2015-04-06
232
171. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Греции А. М. Устинову
22 мая 1929 г.
По переговорам о торговом договоре**.
В связи с Вашим последним запросом прн сем направляем Вам редакцию ст. 7 проекта советско-греческого торгового договора, который мы рассматриваем в качестве нашей предельной уступки. Никаких отступлений от этой редакции мы допустить ие можем. Дальнейшую переписку по вопросу о редакции этой статьи мы считаем излишней, так как все равно никаких новых уступок мы сделать не можем.
Эту окончательную редакцию ст. 7 Вы должны передать грекам и заявить нм в самой категорической форме, что статья представляет наши предельные уступки и что дальнейшие переговоры по этой статье нзлишин, поскольку мы ии на какие дальнейшие уступки не пойдем. Мы считаем полезным Ваш разговор с Веннзелосом ***. В этом разговоре Вы должны категорически поставить вопрос о подписании договора. Вы должны указать Веинзелосу, что мы пошли иа предельные уступки н что если греки не принимают этой нвшей последней редакции, то мы считаем переговоры прерванными и Вы выезжаете в отпуск.
|
|
|
Просим точно придерживаться изложенных директив и не вступать с греками в переговоры по существу по названной статье. Точно так же просим не запрашивать от иас никаких дополнительных директив, поскольку все возможные директивы по указанным вопросам Вам уже даны.
* Не публикуются. •• См. док. Ä 78, 87. *** Председатель совета министров Греции.
О результатах Вашего разговора в смысле согласия или несогласия греков безоговорочно подписать договор на основе согласованных позиций и нашей последней редакции ст. 7 сообщите по телеграфу м.
М. Литвинов
Печат. по арх.
172. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Японии с Заведующим департаментом торговли Министерства Иностранных Дел Японии Такэтоми*
22 мая 1929 г,
Я показал Такэтоми вырезку из японской газеты, содержащей декларацию японских рыбопромышленников «Кумиай»82. Такэтоми сказал, что это неправильное заявление, но что оно вызвано тем, что якобы советское посольство сделало заявление о нецелесообразности продолжения переговоров по спорным рыболовным вопросам. Я ему показал копию заявления, посланного Шубиным** заведующему информационным департаментом, и указал, что никаких заявлений советское посольство не делало. Он заявил, что он был уверен, что посол не мог сделать такого заявления, но он допускал, что кто-нибудь из состава посольства мог это сделать, и был очень возбужден. Тут подошез посол Танака и сказал, что японское правительство не поддерживает этого заявления рыбопромышлеиииков, что оно против него, что это бестактное заявление. То же сказал Иосида.
|
|
|
Я им заявил, что, разумеется, мы примем самые решительные меры против набегов на нашу территорию, игнорирования конвенции и других бандитских действий. Совершенно очевидно, что имущество лиц, виновных в нарушении наших законов в такой грубой форме, будет конфисковано и незаконная рыбная ловля не будет допущена,
Они меня успокаивали, что это глупое заявление и больше ничего и не следует ему придавать значения ***.
А. Трояновский
Печат, г.о арх.
* Беседа проходила во время банкета в присутствии вице-кийистра иностранных дел Японии Иосида Спгэру и посла Япония в СССР Табака Токити.
*й Первый секретарь полпредства СССР в Японии. *** См. также док. № 173.
173. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Японии с Вице-Министром Иностранных Дел Японии Иоснда
24 хая 1929 г.
Я заявил Иосида, что иа меня тяжелое впечатление произвела декларация рыбопромышленников относительно свободной рыбной ловли, что я уверен в том, что это тяжело отразится на всех переговорах по рыбным делам * и даже подорвет авторитет японского правительства в этих переговорах. Заявление японских рыбопромышленников создает совершенно новую ситуацию, которая осложняет все положение.
Иосида заявил мне, что имеется 2 декларации: одна —советского посольства, другая — японских рыбопромышленников. Обе они написаны сгоряча; что верно относительно той н другой декларации, он не знает и думает, что не следует придавать и той и другой декларациям значения, тем более что, по его сведениям, никакой декларации японских рыбопромышленников не было. Правда, он недостаточно разбирался в этом вопросе, не знает, при каких условиях эта декларация была написана, но слышал, что в ответ на декларацию советского посольства, дошедшую до сведения союза рыбопромышленников, кто-то из членов последнего сделал сгоряча заявление журналистам, и таким образом получилась декларация.
