Телеграмма Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР во Франции В. С. Довгалевскому

18 марта 1928 г.

Сегодняшняя моя беседа с Эрбеттом носила боевой характер. Еще до-возникновения истории с золотом Эрбетт просил меня вмешаться в вопрос о нежелании советской части правления КВЖД продлить после 1 апреля контракт с Обществом спальных вагонов; он также просил возбудить вопрос о предоставлении возможности показать ему соответствующее место.из контракта с Фаркухаром ***, чтобы видно было, нарушаются лн признаваемые французским правительством права бывших французских собственников. Я сказал ему, что при тон обстановке, которая создана французской акцией в Америке, я.не могу возбуждать перед ведомствами этих вопросов, означающих уступки с нашей стороны Франции. В ответ на его дальнейшие вопросы я сказал, что сейчас обстановка является неблагоприятной для возбуждения перед другими ведомствами вопросов о каких-либо уступках Франции. Эрбетт пытался приписать мне вообще отказ разговаривать с Францией о чем бы то ни было при нынешнем кризисе. Я это все время опровергал, ограничивая мои заявления тем, что сказано выше. Эрбетт отвечал, что в таком случае он вообще не может ставить передо мной какие-либо вопросы, если заранее обеспечен отказ. Я многократно объяснял ему, что это неверный подход

* См. док. № 77, 80, 100. ** См. также док. № 118, 195. *** См. док. № 37, 69, 72.

и что я вовсе не предрешаю непременного отказа в чем бы то ни было, но указываю на сложившуюся неблагоприятную обстановку. Эрбетт усиленно пытался делать вывод, что якобы я вообще не желаю с ннм нн о чем разговаривать. Мне кажется, что эту ложную версию он собирается передать в Париж. Объясняйте действительное положение. Что касается французской акции в США, то Эрбетт вообще отрицал наличие такой акции. Я цитировал ему документы. Стремление Эр-бетта прикрыть французскую акцию опровержениями я сравниваю с заговором молчания по делу золота, который наблюдается во французской и даж^е в германской печати, причем я прошу выяснить, нет ли этого заговора молчания и в английской печати. Я протестовал также по поводу приговора французского кассационного суда о РОПИТ*. Эрбетт отвечал, что наши адвокаты плохо представили дело. В заключение Эрбетт обвинял нас в подготовке войны, что, очевидно, соответствует выступлениям Брнана, обвиняющего нас в милитаризме⁵⁶. Я указывал ему на строго оборонительный характер советской внешней политики. Вся эта дискуссия носила крайне острый характер.

Чичерин

Печат. по арх.

84, Речь Председателя советской делегации M. M. Литвинова на третьем заседании V сессии Подготовительной комиссии конференции по разоружению

19 марта 1928 г.

Советский проект конвенции о всеобщем, полном и немедленном разоружении, направленный месяц назад делегацией Союза Советских Социалистических Республик генеральному секретарю Лиги наций **, основан целиком и полностью на тех принципиальных положениях, которые были выдвинуты советской делегацией на IV сессии Подготовительной комиссии в ноябре прошлого года ***.

При этом я имею честь обратить внимание комиссии на тот факт, что проект конвенции предусматривает уже по истечении одного года со дня ее вступления в силу приведение сухопутных, морских и воздушных сил всех государств в такое состояние, которое затрудняет их использование для ведения войны, чем значительно ограничивается возможность вооруженных столкновении даже до осуществления полного разоружения.

* См. также док. № 130. ** См. док. № 45. *** См. т. X, док. № 272, 273.

Я не считаю нужным останавливаться подробно на детальном изложении нашего проекта, поскольку он сопровожден особой объяснительной запиской, которая была разослана всем членам комиссии. Я позволю лишь себе напомнить комиссии, что на ее IV сессии не было сделано попытки серьезного обсуждения советских предложений. Во время чрезвычайно кратких прений по этому вопросу не было выдвинуто ни одного сколько-нибудь серьезного аргумента против советского предложения, ни какой-либо деловой критики советского предложения. Советская делегация, естественно, не может считать деловой критикой замечания вроде тех, что советский проект слишком прост или что в случае осуществления всеобщего разоружения народы все-таки будут вести между собой войны невооруженными и неорганизованными массами при помощи палок, перочинных ножей, кулаков н т. п.

