Управления

На Земле существуют 2 тысячи языков в 266 странах. В одной из них, Российской Федерации, ныне проживают люди 160 национальностей, при этом русские составляют 80% населения или около 116 миллионов человек. По данным переписи же 1989 года в стране проживало 126 народов, а русских было 85% населения. Увеличение числа этносов связано, прежде всего, с тем обстоятельством, что многие из них, назвавшие себя при переписи 1989 года русскими (казаки, поморы и др.), стали в дальнейшем считать себя представителями иной национальности. Но это лишь отчасти объясняет снижение доли русского населения, ибо оно вымирает ускоренными темпами по сравнению с другими этносами. К тому же после развала Советского Союза более 25 миллионов самого многочисленного народа Европы оказалось за пределами своей исторической родины, причем нередко в положении нежелательных «иностранцев».[69]

Ухудшение демографической ситуации, по прогнозам социологов, неизбежно в связи с постоянно предпринимаемыми попытками дезинтеграции нашей страны, обостряющими все общественные противоречия, в том числе и в сфере национальных отношений. Это диктует необходимость их более глубокого исследования с учетом того, что формирование этнического самосознания является определяющим фактором образа жизни человека (стиля его поведения, общения, активности и т.д.), оптимизации совместной жизнедеятельности людей, их межличностных отношений, условием гармонизации человеческой индивидуальности.[70]

Вначале целесообразно определить содержание основных дефиниций, которые нередко трактуются различными исследователями весьма неоднозначно. Многие десятилетия в науке противостоит точка зрения сторонников концепции, рассматривающей этничность как природное, естественное (примордиальное) свойство людей, взглядам приверженцев теории, определяющей этнические признаки как преимущественно социальные и культурно обусловленные.

Теоретики, как нам представляется, надолго заблудились в шести «соснах»: народ, нация, этнос, народность, национальность и этничность. Некоторые из них предлагают даже упразднить и забыть понятие «нация», считая его чисто субъективным феноменом, неким произвольным творением разума ученых.[71] Другие, наоборот, полагают, что нация существует объективно, реально, вне индивида, еще до того, как он появляется на свет.[72] Апофеозом абсурда является то, что в принятой с участием некоторых из этих мудрецов «Концепции государственной национальной политики Российской Федерации» отсутствует сам термин «нация».

На наш взгляд, наиболее основательно провел анализ такого сложного явления, как нация, М.О. Мнацаканян. Он рассматривает её в качестве социальной реальности особого рода, для изучения которой требуется междисциплинарный подход. По мнению ученого, национальная общность, важнейшей чертой которой является национальная солидарность – это интегральная целостность, специфическая и уникальная социальная система, единство объективного и субъективного, материального, культурного, идеологического и психологического, экономического и политического.[73]

Действительно, вполне логично предположить, что метафизическое противопоставление природного и социокультурного, этнического и национального снимается их синтезом в новом качественном единстве - этнонациональное, которое в зависимости от конкретно-исторических условий проявляется то как национальное в процессе осознания обществом своих интересов по отношению к государству, то как этническое – во взаимоотношениях одной этнической общности с другой или другими.

Теория и практика национальной политики в России обычно связывалась с проблемами национальных меньшинств, однако решение этих вопросов в реальности трудно отделить от проблем этнического большинства, то есть русского народа. Нарушение баланса интересов любой из сторон межэтнических отношений различными политическими силами нередко приводит не только к дестабилизации этих отношений, но и к обострению политической ситуации в стране. Поэтому при исследовании функций и роли этнического большинства в процессе нациестроительства, этнических аспектов федерализма и миграционных процессов так важно учитывать всю их сложность, деликатность и дискуссионность. В публикуемой статье мы затронем лишь некоторые социологические аспекты этих проблем.

В начале ХХ1 века в нашей стране снова утвердилась та социальная структура, которая детерминируется отношениями частной собственности, возникшими после проведенной приватизации общенародного достояния, что во многом стало определять характер и интенсивность развития наций. На смену прежнему духу коллективизма и интернационализма пришло партикуляризованное массовое сознание, что вызвало перемену приоритетных ценностей в пользу индивидуальных, прагматических начал семейного благополучия, покоя и порядка, которые вытесняют на периферию ценности общенациональные, гуманистические, связанные как с проблемой выживания собственного народа, так и всего человечества в целом.

