Иллюстрирующий случай

Дао-у и Цзянь-юань пришли в дом, чтобы оплакать умершего. Цзянь-юань постучал по крышке гроба и сказал:

— Жив или мертв? (— Что ты говоришь? — Ну, ты отнюдь не жив. — Этот парень все еще бродит между двух путей.)

— Живой? Я не говорю тебе. Мертвый? Я не говорю тебе. (— Когда поет дракон, сгущается туман; когда раздается рев тигра, поднимается ветер. — Эта шляпа как раз впору этой голове. — О доброта бабушки!)

— Почему бы не сказать? (— Ложный путь! — Сомнений нет — допущен промах!)

— Я сказал, что не говорю тебе. (— Грязная вода льется прямо тебе на голову! — Первая стрела была легка, вторая же проникает глубже.)

По дороге к дому (— Довольно оживленно!) Цзянь-юань сказал:

— О мой мастер! Будьте добры, поведайте мне об этом. Если вы откажете мне, я ударю вас. (— Это уже что-то. — Редко встречаются мудрые, большинство из них глупы. — Тот, кто настолько переполнен бессмыслицей, отправляется в ад стремительней стрелы.)

— Что до ударов — пожалуйста, ударь, если это доставит тебе удовольствие; а что касается рассказов — мне нечего сказать тебе. (— Серьезные дела требуют повторения. — Он даже не догадывается, что его ограбили. — Нежность этого старика безгранична. — Первая идея все еще утверждается.)

Цзянь-юань ударил мастера. (— Отличная работа! — Скажи мне, какой прок бить его? — Иногда приходится страдать от несправедливого обращения.)

Позднее, когда Дао-у умер, Цзянь-юань отправился к Ши-шуану¹ и рассказал ему эту историю. (— Осознанно переступил. — Не знаю, было ли это правильным или нет. — Если же правильно, как чудесно!)

— Живой? Я не говорю тебе. Мертвый? Я не говорю тебе! (— Как освежающе! — Некоторых привлекает и повседневная еда!)

— Почему не сказать мне? (— Те же слова, нет разницы и в смыслах. — Скажи мне, разве это не тот же самый вопрос, что и первый?)

— Я сказал, что не говорю тебе, — сказал Ши- шуан. (— Над нами — небеса, под нами — земля! — Когда волны плещутся вокруг Цаоци, сколько смертных тонет на суше!)

Это мгновенно пробудило Цзянь-юаня к пониманию. (— Ох уж этот недальновидный парень! — Меня-то не обманешь!)

Однажды Цзянь-юань вошел в Зал Дхармы с лопатой и прошелся взад и вперед, с запада на восток, с востока на запад. (— Воскресший мертвец! — Хорошо! Это представление разыгрывается ради прежнего мастера! — Не спрашивай о других. — Смотри, как опозорил себя этот парень!)

— Что ты делаешь? — обратился к нему Ши-шуан. (— Слепо следуя по стопам другого!)

— Ищу святые кости моего прежнего мастера. (— Слишком поздно, это все равно что тащиться с мешком лекарств за катафалком. — Он пропустил первый шаг — это слишком плохо. — Что ты говоришь?)

— Гигантские волны катятся повсюду, вдали и вблизи; вспененные моря затопляют небо; какие же святые кости прежнего мастера должен искать ты здесь? — спросил Ши-шуан. (— Что до этого, пусть посмотрит другой мастер. — Что толку следовать толпе?)

В этом месте Сюэ-доу замечает:

— Какая жалость! Какая жалость! (— Слишком поздно. — Это все равно что натягивать тетиву, когда разбойник уже убежал. Лучше уж похоронить его в той же могиле.)

Цзянь-юань сказал:

— Следует быть благодарным как раз за этот миг. (— Скажи теперь, к чему все это сводится, в конце концов? — Что покойный мастер говорил тебе прежде? — Этот парень никогда — ни в начале, ни в конце — не знал, как освободить себя.)

Монах Фу из Тайюаня замечает:

— Святые кости прежнего мастера все еще здесь. (— О мои ученики, видите ли вы их? — Это как разрыв молнии. — Эти сандалии так сношены! — В общем, это чего-то стоит.)