Эпилог. Если меня попросят описать этого человека, я, не задумываясь, тут же скажу все, что о нем думаю, мало того

3 года спустя.

Если меня попросят описать этого человека, я, не задумываясь, тут же скажу все, что о нем думаю, мало того, я сделаю это с непередаваемым удовольствием. Бестактный, наглый, противный тип с идиотским чувством юмора и завышенной самооценкой. У него дурацкая улыбка, которую все девчонки находят обворожительной, детские ямочки на щеках, глупая татуировка прямо на шее и дар выводить из себя нормальных и порядочных людей. В голове у него ветер, на уме ‑ гормональные глупости, а язык этого парня ‑ самый главный враг как его самого, так и тех, кто находится рядом. Одним словом, он ‑ первостепенный болван и невежа. Кретин, короче, редкий.

Все это я выскажу на одном дыхании. Потом, сделав паузу и судорожно вздохнув, я, немного смутившись, добавлю, что я все равно люблю его. И, кажется, буду любить всю свою жизнь. Чего уж там: любовь зла, полюбишь и... Смерчинского. Ну, ладно‑ладно, я ведь уже говорила, что, по‑моему, в нашей ситуации это выражение больше подходит ко мне: любовь зла, полюбишь и меня. Но я исправляюсь, правда. И стараюсь сделать так, чтобы Денису было со мной так же хорошо, как и мне с ним. А мне с ним очень хорошо, поверьте! Так хорошо, что мне кажется, что у меня за спиной вырастают клубничные крылья. Правда, когда он меня достает, крылья куда‑то временно испаряются, а мои головастики обзаводятся демонскими клыками и рожками. Кстати, на брата и сестру мы больше ни капельки не похожи. А жить с ним в одной квартире ‑ это вообще большая умора. Ненавижу, когда он складывает на меня свои руки и ноги в постели. И как валяется на полу, на пушистом ковре, и все время хватает меня за ноги, как мое котэ. Зато обожаю то, как он готовит завтраки. И как слушает рок на всю громкость колонок, одновременно что‑нибудь читая, печатая на ноуте, переписываясь с друзьями и придумывая мне обидные прозвища типа Бурундук ‑ Священное Животное. А еще я без ума от того, как он умеет...

Сквозь хрупкую дверь сна кто‑то жутко умный стал нагло ломиться в мое сознание.

‑ Машка, давай быстрее! Парикмахер сейчас приедет. Вставай! ‑ Марина и Настя в 4 руки вытянули меня из кровати, мигом разогнав и мысли в голове, и сон.

‑ Давай же, Бурундукова, тебе сегодня много чего успеть надо! Такой день, а ты...!

Нет! Я хочу спать! Или, вернее, так... Я боюсь вставать!!

‑ Машка! Подъем!

‑ Я вчера поздно легла! ‑ я вновь закуталась в одеяло. Последние несколько дней я жила у родителей. Дразнила Смерча и говоря ему, что дома буду оплакивать свои последние свободные деньки.

‑ Маша!!

" Уже утро! Подъем, храбрые воины! Сегодняшний день ‑ день великих свершений! Не подкачать!", ‑ стал важно печатать на клавиатуре самодовольный головастик в галстуке, и набираемый им текст появился на огромном широкоформатном экране. Миг ‑ и все его собратья пробудились ото сна и тут же заполучили по красной розе в петлицы и по белоснежной восковой свечи ‑ пока еще незажженной, но пахнущей ладаном.

«Идем на амбразуру, ребята!»

‑ Я спала пару часов...

‑ Сама виновата, ‑ отвечала нагло Марина, вновь сдергивая с меня одеяло. ‑ Я тебе говорила девичник делать за пару дней до свадьбы, а не в ночь перед. Парикмахер и визажист скоро будут! И твоя сумасшедшая свидетельница на подлете со своими оригинальными идейками.

Честно сказать, я долго не знала, кого сделать своей свидетельницей: Марину или Лиду, но с ними возникли определенные проблемы. Лида вместе с Петром находится заграницей, помогает ему в бизнесе и даже заслужила благосклонность Даниила Юрьевича. Маринка, бедняга, вся в семье и в семейных проблемах. К тому же, я побоялась, что кто‑нибудь из девчонок может обидеться, если я сделаю свидетельницей не ее, а кузину. Обижать подруг я не хотела и не хочу ‑ я люблю их одинаково. К тому же не принято свидетелями делать замужних или женатых, пусть даже если это ‑ гражданский брак.