Вместе с тем нация остается практически единственным социальным институтом, который нередко выполняет функцию психологической защиты личности в современных условиях, когда ускоряется процесс социального расслоения, что фиксируется не только поляризацией людей по доходам и власти, но и противоположными социально-психологическими оценками различных этнических групп собственного положения в обществе. Это зачастую становится почвой для национальных конфликтов как форм гражданского, политического или вооруженного противоборства, в которых стороны или одна из сторон мобилизуются, действуют или страдают по признаку этнических различий, обусловленных, прежде всего, неравным представительством интересов в руководящих органах власти, хозяйственных (коммерческих) структурах и средствах массовой информации.

Колебания этнополитического маятника (по выражению Э.А Паина[74]) происходят то в сторону активизации этнических меньшинств (после инициированного «демократами» и «этнократами» при поддержке внутренней и внешней буржуазии развала Советского Союза), то в сторону активизации этнического большинства - прозревающего русского народа, попавшего в особенно тяжелую демографическую, социально-экономическую, политическую и социокультурную ситуацию.

Затянувшийся системный кризис в стране стимулирует поиск виновных, обостряет потребность в восстановлении утраченного достоинства государствообразующей нации, своеобразные качества которой (доверчивость, терпеливость, совестливость, открытость, приверженность групповым и общегражданским интересам и др.) обманным путем были использованы «перестройщиками» и «реформаторами» против её собственных интересов. В современных условиях особая ответственность за определение эффективной стратегии решения этнополитических проблем ложится на правящую группировку, которая нередко с меркантильной целью содействует изоляционизму, создает атмосферу национальной нетерпимости, формирует «образ врага», распространяет ложные представления о несовместимости ценностей различных этнических групп.

Нам представляется важным отметить, что в связи с трансформацией российского общества, сопровождавшейся быстрым распадом социальных основ повседневного существования людей, происходило беспрецедентное для мирного времени вымирание народа, прежде всего русского.

Средняя продолжительность жизни у мужчин составляла менее 60 лет, а у женщин – 73 года (в западных странах эти цифры соответственно 72-75 лет и 78-80 лет, а в Японии – 78 лет и 82 года). Показатели преждевременной смертности в России в 2,5-4 раза выше, чем в западноевропейских странах, США и Японии.

Спровоцированный системный кризис общества усилил процесс такого имущественного расслоения социума, при котором богатство и бедность концентрировались на разных его полюсах. По данным академика Д.С. Львова, 1,5% населения России располагали 56% национального богатства страны,[75] а 64% жителей находились за чертой бедности.[76]

Сравнительное исследование результативности экономических реформ в России и странах Центральной и Восточной Европы показало, что такая поляризация доходов не только не стимулировала экономический рост, но и начинала препятствовать ему.[77]

Вследствие осознания неблагоприятных результатов осуществленных преобразований в сознании народа происходит трансформация представлений о возможностях и средствах реализации человеческих идеалов в условиях рыночной экономики, поскольку, как констатирует Ю. Левада, «все символические структуры, вводимые в оборот на протяжении 15 лет, оказывались мертворожденными».[78] Его коллеги из Всероссийского центра изучения общественного мнения Л. Гудков и Б. Дубин пишут в том же номере информационного бюллетеня, что «слова «реформа», «демократизация», «цивилизация» потеряли свою определенность и конкретный смысл, оставшись лишь неясным ценностным вектором либерального образа мысли, ориентиром общих изменений».[79]

По мнению социологов, усиливается негативное отношение большинства населения к характеру перемен, что находит отражение в осознании обиженности, обделенности, беззащитности, принудительности существования, неподконтрольности для рядового человека любых происходивших с ним событий. Это порождает чувство собственной подневольности, неуверенности в ближайшем будущем.

В связи с этим наделялись отрицательными значениями не только «новые русские» и «олигархи», но и демократы и «Запад» как таковой. Речь при этом шла в равной степени как о дискредитации реформаторов и враждебности к агентам изменений, так и о росте разного рода фобий, нараставшем антизападничестве и антиамериканизме. Ежедневное и публичное признание всеобщего беззакония, принятие криминальной практики как почти нормального явления сопровождалось расширением знаков православия и исконно русских этических начал.[80]

Так, если в 1989 году 60% опрошенных оценивали западный образ жизни как образцовый, то к 2000 году произошла инверсия ценностных ориентаций, связанная с пробуждением обманутых обещаниями адептов «перестройки» и «реформ»: 67% респондентов указали, что западный вариант общественного устройства не подходит для российских условий, противоречит укладу жизни русского народа.[81]

