Д. Детство

От системы школ придётся отказаться. И заменить её походно-просветительными курсами, научно-исследовательским поиском, производственной деятельностью. Для этого необходимо понять, что же такое детство. Оказывается, детство – это не некая непреложность, которая была во все времена. Разумеется, всем людям, дожившим до 20 лет, в своё время было 5 или 15 лет от роду, но это не всегда и не у всех было детством. На протяжении многих веков ребёнок включался во взрослую жизнь с ранних лет. Он помогал отцу пасти стадо, или она помогала матери управляться с домашним хозяйством. И только с бурным развитием производительных сил стало возможно выделить особый период в жизни человека, не отягощённый бытовой рутиной.

Константин Петров, лидер КПЕ, в своих видеолекциях рассказывал: «Возникновение периода детства обусловлено увеличением объёма внегенетической информации». Такая постановка вопроса вводит ещё одну переменную – язык (речь и письменность), то есть на данный момент доминирующий способ передачи информации от человека к человеку. «Речь является информационной системой кодирования предметно-образного мышления человека», - К. Петров. Ни одного слова лишнего. Сжато и точно. Мы являемся заложниками своего способа передачи информации, медлительного и трудоёмкого, расточительного по отношению ко времени и энергии. Кроме того, язык недостаточен для «полноприводной» передачи смыслов, что вызывает непонимание у собеседников. И отсталость инструмента передачи навыков и знаний вкупе с непомерно короткой человеческой жизнью создаёт прямо-таки нелепое положение, которое, тем не менее, не воспринимается людьми как довод в пользу перемен, а вызывает только сентиментальные замечания вроде «такова жизнь». Язык тянет нас назад ещё сильнее, чем семья, и с таким положением вещей невозможно смириться. Необходимо развить новые средства кодирования. Это настолько фундаментальный вопрос, что он заслуживает внимания не только в связи с обсуждением воспитательно-образовательного процесса, но и отдельным текстом без всякого повода. Акцент современного образования на столь примитивном способе передачи полузнаний как язык быстро заводит в тупик. Личное участие в процессе куда более эффективный способ воспринять информацию. Но это, как говорится, на безрыбье. Необходимы фундаментальные подвижки. Нужно искать альтернативу языку – и техническую (какие-нибудь эгрегориальные голограммы), и биологическую (раскрытие дремлющих спрособностей).

Если К. Петров объясняет возникновения детства необходимостью, то И.Иллич концентрирует внимание вокруг вопроса о появлении возможности для удовлетворения этой необходимости. Иван Иллич «Освобождение от школ» (https://golosa.info/node/3425):

«Детство, как таковое, в отличие от младенчества, подросткового возраста или юности, было неизвестно в большинстве исторических периодов. Христиане несколько столетий даже не умели определять его телесные размеры. Художники изображали ребенка как миниатюрного взрослого на руках матери. Дети появились в Европе во времена Ренессанса вместе с карманными часами и христианскими ростовщиками. До нашего века ни бедные, ни богатые не знали, что такое детские платья, детские игры или детская неприкосновенность перед законом. Детство принадлежало буржуазии. Ребенок рабочего, крестьянина и дворянина проходил путь, который проходили отцы, играл в игры, в которые играли отцы, и, как отцов, их вешали за шею. После открытия «детства» буржуазией все это изменилось. Только некоторые церкви продолжали уважать в течение некоторого времени достоинство и зрелость юных. До Второго Ватиканского собора каждый ребенок знал, что христианин начинает различать добро и зло в возрасте семи лет и начиная с этого возраста он способен совершать грехи, за которые он может быть осужден вечно гореть в аду. К середине XX столетия родители из среднего класса начали пытаться избавлять своих детей от воздействия этой доктрины, и их взгляды на детей теперь преобладают в практике церкви.