Подобное сдержанное отношение и отказ других делегаций от обсуждения на IV сессии комиссии внесенных нами предложений можно отчасти объяснить новизной и неожиданностью советских предложений, хотя даже делались попытки оспаривать новизну наших предложений. Бенеш, насколько я помню, упоминал о каком-то будто бы внесенном в Лигу наций норвежском предложении, аналогичном нашему. Я взял на себя труд проверить это утверждение по материалам Лиги наций, в частности, доставленным мне по моей просьбе отделом Лиги по разоружению, но не мог найти решительно никаких следов какого бы то ни было предложения о всеобщем и полном разоружении. На заседании 3-го комитета общего собрания Лиги в 1924 г. норвежская делегация говорила о пожеланиях, высказанных Межпарламентским союзом относительно сокращения военных бюджетов наполовину в течение 10 лет. Даже при этом делались оговорки, что военные расходы, произведенные отдельными государствами в силу требований Устава Лиги наций, не входят в подлежащие сокращению бюджеты. Об уничтожении остальной половины бюджета даже не упоминалось, как и не говорилось о каком бы то ни было сокращении вооруженных сил и военных материалов. Датская делегация со ссылкой на тот же Межпарламентский союз высказала пожелание о сокращении сухопутных сил всех стран в соответствии с постановлениями Сен-Жер-менского мирного договора, т. е. с предоставлением каждому государству права иметь армию из расчета 5 тыс. солдат на 1 млн. жителей и морские силы в соответствии с Версальским договором, т. е. с оставлением флота тоннажем в 2 или 4 тыс. т на 1 млн. жителей. По этому расчету Союз Советских Социалистических Республик, например, мог бы иметь армию почти в 735 тыс. человек, т. е. увеличить нынешнюю свою постоянную армию на 175 тыс. человек, а свой флот — на 200 тыс. т,

Китай же мог бы иметь постоянную армию примерно в 2 млн. человек. Таковы самые радикальные мыслн, которые когда-либо высказывались в Лиге наций в области разоружения. Я говорю — мысли, ибо этн мысли не облекались в форму предложений или резолюций и серьезно не обсуждались.

Равным образом не имел ничего общего с идеей полного и всеобщего разоружения план лорда Итера ⁵⁷, стремившегося лишь к сокращению сухопутных н воздушных вооруженных сил. Таким образом, можно считать совершенно бесспорным, что предложение о полном и всеобщем разоружении, и притом в конкретной форме, внесено в Лигу наций и вообще в области международных отношений впервые, и Союз Советских Социалистических Республик всегда будет гордиться тем, что эта инициатива неотъемлемо принадлежит ему. Я останавливаюсь, однако, на этом вопросе не из сентиментальных побуждений, а потому, что, насколько мне известно, в некоторых кругах Лиги наций существует неверное представление, будто советская делегация занимает время Подготовительной комиссии предложениями, которые уже будто бы обсуждались и были отвергнуты Лигой. Такое неверное представление, не будучи исправлено, могло бы неблагоприятным образом отразиться на дальнейшей процедуре обсуждения наших предложений.

Советская делегация, стремясь ускорить обсуждение своего проекта конвенции и тем ускорить начало действительного разоружения, тем не менее согласилась на перенесение обсуждения своих предложений на V сессию, считаясь с новизной предложений и исходя из желания предоставить всем членам комиссии и их правительствам возможность подготовиться к деловому обсуждению этих предложений. С той же целью за месяц до начала работ V сессии Подготовительной комиссии советская делегация представила генеральному секретарю Лиги наций для рассылки правительствам проект конвенции вместе с объяснительной запиской, и теперь она считает себя вправе настаивать на безотлагательности обсуждения своих предложений.

Советская делегация считает необходимым еще раз подчеркнуть, что только осуществление конвенции о всеобщем, одновременном и полном разоружении, предложенной правительством Союза Советских Социалистических Республик, в состоянии разрешить удовлетворительным образом проблему всеобщей безопасности и мира. Попутно оно разрешило бы ряд других весьма болезненных международных проблем, как, например, проблему свободы морей и т. д. В тоже самое время выполнение советского проекта не натолкнется на затруднения, неизбежные при проведении частичного сокращения вооружений. В качестве примера могу привести

вопрос о контроле, так как совершенно очевидно, что контроль над проведением всеобщего разоружения значительно более легок, нежели контроль над проведением частичного разоружения.

