II. Практические аспекты информационных угроз

С системной точки зрения технология это такая основанная на (1) науке и (2) опыте продуктивной деятельности (3) система взаимоотношений-взаимосвязей между людьми, между людьми и уже имеющейся техникой (или окружающей, данной природной средой), которая обеспечивает (4) достижение целей в одной или нескольких из четырех основных типов деятельности (материально-преобразовательной, познавательной, ценностно-ориентационной деятельности и деятельности общения). Кратко говоря, научное знание становится эффективным, поскольку опыт превращает его в инструмент решения новых задач экономики и социальной жизни вообще.

Как бы не высказывались отдельные деятели политики и бизнеса, но под инновациями все же следует понимать такие нововведения, новшества, такое использование:

1) информационных элементов системы «новая технология» (НОВЫХ знаний, НОВОГО производственного опыта);

2) материальных элементов этой системы (уже имеющихся или новых технических средств, устройств, исходных продуктов и т.д.);

3) НОВЫХ принципов взаимоотношений-взаимосвязей этих элементов в процессе материально-преобразовательной деятельности;

которое, с позиции цели новой технологии (качественно и/или количественно повысить эффективность этой деятельности), логически объединяет эти элементы процедурно, процессуально в описании этой новой технологии ее новыми взаимосвязями-взаимоотношениями.

Кандидат наук, полковник, ветеран РВСН и ГРУ Генштаба О.Л.Сергеев подчеркивает, что без прираще­ния новых знаний и опыта производ­ство попадает в технологическую за­падню непрофессионализма и безответственности. Признаками информационных поражений сознания и подсознания высших управленческих кадров в этой связи являются:

1) псевдоцели развития; поскольку практическая цель является системообразующей основой любой технологии, постольку притянутые за уши псевдоцели полностью вытесняют цель реальную и ожидаемый результат;

2) отсталые техноло­гии; это не старые станки, которые можно заменить новыми, а, прежде всего, такие взаимоот­ношения людей, которые тормозят и процесс выработки инноваций из новых знаний и опыта поколений и процессы их использования в практической деятельности;

3) техноло­гическая несовместимость; главными врагами инноваций являются псевдоцели (ложные цели) и техноло­гическая несовместимость при ошибочном или умышленном объединении процессов «разнополярной» при­роды, содержания или не синхронизированных по времени.

4) заранее запланированный конфликт знаний и опы­та эпохи технологической революции, который также стоит за всемичудовищно нелепыми катастро­фами, перманентно преследующими страну.

5) уничтожение объединением (см.далее) и др.

Например, захват всей электроэнергетики бизнес-дельцами Рос­сии завершился катастрофой на Саяно-Шушенской ГЭС. Пермская трагедия, отмечает О.Л.Сергеев, унесшая жизни свыше ста человек, показала, что «опыт, сын ошибок трудных» еще не превратил сумму хорошо известных истин в стереотип безопасных дей­ствий. Парадоксы псевдовоспитания: «авось», «моя хата с краю», «если нельзя, но очень хочется, то можно» направили гений реформаторов в об­ласть простых, но технологически несовместимых решений.

О.Л.Сергеев пишет, что совмещение во многоцелевом объекте нескольких технологий редко бывает успешным. Еще во Вьетнаме американцы разочаровались в своем новейшем истребителе-бомбардиров­щике F-111. По этому поводу маршал Андрей Гречко сказал, что это и не истребитель; и не бомбардировщик. Напротив, успех космической экспе­диции «Аполлон-Союз» в 1975 г. был обеспечен созданным отечественными инженерами стыковочным узлом, совместившим технологически американский и советский корабли.

Объясняя последствия попыток совместить «технологическое» несовместимое, О.Л.Сергеев обращается к силой навязанному стране единому государствен­ному экзамену (ЕГЭ). Это, полагает он, впечатлительный пример модели «технологической несовместимости», объединивший диаметрально противоположные по целям и задачам (1) школьные выпуск­ные экзамены (призванные дать оценку воспитательно -образовательным усилиям школы и, прежде всего, результатам приобщения новых поколений к общественно-историческому опыту, усилиям школы и родителей по нравственному, трудовому и патриотическому воспитанию) и (2) приемные испытания в вузы, в образовательно -воспитательные учреждения (испытания, которые должны дать оценку природной предрасположенности и готовности молодых людей к той или иной профессиональной деятельности).