Я ему ответил, что я протестую не только против возможности выхода японских рыбопромышленников в камчатские воды без соответствующих разрешений и нарушения рыболовной конвенции **, но я протестую против самой декларации, которая указывает на истинные намерения японских рыбопромышленников, которые с самого начала переговоров оказывали влияние в сторону нх срыва, все время игнорировали рыболовную конвенцию и портили отношения между СССР и Японией. Я заявил, что мы имеем точные сведения, что декларация японских рыбопромышленников была написана до-21 мая, а принята была на заседании президиума утром 22 мая. Мы имеем официальные заивления на этот счет представителей патриотической организации союза защиты империи, которые приходили к нам в посольство беседовать по этому поводу н гордо заявляли, что они присутствовали при выработке резолюции и при ее принятии президиумом «Ку-мнай». Таким образом, заявление Шубина никакого значения в1 этом деле не имело. Кроме того, никакого заявления Шу-
• См. док..Чэ 54, 126, 134, 146, 147, 160, 161 172.
* См. т. XI, док. № 21.
бина не было. Корреспондент Рэнго * беседовал с ним, и Шубин сообщил ему, что у нас были 2 делегации: одна — за «Ннтиро», другая — против «Нитиро» и что мы не знаем, с какой из этих делегаций считаться, какая из них представляет общественное мнение Японии. На все вопросы относительно положения рыболовных переговоров Шубин дал уклончивый ответ. Каким образом из этого получилось заявление и как его выпустило Рэнго — в подробностях ие известно, но я слышал, что форму тому, что иаписал журналист после разговора с Шубиным,— причем этот журналист сочинил все, что там написано относительно хода переговоров,— придал одни из руководителей Рэнго. Как бы то ни было, посольством сделано было соответствующее опровержение, тогда как «Кумиан» не только не отказывается от своего заявления, но, по газетным сведениям, представило его во все инстанции, в том числе в.МИД, и доказывает непрерывно свою правоту.
|
|
|
Иоснда мне ответил, что все это ему очень неприятно, но японское правительство ие отвечает за действия «Кумиай» и Советское правительство должно считаться только с японским правительством, и он просит меня сказать, что японское правительство должно сделать, чтобы дать мне удовлетворение и успокоить меня.
Я ответил, что, если японское правительство категорически выскажется против заявления рыбопромышленников и примет соответствующие меры, для того чтобы эти безобразные действия и намерения не осуществились, мы к нему иметь претензий не можем. Конечно, если японское правительство ие поддерживало заявления рыбопромышленников, то оно за него не отвечает, но сами рыбопромышленники отвечают за самих себя. Их декларация иначе, как преступной, названа быть не может. В данном случае во всех рыбных переговорах последнего времени речь шла о дружеском урегулировании вопроса в конечном счете в отношении рыбопромышленников, т. е. союза «Кумнай» и «Ннтиро гёгё». Речь шла о том, чтобы пойти на дружеские уступки именно им. За иих хлопотало японское правительство. Но дружеские уступки могут быть лишь по отношению к лнпам и организациям, действующим и настроенным дружески. Я сильно сомневаюсь, чтобы наши власти после этой декларапии пошли на какие-либо уступки в отношении «Нитиро гёгё» и согласились на передачу ей участков Уда. Мы готовы дружить с японским правительством, с японским народом, с японским государством, но мы не обязаны дружить с проживающим на территории Японии Семеновым, точно так же как не обязаны дружить с японскими
* Имеется в виду Симбун Рэнго— агентство печати.
m
рыбопромышленниками, замышляющими против нас враждебные действия.
