Кринолин

Под названием «кринолин» в XVIII веке была известна ткань из конского волоса с шерстью. В России ее называли волосяной материей. В связи с изменениями моды, вызванными Великой французской революцией, от нижних юбок отказались более чем на два десятилетия. Но в начале 30-х годов ХIX века о волосяной материи снова вспомнили. Французский предприниматель Удино (Oudinot) начал рекламировать в печати ткань кринолин. А между 1851 и 1867 годами название «кринолин» перешло на конструкцию из металлических колец, закрепленных на некотором расстоянии друг от друга, введенную в моду Чарльзом Фредериком Бортом. Он приехал в Париж в 1850 году и при помощи своей расторопной и обаятельной жены сумел сшить несколько платьев для баронессы Меттерних. Баронесса, слывшая одной из элегантнейших женщин Парижа, порекомендовала его императрице Евгении, любившей пышный придворный стиль королевского двора времени правления Людовика XVI и Марии-Антуанетты, придворной портнихой которой была знаменитая Роза Бертен (ум. 1813).

В 1856 году Ворт получил патент на изобретение специального устройства, позволявшего менять расположение колец металлической конструкции. Совершенно неожиданно это породило бурю протестов против чересчур пышных юбок. В борьбу включился театр.

Водевили, оперетты, мелодрамы, комические балеты и арлекинады, содержание которых было связано с современными событиями, ставились только на сцене театров Парижских бульваров, или «бульварных театров», как их чаще называли. «Низкие жанры» не допускались на сцену привилегированных театров и исполнялись в «Жимназ», «Амбигю-комик», «Гетэ», «Фоли-драматик» и т.д. Новинки моды обязательно присутствовали в современных пьесах — поощрялись и рекламировались либо осуждались и высмеивались. В середине XIX века окончательно сформировался зритель этих театров. Особенным успехом представления «бульварных театров» пользовались в буржуазно-мещанской среде.

В 1856 году русские журналы сообщали: «На театре „Gymnase" постоянно с большим успехом дается пьеса гг. Дюманура и Баррьера „Les toilettes tapageuses" (шумливые костюмы). Это веселая и довольно едкая насмешка над нынешними парижскими модами, особенно над чересчур пышными юбками и слишком маленькими шляпками». В пьесе исполнялись веселые куплеты, текст и перевод которых поместил на своих страницах журнал «Мода»: «Нет более настоящих платьев, а какие-то шары, часто необитаемые. Составим крестовый поход против злоупотребления этими фальшивыми юбками. Не долго продолжаться этому успеху: скоро кринолин падет, и на развалинах лжи утвердится истина»^[55].

Удивительно, что механическое устройство породило такие страсти вокруг кринолина. Ведь история моды XIX века знает немало случаев механизации одежды. Только в 1832 году было сделано несколько изобретений. Газета «Молва» сообщала своим читателям, что «с 27-го прошедшего месяца, в торжественном заседании общества Ободрения Национальной промышленности, определено выдать медаль дому Жосселин, Пуссе и ком., в знак одобрения за полезное и счастливое изобретение механических корсетов, которые шнуруются и расшнуровываются в один миг»^[56].

Еще в начале 1832 года появилось устройство, позволявшее менять форму рукава. Необычайной пышности последнего долгое время добивались с помощью тростинок или жестко накрахмаленных подрукавничков. Но вот читатели дождались сообщения: «Мы уже уведомляли о подшивных рукавах на китовых усах или тростинках, которые придерживают рукава верхние. Теперь г-да Пуссе и Жосселин приделали тут механику. Маленькая пружина, которая сжимает и распускает рукава по произволению, есть превосходнейшее изобретение, особливо когда вообразим, как ужасны рукава с обручами под шалью или манто!.. Иные женщины казались с крыльями или парусами! неудобство это еще более сказывалось в карете, где наряд занимал более места, нежели сама дама. Все это теперь поправилось по милости механических рукавов»^[57].

