Нота Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Председателю Торговой делегации Персии в РСФСР Таги-заде

7 июля 1923 г.

Господин Председатель,

При моем свидании с Вами, имевшем место 29 июня с. г., было условлено подписать торговый договор между Россией и Персией со всеми к нему приложениями 5 или 6 июля текущего года.

К этому моменту договор со всеми к нему приложениями, как по существу, так и в редакционном отношении, вполне согласованный между сторонами, был готов к подписанию. Но, к сожалению, персидская сторона не нашла возможным подписать договор в условленный срок.

Ввиду этого прошу не отказать сообщить мне о причинах, задерживающих подписание договора, и если таковые на данный день уже устранены, то соблаговолить назначить день и час, в который Вы полагали бы подписать этот договор.

Примите уверение в совершенном моем к Вам уважении.

Карахан

Печат. по арх.

217. Письмо члена Миссии Российского Общества Красного Креста в Марселе Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР M. M. Литвинову*

10 июля 1923 г.

В дополнение к устному докладу о работе миссии Российского Красного Креста в Марселе считаю необходимым добавить следующее.

Еще до выезда миссии во Францию нетрудно было предвидеть, что французское правительство постарается поставить ее деятельность в самые тесные рамки. Прежде всего, по-видимому, имелось намерение сократить до минимума срок пребывания миссии во Франции. Достаточно симптоматично в этом отношении было уже радио Пуанкаре**, которое предлагало миссии прибыть в Марсель не позднее 5 июня, чтобы отправить транспорт 10-го. Не случайно, надобно думать, было и замедление с выдачей виз для миссии французским посольством в Берлине***, как будто рассчитанное на то, чтобы не допустить миссию во Францию ранее положенного срока.

Прием, оказанный миссии в Париже, явился последовательным развитием этой специфической тактики французских властей. Представители полиции, встретившие миссию на вокзале, слишком предупредительно сообщали ей. время н место отхода ближайшего поезда на Марсель. Переговоры с официальным«руководителями Французского Красного Креста, имевшие место в тот же день, должны были рассеять последние иллюзии относительно положительных перспектив работы миссии в Марселе. Ни один из вопросов,

* Печатается с сокращением. ** См. стр. 303. *** См. док. № 191.

поставленных председателем миссии т. Устиновым, не получил здесь удовлетворительного разрешения. Сообщение т. Устинова, что транспорт должен направиться в Новороссийск, вызвало реплику, что маршрут на Одессу установлен соглашением военного министерства с транспортной компанией «Фабр» и что изменить его едва ли представится возможным. Относительно ответственных конвоиров, обязанных сопровождать транспорт до места назначения и имеющих явиться в свое время из Берлина, последовало указание, что об этом необходимо запросить заключение министерства иностранных дел. Вопроса о шифре, которым предполагалось пользоваться в известных случаях для сношений миссии с Берлином и Москвой, настоятельно было рекомендовано и не ставить официально, дабы не встретиться с неизбежным отказом министерства иностранных дел. Наконец, по поводу курьеров, долженствующих транспортировать конфиденциальную корреспонденцию миссии в Берлин и обратно, пришлось выслушать поистине замечательное предложение — довериться тому же министерству, которое охотно примет на себя пересылку этой секретной корреспонденции в своих вализах и за собственной печатью в адрес французского посольства в Берлин, а оттуда — в наше представительство, так что неприкосновенность этой 'корреспонденции будет вполне обеспечена, и даже германские власти ничего не будут знать о таких сношениях. Рассчитывать при таких условиях на серьезное отношение французского правительства к мар-сельской миссии можно было лишь при чрезмерном оптимизме.

В Марселе положение миссии окончательно определилось. Окруженная огромным штатом агентов тайной полиции, фактически замкнутая в стенах своего бюро, русской базы и загородного концлагеря, миссия оказалась поставленной в условия надежной изоляции. Местные власти сознательно держались от нее в стороне. По приезде в Марсель председатель 'миссии лично посетил мэра города, префекта и помощника командующего войсками; никто из этих лиц не удостоил отдать ему ответный визит. Зато по распоряжению той же местной власти в миссию немедленно командирован был санитарный врач, который потребовал, чтобы всем сотрудникам ее, явившимся из Советской России, была произведена, по крайней мере, прививка оспы. Лишь два официальных лица поддерживали постоянные сношения с миссией. То был,и начальник русской базы капитан Перлье и шеф специальной охраны Грегуар. Первый — бывший военный атташе при ставке русского главнокомандующего в пору империалистической войны, в дни гетманщины сидевший в Киеве, после октябрьского переворота что-то делавший в Москве, затем выдворенный из России через Вологду и Архан-

