Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Директору отдела Министерства Иностранных Дел Германии Мальцаиу

21 апреля 1922 г.

Уважаемый господин барон,

Подтверждая с благодарностью получение Вашего письма от 17-го с. м., я позволю себе указать на то, что во время иа^: шей беседы 16 апреля я высказал пожелание, чтобы немецким служебным органам было дано указание прекратить какие-либо официальные отношения с враждебными Советскому Правительству русскими и украинскими организациями.

* Текст телеграммы в тот же день был передан народным комиссариатом иностранных дел РСФСР заместителю председателя советской делегации на Генуэзской конференции Г. В. Чичерину*;

J26J

Я прошу поэтому ставить иас в известность также о соответствующих распоряжениях Германского Правительства. С выражением моего особого почтения

искренне Ваш М. Литвинов

Пвчат. по арх.

В упоминаемом письме Мальцана от 17 апреля 1922 г. говорилось:

«Уважаемый господин Литвинов,

Ссылаясь на нашу вчерашнюю беседу, я подтверждаю Вам теперь письменно, что, после того как со вчерашнего дня между Россией и Германией вновь установлены дипломатические отношения, немецким властям дано указание не признавать впредь никаких действий официального характера, особенно выдачу паспортов, так называемой русской делегации в Берлине».

Ï30. Нота Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Полномочному Представителю Норвегии в РСФСР Якхелну

21 апреля 1922 г. № 33609

Господин Представитель,

В ответ на Вашу ноту от 21 марта с. г. я имею честь довести до Вашего сведения о нижеследующем:

Правительство Российской Республики не может признать обоснованность утверждений, содержащихся в Вашей последней ноте, согласно которой границы выделенной для русских рыбаков вдоль северного побережья РСФСР зоны, установленные Декретом от 24 мая 1921 г.*, находятся в противоречии с принципами международного права. Правительство Республики полагает, что вопрос о границах территориальных вод остается до настоящего времени открытым как с точки зрения международного права, так и с точки зрения практики, сложившейся в международных отношениях. Так, в докладе, обнародованном подкомиссией Барселонской конференции весной 1921 г,, единодушно отмечается:

«Наконец, по этому вопросу нельзя сказать, что иа него распространяется международное право; международным гтравом признано только, что это — вопрос национальный» (отчеты и документы, относящиеся к Конвенции о свободе транзита, стр. 49—50).

Положения о границах территориальных вод, аналогичные изложенному выше, содержатся в отчетах Международной конференции, состоявшейся в Женеве в октябре 1921 года для выработки соглашения о нейтрализации Аландских островов

* См. т IV, док, №• 109,

и запрещении их укреплять (см. заявление делегата Италии Риччи Бузатти, материалы конференции, стр. 30).

Правительство Российской Республики, ввиду отсутствия в области международного права обязательных постановлений по этому вопросу и воздерживаясь от установления в качестве общего правила 12-мильной зоны территориальных вод, считает себя в то же время свободным применять эту меру в отношении северного побережья РСФСР со специальной целью защиты интересов жителей этого побережья, для которых ловля рыбы и охота являются по существу единственными средствами существования.

Одновременно я довожу до Вашего сведения, господин Представитель, что Российское Правительство не считает возможным принять сейчас предложение Норвежского Правительства и начать переговоры с целью изменения границы зоны северного побережья Республики, отводимой вышеуказанным Декретом для русских рыболовов н охотников. В связи с этим оно обращает внимание Норвежского Правительства на необходимость безотлагательно опубликовать предупреждение норвежским рыболовам и охотникам о последствиях для них незаконной ловли рыбы или охоты в названной зоне.

Информируя Вас о вышеизложенном, я пользуюсь случаем, чтобы возобновить Вам, господин Представитель, уверения в моем иесьма высоком уважении.

Л. Карахан

Пенат. по арх.

В упоминаемой ноте Якхелна от 21 марта 192ß г., адресованной народному комиссару иностранных дел РСФСР Г. В. Чичерину, говорилось:

«По поручению моего Правительства имею честь уведомить Вас о нижеследующем:

Норвежское Правительство, тщательно изучив постановления Декрета Совета Народных Комиссаров от 24 мая 1921 г. касательно рыболовства л промысла зверя в Северном Ледовитом океане, считает необходимым поставить в известность Советское Правительство, что оно не может признать установленное указанным Декретом протяжение района, предназначенного для русских рыбаков и охотников в Северном Ледовитом океане, Чссской губе и Белом море. Это протяжение русского района, ограничивающее деятельность, осуществляемую с незапамятных времен норвежскими рыбаками и охотниками в тех краях, расходится в действительности с установленными международным правом нормами.