И я остановилась на свободной пока что Инге, все равно ее Бритые Виски на свадьбу не попадут ‑ они в армии сейчас зажигают, хе‑хе, и Рафаэль, по ходу, сейчас вообще полностью лысый, а от того жутко злой. А с Ингой я даже умудрилась подружиться за последнее время и, кажется, обзавелась сестрой, сумасшедшей только. Вобщем, я решила, что моей свидетельницей будет именно она. А свидетелем... свидетелем будет один забавный парень. Дэн ведь тоже долго не мог выбрать между Черри, Ланде и Игорем, а потом хорошенько подумал и сказал, что они все невменяемые типы, и что его свидетелем станет очень близкий друг‑музыкант из Америки. Тот самый, кому когда‑то передавал странные слова Кей.

К слову сказать, я видела этого музыканта всего лишь пару раз. И каждый раз жмурилась от восторга. Потому что думала, что к нам в дом приезжает галлюцинация. Галлюцинация была красивой, черноволосой и до ужаса знаменитой: Кезон из группы "Red Lords" ‑ парень необычный во всех смыслах. А как мы познакомились… Представляете, сидите вы на своей кровати, смотрите по ноуту комедию ‑ кстати, ту самую, которую мы когда‑то с Денисом не досмотрели в кинотеатре, а потом пересматривали раз 5, наверное, ‑ смеетесь, болтаете ногами в воздухе, а тут дверь открывается, и ваш молодой человек заваливается в вашу общую спальню с радостной, но какой‑то противной улыбочкой:

‑ Солнце, к нам гость. Поздоровайся. Он поживет с нами неделю.

Вы в некотором недоумении поворачиваете голову и видите того‑чье‑имя‑вызывает‑в‑вас‑трепет. Уже пару лет. При этом гость машет вам и говорит на чистом русском языке с едва уловимым акцентом человека, какое‑то время прожившего за границей:

‑ Добрый день. Я ‑ Кезон. А ты – герлфренд моего друга? Ты милая. Дэнв был прав.

У меня лично был шок ‑ как и тогда, когда со мной заговорил Кей. А Смерчик, видя мое испуганно‑восторженное лицо, ржал, как полоумный. Его очередной сюрприз удался ‑ а устраивать их он очень любит. А у меня, видимо, карма такая ‑ терпеть их.

‑ Машка, быстро в ванную, ‑ скомандовала мне Настя вновь. ‑ Тебя ждут.

‑ Да шесть утра еще только... ‑ Я нехотя села, свесив ноги над полом. И меня кто‑то пощекотал за пятку. Я сначала подумала, что там засел шутник Дэн, но это оказался вовсе и не он.

‑ Да хоть четыре! Марш в ванную.

‑ Мама, ‑ раздался звонкий голосок снизу и из‑под моей кровати вылез тот, кто меня щекотал ‑ маленький злодей Лео, сынишка Марины и ее Микаэля‑Ангела. Назвали, блин, ребенка. Черри был активно против такого идиотизма, и я, как крестная, ‑ тоже. Но, родители Леонардо ‑ кретины, и ничего тут не попишешь. Бабушка ‑ Ангелина, папа ‑ Микаэль, сыночек ‑ Леонардо. Я боюсь даже предположить, какое имя даст своему ребенку сам Лео.

‑ Ма‑ма! Я тут!

‑ О, Боже, что ты тут делаешь? ‑ всплеснула руками Марина и не без напряга вытащила белобрысого, смахивающего на худенькую девочку, сыночка из‑под кровати. ‑ Лео, ты зачем туда залез?

Кажется, она еще до сих пор не совсем понимает, что действительно стала мамочкой, но Лео любит, впрочем, как и мужа. Они с Ланде вообще забавные. Начальный период романтики и ухаживаний они практически полностью пропустили из‑за рождения сына, и их совместная жизнь началась с забот, совершенно внезапно и очень резко, накрыв волной бытовых проблем. Но потом между ними что‑то вспыхнуло, и в их отношениях запоздало начался период ярой подростковой влюбленности. Ланде и Маринка ходили на свидания, в кино и кафе, спихивая Лео бабушкам. Она ездила с ним на гастроли, а он помогал ей совершенно во всем. Кстати, эти господа только что вернулись из путешествия в Мексику и на Кубу, счастливые до безобразия и постоянно целующиеся.

‑ Почему Смерчинский еще спит, а я уже встала? ‑ рассерженно спросила я, чувствуя, что сегодняшний день будет сумасшедшим.