Годом позже, в 1833 году, эти же механики изобрели устройство для прически, позволявшее удлинять и укорачивать локоны, не царапая при этом кожу и не портя шляпки^[58].

Аналогичное устройство для юбки оказалось неприемлемым для актеров и зрителей театра «Жимназ», и борьба против кринолинов не прекращалась до их полного и внезапного исчезновения в 1867 году. Сведения о кринолинах на протяжении целого десятилетия были весьма противоречивы. В 1856 году в «Моде» писали: «Наблюдая за туалетами в театрах: Итальянском и Оперном, можно утвердительно объявить о падении кринолина, несмотря на то, что он находит себе еще поддержку в некоторых из наших модных журналов, как например „Moniteur de la Mode". Стальные пружины у юбок нанесли ему окончательный удар, и в то же время сделались предметом общего смеха у всех женщин умных и со вкусом»^[59]. Однако еще в 1863 году журнал «Модный магазин» поместил описание устройства кринолина, а также объявил читателям, что «царство кринолина и не думает приходить к концу. Он вошел теперь в благоразумные размеры, но без него нынешние длинные и полные (имеется в виду широкие. — Р.К.) платья — немыслимы»^[60].

Внезапное исчезновение кринолина в 1867 году не вызвало сожалений ни у авторов обзоров моды в русской периодике, ни у читателей модных новостей.

Для того чтобы современная исполнительница смогла свободно двигаться по сцене или съемочной площадке в кринолине любой величины и формы, легко садиться или вставать, следует учесть советы, которые первые обладательницы кринолинов получали со страниц женских журналов, рассказывающих о том, как изготовить самый модный наряд в домашних условиях^[61].

Прежде всего, нужно предусмотреть тесьму на уровне второго обруча кринолина, которая свободно обхватывала ноги в виде двух широких петель, позволявших «подчинить» себе юбку и сохранить при этом свободу движения. Рекомендовалось также утяжелить низ юбки, особенно ее переднюю часть при помощи мешочков с песком.

Любопытно, что кринолины нашли распространение и в сельской местности. Известно, что в Ярославской губернии были попытки наладить производство кринолинов из проволоки и прутьев^[62].

Это увлечение нашло отражение в поэме Н.А.Некрасова «Кому на Руси жить хорошо»:

«А есть еще затейницы,

Одеты по-столичному —

И ширится и дуется

Подол на обручах!

Заступишь — расфуфырятся!

Вольно же, новомодницы,

Вам снасти рыболовные

Под юбками носить».

Конструкция из прутьев была известна еще в XVIII веке под названием «фижмы». Во Франции такой каркас из ивовых прутьев назывался «панье», что, собственно, и означает «корзина». Форма панье менялась — иногда они настолько раздавались в ширину, что дамы должны были раздвигать руки и сгибать их в локтях. В истории костюма эта форма именуется «панье с локотками».

В XVIII веке фижмы, или панье, были знаком социальной принадлежности женщины: «Кринолин (имеются в виду фижмы XVIII века) часто бывал патентованной привилегией высших сословий. Во многих странах и во многих городах женщинам низших классов было запрещено под страхом денежной пени носить такую юбку, а прислуга и крестьянка наказывались даже тюрьмой»^[63].

В России XIX века, как мы можем судить по поэме Некрасова, сам кринолин имел широкое хождение в разных слоях общества, но его размеры определялись общественным мнением, своего рода сословной регламентацией. В 1861 году рецензент спектакля «Свои люди — сочтемся» писал: «Артистки не всегда одеваются сообразно с ролями, которые ими исполняются. Так было при представлении „Свои люди". Бенефициантка играла Устинью Наумовну, бедную чиновницу, промышлявшую по Москве сватовством и получающую за то, по ее словам, где платье, где платок, а где и чепчик, но одета была она в великолепном шелковом платье с огромнейшим кринолином, а на голове у нее была свежая куафюра... Г-жа Левкеева щеголяла в кринолине таких необъятных размеров, какие настоящей Олимпиаде Самсоновне, конечно, и во сне не грезились^[64].