Норвежское Правительство, озабоченное тем, чтобы норвежские граждане не были поставлены в более неблагоприятные условия, нежели граждане других иностранных государств, готово признать на условиях ыаимности протяжение района, предназначенного для русских рыбаков и охотников, в одну географическую милю или 7420 метров, исходя от линии наибольшего отлива вдоль берегов континента и островов.

Норвежское Правительство согласно также вступить в переговоры с Сииетским Правительством относительно признания Белого моря, в

разумных пределах, как района, предназначенного для рыболовства и промысла зверя русскими рыбаками. Этот предел должен был бы проходить южнее линии Канин Нос — Святой Нос, притом в наиболее узком месте моря, где норвежским охотникам и рыбакам было бы легче предохранить себя путем необходимых наблюдений от проникновения в русский район».

13Ï. Нота члена Коллегии Народного Комиссариата Иностранных Дел РСФСР Поверенному в Делах Польши в РСФСР Стефанскому

21 апреля 1922 г. № 84/1274

Милостивый государь господин Поверенный в Делах,

Рядом нот Правительства Российской Социалистической Федеративной Советской Республики и Украинской Социалистической Советской Республики, протестуя против организации на территории Польской Республики многочисленных вооруженных банд, осуществляющих с ее территории вооруженные враждебные акты по отношению к России и союзным с ней Республикам, ставили в известность Правительство Польской Республики, что оно является единственно ответственным за все разрушения и убытки, которые наносятся нападениями этих банд на границы Советских Республик.

Одновременно Советские Правительства указывали, что оии оставляют за собой право, по сгруппировке всех материалов, предъявить Польскому Правительству требование о возмещении всех означенных убытков, являющихся последствием прямого нарушения Польской Республикой статьи V Рижского договора *. Такое же заявление имело место в ноте Российского Правительства от 11 марта сего года**.

Ныне материалы собраны, и Народный Комиссариат по Иностранным Делам имеет честь предложить Польскому Правительству создать безотлагательно Смешанную комиссию для рассмотрения претензий Советских Республик по возмещению материальных убытков от нападений банд с территории Польши на границы Российской, Украинской и Белорусской Советских Республик и для производства окончательного расчета.

Примите, господин Поверенный в Делах, уверения в моем искреннем к Вам уважении.

Я. Ганецшй

Печат. па арх. Опубл. в газ, «Известия» M 89 (1528). 23 апреля 1922 г.

* СМ, Т. III, ДОК. № 350

** См. док_; № 81,

На эту ноту был получен ответ Стефанского от 27 апреля 1922 г., в котором, в частности, говорилось:

«Польское Правительство считает совершенно неприемлемым возвращаться к вопросам, уже достаточно выясненным и исчерпанным. Поэтому, отклоняя категорически предложения Народного Комиссариата по Иностранным Делам созвать Смешанную комиссию для рассмотрения претензий Советских Республик по вопросу о возмещении материальных убыт-" ков, причиненных нападениями банд, пришедших якобы с территории Польши, а также «произвести окончательный расчет». Польское Правительство не имеет намерения приводить другие обоснования своего отказа и лишь напоминает Правительствам РСФСР и УССР о своих нотах, касавшихся всего этого вопроса».

132. Письмо представителя Советской делегации в Комитете экспертов по русскому вопросу на Генуэзской конференции Председателю Комитета экспертов Эвансу⁷³

22 апреля 1922 г.

Сэр,

В связи с инцидентом, вызванным сегодня на последнем заседании французским делегатом г. Сейду, заявившим, что опубликование нашего меморандума* является новым фактом и заставляет его обратиться за новыми инструкциями к своему правительству и в ожидании таковых покинуть собрание, Российская делегация имеет честь довести до Вашего сведения нижеследующее объяснение, которое она не имела возможности представить во время заседания Подкомитета в связи с тем, что оно внезапно закрылось.

Меморандум Российской делегации является ответом на меморандум лондонских экспертов. Он излагает русскую точку зрения в отношении позиции, занятой этими экспертами в русском вопросе. Тем не менее, Российская делегация, в соответствии с неоднократно выражавшимся ею желанием достигнуть соглашения со всеми державами, согласилась вступить в неофициальные переговоры и на известных условиях пойти на некоторые изменения своей позиции, изложенной в этом меморандуме.

