Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Греции в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

21 мая 1932 г.

17 мая, согласно телеграфному поручению Рюштю-бея, Энис-бен посетил Михалакопулоса и информировал его о поездке Исмета в СССР*. На следующий день в газ. «Мессаже д'Атен» официозное коммюнике сообщало, что Энисом сделаны министру следующие заявления: 1) Визит Исмета имел чнето дружественный характер. 2) В Москве обоими правительствами не было подписано никакого акта и не было намечено никаких политических директив. 3) Оба правительства, стремясь к поддержанию мира, признают советско-турецкое сотрудничество содействующим этой цели. 4) Версия о том, что будто турецкое правительство желало на месте изучить «методы советского режима», даже не заслуживает опровержения. 5) Турецкое правительство с уважением относится к любому режиму в другом государстве, но буржуазный строй признает наиболее подходящим для своей страны и намерено сохранить его н на будущее время. 6) Что касается ссуды в 8 млн. долл., предоставляемой Союзом Турции, то дело идет о словесном соглашении касательно отпуска Турции в кредит машин для оборудования одного сахарного завода и одной текстильной фабрики.

На следующий день после опубликования этого коммюнике я осведомился у Эниса, насколько точно переданы заявления, сделанные нм Михалакопулосу. Эннс ответил, что министерство, как он уже телеграфировал в Анкару, допустило по отношению к нему троякую некорректность. Во-первых, без согласования с ним опубликован разговор, имевший конфиденциальный характер. Во-вторых, заявления его переданы не вполне точно. В-третьих, ему приписано то, чего он не говорил. Последнее относится, в частности, к вопросу о «политических директивах» и об изучении турками «методов советского режима».

* См. док. Л"г 205, 210.

Я указал Энису, что, поскольку коммюнике не исходит вполне официально от.МИДа, можно было бы внести в него необходимые поправки. Энис не поддержал этой мысли. Он твердил, что все дело передал в Анкару. Чувствовалось, что в отношении Михалакопулоса руки его чем-то связаны.

Конечно, для самого Михалакопулоса представлялось достаточно соблазнительным своим коммюнике охладить впечатление, произведенное визитом Исмета в Союз, и даже посеять сомнения в искренности советско-турецкой дружбы со стороны турок. Однако отмечу, с другой стороны, что точного текста своего заявления в соответствии с директивами Анкары Энис-бей мне не показал. Не исключена возможность, что, желая успокоить греков насчет целей визита Исмета в СССР и относительно характера советско-турецкой дружбы, Рюштю-бей кое в чем н перестарался. Допускаю, что то же самое может произойти и с самим Энисом при передаче им Мнхалакопулосу сообщений из Анкары. Потому-то, быть может, и нельзя ему выступить с дементн *. Во всяком случае Михалакопулос достаточно бесцеремонно поймал турок и сумел создать для них конфузное положение.

Потемкин

Лечат, по срх.

224. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в.Монгольской Народной Республике А. Я- Охтину

22 мая 1932 г.

Есть признаки активизации японцев в западной части Северной Маньчжурии. Не исключена возможность продвижения японских войск к западу от Цнцикара. В Хайларе японцы ведут переговоры с баргутским ямынем ** о сформировании в Барге двухтысячного монгольского отряда ***. между прочим, ожидается прибытие на станцию Маньчжурия полицейского отряда маньчжурского правительства для несения пограничной службы.

Карахан

Печат. по арх.

* — опровержением (фр)- ** — управлением. *** См. также док..Ns 472.

225. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Японии А. А. Трояновскому

23 мая 1932 г.

Хирота сделал нам новое предложение по рыболовному вопросу, сводящееся к следующему *.

Учитывая выявившуюся при переговорах нашу готовность идти на закрепление за японцами до конца действия конвенции значительного большинства участков, сохранив, однако, институт торгов, японское правительство отказывается от своего требования стабилизации всех 100% арендуемых японцами участков и предлагает поставить на торги половину тех новых участков, которые были заарендованы на торгах 1932 г., закрепив за ними все остальные участки. Так как на последних торгах японцы заарендовали 80 с лишком участков, японское правительство предлагает выделить для торгов 41 участок. Хнрота не забыл при этом еще раз напомнить о желании японского правительства, чтобы японцам были возвращены отторгованные у них 2 участка. На мой вопрос, означает ли это готовность отказаться в случае получения этих двух участков от 14 участков, отторгованных на этих торгах японцами у нас, а также от других новых участков, Хнрота ответил, что об этом в полученной им инструкции не имеется никаких указаний.

18-го я сообщил Хирота о нашей готовности принять в основном японское предложение, выделив для торгов 60 участков. Хирота продолжал торговаться о количестве участков, однако был явно удовлетворен не ожидавшейся им столь большой уступкой, означающей на деле полное удовлетворение японских притязаний, и обещал немедленно телеграфировать в Токио, заявив, что со своей стороны он приложит усилия к быстрейшему урегулированию рыболовного вопроса, где точки зрения обеих сторон в основном уже сошлись**.

