Обмен йотами между Союзом Советских Социалистических Республик н Финляндией о взаимной регистрации товарных знаков

1. НОТА

НАРОДНОГО КОМИССАРА ПО ИНОСТРАННЫМ ДЕЛАМ НА ИМЯ ФИНЛЯНДСКОГО ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ В МОСКВЕ

30 ноября 1932 г.

Господин поверенный в делах,

Ссылаясь на переговоры между Народным комиссариатом по иностранным делам и ваын, имею честь уведомить вас, что товарные знаки финляндских предприятий будут пользоваться в Союзе Советских Социалистических Республик теми же правами на регистрацию, что и товарные знаки предприятий Союза Советских Социалистических Республик, при услозии соблюдения законов Союза Советских Социалистических Республик с регистрации и поскольку товарные знаки предприятий Союза Советских Социалистических Республик будут на тех же условиях допущены к регистрации в Финляндии. При этом разумеется, что вышеозначенное постановление относится одинаково как к физическим, так н к юридическим лицам, включая и государственные предприятия (тресты, государственные синдикаты, объединения и пр.).

Примите и. пр.

М. Литейное

2. НОТА ФИНЛЯНДСКОГО ПОВЕРЕННОГО В ДЕЛАХ В МОСКВЕ

НА ИМЯ НАРОДНОГО КОМИССАРА ПО ИНОСТРАННЫМ ДЕЛАМ

30 ноября 1932 г.

Господин народный комиссар.

В ответ на вашу ноту от этого числа имею честь уведомить вас, что товарные знаки предприятий Союза Советских Социалистических Республик будут пользоваться в Финляндии теми же правами на регистрацию, что и товарные знаки финляндских предприятий, при условии соблюдения финляндских законов о регистрации и поскольку товарные знаки финляндских предприятий будут на тех же условиях допущены к регистрации в Союзе Советских Социалистических Республик, При этом разумеется, что вышеозначенное постановление относится одинаково как к физическим, так и юридическим липам, включая и государственные предприятия (тресты, государственные синдикаты, объединения и пр.).

Примите и пр.

Р. Хаккарайнен

Печ.ат, по ^Сборники действующих даговО' роз...», вып. VII, M.. I933. стр. ГЛ.

464. Запись беседы Народного Комиссара Ииостраииых Дел СССР сПослом Италии в СССР Аттолнко

/ декабря 1932 г.

После обмена приветствиями по случаю возвращения Аттолнко из отпуска он конфиденциально сообщил мне, что ему приходилось в Италии выяснять свою собственную судьбу. Он был намечен на пост первого помощника секретаря Лиги наций, против чего он возражал, указывая, во-первых, на нежелание вновь вернуться в уже ранее надоевшую ему Женеву и, во-вторых, на трудность сработаться с Авеиолем *, с которым у него и раньше были натянутые отношения.

Беседа, естественно, коснулась пактов о ненападении. Об отношении к ним Италии Аттолнко не говорил, а почему-то интересовался отношением Германии, Я разъяснил ему, что у Германии нет никаких оснований возражать против советско-французского пакта **, который ничего не меняет в нашей внешней политике, а кроме того, после известных предложений Папеиа Эррио*** меньше всего Германия можег упрекать нас в стремлении к соглашению с Францией. Аттолико выразил удивление, что нам известны предложения фон Па-пена, и сказал, что раз это для нас не секрет, то он может сообщить мне, что предложения эти делались не только Эррио, но и в Париже Вертело в довольно конкретной форме. Аттолико просил ему дать текст советско-французского пакта на французском языке.

Я высказал предположение, что и франко-итальянские переговоры успешно подвигаются вперед. Аттолико это отрицал. Никаких переговоров фактически не ведется. Аттолико считает соглашение невозможным. Отношения между Италией и Турцией, в ответ иа мой вопрос, Аттолико охарактеризовал как отличные. Я ему сообщил, что в Ангоре очень не понравилась речь Муссолини, когда он говорил о желательности присвоения руководства всеми политическими вопросами четырьмя державами ^ш. Я сказал, что мы тоже имеем кое-что сказать по поводу такого предложения, но что мы к этому отнеслись спокойнее, чем турки.