Далее я хотел бы подчеркнуть, что предлагаемая советской делегацией основа разоружения, будучи однотипной и применимой ко всем государствам, является поэтому самой справедливой и менее всего способной вызвать возражения со стороны отдельных стран. Именно отсюда проистекает, по моему мнению, очевидная простота нашего предложения, которую, странно сказать, некоторые из его противников пытаются использовать как аргумент против него. Представленный на рассмотрение Подготовительной комиссии проект является единым органическим целым, ие могущим быть раздробленным на отдельные части. Он весь проникнут единой идеей и поэтому требует в первую очередь обсуждения и принятия своего основного принципа.

Исходя из этого, советская делегация считает необходимым получение в результате общей дискуссии ясного и точного, а не теоретического ответа на вопрос, принимается ли Подготовительной комиссией принцип всеобщего разоружения в указанный в проекте период времени, а равно принимается ли ее предложение о таком темпе разоружения, который сделал бы невозможным войны уже по истечении одного года? Советская делегация считает, что как все другие делегации, так и их правительства имели при желании достаточно времени, чтобы изучить как основную идею советского предложения, так и технически разработанный проект конвенции.

За истекшие после IV сессии Подготовительной комиссии три с половиной месяца советская делегация успела убедиться, что идея полного разоружения встречена и воспринята с энтузиазмом широчайшими массами обоих полушарий и всеми прогрессивными миролюбивыми элементами человеческого общества. Об этом свидетельствуют, между прочим, полученные и получаемые мною многочисленные обращения и резолюции с выражением сочувствия от рабочих партий, множества организаций, групп и обществ всех частей мира. Чтобы не отнимать у вас время, не буду перечислять их все, но позволю себе прочитать вам лишь одно такое коллективное обращение, полученное мною здесь на днях, подписанное представителями 124 организаций, преимущественно женских, насчитывающих многие миллионы членов из 13 стран. Этот документ, показывающий, что голос женщин звучит в унисон с советскими предложениями, заслуживает особого внимания ввиду происходящего сейчас в некоторых странах расширения избирательных прав женщин. Вот содержание упомянутой мной, декларации:

«От имени растущего мирового общественного мнения, воплощенного в представляемых нами организациях, с благодарностью приветствуем мужественные предложения Советского правительства о полном и всеобщем разоружении н отмечаем с удовлетворением, что онн будут детально обсуждены Подготовительной комиссией по разоружению па ее ближайшей сессии 15 марта.

Будучи убеждены, что эти предложения представляют волю широчайших народных масс каждой страны, полных решимости положить конел войнам, н что прн наличии волн найдутся практические средства для их осуществления, мы настаиваем со всей силой, имеющейся в нашем распоряжении, чтобы члены комиссии обсудили русские предложения с величайшей тщательностью и решимостью представить международной конференции по разоружению, когда оиа соберется, конкретный план полного разоружения всего мира в течение определенного периода времени». На этом документе стоят 163 подписи секретарей соответствующих организаций⁵⁸. Советская делегация не имеет ин малейших сомнений в приемлемости и желательности ее предложений для широчайших масс населения, считающих, что дело теперь за правительствами н поддерживающими их буржуазными классами и группами.

Речь не идет больше лишь о теоретических рассуждениях и разговорах о разоружении, а о деловом переходе к осуществлению разоружения. Разговоров о разоружении, нам кажется, было уже более чем достаточно. Я позволю себе раздать членам комиссии справку, из которой онн увидят, что, кроме общего собрания Лиги наций и Совета Лиги наций, которые занимались обсуждением вопроса о разоружении на своих 38 сессиях, разные комиссии и другие органы Лиги числом не менее 14 посвятили этому вопросу свыше 120 сессий,— заметьте, не заседаний, а сессий,— причем только одним общим собранием и Советом Лиги было вынесено по вопросу о разоружении 111 резолюций. Обращаясь к результатам этой огромной по объему работы, документация которой занимает тысячи и тысячи страниц, нельзя не констатировать отсутствие хотя бы одного сколько-нибудь серьезного шага к осуществлению разоружения. Советская делегация полагает, что пора положить предел такому положению, которое может дискредитировать самую идею разоружения. Она не хотела бы, чтобы ее предложения послужили лишь созданию новых комиссий н подкомиссий или других органов, которые вынесли бы несколько дюжин новых резолюций с теми же ничтожными результатами, которые достигнуты до сих пор. Не для такого рода работы Советское правительство послало свою делегацию в Женеву. Поглощенное колоссальной задачей построения на совершенно новых началах огромного государства со

