («И ходил Иисус по всем городам и селениям, уча в синагогах их, проповедуя Евангелие Царствия и исцеляя всякую болезнь и всякую немощь в людях» — Мф. 9,35; ср. Мк. 6,2–6; Лк. 4,15–30). Через синагогу неслось благовестие Христово апостолами вне пределов Палестины (см. Деян. 13, 14–49; 14, 1–17; 17, 1–4; 10–12; 17; 18, 4; 19, 8–10). Преследование Иерусалимской Церкви, о к-ром повествуется в 8–й главе Деяний апостольских, привело апостолов и первых их последователей к разрыву с ветхозаветным иудейством. С этого времени апостолы проводят свои синаксисы, христианские по содержанию и иудейские по форме, из к-рых общие: молитвы, чтение Свящ. Писания, пение псалмов и поучение служили для общего назидания (см. 1 Кор. 14, особенно стихи 23–33). Более того, ап. Иаков, брат Господень, говоря о христианском молитвенном помещении, называет его синагогой (Иак. 2, 2).

Церковь — таинственное тело Христово, духовный организм, вечно обновляемый действием живущего в ней Святого Духа. Состоя из людей разных национальностей и культур, в различные социальные эпохи она вносила коррективы в ту литургическую традицию, к-рую унаследовала от апостольского времени. В то время как в «Паломничестве» Этерии, в евхологионе Сарапиона Тмуитского и в «Завещании» упоминается только один разряд людей, не допускаемых к участию в Евхаристии, — оглашаемые, то XVII правило Лаодикийского Собора называет 2: оглашаемые и кающиеся, Иоанн Златоуст и Псевдо–Дионисий — 3: оглашаемые, одержимые от духов нечистых и кающиеся, а в Климентовой литургии насчитывается 4 разряда: оглашаемые, одержимые от духов нечистых, просвещаемые и кающиеся. В евхологионе Сарапиона Тмуитского, кроме оглашаемых, названы еще болящие, о к-рых произносилась особая молитва. Эти люди присутствовали в молитвенном собрании и после молитвы о них принимали руковозложение тоже с особой молитвой. Кроме того, в евхологионе имеется еще особая молитва о плодоношении, чего не встречаем в синаксисе других рассмотренных памятников.

Это разнообразие могло быть в 1-ю очередь следствием пережитых Церковью чрезвычайных обстоятельств в эпоху гонений на христиан, но могли быть еще причины, вызванные особенностями местного церковного быта. Было бы ошибочным искать точного совпадения в богослужении небольшого египетского городка Тмуиса и Иерусалима, к-рый являлся центром церковной жизни не только для христиан Палестины, но и для всех христиан, рассеянных по необъятным пределам Римской многонациональной империи.

Все это — свидетельства внутренней жизни Церкви, и их изучение имеет важное значение не только для литургиста–исследователя, но и для служителя Церкви, чтобы осмысленно совершать то или иное священнодействие или обряд. В этом плане мы должны осветить в историческом аспекте все перечисленные КОМПОНЕНТЫ предъевхаристического синаксиса и, прежде чем говорить о новых, проследить историю древних, насколько позволяют источники.

1-й компонент — чтение свящ. книг. До 5 в круг книг, употребляемых для чтения в церкви, был очень многочисленным. Кроме канонических и неканонических книг Ветх Завета, читались все книги Нов Завета, но относительно нек-рых высказывалось сомнение в их подлинности. Евсевий говорит, что 1-е посл. ап. Петра «вообще принимается». О 2-м же писал: «Известное под именем 2-го его послания, по дошедшим до нас преданиям, не было заветным, хотя многие признавали его полезным и ревностно читали вместе с другими писаниями». Относительно писаний ап. Иоанна Евсевий писал: «Из писаний Иоанна, кроме Евангелия; как нынешние, так и древние христиане признают без всяких споров и 1-е его послание, а касательно 2-х прочих противоречат между собой. Мнение же о его Откровении еще и ныне колеблется в ту или другую сторону». Лаодикийскйй Собор называет все книги Нового Завета каноническими, но не упоминает Откровения. Карфагенский Собор 318 г относит Откровение к каноническим книгам. Афанасий Великий считает Откровение канонической книгой, Григорий Богослов не упоминает в числе канонических книг Откровение. Амфилохий Иконийский († 394), перечисляя канонические книги Нового Завета, говорит, что нек-рые называют Послание ап. Павла к евреям неподлинным. Относительно соборных посланий он пишет, что нек-рые считают таковыми все 7, другие — только 3: Иакова, Петра и Иоанна; иные же — 3 Иоанновы, 2 Петровы и Иудино; Откровение же иные причисляют к свящ. книгам, а многие называют неподлинным. С др. стороны, в «Правилах апостольских» в числе свящ. книг отсутствует Откровение, но внесены 2 послания Климента, а в правилах Карфагенского Собора 318 г в числе канонических книг названа книга Еноха. Евсевий ссылается на «записки о мучениках» и упоминает составленную им «книгу о мучениках». Карфагенский Собор 397 г постановляет: «Пусть читаются и впредь страдания мучеников, когда совершаются ежегодные памяти их». Читались и сочинения из святоотеческой письменности. Блж. Иероним пишет о прп. Ефреме Сирине: «Ефрем, диакон Едесской церкви, много написал на сирийском языке и достиг такой известности, что в нек-рых церквах его сочинения читаются публично после чтения Писаний».

