Письмо члена Коллегии Народного Комиссариата Внешней и Внутренней Торговли СССР Заместителю Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Л, М. Карахану

22 апреля 1929 г.

Уважаемый Лев Михаилович,

Возвращая Ваше внимание к нашему письму от 26 июля 1928 г. за Лэ 5896/123 *, мы вновь вынуждены поставить перед Вами вопрос о нашей работе в Египте в связи с двумя следующими острыми для нас моментами; 1) таможенными ставками Египта в отношении советских товаров и 2) необходимостью, с одной стороны, и невозможностью, с другой, командировок в Египет работников наших хозоргаиоз.

По данным египетской таможенной статистики за 1928 г., мы занимаем шестое место во внешнеторговых оборотах этой страны и на нашу долю падает 3,8% нз всего оборота и 5,6% по вывозу из Египта. В вывозе хлопка из Египта мы стоим на четвертом месте. Вся сумма торговых оборотов Египта с нами за 1928 г. выразилась, кругло, в 40 млн. валютных руб. (4 068022 егип. фунтов) против 25 млн. руб. (2 549 310 егип. фунтов) в 1927 г. Вывоз из Египта в Союз резко превалирует над ввозом из Союза: 1927 г.— 17_;5 млн. руб., 1928 г.— 31 млн. руб. против нашего ввоза в Египет в 1927 г. на 8 млн. руб. и в 1928 г.— около 9600 тыс. руб.

В этом году торгпредству СССР в Турции удалось впервые с 1913 г. подать в Египет пароходы с нашим северным лесом, подписать крупные договоры на уголь для бункерных станций Александрии, Порт-Саида, начать сбыт изделий силикатной промышленности, спичек и пр., но тут же познать все неудобства вести заочную торговлю (например, не иметь возможности участвовать в сдаче леса, создавать и опираться на связи с наиболее солидной клиентурой и т. д.). В то же время, не имея в Египте своих людей, мы не можем и не хотим развивать вывоза из Египта других, кроме хлопка, товаров. При изменении правовой базы нашей работы в этой стране мы могли бы начать покупку и других египетских товаров, еще более усиливая нашу роль в экспорте Египта.

Несмотря на то что в свое время, как Вам известно, наши покупки хлопка в Египте оказали огромное влияние на сглаживание переживаемого египетским хлопковым хозяйством кризиса, мы до dix пор не могли добиться хотя бы для отдельной партии снятия буквально запретительной пошлины на наши табакн **. В вопросе о табаках речь идет не о нарушении

* См. т. XI, прял. 165 ** См. т. XI, док. X* 293.

протекционизма египетского правительства отечественным та-бакам, а лишь о снятии специальных рогаток против советских Табаков и разовом уравнении их в таможенных ставках с та-баками южноевропейских стран.

Оставляя в силе нашу прежнюю к Вам просьбу в отношении Табаков, мы считаем необходимым обратить Ваше внимание на то, что с 1930 г. предстоит общий пересмотр таможенных ставок Египта. Не подлежит никакому сомнению, что разные страны в зависимости от своего влияния в Египте, желания и заинтересованности получат те или иные таможенные привилегии. Поскольку наша торговля с Египтом начала развиваться, постольку мы можем ожидать, что наши конкуренты и антагонисты используют момент пересмотра таможенных ставок, чтобы еще больше ухудшить наше положение даже против сегодняшнего дня. В силу изложенного мы считаем необходимым теперь же просить Вас о принятии соответствующих мер и шагов к предотвращению возможного ухудшения нашего положения в торговле с Египтом. Мы наиболее заинтересованы в сбыте в Египет нижеследующих товаров: табак, нефтепродукты, лес (пиломатериалы и ящичные комплекты), сахар, силикаты, хлопчатобумажная мануфактура, авторезина.

Параллельно с вопросом о таможенных ставках мы просим теперь же поставить вопрос о допуске в Египет наших торговых работников, представителей торговых и коммерческих обществ и предприятий, кроме допущенных уже представителей «Текстнльнмпорта».

О результатах Вашего решения не откажите поставить нас в известность.

