2015-03-08
291
"Верь!", ‑ заявила мне здоровенная надпись белым мелом в голове.
Катя что‑то радостно говорила мне, своему другу, я кивала головой, а он улыбался ‑ правда ровно до того момента, как у него не зазвонил мобильник.
‑ Да, иду я, ‑ отрывисто бросил парень. ‑ Десять минут, и я буду на месте. Девушки, нам нужно чуть поторопиться, хорошо? Кстати, вторая сцена сейчас будет. Откроется в восемь выступлением "Санатория".
‑ А где и когда "На краю" будут выступать? ‑ спросила я тут же. Раз он техник и все тут знает ‑ почему бы и не спросить?
‑ Ровно в одиннадцать, сцена первая, основная. Закрывают первый день "Crash‑bym", ‑ отозвался высокий парень без запинки. Катя покачала головой, и мне показалось, что она едва заметно улыбнулась.
Сцена N 2 оказалась не так далеко, как я думала. И мы добрались бы сюда гораздо быстрее, если бы не множество людей, которых приходилось обходить и иногда даже перешагивать.
Около нужной мне второй сцены внимание мое сразу же привлекла сидящая на одной из трибун огромная компания развеселых панков с ирокезами, цветными волосами и с гитарами в руках. Они орали какую‑то крайне разухабистую песенку, и к их хору самым неожиданным образом присоседились совершенно незнакомые парни и девушки с рюкзаками, то ли идущие, то ли уже возвращающиеся из палаточного городка. Как оказалось на рок‑фесте люди легко знакомятся и так же легко общаются. Социальные границы здесь зачастую стирались, уступая место хорошему отношению друг ко другу.
‑ Пришли, ‑ сказал мой проводник. ‑ Тебе сюда. Но до ее открытия еще не скоро.
‑ Знаю, ‑ не переставал я оглядываться.
‑ Найдешь своих? ‑ спросила Катя.
‑ Найду, конечно. Слушай, дай свой номер телефона? ‑ попросила я у нее напоследок. ‑ А то, как я вам экскурсию устрою?
‑ Эм‑м‑м, я его наизусть не помню, ‑ растерялась брюнетка и взглянула на свой слайдер. ‑ А мобильник только что разрядился... Так бы я тебе позвонила, Маша.
‑ Я помню, ‑ тут же живо отозвался ее парень. ‑ Детка, у тебя есть бумага и что‑нибудь пишущее?
‑ Есть, ‑ отозвалась его девушка, вытащила из сумки малиновый маркер и блокнот, и молодой человек в черных очках молниеносно написал ее номер мобильного телефона.
‑ Держи, ‑ вручил он мне его и так же быстро записал мой номер для своей Кати. ‑ Все, нам пора. Меня ждут. Катя, пошли. Пока, Маша!
‑ Пока! ‑ помахала мне Катя. ‑ Надеюсь, мы встретимся!
‑ Я тоже! Счастливо! Я тебе позвоню!
Парень вновь поцеловал ее, и потащил за собой, уверенно пробираясь сквозь толпу. Рук они так ни разу и не расцепили.
Я повертела в руках бумажку с ее номером телефона. Блин, надо было в телефон сразу забить, а то я эту бумажку потеряю. На всякий случай я запихала ее поглубже в карман джинсовых бридж.
Мне кажется, тот парень в капюшоне ‑ классный чувак, и с ним, наверное, интересно общаться. Эх, жаль, имени его так я и не узнала его имени. Повезло Катьке. Но мне повезло больше. У меня есть Дэн. По крайней мере, я надеюсь, что он у меня еще есть. Во что бы то ни стало, я должна сейчас найти его и попытаться вернуть. Почему‑то концерт "На краю" казался мне неким рубежом ‑ или я сегодня найду Дениса и все ему объясню, или мы навсегда потеряем друг друга.
Около Сцены N 2, к самому ограждению фан‑зоны которой я со своим почти всемогущим золотым браслетом пробралась без проблем, народа было не слишком много ‑ основная масса спешила к первой сцене, где вот‑вот должно было начаться грандиозное открытие фестиваля. Вторая сцена, сияющая логотипом фестиваля, действительно была пока еще относительно пуста. Музыкантов никаких не было, и по ней изредка ходили техники.
Я обеспокоенно вертела головой, ища отчаянным взглядом Марину, Ланде и их компанию. Но никого, даже отдаленно похожих на них, не наблюдалось. Рядом стояли какие‑то парни с пивом, а ближе всех ко мне ‑ худой подросток лет шестнадцати в балахоне с символикой "На краю", как и я, напряженно тыкающий длинным пальцем в мобильник, и я даже не смогла понять, парень это или девушка. Но это точно была не Маринка. И куда она только пропала?