По мере того как устанавливался кодекс канонических книг Нов Завета, чтения из ветхозаветных книг, а также из житий святых и святоотеч. письменности относились на вечернее и утреннее богослужение, на литургии же читали Апостол и Евангелие. Сокращение количества чтений не могло не отразиться на количестве псалмов, чередовавшихся с чтениями, и на количестве исполняемых стихов. Самое раннее свидетельство этих изменений восходит к 1-й половине 5 века. Его источники — лекционары: библиотеки Иерусалимского армянского патриархата № 121 (время составления относят к 417–439 гг) и Парижской национальной библиотеки № 44 (439–450 гг). В обоих памятниках указаны чтения, к-рые полагались в иерусалимском храме Воскресения и на других св. местах города и ближайших окрестностей его. В частности, в праздник Крещения Господня, с к-рым в Палестине одновременно воспоминалось и событие Рождества Христова, торжественное богослужение совершалось в Вифлееме. Следует заметить, что в Палестине существовал обычай при посещении того или иного святого места прочитать из Свящ. Писания что-либо относящееся к данному месту, спеть соответствующий псалом и завершить посещение молитвой. Об этом обычае паломников многократно упоминает Этерия при описании посещения ею св. мест. В силу этого обычая 5 января вечером собирались «на месте пастырей», где, по преданию, в ночь Рождества Христова несли ночную стражу у стада вифлеемские пастухи и где они первыми услышали ангельскую весть о рождении Спасителя (Лк. 2, 8–20). Здесь совершали литию, к-рая начиналась респонсорным пением 22–го псалма «Господь пасет мя». Этот же стих служил припевом к прочим стихам псалма. Затем пели «Аллилуиа» и 2–й стих 79–го псалма: «Пасый Израиля, вонми, наставляяй яко овча Иосифа». По исполнении аллилуиария читалось Евангелие от Луки (2, 8–20): начало «И пастырие бяху в той же стране, бдяще», конец «И возвратишася пастырие, славяще и хваляще Бога о всех». По окончании еванг. чтения, надо полагать, была соответствующая молитва. После нее шествие направлялось в пещеру Рождества Христова. Здесь совершалось продолжительное ночное богослужение, состоявшее из 11 ветхозаветных чтений, чередовавшихся с пением псалмов. Затем следовала литургия, к-рая начиналась респонсорным пением 2–го псалма «Векую шаташася языцы» с антифоном к нему «Господь рече ко Мне: Сын Мой еси Ты. Аз днесь родих Тя» (стих 7). Далее — Апостол (Тит. 2, 11–15: начало «Явися благодать Божия спасительная всем человеком», конец «Да никгоже тя преобидит»). «Аллилуиа»; стих 1–й из 109–го псалма: «Рече Господь Господеви Моему: седи одесную Мене», Евангелие (Мф. 2, 1–12: начало «Иисусу рождшуся в Вифлееме Иудейстем во дни Ирода царя», конец «Иным путем отыдоша во страну свою»).

В данных памятниках мы встречаем пение «Аллилуиа» со стихом псалма, т. е. аллилуиарий.

В настоящее время аллилуиарий произносится чтецом, читавшим Апостол, поэтому аллилуиарии помещены в книге «Апостол» и в других богослужебных книгах они следуют за апостольским чтением, но идейно пение аллилуиария связано с еванг. чтением. Как видно из лекционаров, и краткое богослужение «на месте пастырей», и литургия в Вифлеемской пещере начинались респонсорным пением псалма, соответствующего месту и времени. Если бы аллилуиарий был идейно связан с чтением Апостола, то его не пели бы «на месте пастырей», т.к. там не было чтения Апостола. В литургии он оказался между чтениями Апостола и Евангелия в соответствии с XVII правилом Лаодикийского Собора, согласно к-рому «не должно в церковных собраниях псалмы совокупляти един к другому, но чрез промежуток по псалме быти чтению».

От рассматриваемой эпохи мы не имеем указаний на начало и окончание чтения Евангелия пением «Слава Тебе, Господи». Древнейшее указание на аккламации народа перед чтением Апостола и Евангелия имеется в Мозарабском миссале, первоначальные записи к-рого связывают с именами Мартина, архиеп. Бракаренского, уроженца Паннонии, долго жившего на Востоке († 580), его современника Иоанна, еп. Жирондского, 17 лет жившего в Константинополе, Леандра, еп. Севильского († 600), тоже долго жившего в Константинополе и находившегося в дружеских отношениях с патриархом Константинопольским Иоанном Постником и папой Григорием Великим († 604) и, наконец, с именем Исидора, еп. Севильского, более других трудившегося по устроению богослужения в Испании и оставившего труды, касающиеся литургических вопросов.

В Мозарабском миссале указано народу на диаконские слова о предстоящем апостольском чтении отвечать «Благодарение Богу», а на евангельское — «Слава Тебе, Господи». По окончании того и другого чтения народ говорил «Аминь».

Аллилуиарий более раннего происхождения, нежели фраза «Слава Тебе, Господи», т.к. слово «Аллилуиа» по существу представляет вербальное выражение эмоций благодарности и оно, как и слово «аминь», представляющее вербальное выражение эмоций абсолютного согласия, было унаследовано христианами от апостол. времени. В этом смысле понятны слова блаж. Августина, к-рый писал, что «„аминь" и „аллилуиа" никому непозволительно на собственный язык переводить, но всем народам должно воспевать еврейским словом». Возможно, что аккламация «Слава Тебе, Господи» тоже восточного происхождения; быть может, она появилась в 6 веке и западные епископы, о связях к-рых с востоком и, в частности, с Константинополем было упомянуто выше, заимствовали ее. Рассматривая литургию как действие, должно сказать, что эта аккламация, следуя непосредственно за аллилуиарием, усиливала выразительность момента чтения Евангелия.

Опубликованный в 1912 г прот. К. Кекелидзе «Иерусалимский канонарь» 7 века, в к-ром изложено богослужение на праздник Рождества Христова, позволяет нам проследить дальнейшую историю псалмов, к-рыми в Иерусалиме начинали моление при посещении св. мест, а также и литургию. Как видно из канонаря, празднование в честь Рождества Христова к этому времени было уже перенесено с 6 января на 25 декабря. Богослужение начиналось, как и в 1-й половине 5 века, «в Пастве», но состав его песнопений несколько изменился. Произносилась ектения, читалась молитва, после к-рой пели ипакои: гласа 8–го «В вышних слава, на земле мир» со стихами «Земля даде плод свой, благослови ны, Боже, Боже наш» и «благослови ны, Боже; и да убоятся Его вси концы земли» (Пс. 66, 7–8), другой ипакои — «Исайя убо цредрече, се Дева». Произносились еще ектения и молитва. После этих нововведений канонарь указывает произношение прокимна гласа 6–го «Господь пасет мя, и ничтоже мя лишит», аллилуиария гласа 2–го «Пасый Израиля, вонми» и чтение Евангелия от Луки (2,8–20), т. е. то же, что и в Иерусалимском и Парижском лекционарах. Но и это старое в канонаре частично изменено, а именно: вместо респонсорного пения 22–го псалма указано петь только 1-й стих его, к-рый в лекционарах имел значение антифона и, следовательно, там повторялся неск-ко раз. В канонаре указана его гласовая принадлежность (глас 6–й), чего в антифонах для народного пения не было; и здесь ему дано новое название — прокимен. То же самое произошло со 2–м псалмом, указанным в лекционарах для респонсорного пения в начале литургии. В канонаре 2–й псалом вовсе не упоминается. Сохранен только стих [7–ой] «Господь рече ко Мне: Сын Мой еси Ты. Аз днесь родих Тя», и дан еще стих [8–ой] «Проси от Мене, и дам». Для их пения указан глас 2–й, и все это названо прокимном. Итак, к 7 веку появл-ся новый вид песнопения — прокимен. Само это слово от греческого «предлежу» указывает на место его в богослужении перед тем или иным чтением свящ. книг. Модификация происходила в 6 веке прежде всего вследствие развития гимнографии. В канонаре мы видим сверх прокимна и аллилуиария еще 2 ипакои. В ночном богослужении ветхозаветные чтения чередуются уже не с псалмами, а с тропарями. Немалое значение имело также включение литургии в суточный круг богослужения, что относится к 6 веку. По лекционарам, Богоявленское богослужение (оно же было и Рождественским) состояло из краткой литии «на месте пастырей», продолжительного ночного богослужения в пещере Рождества Христова и литургии. Литургия в сочельник не совершалась, т.к. это был день строгого поста. В канонаре указано, придя в Вифлеемскую пещеру, служить вечерню с чтением паремии, Апостола и Евангелия и литургию; и уже после этого начинали ночное богослужение с 12-ю чтениями и затем — литургию. Следует заметить, что в канонаре указано начало богослужения «на месте пастырей» на 4 часа раньше, чем указано оно в лекционарах. Это можно объяснить только загруженностью данного богослужения вследствие указанных выше причин.