С товарищеским приветом

Шлейфер

Печат. по арх.

128. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Италии с Председателем автономного комитета Миланской ярмарки Пурнчелли

22 апреля 1929 г.

Сегодня был организован нашим торгпредством осмотр советского павильона на Миланской ярмарке⁶⁰ представителями промышленности и печати. Тех и других собралось не менее 50 человек. Преобладали представители тех отраслей итальянской промышленности и торговли, которых мы снабжаем нашими товарами. В числе явившихся был председатель автономного комитета Миланской ярмарки Пуричелли, крупный предприниматель и организатор дорожного строительства

в Италии Осмотр павильона, удовлетворительно организованного, сопровождался объяснениями заведующих отделами. После осмотра, который обнаружил знакомство ряда представителей промышленности с нашими экспортными операциями, был предложен чай и угощение приглашенным. С Пуричелли, который сидел рядом со мной, у меня завязалась оживленная беседа, из которой считаю нужным отметить его ответ на мои вопрос, в какой форме он мыслит себе возможную техническую помощь Италии в нашем дорожном строительстве, причем я указал на концессии и смешанные общества как на возможные формы участия иностранного капитала в нашем народном хозяйстве.

Пуричелли ответил, что он лично мыслит себе участие Италии в нашем дорожном строительстве в такой форме: его фирма берет на себя разработку некоторых планов дорожного строительства, мы посылаем затем 15—20 человек для технического обучения тем приемам дорожного строительства и тем механическим приспособлениям, которые она ввела в дело, и таким образом создаем себе кадры подготовленных специалистов. Я ответил, что принимаю к сведению его предложение. Пуричелли предупредил меня, что он никогда не выступает с речами на банкетах, поэтому я, как и т. Ходоровский, решили произнести наши речи после его ухода, так как Пуричелли в этот день должен был участвовать еще в ряде заседании и приемов и ушел раньше окончания банкета. В своей речи я указал, что мы ряд лет принимаем деятельное участие в Миланской ярмарке, н выяснил те условия, которые благоприятствуют нашей внешней торговле с Италией (географическая близость, удобство морских путей сообщения при наличии большого коммерческого тоннажа Италии, надобность ее в сырье и наличие его у нас), а также указал на изменение в объектах нашей торговли (до войны ⁹/ю — ввоз хлеба, теперь—нефть, лес. мясо и другие продукты) и наметил перспективы развития наших экономических взаимоотношений. Речь моя, как и выступление т. Ходоровского, была встречена сочувственно.

Миланская пресса отметила это выступление, как видно из прилагаемых выдержек*, с достаточным удовлетворением.

Полпред СССР в Италии Д. Курский

Печат. no aux.

* Не публикуются.

22Q

129. Резолюция Подготовительной комиссии конференции по разоружению о скорейшей ратификации Женевского протокола 1925 г.*

23 апреля 1929 г.

Подготовительная комиссия конференции по разоружению рекомендует всем государствам, подписавшим протокол от 17 июня 1925 г.** и еще его не ратифицировавшим, ратифицировать его в возможно кратчайший срок.

Лечат, по сб. *Lea£iie of S'aHons. Documents of the Preparatory Commission for the Disarmament Conference», series VIII, Geneva, 1929, p. 82.

130. Нота Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР Миссии Норвегии в СССР для передачи Правительству Великобритании

24 апреля 1929 г.

В ответ на ноту Норвежской Миссии от 28 марта с. г. № 180—1929 Народный Комиссариат по Иностранным Делам имеет честь сообщить Миссии, что Правительство Союза ССР выразило свое согласие принять участие во Всемирном почтовом конгрессе⁶¹, созываемом 10 мая с. г. в Лондоне.

Одновременно с этим Народный Комиссариат имеет честь сообщить Норвежской Миссии, что в качестве делегатов на этот конгресс Правительство Союза Советских Социалистических Республик назначило следующих лиц:

Евгения Владимировича Гиршфельда, заведующего отделом международных сношений Народного комиссариата почт и телеграфов — председатель делегации;

Михаила Васильевича Ходеева, заведующего почтовым отделом Народного комиссариата почт и телеграфов — делегат;

Евгения Станиславовича Сыревича, консультанта отдела международных сношений Народного комиссариата почт и телеграфов — делегат;

Марию Евсеевну Доброскину, референта отдела международных сношений того же комиссариата — эксперт-секретарь делегации.