По данным ученых, подавляющее большинство респондентов (независимо от возраста) вкладывало в понятие «социализм» позитивный, а в понятие «капитализм» – негативный смысл.[82] Примерно половина опрошенных представителей всех поколений нашего Отечества высказывались за построение общества, в котором традиционные российские ценности сочетались бы с достижениями экономически развитых стран Запада и Востока.[83]

Характерно, что, по данным фонда «Общественное мнение», 60% населения страны считали, что Россия по своим традициям и культуре не принадлежит ни Европе, ни Азии, а представляет собой некую особую евразийскую цивилизацию.[84]

Следует особо подчеркнуть, что в годы так называемой «перестройки» большинство народа связывало свои надежды именно с обновлением социализма. Однако значительная часть деятелей литературы, искусства и науки не только отказывалась служить своему социалистическому Отечеству, вскормившему их, но и под прикрытием псевдодемократической и псевдогуманистической фразеологии сбивала народ на антикоммунистическую стезю, причем ведущим субъектом контрреволюционного процесса выступила так называемая управленческая интеллигенция, среди которой было немало представителей национальных меньшинств.

Эти этнократы, руководствуясь принципом «разделяй и властвуй», параллельно с властвующей «элитой» русского происхождения, немало способствовали провоцированию и обострению межэтнических противоречий и столкновений.

Анализ результатов социологических исследований позволяет утверждать, что на рубеже веков сохранялась духовная преемственность всех поколений России[85], сущность взаимоотношений которых определялась не конфликтом (и уж тем более не разрывом или даже разломом, как утверждали некоторые социологи[86]), а единством противоположностей: общностью в главном и своеобразием, различием во второстепенном.

В целом можно сделать вывод: разительных несоответствий в ценностных ориентациях всех поколений России практически не обнаружено, не наблюдалось и неприязни между поколениями, людьми разных возрастов.[87] Как оказалось, ценности добра, свободы и достойного продолжения своего рода были практически не подвержены влиянию перемен в обществе. [88]

Выявились и некоторые другие совпадения в ценностных ориентациях «отцов» и «детей». Так, проведенные в конце 90-х годов международные социологические исследования свидетельствовали: «нарождающиеся поколения демонстрируют наличие неутраченных национально-нравственных качеств и признают себя в большинстве своем православными. А потому следует признать стойкое существование устойчивого русского этнорелигиозного типа, сохраняющегося и передающегося молодым поколениям».[89] Более того, некоторые социологи считали, что на рубеже веков «российское общество явно дрейфует в направлении общенационального консенсуса».[90]

И это весьма важно, поскольку при переходе к новому типу социокультурных связей в условиях неоднозначной по своим социальным последствиям глобализации целесообразно сохранять духовные традиции, изменяя лишь институты культуры, в первую очередь системы образования, воспитания и обучения молодежи, создавая тем самым эффективное ресурсное обеспечение любых, в том числе и экономических реформ.

Как показывают исследования социологов, в условиях глобализации население «цивилизованного» мира живет на 30 лет дольше, чем население бедных африканских стран. Разница между доходами самых богатых и самых бедных стран не сокращается, а при современных тенденциях, напротив, увеличивается: если в 1960 году она составляла 37 раз, то сегодня – 74.[91]

По мнению В.И Давиденко, «в настоящее время Россия и славянские этнические общности (Украина, Белоруссия, Балканы и др.) искусно отбрасываются западной экономикой (западной моделью) от процессов взаимной интеграции к расчленению. Устойчивое развитие «цивилизованного» мира будет обеспечиваться, в том числе и за счет России, и за счет гибели славянского суперэтноса».[92]

Вообще диалектика взаимосвязи экономики и духовной, прежде всего нравственной сферы носит сложный и противоречивый характер, между ними нет однозначного соответствия, а их отождествление фактически равноценно принятию принципов узкого практицизма, характерного для этики утилитаризма и прагматизма. И, как следствие, это приводит к оправданию беспринципности и политики достижения целей любыми средствами, что ныне стало довольно массовым явлением.