Я пробовала дозвониться до подруги, но, увы, мне это не удалось ‑ ее телефон оказался толи выключенным, толи вне зоны действия. Это заставило меня дико нервничать. Когда я набрала номер Ланде, то занервничала еще больше ‑ у него мобильник тоже не отзывался. И я, совсем не выдержав, набрала Дэна, уже в который раз, чтобы вновь послушать механический голос автоответчика.
Я застыла у ограждения, перекрывающего вход на сцену, и мои губы сами по себе тоскливо скривились. И что делать? Бежать к первой сцене? К выходу? Где искать моего Смерча? Где?!
‑ О! Это чего еще такое? ‑ вдруг спросил один из парней, глушащий неподалеку банку пива.
‑ Чего? Ты о чем? ‑ не понял его друг.
‑ Вроде открытие на Сцене N 1 через полчаса, а на второй тоже уже музыканты появляются. Офигеть!
‑ Так может, техники?
‑ Ага, с инструментами. Техники‑гитаристы. Ты такой умный, ‑ заржал парень с пивом и вдруг подавился, забрызгав напитком друга. ‑ Млин, ты глянь! Глянь, да это "На краю"!
Я и подросток рядом встрепенулись, как охотничьи собаки, почуявшие добычу. Да и все остальные стали с огромным изумлением глядеть в сторону сцены.
На мгновение у меня кровь застыла в жилах и превратилась в жидкий металл, затем в ванильное молоко, а потом и вовсе в радиоактивный цветочный воздух.
Почему? Да потому что на сцене появился Кей с гитарой наперевес(6). А следом за ним ‑ остальные музыканты "На краю", совершенно не обращающие внимания на то, что сцена в общем‑то пока что еще не должна "использоваться по назначению".
‑ Ломать‑копать, ‑ выдохнул парень с пивом, ‑ вот это тема! Это, типа, сюрприз?
‑ Это, типа, концерт! Вот чуваки чего вытворяют! Сейчас Кей зажжет воздух! Кей! Давай!
Я в удивлении уставилась вперед, не понимая, почему музыканты появились на сцене, а ко мне совершенно неожиданно подошел незнакомый парень, симпатичный и с красными дредами, сверился с фото в руках и спросил без всякого стеснения, вогнав меня в густую чащу дикого ступора:
‑ А тебя и искать долго не надо! Ты Маша Бурундукова?
‑ А?
Меня тут же посетило чувство потрясающего по силе дежавю.
‑ Бурундук ‑ это ты? ‑ уточнил еще раз молодой человек. Подросток рядом удивленно глянул в нашу сторону. По‑моему, он очень хотел бы быть Машей Бурундуковой.
‑ Я, ‑ меня словно пыльным мешком по голове огрели. И я уже совсем не обижалась на это дурное прозвище. ‑ Да, я. А что? Что случилось??
‑ Меня тут один человечек послал, ‑ весьма туманно выразился парень. ‑ Короче, пошли за ограждение, Маша.
‑ Зачем??
‑ Затем! Пошли! Давай, времени мало.
"Иди! Дуреха, иди! Его послал Денис!!", ‑ с космической скоростью сообщили мне головастики, которых уже трясло из‑за нервов так же сильно, как и мои пальцы, которые, несмотря на жару и солнце стали холодными.
‑ Ну, ты идешь? ‑ кинул короткий взгляд парень с красными дредами в сторону сцены и подергал себя за светло‑золотой пропуск, болтающийся на его груди ‑ точно такой же, как у парня Кати. ‑ Да не бойся ты, ничего я тебе не сделаю.
Мы под настороженными, но не агрессивными взглядами охраняющих сцену ребят в форме, прошли за ограждение и оказались в непосредственной близи от музыкантов. Каким‑то расчудесным образом за нами следом просочился и подросток в балахоне. На него никто не обращал внимания, и он был жутко доволен.
‑ Да что такое? ‑ ошарашенно спросила я у парня с дредами. Это что, чудо?
‑ Ничего, ‑ ухмыльнулся он. ‑ Смотри на сцену, Маша. И внимательно слушай.
‑ Да в чем дело‑то?!
‑ В тебе, видимо, ‑ невозмутимо отозвался парень.
Беловолосый солист "На краю", облаченный в темную мрачную одежду ‑ штаны с цепями и заклепками и черную футболку с рукавами до локтей и пугающим кровавым рисунком на спине, остановился посредине сцены, напротив микрофона. Он внимательно оглядел нежно‑салатовыми ‑ это я уже потом разглядела ‑ пугающими глазами людей, столпившихся у ограждения. Затем его взгляд остановился на нас. Кажется, он остался доволен.
‑ Это песня для девушки моего друга, ‑ неспешно сказал музыкант в микрофон, обхватив его обеими руками. ‑ Я надеюсь, что она слышит меня.
Я навострила ушки. Надо же, кому‑то повезло ‑ сам Кей будет кому‑то петь песню, вот бы мне так...