Иосида иашел только сказать, что не следует придавать значения заявлениям некультурных людей, что он вызовет Сасаки * и примет соответствующие меры.
|
|
|
Я ответил, что я никаких инструкций от своего правительства не имею, но обращаю внимание на то почти безвыходное положение, которое создалось после заявления японских рыбопромышленников, что я надеюсь, что японское правительство отмежуется от них и перестанет защищать нх интересы, перестанет считаться с этими частными интересами точно так же, как японские рыбопромышленники сейчас не считаются с японским правительством.
После этого, удалив присутствовавших прн разговоре Суга и Симада **, Иосида стал говорить со мной в интимном порядке о том, что японское правительство искало для Москвы более подходящего посла, чем Танака, но такового, к сожалению, не нашли и признали, что при данных обстоятельствах лучшего найти нельзя и что приходится посылать Танака. который вскоре и выезжает в Москву. Вопрос о после является чрезвычайно важным сейчас именно потому, что японское правительство ставит себе целью улучшение отношений с СССР. К сожалению, до сих пор экономические вопросы, а главным образом рыболовный вопрос, занимали все внимание обоих правительств, но фактически имеются гораздо более важные политические вопросы, которые должны быть обсуждены правительствами. Было бы очень желательно, чтобы рыбный вопрос разрешился как можно скорее и чтобы можно было перейти к обсуждению других, гораздо более важных вопросов. Для японского правительства очень важно разрешить много вопросов, связанных с сообщением через СССР в Европу. Имеется ряд других вопросов, например вопрос о торговом договоре. Посол Танака имеет инструкции говорить об этом в Москве и будет со мною еще говорить здесь перед отъездом. Кроме того, со мною будет говорить об этом премьер.
Я ответил, что это вопросы, которые требуют длительного обсуждения, и их надо основательно продумать и иметь в виду, дто придется встретиться с очень большими трудностями. Но -что меня радует —это то, что японское правительство твердо решило проводить дружеский курс в отношениях с СССР. Я со своей стороны готов сделать все воз-можное, для того чтобы улучшить отношения между Японией
* Представитель «Ннтиро», являвшийся одним из руководителей «Ку-" Сотрудники департамента торговли МИД Японии.
После этого мы обменялись несколькими словами по поводу кандидатуры виконта Сайто в президенты Советско-Японского общества*. Иосида мие сказал, что кандидатуру Утнда** ввиду неопределенности положения с пактом Кел-лога приходится снять и что, по его мнению, кандидатура Сайто является чрезвычайно хорошей и подходящей. Премьер Танака ее всячески поддерживает.
А. Трояновский
Печат. г.о арх.
174. Запись беседы члена Коллегии Народного Комиссариата Иностранных Дел СССР с Посланником Польши & СССР
Пате ком
25 мая 1929 г.
Я вызвал Патека для того, чтобы дать ему ответ на его записку о торговом договоре, врученную т. Богомолову перед последним отъездом Патека из Варшавы. Патек принял без возражений назначенный ему день и час. Он был мрачен и подчеркнуто сух, так что обошлось даже без традиииониого обмена любезностями.
Он явно ожидал разговора на какую-нибудь конфликтную тему в связи с инцидентами последнего времени и полемикой печатиS3, Он был, видимо, несколько удивлен, когда я заговорил о торговом договоре***, но повел разговор с большим интересом, а под конец и с оживлением. При этом оказалось, что он был более подготовлен к беседе на эту тему, чем я ожидал.
Я заявил Патеку, что врученная им т. Богомолову записка была подвергнута нами тщательному изучению. Хотя записка была вручена в частном порядке, мы исходили из того, что она отражает отношение правительственных кругов к вопросу о торговом договоре. Поэтому мы считали необходимым снестись с нашими ведомствами и выявить также и их точку зрения с тем, чтобы наш ответ, хотя и врученный также в частном порядке, отражал бы отношение наших хозяйственных и правительственных кругов к заключению торгового договора с Польшей.
Патек заявил, что он целиком согласен с моим заявлением и с занятой нами позицией в этом вопросе.
* В 1929 г. Сайто Микото стал председателем Советско-Японского общества.
*8 Японский дипломат, быв. министр иностранных дел Японии. *** С:-:, док. № 14, 106.