Важно, однако, учитывать, что в сфере морали (где в общем и целом наблюдаются за тысячи лет развития цивилизации и культуры, безусловно, прогрессивные изменения) имеет место взаимодействие на основе экономической необходимости, в конечном счете всегда прокладывающей себе путь. И «чем дальше удаляется от экономической та область, которую мы исследуем, чем больше она приближается к чисто абстрактно-идеологической, тем больше мы будем находить в её развитии случайностей, тем более зигзагообразной является её кривая. Если вы начертите среднюю ось кривой, то найдете, что чем длиннее изучаемый период, чем шире изучаемая область, тем более приближается эта ось к оси экономического развития, тем более параллельно ей она идет».[93]

В целом важно иметь в виду, что стабильность и жизнеспособность любого государства определяется, прежде всего, нравственным и духовным уровнями его населения, а не состоянием экономики.[94]

Мораль народа во многом определяет характер отношений между представителями различных этносов. В начале ХХ1 века национальный вопрос в России приобретает свою специфику не только вследствие быстрой дезинтеграции страны, осознания несправедливости практики разгосударствления этнических отношений, ухудшения условий функционирования этнического большинства, его усталости и разочарования в результатах «реформ», но и утраты артельности (соборности, коллективности), а также общегосударственной идеологии, ностальгия по которым особенно свойственна старшему поколению русских, чьё этническое самосознание формировалось в тесной связи с традиционным «общинным» мироощущением, означающим потребность в социальном оценивании, одобрении, определении соответствия общепринятым образцам поведения.

Некоторые учёные не согласны с тем, что процесс глобализации несовместим с существованием наций и национальных государств. Так, М.О. Мнацаканян полагает, что национальные государства не уходят с исторической арены, и достаточно убедительно, на наш взгляд, развенчивает миф о том, что глобальные силы, идущие на смену национального государственного суверенитета, анонимны, безродны, неуправляемы, несут с собой наднациональные учреждения, правила, ценности для всех без исключения наций и государств мира. По его мнению, отрицание роли и значения национальных государств в современном мире – это отрицание мелких, слабых, зависимых государств с позиций развитости и высокомерия. Он считает, что транснационализация не отменяет государственный суверенитет и по-новому ставит комплекс проблем его защиты.[95]

К сожалению, в начале ХХ1 века в нашей стране находятся политические силы, инициирующие и поддерживающие антигосударственные, русофобские настроения. В некоторых регионах Российской Федерации в связи с агрессивными, нередко противозаконными действиями представителей отдельных национальных меньшинств по отношению к русским (захватами недвижимости и принадлежащих коренным жителям участков земли, разбоем, насилием и др.) усиливается этническая конфронтация. Г.В. Осипов в числе негативных последствий «новой реальности в России» отмечает практическую легализацию «антинациональной и антигосударственной деятельности...»[96]

По данным ВЦИОМ, почти половина опрошенных (47,3%) считали в 2002 году возможными кровопролитные столкновения на национальной почве, причем уровень тревожности русских был выше, чем среди представителей других этнических групп.[97] Ответная реакция на экстремизм этнических меньшинств естественно выражается в определенном усилении ксенофобии и даже отдельных актах насилия по отношению к другим этносам.

Но даже такой известный «демократ», как директор Института этнологии РАН В.А. Тишков, которого трудно отнести к сторонникам традиционализма и тем более национализма, вынужден признать, что «наступает... время защиты не только притесняемых меньшинств, но и защиты большинства от радикализма и агрессивности меньшинства».[98] Однако принимаемые властями меры по этнополитической интеграции зачастую оказываются неэффективными, несмотря на все усилия по выстраиванию руководящей «вертикали», поскольку не отвечают коренным интересам бедных и беднейших слоев населения, прежде всего, русского большинства.

Можно в определенной мере согласиться с утверждением Ю.В. Арутюняна, который считает (к сожалению, он выразил свою мысль в не совсем удачной семантической форме), что «выступая за возрождение СССР, русские теперь не хотят терять новых политических ценностей, обретенных в результате трансформации советской системы, но они стремятся к их «очищению», их идеалам, а не оскверненным образам».[99] Негативные последствия развала СССР, игнорирование правящей группировкой устойчивых социокультурных, психологических и других особенностей различных этносов Российской Федерации и, прежде всего, государствообразующего русского народа ускорили рост национального самосознания русских, которое ранее было у них менее развито (в 3-5 раз), чем, например, у грузин и эстонцев.

Однако русским не свойствен экстремизм в отношении к собственной культуре и к культуре других народов,[100] как бы ни пытались исказить эту истину и приписать этническому большинству национализм и даже шовинизм, основываясь на редких публичных акциях молодых людей, в основном подростков, небольшие группы которых средства массовой информации называют «скинхедами» и пытаются выдать их действия за проявления фашизма, чтобы иметь хоть какое-то основание для разжигающего русофобию утверждения бессменного шоумена (и одновременно одного из руководителей ведомства культуры) М.Е. Швыдкого о том, что «русский фашизм страшнее немецкого».