‑ Он давно не спит, ‑ отозвалась мама, залетая в комнату. Сегодня она была очень взволнованной и нервной. ‑ Денис уже давно на ногах и поехал встречать своего брата и нашу Лиду в аэропорт. Золотой мальчик! Мария! Ну‑ка быстро вскочила, или я тебе водой окачу! Почему ты вечно злишь собственную мать?

‑ Потому что меня злят все остальные...

Мне пришлось вставать и идти к только что пришедшим и ожидающим меня визажисту и парикмахеру ‑ Лера пригласила лучших мастеров из своего салона "Белла Рагацца". Я не хотела этого, но отказать будущей свекрови не могла. Зато платье я покупала сама, не в дорогущем салоне, а во вполне обычном магазине, вместе с Мариной. И сейчас это платье ждало меня в гостиной.

Волнения, как такового, во мне пока еще не было, на его месте сидело разноцветное ожидание чего‑то нового, большего и очень желанного.

Пока мастера из меня делали леди‑невесту ‑ а это у них получалось довольно неплохо, вокруг шныряла Инга с камерой наперевес и все время фотала не только меня, но и всех окружающих. Даже котэ, которое с недоумевающей мордой тусовалось в зале, то задирая хвост вверх стрелой, то поджимая под себя.

Сначала меня превращали в принцессу ‑ и, надо сказать, делали это достаточно долго. А после принесли мне свадебное (блин, я выхожу замуж, ха‑ха‑ха!) платье цвета снега в альпийских лугах, который озаряет горное солнце. И это не я придумала такой эпитет про цвет, это сказал Ланде, с которым, собственно, и пришлось платье выбирать. Ну, вообще я должна была делать это с Мариной, но он увязался за нами и давал неплохие советы.

А Черри, который нисколько не повзрослел и еще больше сошел с ума, помогал Дэну выбрать кольца. Я не знаю, как его не выгнали из магазина, честное слово ‑ Смерчинский сказал, что даже он хотел прибить друга на месте. Кстати, личная жизнь этого панка забавная. Он и его милашка Анька до сих пор встречаются. Она доводит его до припадков белого каления, а он устраивает ей веселые разборки и жутко ревнует. Кажется, она все‑таки чувствует к нему что‑то, потому что после одного серьезного разговора с Сашей, она забросила свое милое хобби и больше не ворует, хотя ручаться я, конечно, не могу. А еще они собираются жить вместе.

После того, как я отдалась умелым рукам парикмахера и визажиста, я, не без помощи подруг облачилась в белоснежное одеяние с пышной юбкой и корсетом. Кстати, все присутствующие в доме сказали мне с умилением, что я очаровательна и прекрасна. Я не поверила. Однако слезы, выступившие на глазах у мамы и, кажется, даже у папы и деда, поколебали меня в моем неверии, и я понеслась к большому зеркалу в свою комнату.

Там меня, во все глаза себя разглядывающую и отчего‑то улыбающуюся, встретил старший брат. Он только пару дней назад получил внеочередное звание за какую‑то там важную операцию, и теперь был важен, как царь‑завоеватель.

‑ Жалко мне Дениса, конечно, ‑ сказал Федька, поугорав вволю над моим внешним видом и позлив. ‑ Но что поделать, он сам тебе предложил за него выйти. Мазохист он все‑таки, да, Машка?

‑ Ты даже в такой день глупости несешь, ‑ огрызнулась я, в который раз проводя пальцами по белой пышной ткани.

‑ Мне положено. Я ‑...

‑ Идиот.

‑...старший брат.

‑ Ну, это одно и то же.

Мы глянули друг на друга и заржали в голос. Федька сделал неслыханное – обнял меня, осторожно, чтобы не дай Бог не повредить прическу. Он ничего не сказал, только похлопал по спине, отстранился, улыбнулся и достал бархатную сиреневую коробочку. Достал оттуда легкий тонкий браслет из белого золота с обаятельными маленькими зелеными камешками и протянул мне.

‑ Вот, это тебе, ‑ сказал он просто, вручил мне подарок и ушел быстрым шагом, стараясь не глядеть мне в лицо и пряча свое. Я с изумлением стала разглядывать украшение.

"Нашей всегда маленькой девочке Машеньке. На счастье. Отец, дед, брат".

