Банк преткновения

Предложение создать Банк развития выдвинул в ноябре 2010 г. на встрече глав правительств ШОС в Душанбе тогдашний премьер Госсовета КНР Вэнь Цзябао. Идея обсуждалась и прежде. В середине 2000-х гг. стороны пытались наполнить организацию экономическим содержанием, чтобы уйти от позиционирования ее как исключительно политической структуры. Не продвинувшись по вопросу ЗСТ, перешли к поиску совместных проектов. К 2009 г. отобраны около 100 проектов, поступившие через Деловой совет ШОС и Торгово-промышленные палаты стран-членов. Однако затем встал вопрос о финансировании. Именно тогда в Пекине и возникла концепция Банка развития ШОС.

Вдохновителем проекта с китайской стороны стал тогдашний глава Банка развития Китая (БРК) Чэнь Юань, который руководил БРК беспрецедентные для китайских госкомпаний 15 лет (1998 - 2013). Крепкие позиции Чэнь Юаня во главе главного политического банка КНР с активами около 8,2 трлн юаней (свыше 1,3 трлн долларов) во многом объяснялись тем, что его отец Чэнь Юнь (1905 - 1995) был одним из ключевых лидеров КНР в 1980-е гг., по сути вторым в партии и государстве человеком после Дэн Сяопина. По словам китайских финансистов и дипломатов, Чэнь Юань во многом готовил проект Банка развития ШОС под себя, рассчитывая возглавить международную структуру после ухода с поста главы БРК. Учитывая формальный и еще больший неформальный вес Чэня в китайской иерархии, лидеры КНР начали активно продвигать его инициативу.

стр. 147

В посткризисном 2009 г. председатель КНР Ху Цзиньтао на саммите ШОС в Екатеринбурге пообещал выделить странам организации льготные кредиты на 10 млрд. долларов. Оператором должен был как раз стать Банк развития ШОС. Помимо возможности кредитовать конкретные проекты, китайцы предлагали создать под управлением банка и антикризисный фонд для покрытия дефицита бюджета или платежного баланса любого государства ШОС, если такая помощь понадобится. По сути, речь шла о миниатюрной копии Всемирного банка и Международного валютного фонда (МВФ). Формировать уставной капитал Банка развития китайские переговорщики предлагали за счет пропорциональных взносов участников. Размер взноса должен отражать размер экономики (по номинальному ВВП или с учетом паритета покупательной способности). В соответствии с взносом будут определяться и доли сторон в капитале банка, и число голосов при принятии решений (похожим образом выстроена система управления в МВФ). Принятие подобных правил обеспечивало бы Китаю полное доминирование в новом институте. По данным Всемирного банка за 2013 г., номинальный ВВП КНР составил около 9,24 трлн долларов, в то время как совокупный номинальный ВВП России, Казахстана, Узбекистана, Таджикистана и Киргизии едва достигает 2,4 трлн долларов (из них у России - около 2 трлн). Пекин при таком раскладе получил бы около 80% голосов. Расчет по паритету покупательной способности незначительно меняет картину, а учитывая, что экономика КНР продолжает расти, пусть и медленнее, чем раньше (7,4% по итогам 2014 г. против 10,5% в среднем в 2000-е), тенденция явно не в пользу постсоветских стран.

Россию предложения КНР в таком виде не устраивали с самого начала - их реализация полностью отдавала бы контроль над новым банком в руки Китая (тем более что штаб-квартиру предлагалось разместить в Пекине или Шанхае). В качестве альтернативы Москва предлагает использовать как площадку для создания новой финансовой структуры уже существующий Евразийский банк развития (ЕАБР), созданный в 2006 г. с уставным капиталом в 7 млрд. долларов (из них оплачены 1,5 млрд. долларов). В ЕАБР доминируют Москва и Астана - на долю России сейчас приходится 65,97%, Казахстана - 32,99%. Штаб-квартира в Алма-Ате, а

стр. 148

председатель правления - россиянин. Москва предлагает Пекину войти в капитал банка, о размере доли стороны договорятся (но при сохранении Россией хотя бы блокирующего пакета). Именно таково официальное предложение на сегодняшний день. "Наши финансисты считают наиболее эффективной схему учреждения Банка развития ШОС на базе успешно действующего в регионе Евразийского банка развития", - заявил Сергей Лавров по итогам заседания глав МИД стран ШОС в Душанбе 31 июля 2014 года. Однако Китай такой вариант отвергает. Формальный повод - членами ЕАБР являются Армения и Белоруссия, не входящие в ШОС (Белоруссия имеет лишь статус партнера по диалогу).

Вопрос о создании Банка развития ШОС не решается уже пять лет, а пункт о необходимости запустить такой институт кочует из одного документа в другой без каких-либо последствий. У российской бюрократии есть два объяснения подобной линии. МИД, администрация президента и правительство полагают, что эффективно сдерживают кредитную экспансию Китая в Центральной Азии, которая может подорвать позиции России. Не менее важный игрок - Минфин, не желающий резервировать средства под проект, который ведомство Антона Силуанова считает политическим. В любом случае, статус-кво Москву удовлетворяет.

Долгое время устраивал он и партнеров в Центральной Азии. В июне 2011 г. глава Банка развития Казахстана Нурлан Кусаинов говорил газете "Коммерсантъ", что Астана не будет занимать какой-либо позиции, а предпочтет дождаться договоренностей между двумя крупнейшими экономиками ШОС. Подобной точки зрения придерживались и представители других стран. Однако начиная с 2012 г. недовольство позицией России нарастает, периодически прорываясь в публичное пространство - чаще всех вопрос поднимает президент Киргизии Алмазбек Атамбаев. В неформальных же разговорах раздражение "неконструктивной позицией" Москвы выражают многие чиновники и банкиры других стран Центральной Азии, в особенности - Казахстана.

Причина понятна. Торпедирование Москвой идеи Банка развития ШОС не только не тормозит кредитную экспансию Пекина в Центральной Азии, но и переводит ее в самую неприятную форму. В условиях отсутствия многостороннего института с четкими пра-

стр. 149

вилами, каким мог бы быть Банк развития ШОС, страны региона вынуждены напрямую обращаться к КНР и вести переговоры с Пекином один на один. Китай не связан никакими рамками и может жестко продавливать свои условия. Особенно активизировался этот процесс после глобального кризиса 2008 - 2009 годов. При этом начинающийся экономический кризис в России и влияющее на всех падение цен на нефть и сырьевые товары делает вопрос об условиях доступа к китайским кредитам все более важным для региона.