Результатом этого предварительного соглашения явилось письмо Российской делегации премьер-министру Великобритании**, принятое на вчерашнем заседании Политической подкомиссии в качестве базы для дальнейших переговоров.

Таким образом, представляется ясным, что, Поскольку составление меморандума Российской делегации предшествовало письму Российской делегации премьер-министру Великобритании, этот меморандум в случае успеха ведущихся сейчас переговоров следует рассматривать как документ,

* См. док. № 136. ** См. док. № 127.

2Ö5*

выражающий точку зрения Российской делегации на первой стадии переговоров.

[Представитель Российской делегации в Комитете экспертов]

Печат. по арх. Опубл. в сборн. «Материалы Генуэзской конференции...», М., 1922. стр. 172.

Ï33. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Заместителю Председателя Советской делегации на Генуэзской конференции Г. В, Чичерину

23 апреля 1922 г.

Перерыв переговоров в Дайрене японцы форсировали совершенно сознательно. Объясняется это победой, которую одержали японские милитаристы над своими дипломатами. Военные круги особенно укрепились после поездки Жоффра, причем не исключено, что были заключены какие-либо соглашения между Японией и Францией. Основная причина перерыва— отказ японцев указать точный срок эвакуации в военном соглашении, подписываемом одновременно с общим договором *. Кроме того, в последний момент, к 15 апреля, японцы ультимативно выставили ряд новых требований второстепенного значения н отвергли ряд ранее с ними уже согласованных статей **. Совершенно ясно, что они получили инструкцию разорвать [переговоры]. И если придется подписывать какое-либо соглашение, то следует решительно отвергнуть участие Японии, если она не даст обязательства о немедленной эвакуации.

Л. Карахан

Печат. цо арх.

134. Нота Заместителя Председателя Советской делегации на Генуэзской конференции Председателю делегации Польши Скирмунту

24 апреля 1922 г.

Господин Министр,

По поводу ноты, врученной 18 апреля некоторыми из участвующих в Генуэзской конференции делегаций г. председателю Германской делегации и опубликованной в прессе 19 апреля, а также по поводу опубликованного 24 апреля ответа

* См. док. № 136. ** См. т. IV, прим. 51.

этих делегаций на германскую ноту от 21 апреля*, я позволяю себе обратить Ваше внимание на следующее⁷⁴.

Совершенно оставляя в стороне вопрос о том, основательны или нет соображения, побудившие делегации, подписавшие первую ноту, пригласить Германию отказаться впредь от участия во время конференции в рассмотрении вопросов, имеющих отношение к России, я полагаю, однако, что те же соображения должны были бы обязать и Польшу к такому же отказу, ибо договор, заключенный между Россией и Польшей в Риге 18 марта 1921 г.**, разрешает все вопросы, интересующие эти государства, в гораздо более конкретной и окончательной форме, нежели это делает договор, заключенный между Россией и Германией в Рапалло 16 апреля 1922 г.***

В то же время я не могу не заметить, до какой степени является по меньшей мере странным и непонятным со стороны государстве/, безоговорочно признавшего де-юре Российское Советское Правительство и заключившего с ним договор, шаг, стремящийся отнять у него право заключать договоры с другими государствами.

В этой попытке мое Правительство вынуждено видеть посягательство на верховные права России, следовательно, грубое нарушение прежде всего Мирного договора, заключенного в Риге 18 марта 1921 г. между Россией и Украиной, с одной стороны, и Польшей, с другой стороны, и ратифицированного Польским Сеймом 30 апреля того же года ****_> а затем в еще большей степени нарушение соглашения, подписанного в Риге 30 марта 1922 г. между Россией, Польшей, Эстонией и Латвией, которым Польша обязывалась, между прочим, не только согласовать на Генуэзской конференции свои действия с действиями России, но также и всеми силами содействовать на этой конференции юридическому признанию Российского Правительства государствами, которые еще не прнзналн его *****.

Наконец, то обстоятельство, что подписавшие ответ на германскую йоту государства, из которых одна Польша не является членом ии Большой, ни Малой Антанты и связана с Россией нормальными договорными отношениями, оставляют за своими правительствами право не признавать той или другой статьи Русско-Германского договора, создает неслыханный прецедент, на основании которого всякая третья держава могла бы считать себя вправе аннулировать договор между двумя другими державами. Следуя этому прецеденту,

* В тексте ошибочно — 22 апреля. ** См. т. III, док. № 350. *** См. док. № 121. **** 30 апреля 1921 г, — дата обмена ратификационными грамотами. ***** См. док. № 96,

Россия имела бы абсолютное право не признавать тех или иных договоров или тех или иных ие нравящихся ей частей договоров, заключенных между Польшей и другими державами.