Итак, основой для прокимна и аллилуиария было широко распространенное в церквах респонсорное пение, введенное в богослужение из соображений активного участия в нем народа в целях укрепления в памяти поющих назидательных мыслей священного текста.

Перейдем к рассмотрению истории последнего компонента предъевхаристического синаксиса — молитвам об оглашаемых. Начало оглашению как изустному наставлению желающих принять крещение положила проповедь ап. Петра в день сошествия Святого Духа на апостолов (Деян. 2,14–41). Такой же была катехизация диаконом Филиппом евнуха, вельможи царицы Ефиопской (8,26–39), проповедь ап. Павла (см. главы 13,14,17–19) и прочих апостолов и первых их преемников.

Евсевий пишет: «Много было тогда и других славных мужей, находившихся в 1-м ряду преемников апостольских. Как богоугодные ученики таких предшественников, они продолжали созидать церкви на основаниях, положенных всюду апостолами; более и более распространяли проповедь и сеяли спасительные семена Небесного Царствия по пространству всей вселенной. Многие из них в то время, действием Божественного слова сильно увлекаемые к любомудрию, сперва исполняли спасительную заповедь, т. е. разделяли свое имущество бедным, а потом предпринимали путешествия и совершали дело евангелистов, с ревностью возвещая Христа людям, вовсе не слыхавшим слова веры, и сообщая им книги Божественных Евангелий. Положив основания веры в чуждых странах и поставив там пастырями других с поручением возделывать новонасаждение, сами они, сопровождаемые Божественной благодатью и помощью, отходили в иные земли к иным народам, потому что сила Духа Божия тогда совершала чрез них еще много чудес, так что с 1-й проповедью все слушатели их, не сомневаясь, с полной готовностью и от души принимали веру в Творца всяческих». Евсевий не только описывает процесс распространения христианства, но вместе с тем объясняет необычное для его времени принятие крещения без предварительной катехизации. «Сила Духа Божия тогда совершала чрез них еще много чудес», — говорит он. Чудо само по себе было достаточным основанием, чтобы «с 1-й проповедью все слушатели… не сомневаясь, с полной готовностью и от души принимали веру в Творца всяческих».

Известное в науке (как самое раннее) сообщение о предварительной катехизации желающего принять крещение принадлежит мч. Иустину. Иустин пишет: «После того как омоется таким образом уверовавший и давший свое согласие (имеется в виду принятие крещения и связанное с ним исповедание веры. — Н. У.), мы ведем его к братиям в общее собрание для того, чтобы со всем усердием совершить общие молитвы как о себе, так и о просвещенном, и о всех других, повсюду находящихся». В данном кратком сообщении налицо факт крещения человека, к-рый прошел предварительно катехизацию и мог дать «свое согласие», т. е. изложить свою веру. Сколько времени продолжалась эта катехизация, остается неизвестным. Иустин говорит о принимающем крещение в единственном числе, а не во множественном. Возможно, что в это время катехизация была не массовой, а индивидуальной, а потому и совершение крещения не было приурочено к какому–либо празднику или дню недели. Скорее можно сказать, что в данном случае Евхаристия приурочивалась к крещению неофита, а не крещение его — к Евхаристии.

Обратимся к «Апостольскому преданию» свщмч. Ипполита Римского, написанному около 215 года. Автор «Апостольского предания» имел в виду изложить те литургико–канонические нормы церковного быта, к-рые существовали в Римской Церкви как ведущие свое начало от времени апостолов.

Здесь оглашение носит характер массового. Все желающие принять крещение впервые приходят (очевидно, к епископу) со своими учителями. Их спрашивают, по какой причине они обращаются к христианской вере. После их ответа учителя подтверждают сказанное. Беседующий с неофитами спрашивает об образе их жизни, семейном и социальном положении. Если неофит — раб христианина, то устанавливают, считает ли господин этого раба достойным принятия христиан. веры. Если господин — язычник, то наставляют раба угождать господину. Если неофит — женатый или замужняя, то наставляют их, чтобы жена или муж неофита были довольны им. Св. Ипполит советует беседующему с неофитами интересоваться их делами и занятиями. Если род занятий неофита не соответствует святому званию христианина (содержатель публичного дома, художник или скульптор, изображающий идолов, актер, гладиатор и проч.), епископ ставит неофиту как условие — прекратить это дело или занятие. Срок пребывания в разряде оглашаемых установлен в 3 года, но для усердно слушающих и совершающих добрые дела он может быть сокращен. «Пусть принимаются во внимание не время, а само поведение, к-рое только и должно обсуждаться». Оглашения происходили в храме, где, кроме оглашаемых, присутствовали и верные. По окончании оглашения совершалась отдельная молитва об оглашаемых. Катехизатор, кто бы он ни был, клирик или мирянин, по прочтении молитвы об оглашаемых возлагал на них руки, молился о них и отпускал их.

Итак, «Апостольское предание» говорит только об одном разряде — оглашаемых. Когда же появились такие разряды, как одержимые от духов нечистых, просвещаемые и кающиеся? Появление этих разрядов следует отнести к 3 веку и причины их появления искать в условиях жизни Церкви в этом веке. По–видимому, 1-м появился разряд просвещаемых и местом его происхождения была Александрия. Гонение, поднятое против христиан Марком Аврелием (161–180), по своей жестокости превосходило гонение имп. Траяна и было неожиданным. Евсевий приводит в отрывках апологию, написанную императору в защиту христиан Мелитоном, еп. Сардикийским, в к-рой последний выразил сомнение в подлинности императорского указа. Так это было не похоже на императора философа–стоика, идеалом к-рого был человек мудрец, равнодушный ко всему окружающему, довольный сознанием своей внутренней свободы, во всех случаях и обстоятельствах жизни ищущий помощи только в самом себе и спокойно принимающий все, что ему посылает рок. Идеей фикс его деятельности было перевоспитание всех подданных в стоиков. Ему чужды были вера в единого Бога и в спасение человека совне. В твердости веры христиан он видел их невежество. Безуспешность попыток перевоспитания христиан вызвала жестокое гонение на них, о чем Евсевий пишет: «Изумлялись зрители, видя, как мученики рассекаемы были бичами до самых глубоких жил и артерий, так что открывались взору их внутренности; под них подстилали морские раковины и острые осколки и вообще проводили через всякие роды пыток». Не отрекшихся во время пыток сажали «в самые мрачные и убийственные тюрьмы, растягивали ноги на деревянных колодах». Верность Марка Аврелия стоической морали сказывалась в том, что «взятые под стражу при начале гонения и отрекшиеся от Христа были также заключаемы в тюрьму и претерпевали мучения; отречение не приносило им пользы. Исповедавшие себя тем, чем они были — христианами, заключаемы были как христиане, не обвиняясь ни в чем более, напротив, отрекшиеся содержались как человекоубийцы и беззаконники».