Изучение идентичности русских в регионах России со сложной этнополитической ситуацией показало, что при растущем этническом негативизме (прежде всего к выходцам с Кавказа) радикальный национализм не получил распространения, но готовность к этнической мобилизации даже в крайних вариантах стала существенной.[101] Более половины русских достаточно остро переживают этническую конкуренцию со стороны инонациональных представителей в доступе к политическим и экономическим рычагам власти, при этом многие полагают, что нерусские пользуются в нашей стране слишком большим влиянием.

Быть русским для значительной части людей означает воспитанность в традициях русской культуры, которая определяет степень близости с другими нациями. Одновременно существенное значение по-прежнему имеет социальная и идеологическая составляющие. Негативно воспринимается «чуждый нам образ жизни, порнография, разбой», однако с конкретными народами или государствами это не связывается, за исключением США.

В целом массовое сознание приспособилось к социальной реальности, и достаточно адекватно оценивает положение России в мире: социологи отмечают, что около половины респондентов воспринимают наше Отечество в его теперешних границах. (Лишь 20% ответивших связали свою национальную идентичность с бывшим СССР). Однако более трети опрошенных (представители разных политических ориентаций, возрастов и пола) хотели бы видеть Россию в максимально широких границах.

Вместе с тем каждый пятый респондент считал, что Россия должна оставить себе как можно меньше территории, и сводил свою национальную идентичность вплоть до Москвы и Московской области.[102] Таким образом, обнаруживается противоречивое сочетание этноцентрического духа с «антиимперскими» ориентациями, что необходимо учитывать при проведении национальной политики России в ХХ1 веке.

Эта политика будет эффективной в том случае, если в большей мере будет принимать во внимание разработки ученых разных специальностей, в том числе социологов, которые утверждают, что основными причинами роста национализма в России в наши дни являются следующие: плохие условия жизни (отметили 34% горожан, опрошенных сотрудниками Левада-центра в сентябре 2004 года); вызывающие действия, поведение национальных меньшинств (указали 20% респондентов); власти не могут справиться со вспышками национализма (14%); власти заинтересованы в раздувании национализма (13%) и лишь 5% -указали на национальные предрассудки русского населения (затруднились ответить 14% опрошенных).

Очевидно, что в современных условиях важно в большей мере содействовать осуществлению выявленных социологами стремлений людей добиться личного благополучия в самом широком смысле данного слова. И достижение этого благополучия, как полагает Ж.Т. Тощенко, должно стать частью национальной идеи, идеологии, реализации которой государство должно способствовать всеми доступными для него средствами, согласуя самые различные интересы и не позволяя личное благополучие одних строить за счет такого же благополучия других.[103] Исходя из исследований Е.М. Авраамовой, также можно сделать вывод, что прагматическое стремление каждого к достижению собственного благополучия в наибольшей степени способствует успеху процесса социальной трансформации всего российского общества.[104]

В заключение отметим, что ближайшие десятилетия для нашей страны, очевидно, не будут годами непосредственного противостояния больших национальных групп, но это станет временем продолжающихся противоречий федеральных и национально-республиканских структур по поводу раздела собственности (особенно природных ресурсов) и полномочий, вопросов о гражданстве, о государственном языке и др. Останутся, вероятно, достаточно острыми и отношения между малыми группами и отдельными представителями различных этносов, не исключается и проведение террористических актов. Сохранятся также угрожающие темпы депопуляции титульного этноса.

Народу всей нашей страны, особенно государствообразующей нации необходимо адекватно реагировать на вызовы третьего тысячелетия, поскольку от этого во многом будет зависеть судьба не только России, но и всего мира.

А пока «молчаливое большинство» народа нашей страны, на редкость богатой природными и интеллектуальными ресурсами, с тревогой всматриваясь в будущее, сосредоточенно задумалось не только над тем, «кто виноват?», но и «что делать?» для возрождения и процветания своей Родины. В Х1Х веке наш знаменитый поэт утверждал, что «умом Россию не понять». Однако в начале ХХ1 столетия уже недостаточно только верить в лучшее будущее своей стораны и даже понимать её состояние и тенденции развития на основе данных социологии и других наук. Ныне, как никогда прежде, от каждого честного гражданина Отечества требуются активные, энергичные действия, направленные на преображение нашей Родины на началах истины, добра и красоты. И так хочется надеяться, что найдется необходимое число патриотов, способных на это.