Л. Карахан

Лечат, по арх,

226. Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову, в Берлин

23 мая 1932 г.

Если румыны захотят вести переговоры через поляков, то нам от этого посредничества не надо отказываться***.

Крестинский

Печат. по арх,

* См. док..Чв 218. ** См. также док..Ns 3J3, 319. *** См. также док. > JJ6, 227.

227. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Министром Иностранных Дел Польши Залес-ским *

24 мая 1932 г.

Залесскии поделился со мной впечатлениями о своей поездке в Женеву и Париж. Сформирование французского кабинета ожидается между 4 и 10 июня. Он виделся недавно с Эррио на юге Франции. По мнению Залесского, Эррио сформирует кабинет без поддержки социалистов с ориентацией на центр, но без личного участия в правительстве Тардье. Эррио совершенно не интересуется вопросами разоружения, но озабочен Лозаннской конференцией **. На мой вопрос, была ли у них речь также о системе восточных пактов, Залесскии ответил отрицательно. Он говорил, однако, об этом вчера с Вертело, который по-прежнему считает необходимым заключение пактов и с этой целью нажимает на Бухарест.

Вместе с Вертело он обсуждал некоторые формулировки, которые должны удовлетворить и нас и румын, но то, что он предлагает сегодня, не согласовано еще с румынами. Он имеет сведения, что и король румынский и Гнка относятся теперь более благоприятно к заключению пакта, чем раньше. Маршал Пилсудский пригрозил Румынии самостоятельным подписанием пакта с нами в случае дальнейшего упорства. Я вставил замечание, что действительное подписание пакта было бы лучшим средством давления, чем угроза, на что Залесскии ответил, что до этого, может быть, и дойдет.

На вопрос Залесского, что мы решили о судьбе письма Сто-монякова ***, которое так беспокоит румын, я ответил, что переписка во время переговоров имеет лишь временное значение и может быть заменена пактом и другими документами, которые мы с румынами подпишем. Залесскии тогда предложил в первом пункте пакта³ заменить слова «под суверенитетом» словами «под властью», а во вступительной части упомянуть, что спорные между обеими сторонами вопросы остаются в стороне и подписание пакта не наносит ущерба позиции обеих сторон по спорным вопросам. Эта последняя формулировка была средактнрована мной, так как Залесскии затруднился найти подходящие русские нлн французские слова, но я мысль его уловил. Он с моей редакцией согласился. Он добавил, что не требует у меня немедленного ответа, а просит подумать.

* Беседа состоялась в Берлине. ** Лозаннская конференция состоялась 16 июня —9 июля 1932 г.: см. «Сборники документов по международной политике...», вып. IV, M-, J 933, стр. 7—30.

^ss* См. док..Ys 31.

Я сказал, что н с поправкой Залесского румынская редакция первого пункта для нас неприемлема, что мне совсем непонятно упорство Румынии в этом вопросе, Залесскнй согласился со мной и признал, что он сам не понимает этих тонкостей и отнюдь не одобряет позиции Румынии.

Я спросил Залесского, как он представляет себе дальнейший ход этого дела. Залесский сказал, что он протелеграфирует через Варшаву в Бухарест, не согласится ли Титулееку * поговорить со мной в Женеве. После некоторого раздумья он сказал, что это было бы. пожалуй, неосторожно, что Титулеску очень тяжелый и истеричный человек и лучше будет предварительно подготовить почву через нового румынского посланника в Варшаве, который относится весьма благожелательно к заключению пакта, с тем чтобы формально возобновить переговоры в Женеве около 15 июня, когда он будет там сам и, вероятно, также Гика. Я ответил, что если в Женеве сейчас делать нечего, то я предполагаю взять небольшой отпуск, но что если румыны готовы были бы немедленно вступить в переговоры, то я от отпуска бы отказался и остался бы в Женеве н что я во всяком случае буду там около 15 июня **.

Залесский высказал сожаление, что я отказался от завтрака в польской миссии, но я ему разъяснил, что нахожусь в Берлине неофициально, никакого контакта с немецким правительством сейчас не имею и что мне поэтому неудобно принимать официальное приглашение. Залесскнй согласился со мной. На его вопрос, предполагаю ли я давать какие-либо сообщения в печать о наших встречах, я ответил отрицательно, и Залесский это одобрил.

В заключение я просил Залесского по приезде в Варшаву лично заинтересоваться вопросом о сплаве леса, причем я рассказал ему историю этого дела ***,

Литвинов

Забыл отметить, что я выразил удивление по поводу излюбленной румынами формулировки об оставлении вопросов в стороне вместо ясных выражении об оставлении их открытыми. Раз будет признано существование спорных вопросов, то будет признано оставление их открытыми.

Оечат. по арх.

* Посланник Румынии в Великобритании, с 20 октября 1932 г.—министр иностранных дел Румынии. ** См- также док. № 259. *** См. док. № 238.