150-мнллнонным населением, поглощенное созданием нового социально-экономического строя при явном противодействии всего остального мира н при самых неблагоприятных объективных обстоятельствах, оио не стало бы отвлекаться в сторону от этой работы, если бы не относилось самым серьезным, деловым и искренним образом к проблеме мира, осуществление которого является краеугольным камнем всей его политики. Да позволено будет мне в этом случае сообщить в каче> стве иллюстрации серьезного отношения Советского правительства к обсуждаемым здесь вопросам, что хотя оно н не участвовало в конференции Лиги наций, принявшей Протокол о запрещении применения на войне удушливых, ядовитых или других подобных газов и бактериологических средств, и присоединилось к соответствующему Протоколу лишь во время последней сессии Подготовительной комиссии*, все же оно оказалось в числе лишь трех государств, ратифицировавших этот Протокол, остающийся, к сожалению, до сих пор мертвым актом вследствие нератнфикацнн его остальными государствами, большинство которых является членами Лиги наций. Мы знаем, что несерьезные люди н столь же малосерьезные органы печати делают вид, будто они усматривают противоречие между миролюбивыми предложениями Советского правительства н фактом содержания и усовершенствования Красной Армии. В действительности пропорционально населению и протяженности границ Союз Советских Социалистических Республик уже теперь имеет меньшую армию, а тем более флот, чем другие государства. Если же принять во внимание излюбленную в этом собрании тему индивидуальной безопасности, то надо сказать, что Советский Союз в этом отношении находится в менее благоприятном положении, чем любое другое государство. Ему противостоит почти весь остальной мир, не скрывающий своей вражды к новому государству. Чтобы оценить степень этой враждебности, достаточно просмотреть за любой день буржуазную печать любой страны, наполненную нападками, измышлениями и клеветой против Союза Советских Социалистических Республик. Ряд стран до сих пор не признал существующего уже свыше Шлет Советского правительства; непризнание же является не чем иным, как актом враждебности. Но и признавшие Советское государство страны, за немногими исключениями, позволяют себе нередко такие неприязненные шаги по отношению к СССР, которые зачастую являются серьезным испытанием для долготерпения и миролюбия Советского правительства. Новое Советское государство видало свою территорию наводненной иностранными войсками, причинившими государству

* См. т. X, док. Ki 278.

Г73

ущерб, от последствий которого оно до сих пор еще не избавилось. Еще до сих пор часть территории бывшей Российской империи, население которой явно тяготеет к Советскому Союзу, оккупирована иностранными войсками, препятствующими использовать свое право на самоопределение. При всем этом Красная Армия за все время своего десятилетнего существования оставалась и будет оставаться исключительно орудием зашиты. Ни для каких других целей Союз Советских Социалистических Республик не нуждается в армии и флоте, ибо ему абсолютно чу&ды захватнические или империалистические цели. v

Во всяком случае Советское правительство заявляло и заявляет через свою делегацию в Женеве, что оно готово полностью упразднить вооруженные силы Союза согласно своему проекту конвенции, как только такое же решение будет принято и будет одновременно осуществлено остальными государствами. Советское правительство еще раз заявляет, что оно к этому готово, н спрашивает остальные государства, представленные здесь, готовы ли и они. На этот вопрос Советское правительство ожидает получить ответ на заседании настоящем сессии Подготовительной комиссии, на которой представлены все самые крупные государства. Такого ответа не могут дать никакие подкомиссии или другие подсобные органы более узкого состава, являющиеся менее авторитетными, чем Подготовительная комиссия конференции по разоружению. Ответ на этот вопрос должен быть дан, по мнению советской делегации, совершенно открыто и гласно под контролем общественного мнения. Этот ответ должен быть, конечно, внесен для окончательного утверждения на международную конференцию по разоружению, на скорейшем созыве которой настаивает советская делегация.

Предложения, сформулированные мною в двух вопросах, настолько ясны, что они не требуют и не допускают предварительных дипломатических переговоров и соглашений между отдельными странами и группами стран.

В заключение я позволю себе еще раз повторить, что двумя основными вопросами, вытекающими из наших предложений, являются следующие:

1. Согласна ли комиссия положить в основу своей дальнейшей работы принцип всеобщего и полного разоружения в течение предлагаемого нами срока?