После этого я заявил, что обсуждение вопроса с другими ведомствами выявило, что мы и теперь, как и раньше, относимся с большим интересом к заключению торгового договора с Польшей. Мы считаем его необходимым для укрепления и развития экономических сношении между обоими государствами. Кроме того, мы придаем ему большое значение для укрепления также и политических отношений между СССР и Польшей. Исходя, однако, из того, что переговоры о торговом договоре могут быть для по лье ко-советских политических отношений либо плюсом, либо минусом, но ни в коем случае не нулем, поскольку их официальный провал принес бы тяжелый вред этим отношениям, мы считаем целесообразным приступить к переговорам только в том случае, если предварительно в частных или получастных переговорах между ним, Патеком, и мною будет достигнута договоренность по основным принципам торгового договора. Я перечислил при этом наши четыре требования так, как они изложены в пункте 3 прилагаемой «Памятной записки о принципах будущего торгового договора между СССР и Польшей», которую я при этом вручил Патеку. Мы надеемся, что среди этих четырех принципов иет ничего неприемлемого для Польши и что они поэтому могут составить базу для открытия переговоров. Я прошу Патека ознакомиться с ними на досуге, продумать их, снестись с кем надо и сообшнть мие, являются ли они приемлемой базой также и для Польши. Само собой разумеется, мы готовы в таком же порядке обсудить дополнительно и другие пункты, которые Польша захотела бы выставить как основные принципы переговоров. Эти пункты, однако, не должны были бы находиться в противоречий с четырьмя нашими основными условиями. К сожалению, этого нельзя сказать про то условие контингентирования, которое выставлено в записке Патека, врученной т. Богомолову. Это требование совершенно длн иас неприемлемо, ибо оно противоречит основным принципам нашей торговой политики. Требование контиигентов выдвигалось в отношении иас рядом государств, и мы всегда неизменно его отвергали и еще недавно отвергли это требование во время декабрьских экономических переговоров с Германией *. Конечно, мы не можем дать Польше то, в чем мы категорически отказываем Германии в течение 4 лет. По наибольшему благоприятствованию мы должны были бы в случае предоставления контиигентов Польше дать таковые также Германии, Италии и ряду других государств, с которыми v нас заключены торговые договоры на основе наибольшего благоприятствования. Этак скоро мы распределили бы все 100% нашего импорта, и когда после этого мы вступили бы в дипло-
* См. т. XI, док. te 352, 361, 364, 377. 379, 3827 383.
матические и торговые отношения с другими государствами, с которыми у нас в настоящее время нет никаких отношений, то оказалось бы, что с ними мы вообще не можем вести торговли, ибо все 100% нашего импорта распределены и мы связаны по рукам и по ногам. Принятие польского требования контингентирования поставило бы нас в совершенно невозможное положение. Вот почему врученная Патеком т. Богомолову записка не может служить базой для открытии переговоров о торговом договоре.
Патек спросил тогда, означают ли мои слова, что другие условия, выдвинутые им в его записке, для нас приемлемы.
Я ответил, что пункт 2 по существу приемлем, а пункт 3 приемлем постольку, поскольку польскаи сторона согласиться с нашим толкованием ст. XXII Рижского договора о допущении транзита через территорию СССР*. На основании Рижского договора мы обязаны предоставлять Польше транзит лишь по путям, открытым для транзита, а не вообще по всем возможным направлениям. Транзит по открытым путям мы уже предоставляли и предоставляем Польше и без заключения торгового договора, так что пункт 3 в записке Патека уже нами выполняется. В пункте 3 «в» моей запнскн мы даем, однако, Польше в отношении транзита значительно больше этого. Она получает транзит также и по некоторым неоткрытым для транзита п\тям, как, например, в Персию, на основании октябрьского декрета 1928 г. **, и, кроме того, она получит все и всякие транзитные привилегии, которые мы предоставили бы другим государствам путем внутреннего законодательства и путем заключения международных договоров с третьими странами.
Патек сказал, что мирный договор действительно предусматривает предоставление транзита только по открытым путям и притом для всех товаров, за исключением небольшого, приведенного в самом мирном договоре списка товаров, и что октябрьский декрет 1928 г. открыл для транзита также и новые пути, ио, с другой стороны, он в нарушение мирного договора расширил список исключенных из транзита товаров для этих вновь открытых путей. Он собирался в свое время заявить нам по этому поводу протест и очень рад, что теперь речь зашла по этому вопросу.