Народный Комиссариат по Иностранным Делам настоящим имеет честь просить Норвежскую Миссию довести вышеизложенное до сведения Британского Правительства и вместе

* Принята по предложению советской делегации на десятом заседании VI сессии Подготовительной комиссии; см. также док. ЛЬ 124. ** См. т. X, док. Хв 278.

с тем принять нужные меры к тому, чтобы вышеуказанные лица могли получить визы на въезд в Англию в Британском Посольстве в Париже.

Лечат, по арх.

Нота НКМД СССР была направлена в связн с нотой миссия Норвегия в СССР от 16 ноября 1928 г. № I96I/2I, в которой, в частности, говорилось:

«На конгрессе Почтового союза, состоявшемся в 1924 г. в Стокгольме, было решено, что следующий конгресс, на котором должна быть пересмотрена Всемирная почтовая конвенция, состоится в Лондоне, и Правительство Его Величества в Великобритании поэтому в настоящее время предпринимает шага для открытия конгресса в Лондоне в 1929 г.

В связи с этим Норвежская Королевская Миссия имеет честь по просьбе исполняющего обязанности Британского Министра Иностранных Дел пригласить Правительство Союза Советских Социалистических Республик от имени Правительства Его Величества в Великобритании послать на этот конгресс своих представителей, снабженных такими полномочиями, которые дадут им возможность подписать любой документ или документы, которые могут быть выработаны на конгрессе.

Норвежская Миссия в свое время не замедлит сообщить Правительству Союза ССР точную дату открытия этого конгресса. Тем временем, однако. Норвежская Миссия была бы признательна получить н ближайшее время для передачи Британскому Правительству информацию относительно как количества делегатов, так и фамилий делегатов СССР, которые будут присутствовать:-:а конгрессе».

13!. Выступление Председателя советской делегации M. M. Литвинова иа одиннадцатом заседании VI сессии Подготовительной комиссии конференции по разоружению

24 апреля 1929 г.

Уважаемый делегат Польши правильно обратил внимание на положение, в котором мы находимся. Почти все государства подписали пакт Келлога* об отказе от войны и объявлении ее вне закона, и, несмотря иа это, мы здесь занимаемся обсуждением методов ведения войны. Польский делегат мог с одинаковой силой сделать свои замечания вчера при обсуждении статьи о химической войне. Но я желал бы, чтобы он пошел дальше этого и применил свои замечания к вопросу о сокращении вооружении. Зачем нам заниматься только сокращением вооружений, если в будущем не будет войны? Советская делегация делает из пакта Келлога об отказе от войны вывод, что всякие вооружения должны быть уничтожены, и поэтому мы в прошлом году предложили полное и всеобщее

* См. т. XI, док..Ns 298.

разоружение*. Это единственно логическое действие и является единственным звеном, не хватающим в цепи пацифистских усилий за подлинное предотвращение войны. Я крайне сожалею, что уважаемый делегат соседнего с нами польского государства немало содействовал отклонению в прошлом году наших предложений о полном разоружении. Если он хочет быть последовательным сейчас, когда пакт Келлога стал фактом, он, может быть, изменит позицию, которую он занимал в прошлом году, и поддержит на конференции наш проект конвенции о полном разоружении.

Однако положение таково, что Подготовительная комиссия не сочла возможным принять наше предложение и в соответствии с этим заявила, что, несмотря на пакт Келлога и несмотря на торжественные обязательства, вытекающие для государств нз этого пакта, мы все же должны считаться с возможностями войны. Поэтому мы, естественно, должны пытаться провести мероприятия, которые по крайней мере или уменьшат возможности войны, или смягчат ее ужасы. Поэтому я не вижу оснований, почему бы нам не заняться обсуждением вопроса о химической войне, как это имело место вчера, или не обсуждать вопросов, выдвинутых уважаемым делегатом Германии относительно ликвидации военной авнацни.