2. Готова ли она провести первый этап разоружения с таким расчетом, чтобы уже по истечении одного года затруднить, если не сделать совершенно невозможным, ведение войны?

Только когда на эти вопросы будут даны недвусмысленные положительные ответы, можно будет приступить к детальному обсуждению советского проекта конвенции".:

Советская делегация считает себя вправе особенно рассчитывать на поддержку делегации того правительства, которое выступает в настоящее время публично с предложением о запрещении войн ⁵⁹. Искренность этого предложения не могла бы быть подкреплена более убедительным образом, чем присоединением ее авторов к советскому проекту конвенции о полном разоружении, преследующему цель не только морального запрещения, но и уничтожения возможности войн. Так как вооруженные силы существуют не для чего иного, как для ведения войны, н, с другой стороны, являлись бы совершенно излишними при запрещении войн, то последовательность и логика, очевидно, должны подсказать соответственному правительству поддержку нашего предложения.

Советская делегация уверена в том, что все присутствующие здесь делегации сознают ответственность и важность решения поставленного вопроса и тех последствий, которые оно будет иметь для судеб человечества, и что поэтому нн одна делегация не уклонится от публичного изложения точки зрения своего правительства *.

Печат. по сб. *League of Nations. Documents of the Preparatory Commission for the Disarmament Conference, Series Vi», Geneva, 1928, pp. 239—241. Опубл. в газ. «Известия» № 68 (3302), 21 марта 1928 г.

85. Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Италии Д. И. Курскому

19 марта 1928 г.

Уважаемый товарищ,

Чрезвычайно резкий поворот итальянского правительства в вопросе о судостроительных заказах ** ставит вновь перед нами вопрос о том, не произошло ли какой-либо общей перемены в итальянской политике относительно СССР. Если нет в ней общей перемены в смысле политической ориентации, то нет ли, может быть, перемены в экономической линии. Теперь Очень много говорят и пишут об экономических соглашениях между разными странами, и как раз в это время мы подвергаемся новому нажиму в экономической области со стороны ряда стран, в том числе со стороны Италии. Не проявляется ли в данный момент в Европе тенденция к усилению на нас экономического нажима и нет ли в этой области сближения между разными правительствами, независимо от их различных

* См. также док. № 90 94, 95, 96, 97, 98, 102, 103, 104, 106 138 и прил. I.

** См. док. № 75.

политических линий, и не включает ли этот процесс также и Италию.

Будем ждать Вашей оценки положения.

Из кругов Наркомторга иам в последнее Бремя сообщили, что в Италии некоторые фирмы при подписании торговых сделок с различными нашими хозорганами в связи с включением последними в эти договоры оговорки о том, Что таковые входят в силу только в случае одобрения торгпредства, начинают со своей стороны требовать включения оговорки о том, что таковые договоры входя*г в силу только при условии отсутствия возражений со стороны итальянского правительства. Нам не известно, насколько эти сведения соответствуют действительности. Просил бы Вас проверить в торгпредстве, действительно ли со стороны итальянцев наблюдается в последнее время включение такой оговорки, и в положительном случае было бы чрезвычайно желательно знать Ваше мнение о значении этого нового в наших торговых взаимоотношениях с Италией факта и тех скрытых мотивов, которые заставляют итальянцев требовать включения подобной оговорки. Нам кажется, что это явление, если оно действительно имеет место, следует расценивать как попытку со стороны итальянцев регламентировать итало-советскую торговлю и положить начало правительственному контролю над таковой с целью достижения более благоприятного в пользу Италии баланса.

С товарищеским приветом

Чичерин

Печат. по арх.

86. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР в НКИД СССР

Женева, 19 марта 1928 г.

Копия т. Микояну. С чехами условлеио, что базой предстоящих переговоров* явится советско-норвежский договор ** плюс таможенное соглашение. Одновременно последует заключение консульской конвенции. Чехи просят скорейшего назначения места и времени переговоров. Просьба сообщить Аитонову-Овсеенко, который мог бы договориться о начале переговоров с мининделом. Советовал бы пригласить чехов в Москву и повести переговоры, используя перерыв в берлинских переговорах ***.

Литвинов

Печат. по арх.

* См. док. № 23, 109. ** См. т. VIII, док. № 410. *** См. док. № 82.

87. Запись беседы советника Полномочного Представительства СССР во- Франции с представителем американской компании «Диллон, Рид и К⁰» Гриффитом

19 март 1928 г.