Я разъяснил Патеку, что для открытых для транзита путей, которыми Польша может пользоваться и в настоящее время, список исключенных из транзита товаров остается прежний, как в Рижском мирном договоре, и что октябрьский декрет ие расширил списка открытых дли транзита путей,
* См. т. Ш, док. №350. ** См. т. XI, док. № 335.
а лишь допустил на известных условиях транзит также и по некоторым закрытым путям. Путь в Персию не стал открытым также и после этого декрета. Открытыми мы называем те пути, которые открыты для всех, т. е. которыми все государ-ства'без различия, в том числе и не состоящие с нами в дипломатических отношениях, могут пользоваться без всяких условий и без специальных разрешений. Пользование же путем в Персию связано рядом условий: товар должен идти из государства, имеющего с нами торговый договор, товар этот должен входить в категорию допущенных для транзита в Персию товаров и пр. Рижский договор, конечно, не дает Польше никакого права требовать применения к ее товарам октябрьского декрета 1928 г.
После нескольких вопросов и переспросов и моих разъяснений Патек заявил, что у него вкралось недоразумение при толковании октябрьского декрета 1928 г. и что теперь он понимает нашу точку зрения. Затем он перешел к вопросу о кон-тингеитах и заявил, что этот вопрос является основным для польской стороны. Ои понимает приведенные мною аргументы и готов с ними считаться, если бы, однако, я мог вместо кон-тингеитов сделать другое заменяющее их предложение, обеспечивающее размещение наших заказов в Польше. Он, конечно, может порекомендовать Варшаве, чтобы она совершенно сняла это требование. Однако возможно, и даже весьма вероятно, что Варшава этого не сделает, если мы не выдвинем приемлемого для Польши контрпредложения. При нашей системе внешней торговли Польша должна же иметь какую-то гарантию, что договор в своих последствиях не окажется односторонним и что после его заключения мы действительно будем выдавать заказы.
Я ответил, что мы много лет уже заняты этой проблемой и, несмотря на требования, выдвинутые рядом государств, не смогли найти приемлемого для нас разрешения вопроса. Два года тому назад Латвия требовала от нас также контингеи-тов при заключении торгового договора, и мы категорически отклонили это ее требование. Ввиду малых размеров латвийской торговли и учитывая то обстоятельство, что Латвии раньше целиком входила в состав России, вследствие чего ее экономика была теснейшим образом связана с экономикой России, а промышленность, кроме внутреннего рынка, может рассчитывать только на советский рынок, наш рижский торгпред иа основании переговоров, которые он вел с латвийскими фирмами, обещал в письме на имя латвийского министра торговли, что он будет стремиться выдавать ежегодно заказов в размере около 15 млн. руб. Несмотря на то что это обещание ни в какой степени ие имеет характера н силы международно-правового акта, несмотря на то что мы во все ' торговые
договоры включили прибалтийскую клаузулу* и, следовательно, не обязаны распространять на другие государства льготы, которые мы предоставили Латвии, если бы даже обещание заказов не было односторонним актом нашего торгпреда, наш торговый договор с Латвией ** доставил нам много неприятностей с другими странами, торговые круги которых пробовали и пробуют воспользоваться им как аргументом для получения от нас контиигентов. Ввиду этого мы твердо решили не давать в будущем никому при заключении торговых договоров каких бы то ии было письменных илн даже устных обещаний относительно размера будущих заказов. Из этого решения мы исходили в переговорах с Эстонией, где мы, несмотря иа неоднократные попытки эстонской стороны, отклонили какие бы то ни было обязательства и в какой бы то ни было форме в вопросе о выдаче заказов. В будущем мы откажемся разговаривать с кем бы то ни было из западных государств о размерах нащего с ними товарооборота. Что касается восточных государств, то своеобразие условий на нащих с ними границах требует особого режима торговли, который не может, однако, распространяться на западные государства, поскольку в торговых договорах с ними сделаны соответствующие изъятия из наибольшего благоприятствования.