Марк Аврелий умер, не перевоспитав христиан. Напротив, их убежденность и правдивость на допросах перед судьями и мужество, с каким они переносили страшные мучения, заставляли многих язычников, среди к-рых немало было людей, принадлежащих к высшим слоям общества, задумываться, насколько целесообразным было поднятое против христиан гонение. В результате переоценки ценностей при сыне Марка Аврелия имп. Коммоде (180–192) христиане оказываются на службе при императорском дворе, пользуются доверием императора и живут благополучно. В столице, как пишет Евсевий, «многие по богатству и происхождению знаменитые граждане целыми семьями и со всем родством обращались ко спасению». 2-м преемником престола имп. Коммода был Септимий Север (193–211). Его современник Тертуллиан об отношении императора к христианам писал: «Лица мужского и женского пола, принадлежавшие к сенаторскому сословию, о к-рых Север знал, что они исповедуют нашу религию, не только не терпели от него никакого зла, но он еще дал свидетельство в их пользу и противодействовал ярости народной, направленной против них». В 202 г этот император издал закон, запрещающий под страхом смертной казни прозелитизм как в иудейство, так и в христианство. Закон распространялся на принявших иудейство или христианство после его издания и, таким образом, ограничивал распространение христианства, но в то же время признавал ненаказуемой принадлежность к христианству принявших крещение до издания этого закона. Это означало частичное признание христианства как дозволенной религии. При этом императоре в Александрии становится известным Ориген, к-рому в его 18летнем возрасте еп. Димитрий (180–231) поручил обучение оглашаемых в огласительном училище. Слава Оригена как талантливого педагога–наставника широко разнеслась в Александрии, и катехизаторское училище было наполнено людьми обоего пола, к-рые с утра до вечера приходили слушать катехизатора. Ориген же, видя, что он физически не может один преподать нужные оглашаемым знания, разделил слушателей и пригласил своего друга Иеракла, прилежно занимавшегося богословскими предметами и сведущего в литературе и философии, и «поручил ему преподавание первых начал только что приступившим к учению, а сам стал заниматься с более совершенными». Об объеме знаний, к-рые Ориген считал необходимыми для «только что приступивших к учению» и «для «более совершенных», Евсевий говорит, что к Оригену обращался некий Амвросий, к-рый сначала держался учения гностика Валентина и к-рого Ориген убедил в истине «так, как бы свет мгновенно озарил его сердце». К Оригену приходили «многие другие ученые мужи, привлекаемые повсюду разнесшейся славой его имени… Ревностно внимало ему бесчисленное множество еретиков и немалое число знаменитых философов, учась у него не только Божественной, но и внешней мудрости. Тех своих слушателей, в к-рых заметны были хорошие дарования, Ориген вводил в круг наук философских, преподавал им геометрию, арифметику и другие предуготовительные предметы, знакомил их с различными системами философов и объяснял написанные ими сочинения, делал на каждое из них свои замечания и взгляды, так что у самих язычников прослыл философом. Напротив, слушателей простых и менее образованных он заставлял изучать науки, входившие в круг обыкновенного воспитания, говоря, что знания доставят им немалое облегчение в уразумении и объяснении Божественных Писаний. Для сей то цели познание светских и философских наук он считал нужным и для самого себя».

Духовно–просветительская деятельность Оригена понятна в свете того положения, какое занимала Александрия в первые века христианства. Это был мировой центр науки и культуры. Предшественник Оригена по работе в катехизаторском училище и его учитель, известный в науке как Климент Александрийский, был основоположником христианской философии. Основы его философии развивали Григорий Богослов, Григорий Нисский и Псевдо–Дионисий. Этой философией жила Византия в течение всего времени своего существования. Александрия была передовой страной также в области математических наук, астрономии и космографии. I Вселенский Собор, решая вопрос о всеобщем праздновании Пасхи, руководствовался пасхалией Александрийской Церкви как наиболее точной, и александрийская пасхалия легла в основу современной православной. Естественно было и Оригену поднять и расширить курс наук катехизаторского училища.

Итак, Ориген разделил посещающих училище на 2 группы. Ту группу, к-рую поручил Иераклу, «заставлял изучать науки, входившие в круг обыкновенного воспитания» из тех соображений, что эти науки помогут оглашаемым легче освоить и собственно катехизаторские. Старшей группе он преподавал не только общеобразовательные науки, но и философские, знакомил учащихся с сочинениями философов и давал свою оценку этим трудам, настолько глубокую, что его самого стали называть философом. Новый объем курса наук для этой группы, необычный для катехизаторского училища, не позволял относить учащихся к оглашаемым. Эти ученики переросли фазу обычной предкрещальной катехизации. Их нужно было просветить, как Ориген просветил вышеупомянутого гностика Амвросия. Эта цель определила название слушателей Оригена. В отличие от оглашаемых их стали именовать просвещаемыми.

