Положение изгоев общества в xVI-XVIII ВВ. В странах Западной Европы: больные, нищие, сумасшедшие

Начиная с XV в., лепрозории приходят в запустение; в XVI в. Сен-Жермен превратился в исправительное заве­дение для малолетних преступников, а в Сен-Лазаре в то время остается один-единственный прокаженный. В Мансийском лепро­зории, одном из крупнейших в Европе, в начале XVI в. содержались всего четверо больных. Избавление от проказы нередко станови­лось поводом для празднеств: так, в 1635г. жители Рейм­са устроили торжественное шествие, дабы поблагодарить Бога за избавление города от этого бедствия. Проблема лепрозориев так и не была урегулирована во Франции вплоть до конца XVII в.; вок­руг этого вопроса, весьма важного в экономическом отно­шении, не раз вспыхивали споры.

20 февраля 1672г. Людовик XIV передал ордену св. Лазаря и кармелитам имущество всех духовно-рыцар­ских орденов и возложил на них управление всеми лепро­зориями королевства. В результате последовательных мер, предпринятых с марта 1693 по июль 1695 гг., имущество лепрозориев на­конец перешло в ведение других больниц и благотвори­тельных учреждений.

Пустовали лепрозории и в Англии. Средства, принадлежавшие этим заведе­ниям, королем были переданы на нужды бедняков.

Отступление проказы, только более медленное, на­блюдалось и в Германии; точно так же менялись и функ­ции лепрозориев. На протяжении XV в. все благотвори­тельные заведения и больницы были переданы в ведение городских властей в Лейпциге, Мюнхене, Гамбурге. В 1542г. имущество всех лепрозориев перешло к другим лечебницам.

Исчезновение лепры явилось, конечно же, не заслугой тогдашней медицины, это произошло по двум основным причинам: благодаря изоляции больных и вследствие пре­кращения контактов с восточными очагами инфекции пос­ле окончания крестовых походов. Роль прокаженного возьмут на себя бедняки, бродяги, венерические больные, уголовные преступники и «повредившиеся в уме».

Вначале проказа передала эстафету венерическим бо­лезням, вспышка которых стала одним из негативных след­ствий эпохи Великих географических открытий. Эпидемия сифилиса, завезенного моряками Христофора Колумба в 1494г., началась в Неаполе и быстро распространилась по Европе. Венериков принимали во многие больницы для прокаженных. Вскоре число венерических больных выросло настолько, что пришлось предусмотреть возведение для них новых зданий.

Постепенно лечение венерических заболеваний стало чисто медицинской проблемой. Венерических больных начали принимать в парижский госпиталь «Бо­жий Дом», основанный еще в 600г. В Германии начали строить специаль­ные заведения. Как и больных лепрой, ве­нериков изолируют от общества, но одновременно пыта­ются лечить. Разрабатывались курсы лечения: община св. Косьмы использовала для этой цели ртуть; широкое применение получило также гваяковое дерево, которое привозилось из Америки и ценилось дороже золота. Чуть ли не повсеместно прибегали к потогонным средствам.

Наибольшее распространение получило лечение при помощи ртути, рекомендованное итальянским врачом Джованни де Виго, которое применялось в Европе около 400 лет. В конце ХVII-начале XVIII вв. во Франции сло­жилась целая система «излечения» от сифилиса, состояв­шая из трех основных этапов: первым этапом лечения была публичная порка на го­родской площади. По окончании порки больному выдавалось свидетельство и направление в госпиталь, однако если болезнь была запущена, то человека и не пытались лечить. Остальных пользовали «великими лекарствами» — начинался второй этап излечения. Первым делом производилось кровопус­кание, за ним промывание желудка, далее две недели от­водилось на ванны (по 2 часа в день), затем вновь промы­вание желудка. Завершала этап исповедь. Заключительный, третий, этап лечения продолжался в течение месяца и со­стоял в ртутных притираниях. Еще две недели отводились на выздоров­ление. После всех названных процедур пациент объявлялся исцеленным, и его выписывали из госпиталя.

Сама процедура «излечения» представала как некое «очистительное» мероприятие, а венерическая болезнь являлась не столько телесным недугом, сколько чем-то нечистым.

Основными распространителями венери­ческих болезней стали проститутки и мужчины, прибегав­шие к их услугам. Надо заметить, что отношение к прости­туции было зачастую двойственным. С одной стороны, христианская церковь, клеймя проституток позором, при­нимает их как необходимое зло. С другой стороны, время от времени принимались меры по борьбе с проституцией: так, в 1254г. французский король Людовик Святой приказал изгнать проституток из Парижа, а в 1269г.— разрушить все злачные места в столице. Однако во время военных походов, как отмечали хронисты, палатки проституток примыкали к палатке короля. Опасность распространения венерических заболеваний в XVIв. привела к ужесточению мер по борьбе с уличной проституцией через организацию публичных домов (борделей). Последние располагались, как правило, вбли­зи или по ту сторону городских ворот (за пределами город­ской черты), реже вблизи рынка или больших проезжих дорог. Внутренняя жизнь борделей строго регламентиро­валась уставами и городскими властями. В Париже прости­тутки жили на определенных улицах, «работая» с утра до вечера (до сигнала к тушению огня) и не имея права отлучаться.

Особые строгости по отношению к публичным жен­щинам были введены в городах, где располагались круп­ные коллежи и университеты (хотя и не повсеместно). Например, в Турине по правилам 1612г. студентам было запрещено выходить из домов после 8 часов ве­чера и ночевать вне стен коллежа.