Российское Правительство не собирается, однако, пойти по этому пути, намеченному указанным шагом Польши, и категорически заявляет, что оно ни в коем случае не может допустить, чтобы заключенные им договоры зависели от признания или непризнания их третьими державами.

В ожидании Вашего ответа, я прощу Вас, господин Министр, принять искренние уверения в моем глубоком уважении.

Г. Чичерин

Печат. по арх. Опубл в изложении в газ. «Известия» Л? 93 (1532), 28 апреля 1922 г.

Ï35. Заявление Советской делегации иа Генуэзской конференции по поводу ст. Ï—7 доклада экспертов Союзных держав *

24 апреля 1922 г.

При условии оказания России немедленной н достаточной финансовой помощи и признания де-юре Российского Советского Правительства:

1. Российское Правительство объявляет себя готовым платить по финансовым обязательствам бывшего российского императорского правительства, заключенным им до 1 августа 1914 г., по отношению к иностранным державам и их подданным.

Однако признается, что право предъявлять иски на основании настоящей статьи будут иметь те, кто являлся законным держателем подобных облигаций до марта 1917 г.

Примечание А. Настоящая статья не относится к государствам, у которых с Россией имеются неулаженные еще территориальные конфликты.

Примечание Б. Вопросы, затронутые в примечании к статье 1 лондонского меморандума, будут переданы на рассмотрение Политической комиссии.

2. Российское Правительство предпишет местным русским властям признать финансовые обязательства, заключенные ими по отношению к державам и их подданным.

Не подходят под смысл вышепомещенного параграфа обязательства, заключенные после 7 ноября 1917 г. местными

* Это заявление было представлено комитету экспертов по русскому вопросу подкомиссии первой комиссии и приложено к протоколу четвертого заседания указанного комитета. Доклад экспертов союзных держав см. стр. 245,

властями, которые во время заключения этих обязательств не находились под контролем центрального Советского Правительства. Российское Правительство признает все обязательства предприятий общественного пользования, гарантированные в свое время бывшим российским императорским правительством.

3. Российское Правительство объявляет себя готовым восстановить иностранцев в правах пользования их бывшими национализнрованными или реквизированными имуществами в случаях, когда это будет возможно в силу социально-экономической системы и основных законов Российской Республики, т. е. предоставить им преимущественное право при получении' на концессионных началах или в аренду их бывших имуществ нли дать им предпочтение в отношении участия в обществах или трестах в случае, когда их бывшие имущества составляют часть актива этих обществ нли трестов, причем формы этого пользования будут определены на срок и на условиях, имеющих быть установленными особо в каждом отдельном случае. Российское Правительство также расположено удовлетворить претензии иностранцев, бывших собственников, которые будут признаны им справедливыми и не противоречащими вышеуказанным условиям, путем свободного соглашения между Российским Правительством и бывшими собственниками илн другим путем, который сможет быть установлен во время конференции.

4. Платежи по просроченным процентам и по процентам, которые будут причитаться на день окончания моратория, а также платежи в погашение долгов и обязательств всякого рода, предусмотренных в статьях 1—3, будут аннулированы.

5. Со своей стороны державы объявляют себя готовыми вернуть России принадлежащую ей и находящуюся за границей собственность всякого рода (например, драгоценные металлы, недвижимости, суда), а также урегулировать все свои финансовые обязательства и обязательства своих подданных по отношению к Российскому Правительству.

Примечание. Державы обязываются оказывать всякую необходимую помощь с целью обеспечить выполнение настоящей статьи, а именно сделать возможным доступ к банковым книгам и т. д.

6. Возобновление платежей, вытекающих из финансовых обязательств, принятых па себя Российским Правительством в силу статей 1, 2 и 3, включая и уплату процентов, начнется через 30 лет со дня подписания настоящего соглашения.

Печат. по док. Генуэзской конф.

*l commission, l-ère sous-commission.

Comité des experts sur les questions russes,

•1-ème séances, le 24 avril 1922.

(inyôâ в сборн. «Материалы Генуэзской

конференции...», M., 1922, стр. 148—149