«…Ин­дикатором провала этой затеи яви­лась перепроверка результатов ЕГЭ и череда коррупционных скандалов. По образному выражению видных математиков, авторы ЕГЭ скрестили микроскоп и телескоп. Оценка эффек­тивности измерений, проведенная Рособрнадзором, составила 40% при 25% коррупционной составляющей ЕГЭ.»

Следует вообще констатировать, полагает О.Л.Сергеев, ученый-эксперт Всероссийского фонда образования, что «технологической ловушкой» для Рос­сии стало отделение «реформаторами» самого процесса обучения от воспитания.

Разделяя эту точку зрения, мы полагаем, что «болонский процесс, вымывающий опытную профессуру из вузов, приоритет информацион­но-отчетной составляющей и «разруливание» финансов (часто с прицелом на личное обогащение) у «новых эффективных менеджеров» системы образования (и обслуживающей их челяди) вытеснил из воспитательно -образовательной деятельности дошкольных, школьных и образовательно- воспитательной деятельности средних специальных, высших учебных заведений российские традиции просвещения и эффективные педагогические методики.

Напомним, что «просвещать» в традициях русской культуры всегда означало «даровать свет умственный, научный и нравственный, поучать истинам и добру, воспитывать; образовать ум и сердце»; просвещенный человек, современный образованием, книжный, читающий, с понятиями об истине, доблести и долге; просвещение - развитие умственных и нравственных сил человека; научное образование, при ясном сознании долга своего и цели жизни; свет науки и разума, согреваемый чистой нравственностью; развитие умственных и нравственных сил человека; научное образование, при ясном сознании долга своего и цели жизни.

К этому содержанию понятия «просвещении», изложенного В.И.Далем, прибавим еще одно важное для правильного, как нам представляется, понимания общего всестороннего просвещения, понятие «воспитание». Воспитывать, как издавнасчитали в России, означало заботиться о вещественных и нравственных потребностях малолетнего, до возраста его (в низшем значении этого понятия) и просвещать - научать, наставлять и обучать всему, что для жизни в обществе нужно (в высшем значении этого понятия).

И псевдоцели, и нищета педагогов, и безоглядная ломка в угоду западным стандартам существовавших технологий воспитательно-образовательного процесса, и внедрение технологий, призванных лишь загрузить в сознание молодого поколения новую информацию, и повсеместная пропаганда развлечений, комфорта и индивидуального «жизненного успеха» любым путем должны были сказаться и уже сказались на таких нравственных компонентах профессионализма нового вра­ча и инженера, педагога и юриста, военнослужащего и милиционера (полицейского?), госслужащего и рабочего как «ответственность» и «профессиональная честность».

О.Л.Сергеев полагает, что главную роль в разрушении систе­мы знаний и опыта сыграли Законы РФ «Об образовании» и «О высшем и послевузовском специальном образова­нии».

«Питатели разума» - воспитатели занимают особое место в истории че­ловечества. Без них «умное здание» школы никогда не зажжет факел но­вого знания. Планы ликвидации педагогических (в том числе инженерно-педагогических) вузов и замены педа­гога квалифицированным специалис­том на этапе современного технологического вызова зловещи не менее, чем ЕГЭ. А тенденция перехода функций воспи­тания из системы образования в МВД усиливает дисбаланс принуждения, наказания и убеждения.

Сами же кара­тельные технологии, пришедшие на смену профилактическим и тонким агентурно-оперативным, совершенно иначе форматируют взаимоотношения этих органов и с обществом и внутри себя, стремительно снижая былую эффективность оперативно-розыскной и профилактической деятельности органов ох­раны правопорядка, вымывая из этих органов профессиональных сыщиков, честных и опытных защитников граждан от криминалитета, юристов, понимающих свою ответственность за судьбы страны.

Уничтожение объединением. О.Л.Сергеев отмечает, что примером этого в последние годы любимой аппа­ратной идеей чиновников стало объединение органов государственной вла­сти, имеющих отвратительное свой­ство размножения при распаде на мо­нопольные секторы коррупционного решения частных задач. Объединение вузов, заводов и т.д.

Искусство создания целевых клас­теров для сокращения множащихся органов власти заменило бы построение причудливых образований - министерств-монстров с абсолютно несовместимой технологически деятельностью.

Что общего между транс­портом и связью, атомной энергетикой и коммунальным хозяйством, образова­нием и наукой, медициной и трудом, культу­рой и массовой коммуникацией, промышленностью и торговлей? Конечно, поднатужившись, можно доказать, что, например, система образования и система научных исследований имеет нечто общее – «знание, научную информацию». Но цели каждой из систем несовместимы, как, естественно, несовместимы технологии воспитательно-образовательной деятельности и деятельности научно-исследовательской и опытно-конструкторской.

