Средние значения показателей теста «Подростки о родителях»

(Выборка более 4 тыс. подростков старших классов школ)

Подобное различие, по мнению исследователей, может быть объяснено тем, что позитивный интерес матери подростки видят прежде всего в наличии опеки сильного самостоятельного чело­века, тогда как позитивный интерес со стороны отца рассматри­вается как отсутствие грубой физической силы. Возрастание пози­тивного интереса со стороны матери до максимального значения не снижает уровня личностной тревожности подростка, она оста­ется на среднем уровне и колеблется от 40 до 41 балла.

Возрастание позитивного интереса со стороны отца (OPOZ = 3 или OPOZ = 4) способствует снижению личностной тревожности с 41,5 до 39,8 балла. Дальнейшее увеличение значения позитивно­го интереса до 5 способствует возрастанию тревожности с 39 Д° 40,8. Крайне высокий балл по шкале позитивного интереса указы­вает, как правило, на идеализацию действительной ситуации в семье или сознательную симуляцию со стороны одного из роди­телей. Это может говорить также о том, что ребенок требует безо­говорочной любви со стороны родителя или боготворит его, а подобное состояние подростка не может не сказаться на его лично­стной тревожности.

Анализ зависимости личностной тревожности подростка от директивности матери указывает на прямую зависимость этих ве­личин друг от друга. При минимальном значении директивности (MDIR = 1) значение LT = 38, при максимальном (MDIR = 5) значение личностной тревожности увеличивается до 45,8, т. е. при навязывании подростку чувства вины со стороны матери он ста­новится высоко тревожным.

Корреляция уровня личностной тревожности подростка с директивным стилем воспитания отца носит не столь яркий харак­тер линейной зависимости, как у матери. Тем не менее при отсутствии директивности отца личностная тревожность подростка равняется 40,4, при появлении же директивности отца снижается до 39,8. Поскольку директивность отца воспринимается подростков в форме тяготения к лидерству, желания завоевать авторитет, ее отсутствие воспринимается подростком болезненно.

Личностная тревожность подростка при возрастании директивности отца с 2 до 4 возрастает с 39,8 до 43,4 балла, что может быть обусловлено приближением директивности к деспотичности. При возрастании директивности до 5 личностная тревожность остается неизменной.

Анализ соотношения враждебного стиля воспитания и обоих видов тревожности говорит о линейной зависимости этих величин. Чем более выражена враждебность, тем выше уровень тревожности. Следует отметить, что враждебное поведение отца является более стрессогенным для подростка, поскольку при максимальной враждебности матери LT = 45,1, а при максимальной
отцовской враждебности LT = 46,8.

Различие влияний враждебного стиля воспитания со стороны матери и отца может быть объяснено тем, что враждебные матери прежде всего агрессивны и чрезмерно строги в межличностных отношениях с ребенком. Жестокие отцы суровы и чрезмерно критичны по отношению к собственному ребенку, поэтому он живет в тревожном ожидании низкой оценки его деятельности подтверже­ния по формуле «Как ты смеешь не соответствовать тому, что ждут от тебя, ведь я жертвую всем, чтобы сделать из тебя человека».

Анализ зависимости личностной тревожности от автономности родительского воспитания свидетельствует об отсутствии корреляции. Отсутствие зависимости может быть обусловлено тем, что современные подростки понимают автономное поведение родителей по-разному. Оно может ассоциироваться у них с отторженностью, чрезмерной бесстрастностью, а может восприниматься как предоставление свободы и независимости.

Анализ зависимости личностной тревожности от родительской непоследовательности указывает на корреляцию этих величин. Следует отметить, что непоследовательность отца является более стрессогенным фактором для подростка, поскольку при минимальной непоследовательности (ONED = 1) LT = 36, а при максимальной (ONED = 5) — LT = 49. Тогда как при минимальной материнской непоследовательности (MNED = 1) LT = 39,9, при возрастании до максимума (MNED = 5) личностная тревожность продолжает оставаться в пределах среднего уровня.

Столь явное различие влияний одного типа воспитали я со стороны матери и со стороны отца может быть, по мнении? авторов исследования, обусловлено тем, что непоследовательное матери и непоследовательность отца воспринимается подростками по разному. Материнская непоследовательность воспринимается как чередование господства, силы и покорности, т.е. смена настроений, тогда как непоследовательность отца воспринимает прежде всего как непредсказуемость реакций родителя на поведение подростка. В связи с этим подростки находятся в постоянном ожидании или сурового наказания за мелкий проступок, или легкого «журения» за что-либо более серьезное.

Комментируя полученные авторами данные и их анализ на­ходимо отметить следующее.

Во-первых, как мы писали выше, стандартные баллы по методике «Подростки о родителях» вводятся так, что среднее стандартное значение по каждой шкале должно быть равно трем. Авторы Русскоязычной версии теста не перестандартизировали его — в их публикациях воспроизводятся чешские нормы и таблиц/ перево­да «сырых» баллов в стандартные. Е. Кривцова и соавторы также не перестандартизировали тест и используют чешские нормы. Поэтому их анализ средних значений по отдельным параметрам теста и их сравнение друг с другом не являются единственно возможными. Они располагали достаточной выборкой испытуемых чтобы перестандартизировать тест для выбранной выборки.

Во-вторых, смущает тот факт, что сразу три из пяти показате­лей теста «Подростки о родителях» позитивно коррелируют с личностной тревожностью. Встает вопрос: что же измеряет этот тест — отношение родителей к подросткам или тревожность подро­стков? Тем более что сразу три параметра, коррелирующие с тре­вожностью, вполне могут быть не независимы! По крайней мере, факторного анализа полученных данных авторы не проводят.

В-третьих, подлежит уточнению направленность связи между личностной тревожностью и субъективным видением подростка­ми семейной ситуации. Авторы приводят некоторые доводы в пользу того, что тревожность зависит от субъективного восприя­тия семейной ситуации. Но вообще говоря, субъективное восприя­тие ситуации в семье вполне само может зависеть от тревожности подростков как более первичной индивидуально-личностной ха­рактеристики.

Все вышесказанное свидетельствует о том, что русскоязычный вариант методики еще нуждается в своей доработке и стандарти­зации.