Перейдем к рассмотрению обстоятельств, вызвавших появление таких разрядов, как одержимые от духов нечистых и кающиеся. Одержимые духами нечистыми, а также и великие грешники существовали еще во времена апостолов. Ап. Павел именем Иисуса Христа изгнал нечистого духа из одержимой служанки, через прорицание доставлявшей доход ее господам (Деян. 16, 16–18). Он же в Коринфе предал блудника сатане «во измождение плоти, чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа» (1 Кор. 5, 5). Св. Ипполит Римский, устанавливая условия для допуска неофитов в оглашаемые, об одержимых демоном сказал определенно: «Если же кто-нибудь имеет демона, пусть не слушает слова учения, пока не очистится». Он же заповедал, чтобы на оглашаемых в ближайшие дни до их крещения, очевидно, катехизатор возлагал руки и заклинал их, а в день крещения их заклинал сам епископ. Но все это еще не представляло собой массового явления. Во 2-й половине 3 века становятся известны разряды одержимых от духов нечистых и падших, к-рых Церковь не допускает до евхаристического общения и произносит о них особые молитвы. Это новое явление в жизни Церкви было связано с гонением имп. Декия (249–251). Декий вступил на императорский престол спустя без малого 70 лет после смерти Марка Аврелия. Эти годы были временем постепенного изменения отношения империи к христианам, так что о последних предшественниках Декия Александре Севере и Филиппе Аравитянине слыла молва, якобы они сами были христианами. Декий для его времени был консервативен. Его идеалом было восстановление империи эпохи Августов, ее религиозных традиций, торжественных церемоний и обрядов жертвоприношения, противниками чего были христиане, не признающие никаких богов, ни национальных, ни интернациональных, кроме единого Бога — Творца всего видимого и невидимого. Отсюда ему представлялась неизбежной полная ликвидация христианства в одних случаях путем увещания, в других, где увещание оказывалось безуспешным, посредством пыток до смертной казни включительно. В свете сказанного последовал эдикт, согласно к-рому все христиане, живущие в том или ином регионе империи, обязаны были в указанный срок явиться в местный магистрат и заявить, остается ли он (или она),при своей вере или отрекается от нее. Членам магистрата вменялось в обязанность всячески увещевать приходящих к отречению. Отрекшимся предлагалось доказать искренность ими сказанного участием в жертвоприношении. Неотрекшихся, а равно и не явившихся для участия в жертвоприношении подвергали пыткам и тюремному заключению. Упорствующих, несмотря на перенесенные пытки убивали или сжигали. Полиции вменялось уклонившихся от явки в магистрат подвергать пыткам как преступников и казнить. Имущество казненных конфисковывалось.

Пытки и казни были не менее жестокими, чем при Марке Аврелии, но положение преследуемых осложнялось тем, что у многих христиан были родственники–язычники и казнь христианина рикошетом могла отразиться на родственнике–язычнике. Мысли о грозящих пытках и казни, страх за семью, к-рая после конфискации имущества казненного оставалась без куска хлеба, опасения за свободу родственников, хотя бы и язычников, не сообщавших властям о родстве их с казненным, — все это приводило христиан, в особенности оглашаемых, к тяжелым мыслям, и чем ближе подходило время их крещения, тем ужаснее становилось их нервное состояние. В «Постановлениях апостольских» они названы «одержимыми от духов нечистых», а Анкирский Собор определил их как обуреваемых. Последнее определение кажется более удачным, чем 1-е. Это не были бесноватые вроде тех, о каких мы имеем представление из сообщений евангелистов, и их нельзя отнести к категории больных, страдающих припадками эпилепсии. Это были люди, страдающие депрессией, к-рая могла довести их до психофизического заболевания. Как могла помочь этим несчастным людям Церковь?

Только молитвой! Если силой молитвы христиан. мученики могли переносить жестокие мучения, то сила молитвы могла помочь и этим страдальцам. Среди христиан нашлись люди мужественные, не страшащиеся никаких мук, к-рые силой молитвы и убедительностью своих слов подкрепляли обуреваемых и тем облегчали их страдания. От греческого глагола «заклинаю», к-рый евангелисты употребляли в повествованиях об изгнании бесов Господом, этих мужественных людей называли экзорцистами. Ассоциация между глаголом, к-рым евангелисты обозначали изгнание бесов, и ситуацией, какая создалась в Церкви во время гонения, охватившего все слои населения империи, бесспорно существовала. Она, эта связь, вытекала из христиан. богословия, согласно к-рому источником всего доброго явл-ся Бог, источником всякого зла явл-ся диавол — «клеветник». Так, современник гонения еп. Александрийский Дионисий по поводу гонения Декия писал: «Настали времена, о к-рых Сам Господь возвестил, что наступят времена, когда и самые избранные близки будут к прельщению» (см. Мф. 24, 24).

В функции экзорцистов входило проведение бесед с обуреваемыми. После беседы экзорцист возлагал на них руки и читал молитву о них. Как видно из «Апостольского предания», с приближением времени крещения обуреваемых беседы эти, а соответственно и молитвы о них учащались. Экзорцисты, как и прочие клирики, поставлялись особой молитвой.

Евсевий в одной из цитат из послания папы Корнилия к Антиохийскому епископу Фабию сообщает сведения о клире города Рима. У Корнилия было «46 пресвитеров, 7 диаконов, 7 иподиаконов и 52 человека заклинателей», т. е. больше, чем пресвитеров. Если такое количество экзорцистов было в одном Риме, то сколько же их было в центрах церковной жизни империи — в Лионе, Милане, Равенне, Карфагене, Александрии, Салониках, Афинах, Коринфе, Смирне, Ефесе, Антиохии Писидийской, Кесарии Каппадокийской, Лаодикии, Иконии, Никомидии, Антиохии Сирийской, Кесарии Палестинской, Босре, Едессе, не считая необъятной периферии империи, где также проливалась кровь христиан и, следовательно, были обуреваемые. Служение экзорцистов было выразительным проявлением любви христианской и покорности воле Божией, если мы учтем, что экзорцист постоянно рисковал за свою деятельность быть подверженным страшным мучениям и не менее мучительной смерти.

С окончанием гонений постепенно исчез разряд обуреваемых. Поэтому Лаодикийский Собор ограничил деятельность экзорцистов: «Не произведенным от епископа не должно заклинати ни в церквах, ни в домах», а «Постановления апостольские» запрещают вообще поставлять экзорцистов, мотивируя это тем, что «славный подвиг заклинания есть дело добровольного благорасположения и благодати Божией через Христа наитием Святого Духа, т.к. получивший дарование исцелений показуется через откровение от Бога и благодать, к-рая в нем, явна бывает всем. Если же нужно, чтобы он был епископом, или пресвитером, или диаконом, то рукополагается». Итак, в данном случае рукоположение в заклинателя сохраняется как начальная степень при возведении в одну из высших степеней иерархии.

В литургико–канонических памятниках 5 века восточной половины Церкви экзорцисты уже не упоминаются. Римская Церковь дольше сохранила поставление в экзорциста как на особое церковное служение. Позднее это поставление стали совершать над хиротонисаемыми на одну из высших ступеней, что соответствовало приведенному выше указанию «Постановлений апостольских».

Несколько слов о разряде кающихся, или, что то же, падших. Это был довольно многочисленный разряд христиан, не допускаемых к участию в Евхаристии. Основная причина отречения, по словам свщмч. Киприана Карфагенского, была в обмирщении христиан — не только мирян, но и пресвитеров и даже епископов. Обмирщение же было следствием спокойной и благополучной жизни Церкви, к-рая создавалась благодаря благосклонному отношению к христианству большинства императоров, начиная с имп. Коммода (180–192). В чем выражалась дисциплина церковного покаяния, видно из Канонического послания св. Григория, архиеп. Неокесарийского, чудотворца, современника гонений Декия и Валериана. В его время покаянная дисциплина имела 4 степени. Проходившие 1-ю степень покаяния стояли вне храма, и здесь кающийся должен был просить у всех входящих в храм молитв за него. Проходящим 2-ю степень разрешалось стоять у дверей внутри притвора, так что они могли слышать чтение свящ. книг. С началом же молений об оглашаемых стоящие в притворе должны были покинуть его.