Закономерным следствием объединения (по чьей-то явно не российской идее) несовместимых целей в одном министерстве или в одной отрасли стала естественная реакция управленческой подсистемы гиперсистемы «страна» на эту несовместимость: рост численно­сти чиновников, вал отчетной документации, парали­зующий работу исполнителей. Сегод­ня, например, органы управления системы об­разования блокируют учебный процесс в школе и вузе постоянным требованием подготовки массы справок и придумыванием «инноваций» в образовательном процессе.

Отметим, и то обстоятельство, что сегодня министерские чиновники, и «руководящие образованием» и те, кто повыше, полагают, что нашли один из ответов на вопросы обеспечения модернизации страны в том, что якобы можно эффективно совмес­тить научные и образовательные тех­нологии в новых исследовательских и федеральных университетах и получить для экономики новые производственные технологии.

Заметим, во-первых, что уничтожение национально ориентированных моделей экономического развития и внедрения инокультурных моделей в сознание руководящих кадров является важнейшей задачей информационной войны против России

Во-вторых, за советское и после советское время был накоплен различный опыт инноваций. Например, сталинский опыт использования научных «шарашек», совмещенных с опытным производством, когда «планомерно» арестованным ученым предоставлялась творческая свобода в закрытом пространстве «исправительных учреждений» и хороший паек в обмен на выдачу идей (и междисциплинарных тоже!) и доведения идей до производства.

Есть послесталинский опыт: объединение научных и производственных подразделений под крышей одного НПО – научно-производственного объединения. Об эффективности этого опыта и его совместимости с сущностью творчества (научного, конструкторского и производственного) может судить каждый образованный человек, думающий о судьбе своей нации.

Как и о том, что последние десятилетия с большим успехом шел разгром именно НПО при явном нежелании новых «эффективных собственников» вкладываться в отечественную науку. И наивно полагать, замечает О.Л.Сергеев, что без интегра­ции с производством можно совместить научные и образовательные тех­нологии в новых исследовательских и федеральных университетах. Свиде­тельство тому провал административ­ной реформы и ЕГЭ.

Опыт уже российской «реформации» послесоветского периода наиболее хорошо известен молодым российским экономистам. Одна из целей этих реформ администра­тивной и образовательной, военной и энергетической, сегодня уже четко просматривается в том, чтобы создать универ­сальные, компактные структуры управ­ления, не требующих от управленцев специальных знаний, но позволяющих «правильно» управлять финансовыми потоками.

Понятно, что это и есть пример внедрения в сознание управленцев подрывной информации - ложных целей политического управления страной (с заранее известными результатами). Скрещиванием несовместимого - различных по своим целям технологий – отста­лой административной с передовой технологией бюджетирования, ориен­тированного на результат (results-based budgeting) - реформа 2004 г. убила в зародыше программный подход к управлению государством.

Неработоспособность госаппарата вызвала к жизни параллельные структуры национальных проектов и корпо­раций, собравших вместе сотни технологически неупорядоченных пред­приятий, знания и опыт которых остаются невостребованными.

Например, конечным результатом этой идеи явился неработоспособный «трехчлен» из министерства, единого центра ракетостроения и универсальной зем­новодной «Булавой». Из дивизии вместо мобильной бригады получился неповоротливый полк, а коллапс управления электроэнергетики завер­шился катастрофой Саяно-Шушенской ГЭС.

Катастрофа на электростанциях, взрывы армейских арсе­налов вновь и вновь доказывают угрозу технологической несовместимости эксплуатации и утилизации, поражающего техничес­кий объект при бездумном продлении сроков его службы.

Заметим,что опыт масштабных модернизаций, уже проведенных в России ранее (Петром I и И.Сталиным), потребовал кардинального («революционного») изменения госаппарата и известного преобразования социальной структуры общества. И методы этих «изменений» (и цена таких модернизаций) тоже хорошо известны.

Поэтому встают вопросы, например, о возможности модернизации страны с учетом четко обнаружившегося нежелания высшей власти модернизировать нынешний суперкоррумпированный, работающий преимущественно на свою выгоду госаппарат.

Примером является нынешняя попытка реформирования МВД России в 2010-2011 годах. Давно уже всем ясно, что без изменения принципов взаимоотношений всех подразделений этого министерства с гражданами, без таких же изменений взаимоотношений внутри самого министерства ничего у высшей власти не получится. Сколько бы не тратили денег на уже деградировавшую систему уже заранее известен закономерный конечный результат…