На глазах моментально появились непрошеные слезы, а сердце сжалось до размера атома. Я сглотнула и слегка дрожащей рукой надела браслет на запястье, не заботясь о том, что украшение не подходит к платью, серьгам и кольцу. Хотелось догнать Федьку и уже самой его обнять, но я сдержалась и, последний раз улыбнувшись себе в зеркало напротив, сказала:

‑ Спасибо вам.

Картина напротив меня – сейчас с изображением Венеры – игриво подмигнула.

Она почему‑то напомнила мне Ольгу Князеву. Я очень редко виделась с ней, а вот с Димкой не встречалась с окончания университета. С Олей мы так и не стали подругами ‑ слишком уж мы разные, хотя я до сих пор сильно уважаю эту девушку, а еще я очень скучаю по Чащину. Для меня он навсегда останется другом и вторым братом. Дима почти год или полтора после того случая с Никитой игнорировал Ольгу, явно считая себя ужасным другом и во многом обвиняя. Но со временем она все‑таки сумела его добиться! Кажется, на этот раз по‑настоящему. И за настойчивость и упорство я стала уважать Олю еще больше. Год назад их отношения с Дмитрием стали постепенно налаживаться. И если в течение нашей учебы в универе Чащин до обидного холодно относился ко мне, то в последнее время мы вновь стали понемногу общаться в Интернете и вновь сближаться. Наверное, он разлюбил меня окончательно ‑ и этому я безумно рада. Сейчас, кстати он работает в крупном рекламном агентстве, а Оля учится на дизайнера ‑ на заочном отделении. Мы редко встречаемся, в основном из‑за Смерчика, и я могу с уверенностью сказать, что Князева больше не походит на свою погибшую сестру ‑ она стала сама собой и еще больше изменилась. Кстати, я увижу ее сегодня на свадьбе, а вот увижу ли я Димку ‑ даже не знаю. Может быть, он придет, а, может быть, и нет, хотя я очень просила его придти, когда посылала приглашение.

Кстати, Дэн пару дней назад сказал мне, что в городе объявился Никита Кларский. Его с Димкой в каком‑то баре совершенно случайно увидела наша одногруппница Регина, подруга Ольги с университета. Она сказала, что Ник за это время внешне совсем не изменился и выглядит так же элегантно, неброско и вообще, "просто потрясающе". А еще она сообщила, что вместе с парнями, рядом с Ником, в баре сидела какая‑то девчонка.

‑ Жаль, рядом с ним сидела девушка, иначе я бы решила его завоевать, ‑ призналась Регина мне по телефону, когда я перезвонила ей. ‑ Он как будто распустился, ну, знаешь, как цветок.

‑ Ничего себе... Цветочек в изгнании, ‑ пробормотала я. ‑ А что за девчонка?

‑ Не знаю ее. Чем‑то похожа на тебя, миленькая, светленькая. Только у нее глаза были размером с чайное блюдце, и она тааак пялилась на Ника, будто бы он ждал от нее ребенка, ‑ хихикнула девушка. ‑ А потом, когда они уходили, Кларский взял ее за руку и посмотрел на нее таким взглядом, что у нее, по‑моему, даже коленки подкосились. Знаешь, так выглядит человек, который находится на грани восторга и шока.

А через несколько дней Регинка добавила, что узнала от Ольги, будто эта самая девчонка ‑ кажется, ее зовут Ника, пару дней назад как раз должна была выходить замуж, и Никита умудрился едва ли не расстроить ей свадьбу и увез с собой. Короче, опасный он тип, это Кларский! Каким же я была ребенком, когда была влюблена в него! И хотя ребенком я остаюсь до сих пор, понимаю, какой я была глупышкой. Ну а он... а он все‑таки крут! Надеюсь, эта Ника будет с ним счастлива. А он ‑ с ней.

Я покружилась в платье по комнате, не узнавая себя в зеркале. Красивые неброские украшения, локоны, осторожно обрамляющие лицо, нежный макияж, белоснежное, кажущееся мне королевским, одеяние с вышивкой по подолу... мама, это не я! Это не Маша Бурундкова! Это какая‑то взрослая красивая девушка!

На телефон, валяющийся рядом с кроватью, пришло очередное сообщение ‑ ими меня стали заваливать еще с ночи, как и посланиями в Интернете. Я машинально подняла мобильник, заглянула в сообщения и тут же обрадовалась. Оказалось, писала мне Катя:

"Счастливого замужества, Мария! Мы поздравляем тебя от всей души и обязательно приедем на твое бракосочетание, так что жди нас и наш подарок=)".