До XIX в. дети буржуазных родителей воспитывались Дома с помощью домашних учителей и частных школ. Только с возникновением индустриального общества массовое производство «детства» стало осуществимым и действительно появилось. Школьная система — современное явление, как и детство, благодаря которому она существует».

Но эта обособленность детского времени тут же привела к его регламентации: каждому возрасту соответствует та или иная ступень того или иного социального института. Если не мудрствовать лукаво, то необходимо включить детство в жизнь. До сих пор детские годы выпадают из жизни и тратятся не просто на всякую ерунду (по принципу «ребёнок должен быть занят»), а на добивание личности, на завершение институтом школы того, что не до конца удалось институту семьи. Поэтому получение грамотности при нашем активном вмешательстве более не будет сопряжено с подавлением личности, достигаемым через единственность образовательных форм и замкнутость воспитательно-образовательного процесса на воспроизводство социально-государственной системы.

В советское время практиковались экскурсии школьников в пожарные части и на производства. Но это была головная боль для директора ТЭЦ, начальника пожарной охраны или полковника военной части. Потому что никто не понимал, зачем это нужно. А для школьников это был санкционированный прогул уроков. Что-то вроде ещё одного коллективного выгула до театра или зоопарка. Тактильные способности оставались не у дел и загрузка мозга через ощупь, через действие не происходила. Например, инвалидов учат делать вещи своими руками, это развивает мышление, способствует самоутверждению. Из этого становится понятным, что дети должны быть по своему желанию включены в ту деятельность, к которой лежит их душа. И эта деятельность должна быть увязана с целями общества. Например, копание картошки или клумбы для цветов (как в своё время мне учителя устраивали «практику», шантажируя невыдачей аттестата), как правило, удручающе действует на нервную систему молодёжи, а вот подобие уроков физической культуры и труда – встречает большее понимание. Подросткам интересно управлять автомобилем, танком, самолётом, стрелять из автомата, прыгать с парашютом. Всё интересное, что было вписано в рамки социальных институтов и не омрачено их бюрократизмом и маразмом, вполне можно практиковать и в производственно-воспитательной деятельности после разрушения этих рамок. Дети, подростки и молодёжь должны не просто видеть важность своих дел, но действительно быть участниками важных событий.

Очевидно, что нынешняя воспитательно-образовательная система отчасти задаётся и объективными параметрами - уровнем развития производства и его потребностями. Эти потребности во многом определены концептуальными целями общества: при капитализме – получением прибыли, при советском социализме – построением социалистического общества, при коммунистическом космизме – познанием Вселенной и культурным обменом с внеземными цивилизациями. До сих пор воспитание и образование работали на самовоспроизводство тех форм и отношений, которые сложились в этом обществе. Школа воспроизводила государство. Конец этим беличьим бегам в колесе положит не школа. Это школа умрёт вслед за государством, а не наоборот. Почему? Потому что школа – один из столпов системы, и пока есть государство, оно не допустит, чтобы школа перестала его обслуживать. Государство, закостенев, добилось от школы того же – той же твёрдости, тех же глиняных ног. После этого угрожающими темпами стали нарастать противоречия между реальностью физической и реальностью социальной. Система утратила не только гибкость, но и адекватность. Чтобы этого не произошло с завтрашними образовательными структурами, учебные движения не должны быть замкнуты на воспроизводство системы:

1) не должны быть административными способами сведены к одной или нескольким обязательным институциям (они вообще должны быть вне поля государственного тяготения);

2) могут быть самоуправляемы, принимать различные организационные формы при условии соответствия общественным целям и способности обеспечить общепринятый уровень грамотности.