Патек сказал, что он все это понимает и тем не менее очень просит меня подумать иа тему о том, не моглн ли бы мы предложить Польше что-нибудь вместо контиигентов. Польские хозяйственные круги особенно заинтересованы в этом пункте, потому что они при нынешнем положении совершенно лишены возможности ориентироваться в отношении своей будущей работы на СССР. Он слышал о жалобах некоторых промышленников, которые на основании полученных ими крупных заказов из СССР расширили свое производство, а потом перестали получать какие бы то ни было заказы от нас. Нужно устранить возможность таких случаев, ибо они создают скверную атмосферу и отрицательно влияют на польско-советские отношения.
Я сказал, что польские промышленники, расширившие свои фабрики на основании одиого-двух заказов из СССР, были очень неосторожными людьми. Они великолепно знали, что у нас монополия внешней торговли и что наши хозяйственные органы ии в какой степени не обязаны продолжать покупки у них. Для расширения своей фабрики в расчете иа советский рынок всякий такой фабрикант должен был бы иметь длительный договор с нашими хозорганами. Отдельные разовые
* См. т. VIII, прим. 159. *в См. т. X, док. X«150.
заказы, конечно, не могут быть основанием для расширения фабрик, и польское правительство могло бы в этом смысле дать разъяснение своим фабрикантам.
Патек сказал, что это разъяснение кажется ему интересным и что он передаст его в Варшаву. Меня же он во всяком случае просит продумать еще вопрос и попытаться еще найти какое-нибудь контрпредложение по вопросу о контнигентах. Все остальные выдвинутые мною требования кажутся ему на первый взгляд приемлемыми или во всяком случае такими, из-за которых не следовало бы откладывать открытие торговых переговоров. Если бы ие вопрос о контингентах, то он, Патек, прямо бы сказал, что следовало бы приступить немедленно к переговорам. Однако он не специалист и должен еще хорошенько сам продумать все эти вопросы. После этого он напишет Залесскому. Он целиком разделяет мой взгляд относительно того, что неуспех переговоров о торговом договоре был бы ие нулем, а минусом, и эту мою формулу неоднократно приводил в Варшаве. Поэтому он условился в Варшаве с Богомоловым н Залесским, что разговоры о торговом договоре ои будет вести только с ними, даже не с Квятковским. Ои полагает, что не надо вообще вводить в курс дела новых людей. Поэтому, хотя в Варшаву уезжает сегодня, в субботу, коммерческий советник Жмигродскнй, ои даже не передаст ему содержания нашей беседы, а напишет сам лично письмо Залесскому и пошлет его с курьером во вторник.
Я вполне одобрил эти намерения Патека и подчеркнул, что, пока нет уверенности в том, что мы договоримся по основным принципам торгового договора, лучше все разговоры вести в получастном и конфиденциальном порядке, не сообщая о них ничего не только прессе, но и вообще посторонним людям.
Под конец беседы Патек немного оживился, ио все же был необычайно официален и сух. К тому же он за последнее время очень побледнел и осунулся, что еще больше усугубляло его мрачный вид. Перед уходом он говорил, что чувствует себя слабее в торговых, чем в политических переговорах, вбо не ивляется специалистом и не имеет достаточного опыта в торгово-договориых вопросах.
Я сделал ему комплимент, сказав, что он очень хорошо разбирается в обсуждаемых нами сегодня вопросах и что в Конце концов и в иих здравый смысл играет решающую
Распрощался он несколько более приветливо чем поздоровался, когда пришел.
Приложение: памятная записка.
Б. Стомоняков
[ПРИЛОЖЕНИЕ]
Конфиденциально
ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА
О ПРИНЦИПАХ БУДУЩЕГО ТОРГОВОГО ДОГОВОРА
МЕЖДУ СССР И ПОЛЬШЕЙ
1. Правительство СССР всегда относилось и относится положительно к вопросу о заключении с Польшей торгового договора. Правительство полагало, однако, и полагает, что переговоры о заключении торгового договора могут привести к положительному результату лишь в том случае, если налицо имеются достаточная договоренность об основных принципах будущего торгового договора, а также желание обеих сторон довести переговоры до успешного конца, что, конечно, исключает выдвижение одной из договаривающихся сторон предложении, противоречащих основной линии хозяйственной политики и договорной практики другой договаривающейся стороны.