" Дура разэдакая, это и так тебе!", ‑ заорал самый умный головастик, и я прикрыла губы ладонью. Если это то, о чем я думаю ‑ это просто невероятно!!
‑ Ее зовут Маша, ‑ продолжал неспешно Кей, осторожно касаясь пальцами струн своей гитары. ‑ И мой друг любит называть ее Чипом или Бурундучком. Он говорил мне вчера, что без ума от нее. Давно не видел ее и сильно скучает. Романтика ‑ это такая лажа, ребята, но если в сердце запустит свою когтистую лапу штука по имени "любовь", будет фигово. "Люблю" ‑ куда сильнее, чем "хочу". Это тройное "хочу" ‑ хочу не только тело, а еще и разум, и душу. И да, еще одно "хочу". Хочу, чтобы второй человек так же сильно желал обладать мною и всеми моими тремя составляющими. А еще "люблю" ‑ это бесконечное самопожертвование и прощение. Если любишь ‑ реально любишь ‑ ты простишь. Не сможешь простить ‑ любовь была больной. Маша, подумай.
Уверенный, сильный голос Кея громко разносился по воздуху, и когда он говорил о любви, моих рук коснулся волшебный холод, словно меня за руку взял Князь льдов и морозов, и, распространяясь от запястий к предплечьям, холод далее заскользил по плечам, шее, спине, животу и даже по ногам. Он коснулся легких, и дышать мне стало немного тяжело, однако тяжесть эта была не смертельная, а приятная, предвещающая что‑то новое и очень важное.
Подросток, пол которого я так и не определила, стоял рядом, вцепившись тонкими пальцами одной руки за запястье другой и большими глазами продолжал смотреть на фронтмэна "На краю". Явно какой‑то фанат!
‑ Я понимаю своего друга, ‑ говорил и дальше Кей, склонив голову на бок. ‑ По‑моему, он загибается без своей девушки. Они ведь умеют делать так, чтобы мы сходили с ума.
Мужские громкие голоса все больше увеличивающейся толпы поклонников рок‑музыки тут же поддержали его. Музыкант только кивнул им, словно благодаря за поддержку. А Келла, синеволосый барабанщик группы, торчащий рядом с ударной установкой, кажется, засмеялся ‑ он был полностью согласен с коллегой.
Парень с красными дредами, стоявший рядом со мной, хмыкнул и пробормотал:
‑ Да тебе вообще не повезло, чувачелло.
‑ Я слышал где‑то, что якобы наши чувства в шесть раз менее сильные, чем у женщин. Увы, ученые сделали лажовый вывод. У меня с накалом чувств все окей, ‑ Кей указал большим пальцем на себя, а потом вытянул руку вперед, ‑ у вас ‑ тоже. И у моего друга Дэна так же! Подруга Дэна, ты же слышишь мои слова? ‑ и он уставился прямо на меня.
Я оторопело кивнула, чувствуя, что по коже снова и снова пробегают волны мороза, а внутри все сильнее разгорается огонь.
‑ Слышишь? Тогда просто знай, что он сожалеет и страдает. Да, страдать ‑ не мужское занятие, но это факт. И я это видел. В общем, Мария, я знаю, что ты тут. Лови песню. Для тебя. От него. Он сказал, что это твоя любимая.
В голове у меня что‑то взорвалось.
‑ Это тебе, ‑ выступил в роли капитана Очевидности парень с дредами. ‑ Круто, да?
" Спасибо, Кэп!", ‑ отозвался слабенькой надписью не упавший еще в обморок головастик с ирокезом.
‑ Ага, ‑ с трудом разлепила я губы, не чувствуя ног. Во‑первых, Кей вышел на сцену и обращается ко мне, а во‑вторых, он говорит о Дэне! О моем Дэне! Который страдает из‑за меня и просит прощения! Который не бросил меня! Которому я все‑таки нужна!
И под визг и крики тех, кто подоспел к Сцене N 2, "На краю" начали исполнять одну из моих самых любимых песен этого мира ‑ "Оригами". Звучание оказалось отличным, акустика ‑ невероятно объемной, а исполнение музыкантов ‑ мощным.
Первой заиграла хрустальная и по‑особенному мягкая, как шаги подкрадывающегося хищного зверя, бас‑гитара Арина, к ней присоединились почти одновременно спокойные, чуть осторожные, пока что набирающие силу барабаны Келлы и задающие такт всей композиции гитара и ритм‑гитара Фила и Рэна. Мелодия "Оригами" казалась обманчиво легкой, с грустными нотками, и напоминала горную прозрачную, чистую речку, бегущую вниз, по склонам гор, а потом и вдоль равнин, куда‑то на северо‑восток, чтобы соединиться с куда более мощной и полноводной рекой.
Вдумчивый и плавный, чуть хрипловатый голос Кея вплелся в мелодию так гармонично, что, казалось, был предназначен для того, чтобы звучать именно в этой песни.