Пусть цели общества - самые что ни на есть возвышенные: научный поиск, выход земной цивилизации на космический уровень. Бумага стерпит всё. Но как быть с практикой? Совершенно очевидно, что нынешние с позволения сказать педагоги абсолютно не способны задать этот новый вектор развития в походно-исследовательском или научно-производственном образовании. С ними придётся расстаться. Но как быть дальше? Революция в воспитании - сама по себе титанический труд. И детско-юношеские образовательные или самообразовательные движения просто некому будет организовывать, а изнутри детского ещё не коллектива стартовый импульс практически невозможен. Ситуация кадрового дефицита в образовании будет лишь фрагментом всеобщего разброда после бойни и революции. Но это же время – время только-только начавшегося спада солнечной активности (2013 - 2014 гг.) – будет наиболее подходящим для радикального социального переустройства. В этой ситуации, когда некая гипотетическая группа водрузит своё знамя на кремлёвскую башню рейхстага, страна будет лежать в руинах, и сколько-нибудь дальновидная политическая программа будет перебиваться обилием неотложных проблем.

В России и сейчас полно беспризорников, но более важно не то, что нарастает крайность, а то, что прогибается середина: студенты вузов – цвет нации, правда, немного облетевший - сплошь и рядом пишут с грамматическими ошибками, растёт число абитуриентов улиц, героизируется бандитизм и недоразвитость. Ускоряющееся падение среднего воспитательного и образовательного уровня может запросто привести к тому, что беспризорников придётся отлавливать по подвалам, а затем принудительно вводить для них курсы – и не самообразования, а ликвидации безграмотности. Это не должно смущать. Невидимое глазу переустройство общества, более рациональное перераспределение энергетических потоков и изменение его информационной структуры всегда сопровождается видимым откатом назад, который выражается в разрушении устарелой промышленности, в расстрелах кровососов, в бедствиях и болезнях среди населения, в нищете и голоде. Но эти издержки с лихвой компенсируются рационализацией общественной жизни. Разрушенная промышленность строится уже с новыми целями по новым чертежам, отношения в обществе становятся более сносными и человечными, а убыль населения постепенно восполняется. Это не цинизм. К сожалению, глобальные процессы, протекающие в ноосфере, не предусматривают ценности человеческой жизни. Если же приоритетом ставить человеческую жизнь, то она неуклонно дешевеет, срываясь в штопор в геометрической прогрессии. Это сродни благотворительности. Можно сбросить атомную бомбу на спящий город, а можно дать денег на операцию ребёнку. Бомбами убито меньше, чем благотворителями. В основе – тот же принцип: приоритет частного в ущерб целому. Обдираю всех, но одному из них показательно помогаю. Карманное телевидение «не замечает» тысяч умирающих от нехватки или дороговизны лекарств, от недоступности квалифицированного врачебного осмотра. Оно не замечает того, как жизненно важная медицинская помощь вдруг стала называться услугой, став вровень с рекламными или бытовыми услугами. И общим знаменателем медицины стал не приоритет сохранения жизни и поддержания здоровья, а «оптимизация» расходов и получение прибыли. Таким образом, дельцы всех мастей играют на двух встречных круговоротах – товаров-услуг и денег – куда они примостили и человеческую жизнь. И получая навар с этого круговорота, они под зорким оком видеокамеры передают малую толику выкачанных с населения денег счастливому обладателю шанса на выживание. Но видеокамера не замечает, что на одного выжившего приходится энное количество умерших от прямых и косвенных результатов деятельности всей суммы «бизнесменов» и чиновников, включая в этот позорный список и благодетелей. Поэтому с мифом о высшей ценности человеческой жизни надо завязывать. Иначе - грош цена такой человеческой жизни.

Самое интересное, что весь этот кошмар происходит в мирное время. А нас пугают ужасами революции – жутко преувеличенной, и к тому же поверхностной стороной дела. И вновь умалчивают о перераспределении экономических, энергетических и информационных потоков в обществе, о более высоких - космических! -приоритетах преобразованного революцией общества. Поэтому, если нам предстоит пройти через волну беспризорников к освобождению новых поколений человечества от карательной педагогики, от деградирующего общества, то мы сделаем это, потому что это дальновидное решение.