Однако уже к началу XVII в. проблема венерических заболеваний отошла на второй план как благодаря изоляции больных, так и вследствие применявшихся методов их лечения и предупреждения. Главной проблемой вскоре становится еще более сложный феномен — безумие. От­ношение к умалишенным в период средневековья было неоднозначным.

Города при первом же случае изгоняли умалишенных за пределы своих стен; и они так и скитались по отдален­ным деревням, если только их не поручали заботам палом­ников или сердобольных купцов. При этом сама процеду­ра изгнания безумца из города представляла из себя некое театрализованное действо «избавления от грехов»: внача­ле жертву подвергали публичной порке и клеймили, затем устраивалась своеобразная «игра в погоню» и, наконец, ударами розог безумец выдворялся за пределы городских ворот. Особенное распространение этот обычай получил в Германии. Нередко их передавали на попечение морякам. Запрещалось безумным появляться и в церкви. И хотя церковь не предусматривала каких-либо санкций против них.

С другой стороны, уже в XIII в. предпринимались пер­вые попытки выделить различные категории сумасшед­ших: «неистовые», или «буйные», нуждавшиеся в уходе, а вернее — в заточении в специальных госпиталях (пер­вым из которых стал лондонский «Вифлеем», или «Бед­лам», в середине XIII в.); так называемые «меланхолики», чьи недуги также имели физическое происхождение, нуж­давшиеся скорее в священнике, нежели во враче; «одержи­мые», которых от недуга мог освободить лишь «экзорцист» (специалист по изгнанию дьявола).

Умалишенных помещали в больницы, специально предназначенные для этой цели. Так, во Франции в XIV-XV вв. появились больница Тур-о-Фу («Башня безумцев») в Кане и больница Шатле в Мелене. В Германии — боль­ницы в Любеке и Гамбурге. В некоторых средневековых городах даже отмечено существование специальных отчис­лений на нужды умалишенных или дарения в их пользу (например, в Гамбурге).

Условия содержания больных в сумасшедших домах были позднее ярко описаны современниками. Например, Сэмюэл Тьюк, посетивший в 1790-е гг. Вифлеем, так опи­сывал содержание безумца, считавшегося буйным: «Он был прикован к длинной цепи, продернутой через отвер­стие в стене и тем самым позволяющей надзирателю уп­равлять им и, так сказать, держать его извне на привязи; на шею ему надели железный ошейник, соединенный ко­роткой цепью с другим кольцом, которое, в свою очередь, скользило вдоль толстого железного прута, закрепленно­го вертикально, на полу и на потолке камеры».

Следует заметить, что практика содержания безумных исходила не из желания наказать или излечить умалишен­ного. Налицо явное осознание того факта, что тех, кого приковывают цепями к стенам камер, уже не люди, а зве­ри, которыми овладело присущее им от природы бешен­ство. То есть безумие отождествлялось уже с буйством животного.

На протяжении ХVI-ХVІІ вв. претерпевает серьезные изменения и отношение к нищенству, в том числе и со сто­роны самой церкви. В немалой степени тому способство­вала распространившаяся в XV в. практика продажи ин­дульгенций — документов об отпущении грехов. В таких условиях бедность утратила свой абсолютный смысл.

Во второй половине XVI в. папский престол предпри­нял попытки навести порядок в Риме, политика наказаний была признана возможным орудием решения проблемы.

Радикальные шаги были сделаны в правление Пия IV (1559-1565). В папском эдикте 1561г. запрещалось просить милостыню на улицах под угрозой наказания, изгнания или отправки на галеры. Этот эдикт, однако, был направлен против «нищих», но не против «бродяг» (под которыми понимались как раз именно паломники). Политика репрессий сочеталась с усилиями по реоргани­зации социальной помощи, направленной на поддержку больных и немощных. Все нищие, бродяги и лица без оп­ределенных занятий были собраны в одном месте и разде­лены на категории: больных направили в госпитали, тем, кто был признан трудоспособным, предоставлялась работа.

Папа Пий V (1566-1572) сконцентрировал свои уси­лия на помощи больным и бедным семьям в Риме. Им был одобрен проект концентрации нищих в четырех районах города, имевший официальную цель упорядочение разда­чи милостыни. В действительности же проявилось стрем­ление изолировать нищих от общества посредством созда­ния своеобразных зон бедности (по типу гетто — районов обособленного проживания евреев).

В дальнейшем Григорий XIII (1572-1585) продолжил политику изоляции нищих, разрешив создание под эгидой Братства Святого Духа особого госпиталя, игравшего роль как убежища, так и работного дома для здоровых нищих. Однако вскоре Братство оказалось неспособно содер­жать госпиталь из-за нехватки средств и недостатка рабо­чих мест, в результате чего госпиталь был закрыт и нищие вновь разбрелись по улицам.

В конце XVII в. папская администрация возобновила свои усилия по очистке улиц города от бродяг. При Инно­кентии XII (1691-1700) было запрещено и просить мило­стыню, и подавать ее. Была проведена перепись и состав­лен список бедняков, нищие были препровождены под вооруженным конвоем в приют. Там они получали работу в зависимости от состояния здоровья: ткачество, шитье обуви и одежды или выделка кожи. Подобные приюты при преемниках Иннокентия были устроены для сирот и ста­риков. Однако реализация проектов постоянно сталкива­лась с нехваткой средств и с административными трудно­стями.