Лица, проходившие 3-ю степень покаяния, назывались припадающими. Они стояли внутри врат не притвора, а храма, и покидали последний вместе с оглашаемыми.

Проходящие 4-ю степень покаянной дисциплины назывались купностоящими. Они уже стояли в храме и не покидали его с оглашаемыми. Покаяние их завершалось через нек-рый промежуток времени причащением Святых Тайн.

Ко времени Иоанна Златоуста и составлению «Постановлений апостольских» покаянная дисциплина изменилась. Здесь мы не видим ни стоящих вне храма, ни стоящих у дверей внутри притвора, ни стоящих у дверей внутри храма. Они стоят в храме вместе с оглашаемыми, обуреваемыми и просвещаемыми. О каждом из перечисленных разрядов диакон произносит особое моление, епископ читает особую молитву, к-рую соответствующий разряд выслушивает коленопреклонно и затем принимает от епископа рукрвозложение. Последними принимают руковозложение кающиеся, но они еще не допускаются до участия в Евхаристии и покидают храм. Такое изменение покаянной дисциплины можно объяснить тем, что хотя после Декия были жестокие гонения — имп. Валериана (257–259), имп. Диоклетиана и его соправителей (303–311), но их эдикты не имели в виду массовое преследование и розыск христиан. К тому же падшие в гонение Декия ко времени Диоклетиана если и были еще среди живых, то они уже прошли дисциплину покаяния.

В 7 веке в большинстве Церквей молитвы об оглашаемых, обуреваемых и кающихся утратили свое значение. Иаков, еп. Едесский (около 640 — около 708), в письме к некоему пресвитеру Фоме о древней сирийской литургии по поводу этих молитв писал: «Наши отцы предали нам следующее. После чтения свящ. книг Ветхого и Нового Завета надобно произносить 3 молитвы.

1-я — об оглашаемых, когда диакон возглашает: „Оглашаемые, приступите", т. е. чтобы они подошли под руку епископа или священника и, принявши возложение руки, вышли. Потом должна быть молитва об одержимых, к-рые при возгласе диакона «Одержимые, приступите» подходят под руку епископа или свящ-ка, к-рым научены, и уходят. 3-я молитва совершалась о кающихся, к-рые по отпусте их диаконом выходили. Но все это в Церкви уже вышло из употребления, хотя диаконы в нек-рых местах упоминают о том, возглашая то же по древнему обычаю».

В иерусалимской литургии ап. Иакова моления об оглашаемых, обуреваемых и кающихся исчезают на рубеже нашего 1000летия. Мессинский свиток (конец 10 века) и Россанский кодекс (последняя четверть 11 века) уже не имеют этих молитв. След их существования в прошлом остался в возглашении диакона после возгласа «Яко да под державою Твоею всегда храними» — «Никто из оглашаемых, если есть, никто из непосвященных, никто из одержимых с нами не связанный. Других узнавайте. Двери!». В александрийской литургии ап. Марка в том же Россанском кодексе молитвы об оглашаемых, обуреваемых и кающихся отсутствуют, и только перед пением «Иже херувимы» диакон возглашал: «Смотрите, чтобы никто из оглашаемых»; в Ватиканском же свитке 1207 года еще есть ектения «Помолитеся, оглашаемые» и, кроме того, возглашение перед Херувимской песнью, как и в Россанском кодексе. В современном константинопольском Иератиконе на литургиях Василия Великого и Иоанна Златоуста положена екгения об оглашаемых, а на литургии Преждеосвященных Даров — об оглашаемых и, кроме того, со среды 4-й седмицы ектения о просвещаемых. Славянский Служебник дословно повторяет сказанное в греческом Иератиконе.

К началу 2-го тысячелетия нашей эры у исконно христианского населения Византийской империи дети принимали крещение в младенческом возрасте по вере родителей и восприемников. Исключение составляли дети–сироты, по тем или иным причинам в младенчестве лишившиеся родителей и не имевшие восприемников, к-рые могли бы подтвердить факт крещения этих младенцев. По линии церковной благотворительности эти дети определялись в сировоспитательные дома и по достижении отроческого возраста принимали крещение. Кроме того, в условиях многоэтнического состава населения империи, где нек-рую прослойку его составляли нехристиане, а также существования наемного войска из варваров (так называли византийцы иноземцев–язычников), всегда оказывались лица, желающие принять христианство. То же явление наблюдалось и в соседних с Византией странах, принявших христианство, — в Болгарии, Моравии, Чехии и в Киевской Руси. После крещения Руси равноапостольным Владимиром собственно христианское население составляли жители Киева, Новгорода, Ладоги, Пскова; периферии этих городов оставались языческими. Что же касается земель с прослойкой инородческого населения — Белозерья, Ростовской, Суздальской, Муромской, Рязанской, то они вместе с их городами–центрами оставались языческими до 2-й половины 11 века. Таким образом, моления об оглашаемых и просвещаемых в то время еще не утратили своей актуальности. Сохранились византийские и славянские литургические памятники, непосредственно касающиеся подготовки к принятию крещения, причем в нек-рых еще сохранились следы более раннего времени, напр, указание оглашаемым снять свои одежды, а затем одеться и обуться, что в действительности имело смысл в тех случаях, когда завершение оглашения происходило непосредственно перед совершением таинства крещения.

В так называемом Дрезденском списке устава Великой константинопольской церкви, датируемом 1-й половиной 11 века, приводится обращение катехизатора к присутствующим в храме в Неделю Православия относительно желающих пройти катехизацию. На литургии после чтения Евангелия тот (очевидно, священник), к-рый должен был оглашать готовящихся ко крещению, в сопровождении 6 диаконов, по 3 справа и слева, поднимался на амвон и произносил 1-е огласительное слово: «Возлюбленные мои, истинные чада, зная вашу искреннюю веру во Христа и то, какое вы имеете уважение к Святому Крещению, напоминая вам и ныне об обычных порядках, просим: все, кто желает приводить к спасительному Христову крещению нек-рых из близких вам, таковых уже приводите сюда, во святые церкви, дабы успеть заранее научить оглашаемых Божественным наставлениям в правилах веры. В самом деле, нек-рые приступающие ко святому таинству не успевают ничему научиться из предлагаемого им наставления, и случается, что они сподобляются благодати, совершенно ничего не зная о благодати. Итак, каждый из вас, имея у себя такового, да приводит его прежде Крестопоклонной недели поста, ибо по прошествии ее без испытаний, помимо какой–либо крайней нужды, приводимых креститься в приближающийся пасхальный праздник мы не будем допускать»".