‑ Эй! Невеста! ‑ закричал папа, долбясь в дверь. ‑ Твои подружки тебя ждут, скоро выкуп начнется! Все готово! Давай уже!

‑ Лида через 10 минут приедет. И Денис с мальчиками скоро будет! Выходи! ‑ Вторила мама. Лидию я не видела уже давным‑давно и жутко по ней соскучилась. Она о своем выборе, между прочим, не пожалела ни разу и живет сейчас вместе с Петром то в Швейцарии, то в Италии, то во Франции. Ну, честно сказать, первое время они жили не так хорошо, как им бы хотелось, хотя Петр ради нее очень сильно старался, и его природное упрямство и напористость очень ему помогли. А где‑то через год Даниил Юрьевич простил внука и передал ему управление над его компанией в Европе. Вот тогда Лидке действительно можно стало завидовать самой черной завистью. Петр очень ценил то, что в самый трудный момент его жизни девушка не бросила его одного, и едва ли не боготворил.

Я хотела уже, было, пойти к домогающемуся меня народу, как мне позвонил наш мистер Совершенный жених.

‑ Доброе утро, Маша, ‑ его волшебный чуть вкрадчивый родной голос тут же заставил меня улыбнуться.

‑ Доброе утро.

‑ Встала?

‑ Нет, сплю еще.

‑ Жалко, скоро твой выкуп начнется. Говорят, вы там решили надо мной поизгаляться, ‑ вздохнул мой жених.

‑ Не то слово! ‑ захихикала я, вспоминая идиотские конкурсы.

‑ Любишь ты меня, Зверек, очень. ‑ Сделал мой будущий супруг обиженный голос. ‑ Кстати, подойди к окну в своей комнате.

‑ Зачем еще? Ты что, Смерчинский, над ним торчишь на страховке? Или собираешься под окном петь?

‑ Отнюдь‑отнюдь. Подойди, Бурундукова, подойди. Просто... подойди, ‑ рассмеялся он звонко.

‑ Ну, хорошо. Учти, если попробуешь влезть в квартиру через окно, я тебя грохну. Я в платье, и ты меня в нем не увидишь до..., ‑ тут я запнулась, потому что по идее, он должен был увидеть меня после идиотского выкупа. Но мы с девчонками решили поиздеваться над женихом и его дружками‑пирожками и сделать так, чтобы Дэн невесту, ну меня, то есть, узрел лишь в самом ЗАГСе. В общем, решили устроить красивый праздник. Пройдя все конкурсы выкупа, Дэн и его парни должны были войти в квартиру, выслушать издевательское Маринкино соло на тему: "Ты прошел все трудности и препятствия, забирай невесту и проваливай", увидеть торчащий из кухни кусочек белой фаты, ломануться за ней, думая, что это я, и обнаружить закутанного в простынь Федьку с левой фатой на голове. А я должна была в это время быть у соседей в квартире, чтобы потом выбежать и уехать в ЗАГС на ожидающем меня лимузине.

‑ До? ‑ с интересом спросил самый классный голос на свете. ‑ До куда?

‑ До выкупа. Готовься, тебе, малышшш, тебе будет реально плохо на нем.

‑ Уже готов, ‑ отозвался Дэн голосом отважного морпеха. Тут же его тон поменялся, стал серьезным и невероятно милым. ‑ Маш, прямо сейчас подойди к окну.

‑ Ну... хорошо.

Я выполнила его просьбу, распахнула окно и с улыбкой встретила новый день, день одновременно простой, как и все другие июньские дни, но и очень торжественный. Очень важный. Свежий. Летний. Прекрасный.

‑ Смотри внимательнее, ‑ прошептал Смерч в трубку.

‑ Куда?

‑ Вперед.

Я вгляделась вдаль. Белые и бледно‑розовые легкие‑легкие облака складывались в огромное неровное сердце, в середине которого блестело белым золотом просыпающееся солнце. А вдали, за крышами высоких и сонных еще домов, летело в небо множество воздушных шаров ‑ ярких и больших, свободных, как ветер, и красных, как огонь.

‑ Помнишь? ‑ спросил Дэн тихо. Глупости, но, кажется, труд визажиста мог пойти насмарку. Опять эти слезы на ресницах! Я сжала пальцы, чтобы матовые, с белоснежными узорами длинные ногти впились в ладони до боли. Жаль только, сердце сжать было нельзя ‑ его просто переполняла щемящая нежность. Она все росла, росла, росла... А я смотрела вперед, не в силах отвести взгляда от воздушных шаров.

