Лоссель

Венера Лосселя датируется примерно 19000 лет до н.э. Это барельеф, высеченный на внутренней стене пещеры в Дордони и раскрашенный красной охрой. Изображение представляет собой фигуру сидящей женщины; черты лица ее не уцелели, но сохранилась пышная прическа, вытянутые висящие груди и широко расставленные колени, открывающие вульву. Левая ее рука покоится на огромном животе, предполагающем беременность. В согнутой правой руке рог бизона в форме полумесяца.

Как и у большинства других изображений человека в раннем европейском искусстве (хронологические рамки которого охватывают 90% всей истории человечества, откровенный акцент на половой акцентации этого памятника искусства поразителен и красноречив. Принято считать, что здесь перед нами божество палеолита, вариант Великой праматери, культ которой превалировал в ритуалах матриархального общества. По одной интерпретации, такая фигурка ставилась на своего рода «председательское место», во время ритуальных танцев в масках, когда женщины, мужчины и дети стремились заклинаниями установить общение с духами животных. Менее достоверно, что фигурка венчала скульптурные изображения пещерной жизни, где пещера мыслилась как «Чрево- могила-лабиринт Великой Матери-Земли» и где «кровь — женщина — луна — рог бизона — рождение — магия — цикл жизни изобразительно уподоблялись в непрерывном резонансе или гармонии священных энергий».

Матриархальный, или ориентированный на женщину, характер доисторического общества принимается большинством ученых начиная с Маркса и Энгельса. Однако теперь уже не считается, что матриархат относится к самому «примитивному уровню развития». Поэт Роберт Грейвс в своих работах о мифах исследовал происхождение и судьбу матриархальной культуры в Европе и проследил, как статус женщины снижался от древнего божества до теперешнего рабства.

Другие рассматривали роль женщин в формировании речи и зачатков культуры. За долгое время «младенчества человечества» женщины и дети, возможно, научились говорить, пока мужчины охотились. Если так, то половое различие было всего лишь различием уровня, поскольку дети-мальчики, конечно, должны были учиться облекать мысль в слова вместе с девочками.

Более убедительна та точка зрения, что матриархальное и патриархальное общества не имели четких границ и породили множество гибридных форм. Если верна теория Гимбутаса (см. с. 61), то с продвижением в Понтийские степи позднего неолита курганных народов сюда пришли не только индоевропейцы, но и патриархальные традиции воинов. С другой стороны, с последующим приходом савроматов — первой волны ирано-сарматской конфедерации — около 3000 г. до н.э. начался процесс метисации матриархальных новоприбывших племен (народов) со своими патриархальными предшественниками. В этой связи Геродот рассказывает

забавную историю о том, как амазонки бежали с южных берегов Черного моря и затем, соединившись с отважными скифами, основали новую родину в «трех днях пути от озера Меотида». История считалась чистейшей выдумкой, пока археологи не начали открывать скелеты женщин-воинов в савроматских захоронениях. Сарматская принцесса еще более позднего времени, захоронение которой было найдено у дер. Колбяково на Дону, была погребена со своим боевым топором.

Как всякая идеологизированная теория, феминистский подход к «предыстории» выглядит иногда экстравагантным. Но его и не следует исключать:

«Из-за того, что мы отделили человечество от природы, субъект от объекта... и университеты от универсума, всякому, кроме поэта или мистика, чрезвычайно трудно понять... холистическое и мифопоэтическое мышление человечества Ледникового периода. Самый наш язык... говорит об орудиях, об охотниках, о мужчинах, а всякая статуэтка или рисунок, который мы обнаруживаем, кричит, что человечество Ледникового периода было культурой искусства, любви к животным, женщинам; собирательство было так же важно, как охота, но обсуждается только охота. Обсуждается сочинительство, но сочинителем выступает охотник, а не старая жрица луны. Описывается предполагаемая инициация, но инициируемым была не юная дева в менархии, готовая к браку с луной, а юноша, готовящийся стать великим охотником».