В отношении этого предложения я хотел бы отметить, что оно покрывается советским проектом конвенции о сокращении вооружений **, который обсуждался на этой сессии. В статье о воздушных вооружениях имеется ряд пунктов, преследующих те же цели предохранения гражданского населения от ужасов войны. Имея это в виду, мы предложили ликвидацию специальных родов авиации, с тем чтобы сделать невозможным сбрасывание бомб на гражданское население, населенные города и другие местности. Далее я хотел бы обратить внимание на статью 7 раздела II советского проекта о разоружении, которая гласит:

«Все средства войны, особо угрожающие мирному населению, не принимающему непосредственного участия в вооруженной борьбе (орудия воздушной и химической войны), подлежат уничтожению согласно особой конвенции».

Это — всеобъемлющая статья, В ней говорится не только об авиации, но и о других видах оружия, могущих быть примененными против гражданского населения. Поскольку в проекте наших предложений имеется означенная статья, логично, что мы полностью поддерживаем предложение германской делегации.

Печат. ко кн. <Делегация СССР hü VI сессии комиссии по разоружению*. М,. №35. стр. 46—4$.

* См. Т. XI, док. М? 45. *• См. т. XI, док. J* 98.

!32, Выступление Председателя советской делегации M. M. Литвинова на одиннадцатом заседании VI сессии Подготовительной комиссии конференции по разоружению

24 апреля 1929 г.

Я не имел намерения снова выступать, но, так как я вижу определенное нежелание со стороны других делегаций к выступлению, я должен взять Несколько минут для изложения некоторых взглядов.

Я замечаю, что точка зрения уважаемого делегата Польши несколько отличается от тех его взглядов, которые он высказывал сегодня утром. Судя по его первой речи, мне казалось, что он серьезно отнесся к пакту Келлога и поэтому представил себе будущее, когда никогда больше войны не будет, когда все имеющееся вооружение будет использовано для других целей, например для парадов и обучения, когда пушки никогда не будут греметь, бомбы будут оставаться на земле и их не будут бросать сверху. Но во второй раз он говорил совершенно другое. Он указал, что пакт Келлога не дает гарантии против войны, что он неизбежно будет расторгнут и нарушен и что поэтому возможность войны все еще существует. Он, таким образом, берет назад все замечания, которые он сделал по вопросу о бесполезности обсуждения этих вопросов.

Я скажу несколько слов по поводу замечаний, сделанных уважаемым делегатом Франции. Он справедливо указал на то, что помимо бомб, сбрасываемых с аэропланов, существуют другие орудия, которые могут быть использованы против гражданского населения. Я думаю, я предупредил это соображение в моем первом заявлении*, когда я обратил внимание на некоторые пункты проекта советского предложения. Например, ст. 6 раздела 11 говорит:

«Для вооружения сухопутных сил сохраняются существующие по табелям на 1 января 1928 г. типы материальной части, за исключением танков и сверхдальней артиллерии большой мощности, как служащих главным образом для наступательных иелей» **.

Г-н Массигли согласится с тем, что вполне последовательно было бы наряду со стремлением обсуждения вопроса о метании бомб обсудить и вопрос об уничтожении других видов орудии, от которых может пострадать гражданское население. Я позволю себе пройти мимо его юридических суждений, так как только сегодня утром мы приняли резолюцию*** по во-

* См. док.Ye 131. ** См. т. XI, док. Ко 98.

*** Так в тексте. Резолюция была принята 23 апреля 1929 г.: см. док. Кя 129.

просу о воспрещении химической войны. Если мы можем обсуждать вопрос о запрещении применения некоторых ядовитых газов, почему нельзя также запретить пользование другими средствами ведения войны, как бросание бомб?