‑ Конечно, помню. Он тогда не улетел, напоролся на ветку и лопнул, ‑ прошептала я.

Венера сморгнула со своих пышных ресниц бриллиантовую слезу.

‑ Ну, он просто знал, что ему нельзя нас покидать, ‑ отвечал Денис с нотками медовой грусти в голосе. ‑ Поэтому и остался. Я ведь много раз говорил тебе, что нас сводила сама Судьба, а мы этого тогда не замечали. ‑ Его голос вновь стал веселым‑превеселым. ‑ До встречи... в ЗАГСе, Чип! Буду ждать с нетерпением. Хочу увидеть свою любимую в подвенечном наряде. Бай!

‑ Откуда ты это знаешь?! ‑ завопила я. Слезы тут же высохли. Что за подстава, кто раскололся?!

‑ Ну, я же гениален. ‑ Смерч так и не научился быть скромным. И Чипом он меня продолжал называть, и Бурундуком, и это аж бесит. А еще он не научился улыбаться так, чтобы его милые ямочки на щеках не сводили бы меня с ума. Нежность во мне переросла в многоцветную экспрессию.

‑ Я гениален, да?

‑ До одури! И попробуй только что‑нибудь выкинуть, я тебя ночью..., ‑ пригрозила я, но он уже повесил трубку.

‑ Вот же... умник. Все разнюхал. Да‑да, мама, я уже готова! Иду!

Сейчас начнется самое веселье. Выкуп невесты женихом и его дружками. Да, их всех ждет веселый ахтунг и океан веселья!

‑ И почему я тебя люблю? ‑ задала я сама себе вопрос, продолжая наблюдать за шариками, которые становились все меньше и меньше. Их забирало с собой само небо.

" Я сам не знаю ответа. Просто так, глупая ", ‑ произнес прозрачный Дэн, зависший по окном и унесся вслед за ними ‑ чтобы поймать один из них и подарить своей любимой клубничной фее. "Не расставаться!" ‑ стало их негласным девизом на всю жизнь.

‑ Ну, Сморчок, ‑ шмыгнула я носом, а потом распрямила плечи и легкой походкой вышла из своей детской спальни. ‑ Держись.

Все‑таки у нас полное согласие. Я дышу Денисом, а он мною греется. И мы друг друга любим.

Воздух и пламя.

P.S.: Когда я уматывала от Дэна на лимузине вместе с хохочущими подружками и свидетельницей, он, сволочь, нагнал меня на своем байке в компании довольных‑предовольных Черри, Ланде, Игоря и еще доброго десятка молодцев на мотоциклах и на перекрестке, когда мы затормозили, деликатно постучал в окно...

Мы мигом перестали смеяться, Марина вместо невесты сфотографировала чьи‑то ноги, а Инга чуть не пролила на Лидку шампанское.

Ошалевшая от такой наглости я медленно открыла окно, а Денис сдернул шлем, наклонился, поймал меня рукой за подбородок, притянул к себе и самодовольно поцеловал. А потом прошептал:

‑ Ты от меня никогда не убежишь. А в ЗАГС я приеду первым и такое устрою тебе на церемонии, любимая, что ты этот день навсегда запомнишь.

Я и так навсегда запомню его – я просто чувствую это.

[1]Витрувианский человек ‑ человек, изображенный в двух наложениях, рукою Леонардо да Винчи с целью изобразить пропорциональное идеальное (каноническое) мужское тело.

[2]Картина художника Тома Вудраффа "Нептун".

[3]Письмо Пушкина Вяземскому, в котором он пишет о Баратынском.

[4] Галаз – древнегреческая колония (др.‑греч. "галазио" ‑ лазурный), а ныне курортное известное местечко расположенная на Черноморском побережье. Если судить строго, то именно оттуда начинается история Маши и Дениса. Хотя, конечно, на самом деле этого города не существует, как и легенды о Дионисии и Филимоне. Кстати, имя Филимон переводится как «любимый». И это не зря перекликается с третьим значением имени Чипа/

[5]Кей и Келла, музыканты "На краю", ‑ герои "Музыкального приворота", как, впрочем, Катя и ее друг‑техник

[6]Катя – главная героиня «Музыкального приворота»

[7]Вудсток – один из самых крупнейших фестивалей рок‑музыки, проходящий в штате Нью‑Йорк.