гельск, по некоторым сведениям комплектовавший пополнения для Деникина и Врангеля из солдат бывшего экспедиционного корпуса и военнопленных, являлся уполномоченным военного министерства по проведению репатриации русских солдат и сношениям с миссией. На второго возложена была организация охраны и наблюдения над миссией, причем с улицы это наблюдение перенесено было скоро в самое помещение гостиницы, где основалась миссия, а потом под различными предлогами стало вторгаться и в комнаты, занятые ее сотрудниками. Лишь через этих лиц осведомлялась миссия о тех или иных решениях или мероприятиях правительства, относящихся к ее деятельности. Так, от капитана Перлье узнала она об отсрочке подачи заявлений желающими вернуться в Россию до 15 июня, об отправке транспорта не 10-го, а 19 июня, о согласии военного министерства послать пароход ие в Одессу, а в Новороссийск, о предстоящей ликвидации русской базы в Марселе. Что касается Гре-гуара, то, очевидно, руководясь директивами из того же центра, он постоянно осведомлялся, как скоро, по отправлении первого транспорта, выедет миссия из Марселя, весьма недвусмысленно давал понять, что всякое замедление ее здесь нежелательно, и крайне предупредительно сообщал заранее расписание отходящих в Париж поездов.

Центральные учреждения неизменно воздерживались от прямых сношений с миссией. Каждый почти день из миссии направлялись письма в Париж к генеральному секретарю Французского Красного Креста Тьебо, которому ставились самые неотложные практические вопросы — о конвоирах, курьерах, отсрочке для подачи заявлений репатриантами, маршруте транспорта и т. д. Зп все время, с 6 по 19 июня, от Тьебо было получено единственное письмо — точнее, обычная для пего отписка, где выражалась уверенность, что сам председатель совета министров ие замедлит ответить на вопросы, возбужденные т. Устиновым. Такого ответа миссия не дождалась. Париж счел за лучшее совершенно промолчать и о курьерах миссии, и о конвоирах транспорта. Таким образом связь миссии с Берлином ограничилась пересылкой корреспонденции обычной почтой, разумеется, с неизбежной перлюстрацией, а с транспортом вынуждены были, за неимением курьеров, выехать двое ответственных сотрудников миссии. О направлении транспорта на Новороссийск миссии было сообщено лишь 18 июня, накануне отплытия парохода.

Соприкосновение миссии с местными общественными элементами было самым мимолетным, поверхностным и случайным. Газеты ограничились помещением заметок о прибытии миссии и единственным интервью т. Устинова, после чего замолкли, точно по сигналу. [...]

Не подлежит сомнению, что всем составом миссии в Марселе произведена огромная техническая работа. В 13 дней подготовить, сорганизовать и отправить транспорт в 600 человек значило поставить в некотором роде рекордный пример энергии. Но обольщать себя этим не приходится. Бесспорно, 600 человек первого транспорта составляют лишь незначительную часть бывших русских солдат, еще остающихся во Франции и за краткостью пребывания миссии в Марселе не успевших заявить о желании своем вернуться на родину. Само собой понятно, что за 13 дней своей работы миссия не могла надлежащим образом ознакомиться с личным составом транспорта и тем самым предупредить проникновение в Советскую Россию нежелательных элементов. По-видимому и финальный инцидент, разыгравшийся с представителями миссии уже в Париже⁸³, явился естественным результатом той ее уступчивости, которая окончательно развязала руки французским властям. Во всяком случае, если деятельности миссии удастся возобновиться, работа ее сможет протекать нормально лишь при следующих условиях:

1. Миссия должна быть вооружена точно формулированными техническими инструкциями, которые можно было бы предъявлять французским властям как обязательные условия для нормального проведения репатриации.

2. Миссии должна быть обеспечена живая связь с Берлином и Москвой, дающая возможность действительной обоюдной информации и согласованного маневрирования.

3. В случае непризнания французскими властями известных условий, являющихся для миссии минимальными гарантиями нормальной работы, деятельность миссии во Франции должна быть ликвидирована по распоряжению Москвы как несовместимая с достоинством Советской России.

Вл. Потемкин

Пенат. по арх.