2. Этим условиям, к сожалению, не отвечает «Записка касательно принципов договора с СССР».
Принцип контингентирования импорта из Польши противоречит основам торгово-договорной политики СССР. Поэтому он не может быть положен в основу торгового договора с Польшей, и переговоры на этой базе были бы не только бесполезными, но и вредными для отношений между обеими странами, поскольку неуспех переговоров о торговом договоре оказал бы неблагоприятное влияние на советско-польские отношения.
Таким образом, полученная в частном порядке от польской стороны «Записка касательно принципов договора с СССР» вместо проекта торгового договора, о вручении которого нам шла речь еще полтора года тому назад, не может служить базой для открытия переговоров о торговом договоре между СССР и Польшей.
3. В основу торгового договора между СССР и Польшей необходимо положить следующие принципы:
а) абсолютное и безоговорочное признание каждой из договаривающихся сторон хозяйственной системы другой стороны;
б) наибольшее благоприятствование с учетом изъятии, вытекающих из торгово-договорной практики договаривающихся сторон, и в связи с этим неприменение специального режима или специальных мер на территории одной из договаривающихся сторон в отношении торговли и граждан другой стороны, поскольку этот режим и эти меры не установлены в отношении иностранных государств вообще;
в) каждая из договаривающихся сторон должна пользоваться в отношении транзита ее товаров через территорию другой стороны всеми правами и привилегиями, которые эта сторона предоставляет третьим странам на основании своего внутреннего законодательства или на основании торговые-договоров, заключенных с третьими странами;
г) поскольку в хозяйственных системах СССР и Польши имеются существенные различия, контакт между этими системами должен быть построен по принципу уже оправдавших себя на практике торговых договоров между Советским Союзом и другими крупными западноевропейскими государствами» как, например, Германия или Италия, конечно, с теми изменениями, какие окажутся необходимыми вследствие конкретных условий советско-польских отношений.
4. Одновременно н параллельно с переговорами о торговом договоре целесообразно повести переговоры о заключение таможенной и санитарно-ветеринарной конвенций.
Запись беседе* а памятная записка лечат, по оде.
Во время беседы в Варшаве 13 апреля 1929 г. полномочного представителя СССР в Польше Д. В.-Тэогомолова с посланником Польши в СССР Патекоы, временно находившимся в Польше, последний вручил Богомолову упоминаемую «Записку касательно принципов догозора с СССР» с грифом «строго конфиденциально» следующего содержания:
«1. Определение путем взаимного соглашения размера закупок более важных польских товаров, которые будут произведены в Польше в течение ближайшего хозяйственного периода. Соглашение должно охватить в первую очередь нижепоименованные товары с тем, что соглашение касательно других закупок было бы равным образам желательно и что заказы, не предусмотренные взаимным соглашением, будут произведены Советским Союзом в размере, продиктованном экономическими нуждами обеих сторон, а также стремлением к развитию торговых взаимоотношений.
1) Уголь.
2) Прокатные изделия и железные конструкции.
3) Трубы.
4) Машины н сельскохозяйственные орудия.
5) Машины для обработки металла и дерева.
6) Текстильные машины.
7) Шерстяная и хлопчатобумажная пряжа.
8) Шерстяные и хлопчатобумажные ткакн.
9) Вязаные изделпя.
10) Синтетические красители.
11) Суперфосфат.
12) Прочие химические продукты и т. д.
2. Обеспечение для Польши права пользоваться всякими льготами, преимуществами и новыми постановлениями в области обязательной в 1ЛЛЛ-» системы внешней и внутренней торговли, принимаемыми на основа-даостНУТреННеГО законода1е;1ЬСТва и niTeM договоров с иностранными госу-
rrr-D ПРактическая реализация свободы транзита через территорию 1ЛЛ-Р, установленной в ст. XXII Рижского договора».