Заметим, что указание на 2-ю седмицу Великого поста как на крайний срок для вступления в разряд оглашаемых зафиксировано в правилах Лаодикийского Собора. «По 2-х седмицах Четыредесятницы не должно принимати ко крещению». Тот же Собор указал, чтобы проходящие оглашение еженедельно по пятницам отчитывались перед епископом или перед пресвитером в освоенном ими знании основ христианского вероучения. «Крещаемым должно изучати веру, и в 5-й день седмицы давати ответ епископу или пресвитерам».

В той же рукописи приведен обряд завершения оглашения, к-рый патриарх совершал в Великую Пятницу между службами тритекти и вечерней. Заметим, что этот же чин с незначительным расхождением в деталях опубликован был Гоаром из Барбериновской рукописи № 77 конца 8 — начала 9 века. «Около полудня, когда патриарх по окончании тритекги садился для отдыха, в это время певчие из сировоспитательных домов восходили на амвон и пели псалом [14–й] „Господи, кто обитает в жилищи Твоем". Привратники приготовляли в притворе детей и приводили их в храм. Певцы вторично пели псалом с припевом „Слава" и сходили с амвона. Старейший иподиакон поднимался на амвон и расстилал на нем ковер. Патриарх поднимался на амвон, совершал 3 поклона, троекратно благословлял народ свечами и произносил: „Мир всем". Затем, сняв с себя омофор и отдав его стоящему позади архидиакону, обращался к детям: „Стойте со страхом, благословляйтесь и разрешайтесь" (у Гоара — „раздевайтесь"). Сказав довольно пространное поучение детям, он говорил: „Горе руки ваша" — и произносил краткую ектению, на прошения которой народ отвечал троекратным „Господи, помилуй". Патриарх благословлял трижды народ и возглашал: „Яко милостив и человеколюбец Бог еси" (по Гоару — прибавлял: „Оденьтесь и обуйтесь"). Сойдя с амвона, он шел в алтарь и читал молитву: „Владыко Господи Боже наш, призови рабы Своя ко святому Твоему просвещению". Затем выходил к предалтарной решетке. Диаконы и восприемники подводили к нему детей. Если дитя было при матери, то диакон или восприемник также подводил его под благословение патриарха. Патриарх возлагал руку на голову каждого из оглашаемых детей, трижды дул на него и трижды его благословлял. Закончив благословение всех оглашаемых детей, он обращался к алтарю и давал возглас „Яко Ты еси просвещение наше". Диакон [говорил] „Главы наша", и священник читал молитву „Боже, Спасителю наш, Иже всем хотяй спастися". Диакон [говорил] „С миром изыдем", и священник читал особую заамвонную молитву».

В той же рукописи имеется еще особый чин молитвы и благословения просвещаемых. Его совершал патриарх на литургии Преждеосв. Даров, начиная со среды Крестопоклонной седмицы. В Уставе сказано, что «после молитвы об оглашаемых присоединяется и другая молитва, о готовящихся ко святому просвещению. Диакон говорил: „Помолитеся иже ко просвещению" и прочее; „иже ко просвещению главы ваша". После этого постилали ковер „на обычном месте перед вторым антиминсом"». «Патриарх садился на кресло. Диакон на амвоне возглашал: „Елицы ко просвещению приступите к руковозложению и благословитесь". Восприемники приводили детей, готовящихся ко крещению, и патриарх благословлял каждого из них и дул на него. Затем он возвращался в алтарь. Диакон, стоящий на амвоне, возглашал: „Елицы ко просвещению приступите". И диаконы, стоящие на солее, повторяя, говорили по обычаю подобные возгласы. Чинопоследование заканчивалось отпустом». По–видимому, это было чинопоследование, отличное от молитв и благословения оглашаемых, и, быть может, оно подобно древней александрийской практике совершалось над детьми–подростками, к-рые были более восприимчивы к катехизации, нежели те, к-рых относили к разряду оглашаемых. Поэтому их катехизацию начинали не с 3-й седмицы поста, а с 4-й. Иначе трудно объяснить внесение изложенного обряда в ектению о просвещаемых, к-рую по традиции произносили, совершив этот обряд.

Ниже приводится полностью чинопоследование отречения от сатаны и сочетания со Христом из евхологиона 8-9 веков Барбериновской библиотеки № 77, опубликованное Гоаром.

«Около 6-го часа (по восточному времяисчислению) епископ приходит в храм, где уже находятся в сборе все готовящиеся ко крещению, и поднимается на амвон. Архидиакон возглашает: „Вонмем". Епископ [говорит] „Мир всем" и обращается к оглашаемым со словами: „Стойте со страхом, перекреститесь, разденьтесь и развяжитесь. Вот концы вашего оглашения, наступило время вашего избавления, сегодня вы хотите изложить Христу грамоту о вере. Хартия, чернила и трость — это ваша совесть, язык и сердце. Смотрите, какое исповедание вы пишете, и не погрешите, чтобы не оказаться окраденными! Умирающие распоряжаются и пишут свое завещание наследнику, вы же хотите утром, после ночи, умереть для греха. Теперь укажите и сделайте завещание. Сделайте наследником греха диавола и отдайте ему грехи как отеческое наследство. Если кто–либо из вас имеет в душе что–либо дьявольское, пусть бросит это ему. Мертвый не владеет имуществом, и в вашей душе пусть не останется ничего диавольского. Поэтому поднимите ваши руки вверх как обыскиваемые ангелами, чтобы не было ничего диавольского скрытым вами. Да не будет в вас вражды, и пусть никто не держит гнева, ни мести, ни лицемерия. Отбросьте всякую скверну и злобу диаволу. Стойте как пленники, потому что вас покупает Христос. Каждый из вас, как бы видя и ненавидя диавола, пусть дунет на него".

И когда они дунут, он (епископ) начинает: „Взгляните в свою совесть и возьмите свое сердце, посмотрите каждый, что вы делали, и если в вас есть еще что–либо противное, с дуновением выплюньте".

И когда они плюнут, говорит им: „Пусть не будет у вас иудейского лицемерия, пусть никто не будет двоемыслен о тайне. Слово Божие испытывает сердца ваши острее всякого меча обоюдоострого. Теперь диавол стоит на западе, скрипя зубами, хватая волосы, хлопая руками, кусая губы, неистово рыдая о своей потере и не веря в ваше освобождение. Поэтому Христос поставил вас против него, чтобы вы отреклись от него и, дунув на него, вступили в борьбу с ним. Диавол стоит на западе, где начало тьмы. Отрекитесь и дуньте".