Вчера во время обсуждения в комиссии некоторые делегаты выразили беспокойство по поводу того впечатления, которое произведут на общественное мнение некоторые решения комиссии. Я не согласен с тем, кто говорит, что мы не должны считаться с общественным мнением. Идеей созыва конференции по разоружению и в особенности ст. Ь Статута Лиги наций⁶², возлагающей на членов Лиги определенные обязательства по вопросу о сокращении вооружений, мы обязаны не самопроизвольному желанию правительств, а давлению общественного мнения. Поэтому необходимо в некоторой мере подумать и об этом общественном мнении, когда вырабатывается то или иное решение.

В связи с этим я просил бы вас иметь в виду, что это уже одиннадцатое заседание нашей сессии, что мы находимся здесь почти десять дней и что ни одна какая-либо определенная резолюция не была принята нами. Мы только достигли того, что отвергли некоторые пункты. Обсуждение некоторых основных принципов, выдвинутых советской делегацией, было отвергнуто. Мы отвергли предложения, касающиеся ведения химической войны*, и теперь, очевидно, намереваемся отвергнуть другое положительное предложение, сделанное германской и поддержанное советской делегациями⁶³. Безусловно, Подготовительная комиссия по разоружению не должна быть сделана местом для погребения такого рода предложений.

Печат. по кн. ^Делегация СССР на Vi сессии комиссии по разоружению»,!,\., 1933, стр. 4В—49.

133. Выступление Председателя советской делегации М. М. Литвинова иа двенадцатом заседании VI сессии Подготовительной комиссии конференции по разоружению

25 апреля 1929 г.

С первого взгляда может показаться, что нет никакой разницы между французским и советским предложениями, но на самом деле они являются совершенно различными. Я сказал бы, что французское предложение исключает принцип, на котором базируется советское предложение. Мы имеем в виду установление твердых лимитов в авиации для метрополий и для колоний; французская же делегация предлагает предоставить на усмотрение колониальных держав распределение

* См. док. J<& 124.

воздушных вооружений между метрополией и колониями. В этом вопросе заинтересованы не только державы, имеющие колонии, но я государства, которые будут принимать участие в конференции по разоружению. Они, естественно, пожелают узнать, каковы будут лимиты разных видов вооружений для каждой данной национальной территории, и если бы мы разрешили отдельным государствам произвольно менять число воздушных или других видов вооружений, вся система, на которой зиждется сокращение вооружений, была бы уничтожена. Поэтому я не думаю, что мы можем оставить разрешение этого вопроса на усмотрение колониальных держав. В этом вопросе также заинтересованы сами колонии. Безопасность колонии требует определенного ограничения воздушного и военного вооружений, находящихся на их территории.

Как известно комиссии, принципы политики Советского правительства совершенно противоположны принципам колониальной системы, и поэтому, конечно, мы будем противиться тому, чтобы на территории колоний находились воздушное вооружение или военные материалы, принадлежащие метрополиям. Но естественно, что такое Предложение едва ли окажется приемлемым для комиссии или для конференции. Поэтому мы ограничиваемся предложением некоторого сокращения вооружений, могущих быть использованными против самих колоний. По нашему мнению, вооруженный конфликт в колониях тоже является видом войны, и мы желаем предотвратить такую возможность. С этой целью мы предлагаем установить определенные лимиты отдельно для метрополии и для колоний, между тем как французское предложение предоставляет установление лимитов исключительно на произвольное усмотрение самих метрополий, которые разрешат этот вопрос с точки зрения своих собственных интересов. Это совершенно отличное от советского предложение.

Я хотел бы обратить внимание комиссии на то, что в главе I, ст. А * предусмотрен принцип ограничения вооружений отдельно для метрополий и для колоний и что этот принцип был утвержден комиссией при первом чтении проекта в 1927 г., и я не вижу оснований, почему бы нам не распространить этот принцип на воздушное вооружение. По-моему, навряд ли справедливо предложение разных делегаций о предоставлении вопроса об авиации на усмотрение колониальных держав, и я поэтому еще раз подчеркиваю то обстоятельство, что между предложениями французской и советской делегаций существует коренная разница.

Печат. г\0 кн. * Да легация СССР rai V< csj:-ctd. 50—51-

* В теките ош;:2очно — ст.! п. а,