Divisa et indivisa. Тало доктрину массированного возмездия

тало доктрину массированного возмездия. В то время шли две коммунистические войны по доверенности: одна — против сил ООН под руководством США в Корее в 1950-1951 гг., другая — в Индокитае, где потерпевшие поражение французы уступили место американцам в 1954 г. Европа, хотя и ощетинилась оружием в двух вооруженных лагерях, но не воевала.

В конце 1950-х гг. положение изменилось. Спутник (1958) и инцидент с самолетом У-2 (1960) показали, что Кремль практически перешагнул пропасть в ракетных технологиях, отделявшую его от Америки. Сверхдержавы начали вливать громадные ресурсы в космическую гонку, а также в спутники Земли и межконтинентальные ракеты. Хотя США победили в соревновании с высадкой человека на Луне, но не было никакой уверенности в том, что же является военным преимуществом. СССР, казалось, без всяких угрызений совести наращивал превосходство в ядерных, обычных и военно-морских силах. Но с приходом тактического ядерного оружия, а потом и «оружия поля боя» и вкупе с новой доктриной НАТО — стратегией гибкого реагирования собственно количественное превосходство перестало иметь решающее значение. Давление, оказываемое на Европу, несколько ослабло, когда стало ясно, что обмен ударами межконтинентальных ракет (если до этого дойдет) будет осуществляться через Северный полюс. В военных расходах сверхдержавы дошли до максимального уровня и зашли в тупик. Наступательная доктрина Варшавского пакта так и не была осуществлена на практике; исключительно растянутый советский флот не подвергся боевому испытанию; массированное перевооружение шло вместе с то и дело возобновлявшимися слабыми попытками разоружения. Но и на этот раз никакого конфликта в Европе не произошло.

В 1980-х гг. очередное обострение было вызвано развертыванием нового поколения еще более грозного оружия: советских ракет СС-20С и американских Першинг-2 и крылатых ракет. В 1983 г. президент Рейган объявляет о плане начала многомиллиардной Стратегической оборонной инициативы (СОИ), известной как Звездные войны. Это была система размещения новых типов оружия в космосе и на Земле для защиты США от советского ядерного нападения. Эта программа открыто

бросала вызов Москве и втягивала ее в такую гонку, которую она просто не могла выдержать. Каждая сторона теперь владела килотоннами оружия, которое способно было множество раз разрушить всю нашу планету; ни одна из сторон просто не могла им воспользоваться. Защитники ядерного оружия как средства устрашения были совершенно уверены, что убедили других. Их противники — которые могли выступать открыто только на Западе — с таким же пылом верили, что военные теоретики вроде д-ра Стрейнджлава34просто сошли с ума. Войны по-прежнему не было, царил гнетущий Pax atomica («атомный мир»).

С легкой задержкой политический ритм «холодной войны» обычно соответствовал ритму военных нововведений. Самое большое напряжение приходится на конец 1950-х гг., когда обе стороны могли следовать своим курсом с большой убежденностью и не думая о провале. Пиком этой напряженности стал Кубинский кризис в октябре 1962 г. В 1960-е гг. обе стороны уже не надеялись на легкую победу. Международный коммунизм было почти парализован китайско-советским конфликтом, который в 1969 г. приблизился уже к принятию решения о превентивном ядерном ударе по Пекину; могущественные США были совершенно обескуражены тем, что никак не могли справиться с крошечным Вьетнамом; а по НАТО сильнейший удар нанес де Голль. Поэтому в 1970-е гг. и Советы, и американцы были уже полны раскаяния и готовы делать больший акцент на ином процессе, который очень удачно назвали détente (разрядка). Первые советско-американские переговоры об ограничении стратегических вооружений в Вене сменились политическими дискуссиями, которые привели к Заключительному хельсинскому акту 1975 г. В 1980-е гг. международная напряженность вновь усиливается в связи с советской интервенцией в Афганистане (1979) — это был кремлевский Вьетнам — и введением военного положения в

Польше (1981). Впрочем, на всех стадиях можно заметить и угрозы, и разрядку. Были моменты детанта в самые холодные годы конфронтации и периоды заморозков в эпоху детанта. Конечно, в Европе, где уже 40 лет не было явной войны, может быть, точнее было бы говорить, по меткому выражению одного французского журналиста, не о «холодной войне», а о «раскаленном мире». Температура то повышалась, то падала.