Когда же они дунут и обратятся, он говорит: „Итак, обратитесь на восток и соединитесь со Христом, чтобы никто не обидел вас, стойте со страхом. Все страшные и грозные присутствуют, все силы небесные сюда пришли, все ангелы и архангелы невидимо ваши голоса записывают, херувимы и серафимы ныне с неба смотрят принять ваши обеты и принести их Владыке, берегитесь, как вы отречетесь от врага и соединитесь с Создателем".

И потом говорит им: „Повернитесь к западу, держа руки свои вверх, и что я говорю, то и вы говорите: 'Отрекаюсь от сатаны и всех дел его, всего служения ему, всех ангелов его и всей гордыни его".

И так говорит трижды, и они отвечают то же. Потом спрашивает их трижды: „Отреклись ли от сатаны?" Они же говорят: „Отреклись". И говорит им: „Дуньте на него". И потом говорит им: „Обратитесь на восток, имея свои руки протянутыми. Стойте со страхом. Что говорю вам, то и вы говорите — И сочетаюсь со Христом и верую во единого Бога Отца Вседержителя… И в жизнь будущего века. Аминь".

Это трижды говорит со всеми. Потом спрашивает их трижды: „Сочетались ли со Христом?" Они отвечают: „Сочетались". И потом говорит им: „Поклонитесь Ему". И читает молитву: „Благословен Бог, хотящий всем человеком в разум истинный приити, ныне и присно и во веки веков. Аминь".

И опять говорит им: „Вот, вы отреклись от сатаны и сочетались Христу. Запись совершена. Владыка ее имеет на небесах. Смотрите, сохраните обеты. Эта запись будет вам предъявлена в день суда. Не погрешите в главном, в том, в чем будете истязаны на страшном грозном том суде, когда силы небесные поколеблются и все человечество предстанет перед судом, тысячи ангелов и воинство архангелов и чины горних сил, когда река огненная и червь неусыпающий, тьма кромешная. Тогда тебе будет дано прочитать твою запись. Если ты милостив и человеколюбив, тотчас примешь споспешников помилования. Если же будешь бесчеловечен, неотзывчив, немилостив и досадитель, клеветник на ничем тебя не обидивших, тогда предстанет перед тобой диавол, обличая тебя и говоря: 'Владыка! Он словом отрекся, а делом служил мне'. И огорчатся ангелы, и заплачут о тебе все и праведники. Конец же ответа будет тяжким изречением. Если кто в настоящей жизни впадает в беду и найдет защитника, или просьбу друзей, или помощь от родственников, или может откупиться богатством, там так не будет. Ни отец не поможет, ни любящая мать, ни братья не окружат, ни друзья не поспешат, но каждый человек будет нагим и одиноким и от своих дел оправдываемый или осуждаемый. Брат не избавляет, избавит ли человек? Смотрите, крепитесь, отреклись от диавола, до конца его ненавидьте! Сочетались Христу, до последнего вздоха Его прославляйте, и с этим православным исповеданием отойдете к Владыке Богу. Не потерпите кораблекрушения в вере, нищих милуйте, не презирайте обидимых, не присваивайте чужого, не клевещите на невинных, суетных слухов не принимайте, споборствуйте вашим священникам, свою жизнь в чистоте всегда соблюдая. Я ад усумнился, чтобы сказать вам полезное, вы же сами знаете, как сохранить. Я же сделал что мог и сказал для вас полезное, чтобы фракийский меч, придя, не отнял душу человека, потому что враг за всем смотрит — и за словом, и воспоминанием, и за мыслью, и за движением и действием. Но вы оградите себя так, чтобы противник не имел ничего сказать о вас в день Страшного Суда. Предстанем суду Христову непостыдно и услышим от Него последний и блаженный голос: 'Придите, благословенные Отца Моего, наследуйте уготованное вам Царство от сотворения мира. Ему подобает всякая слава, честь и поклонение, с Отцом и со Святым Духом, ныне и…

И по „Амине" говорит им: „Горе поднимите руки ваши". И говорит:,0 вселенском устроении и благостоянии святых Церквей и соединении всех рцем: 'Господи, помилуй'. О благоверных царях наших, всей палате и воинстве и о христолюбивых людях рцем: Тосподи, помилуй'. О избавлении душ наших, и о еже сокрушитися сатане вскоре под ноги наши, и о еже непоколебиму, и неопаленну, и бескровну соблюстися граду нашему и всякому граду, и стране рцем: „Господи, помилуй".

И знаменует людей епископ по обычаю и возглашает: „Яко милостив и человеколюбец Бог еси, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и…" И по „Амине" говорит: „Оденьтесь и обуйтесь". Потом сходит (с амвона. — Н. У.) и входит в алтарь. И после обычной молитвы диакона о готовящихся к святому просвещению читает епископ молитву, не делая обычного возгласа в конце молитвы „Владыко Господи Боже, призови рабов Своих к святому Твоему просвещению, и сподобив их великой Твоей сей благодати, омой тех скверну, и породи их в жизнь вечную, и соверши их силою Святого Твоего Духа в соединение с Христом Твоим".

И по совершении молитвы крещаемых диакон вместо „Главы ваша" говорит: „Елицы ко просвещению приступите к руковозложению и благословитесь". Епископ возлагает руки на всех мужчин и женщин, подходит ближе к престолу и возглашает: „Яко Ты еси просвещение наше, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне… Мир всем". Диакон [возглашает] „Главы ваша Господеви приклоните". Епископ [говорит] молитву: „Боже Спасителю наш, Иже всем хотяй спастися и в разум истины приити, воссияти свету разума в сердцах наших, и еже ко святому просвещению благоукрашаемым, и сподоби тех бессмертнаго Твоего дара и совокупи тех святой Твоей соборней и апостольстей Церкви». Возглас: „Твое бо есть еже миловати и спасати, и Тебе славу воссылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу…" — и отпуст».

По существу изложенное представляет чин оглашения, к-рый в современном требнике предшествует крещению. Отличие одного от другого составляют поучительные наставления, к-рыми сопровождаются важнейшие обряды оглашения в чинопоследовании. Почти дословно эти поучительные наставления имеются и в русских требниках 15-16 вв. По–видимому, они были общепринятыми в Церкви, подобно имеющемуся в современном чине покаяния обращению духовника к исповедникам «Се, чадо, Христос невидимо стоит».

Новым, собственно христианским элементом в предъевхаристическом синаксисе было литургическое оформление входа епископа пением гимна «Святый Боже». Из приведенных выше слов Иоанна Златоуста относительно респонсорного пения псалмов известно, что народ на каждый стих псалма отвечал пением одного и того же стиха, «сильного, заключающего в себе какое–либо высокое учение».