Я встретился с Гриффитом на обеде, на котором присутствовал также Леру. Гриффит в настоящее время является представителем «Диллон, Рид и К⁰»-

Любопытно было наблюдать, с какой почтительной внимательностью относился Леру к Гриффиту. Леру, сам богатый банкир ив «Даниель Дрейфус», явно смотрел на Гриффита снизу вверх, отражая, очевидно, общее положение французского финансового мира перед американским.

Гриффит очень много расспрашивал меня о Михальском, с которым он познакомился в свое время в Берлине, когда Гриффит был еще только преимущественно журналистом. Он очень тепло отзывался о т. Михальском, расхваливая его проницательность и осведомленность в вопросах международной политики.

Коснувшись теперешнего состояния советско-американских экономических отношений, Гриффит сказал, что он лично считает настоящий момент крайне удобным для развития и упрочения этих отношений. Солидные американские банки, и в частности «Диллон, Рид», относятся чрезвычайно внимательно к раскрывающимся в СССР перспективам экономического сотрудничества между американским капиталом и советской промышленностью. Гриффит думает, однако, что мы чересчур инертно относимся к этому вопросу и со своей стороны не делаем тех необходимых шагов, которые могли бы приблизить время такого сотрудничества. В частности, в Соединенных Штатах произвело очень неблагоприятное впечатление наше отношение к некоторым предложениям Митчелла, сделанным нм во время пребывания в Париже т. Раковскому. Гриффит считает, что абсолютно необходимо для начала такого сотрудничества, чтобы мы дали разрешение приехать в СССР н ознакомиться с нашей обстановкой группе представителей американских банкиров. Без такой поездки трудно рассчитывать, чтобы вопрос можно было сдвинуть с мертвой точки. Гриффит понимает то предубеждение и недоверие, которое имеется у нас против всяких иностранных комиссий. Но он считает, что это недоверие имеет законный характер лишь в отношении тех комиссий, которые иосили бы чисто правительственный характер. Он же имеет в виду отнюдь не официальную комиссию, а делегацию представителей американских банков, делегацию совершенно частного характера с абсолютно частными поручениями. Он думает, что если бы мы пошли на разрешение допустить к себе подобного рода группу,

которая пробыла бы в СССР некоторое время, такая поездка сразу прояснила бы обстановку и сдвинула бы вопрос с мертвой точки. В СССР напрасно думают, что американские банкиры гоняются исключительно за немедленной прибылью. Это неправильная точка зрения. Американские банкиры — это в первую голову люди с большим размахом, которые смотрят далеко вперед и могут часто сознательно отказываться на большой период времени от барышей. В вопросе работы американского капитала в СССР имеет место именно это положение. Трудно думать, чтобк американский капитал мог рассчитывать на получение немедленных прибылей от -своей работы в СССР. Но эта работа дает колоссальные перспективы свободным финансовым средствам Америки. Однако для того, чтобы понять эти перспективы, нужно, чтобы представители американских банков лично ознакомились с нашей обстановкой. Гриффит знает, что не так легко понять чужую страну. Особенно трудно сделать это на расстоянии. А между тем без личной убежденности трудно что-либо сделать с американскими банкирами.

В своем разговоре Гриффит вскользь коснулся концессии Гарримана и ее неудачи *. Он сказал, что эта неудача едва ли вызовет неблагоприятное для нас впечатление в Соединенных Штатах, ибо дело идет об одной частичной попытке. Сам Гриффит знает, что в этой неудаче были одинаково виноваты обе стороны, пожалуй, Гарриман был более виноват, чем советская сторона. Гарриман чересчур переоценил возможности своего появления как монополиста на марганцевом рынке. Из-за этой переоценки он неправильно построил и свои производственные планы, и техническую постановку своего дела, и весь комплекс своих отношений с советскими хозяйственными органами. Советская часть вины состоит в том, что не было принято необходимых мер, чтобы профессиональные союзы не тормозили и не затрудняли работу Гарримана всякого рода совершенно неприемлемыми для американского предпринимателя требованиями.

Так как при разговоре присутствовал Леру, я воздерживался от каких-либо реплик Гриффиту. Гриффит уезжает на днях в Швейцарию, откуда он вернется через две-трн недели. Мы условились с иим встретиться после его возвращения **.

Лечат, по арх.

* См. т. Vlll, прим. 19 и т. X, прим. 71. ** См. также док. № 122, 262.