После этого я сказал, что, не делая ему никаких представлений и не заявляя никаких протестов, я, в порядке наших обычных дружеских бесед и взаимной информации, доджей отметить некоторые моменты в итало-советских отношениях, произведшие на нас неблагоприятное впечатление: во-первых, речь в палате депутатов Асквини о нашем мнимом демпинге

* Генеральный секретарь Лиги наций. ** См. док. №456. *** См. док. Ns 409.

леса *. Такие обвинения мы привыкли слышать от английских консерваторов и сторонников Тардье, а никак не от членов итальянского правительства. Во-вторых, антисоветский характер конгресса Вольта ^3QS, созванного итальянской дипломатической академией, где произносились враждебные нам речи, даже в присутствии Муссолини. В-третьих, заседание французской дипломатической академии в честь нового итальянского посла, посвященное докладу Милюкова о внешней политике.

Аттолико высказал следующие замечания: официальная часть заседания дипломатической академии в Париже ничего общего не имела с докладом Милюкова, а к итальянскому послу имела отношение только эта официальная часть. О конгрессе Вольта ои подробностей не зиает. Что касается выступления Асквнии, то мы должны понять, что вопрос о лесе имеет для Италии ие только экономический, но и политический характер. Лес добывается главным образом на северной окраине Италии, и заинтересовано в нем тамошнее меныпинствен-ное население. Тут сказывается отношение итальянского правительства к меньшинствам. Аттолико не договаривал, что итальянское правительство хочет задобрить это меньшинство некоторым экономическим покровительством.

Аттолико сейчас же перешел к вопросу о наших торговых переговорах**, напомнив о ранее данных нм нам предупреждениях о необходимости ускорения переговоров. Правда, ему Левенсон говорил, что он имеет полномочия вести эти переговоры. Для Италии, однако, несколько обидно, что в другие страны мы посылали специальные делегации, Пятакова, Дво-лайцкого н других, т. е. людей из центра, а в Италии поручаем переговоры торгпреду. Аттолико говорил перед отъездом с Муссолини, который его заверял в благоприятном его отношении к нам и к предстоящим переговорам. Вопрос о золотой гарантии больше ставиться ие будет. Италию не удовлетворяет размер торговли. Из предоставленных кредитов в 350 млн. использовано только 200 млн. Он понимает, что мы может быть вынуждены сокращать свои закупки за границей, но ои считал бы неправильным применение этого сокращения одинаково ко всем странам. При больших суммах сокращение наполовину все же оставляет простор для большой торговли. При ничтожных же размерах торговли с Италией такое сокращение может лишить Италию всякого интереса к этой торговле. Он оспаривает заявление Левенсона о выравнивании баланса и о превышении даже Нашего импорта над экс-

* Имеется в виду ответ Асквани на запрос 24 ноября 1932 г. ** См. док. Na 445.

портом, так как мы взяли лишь некоторый конъюнктурный отрезок времени и не учитывали товаров, находящихся в пути между нашей и итальянской таможнями. Италия неповинна в сокращении нашего экспорта, если мы сами отказываем Италии в нужной ей твердой пшенице для макарон, отказываем в угле н не желаем приспособить стандарты нашего леса к итальянским требованиям и сокращаем наши продажи шелковых коконов.

Я ответил, что мы сами признали порядок конференции и посылки делегации неудовлетворительным. Экономические переговоры часто требуют много времени. У нас нет специальных людей для таких переговоров, а их приходится отрывать от их постоянной, весьма важной для нас работы. Им приходится поэтому иногда возвращаться в Москву, не доведя переговоров до конца. Кроме того, делегации н конференции привлекают внимание внешнего мира, и всякая заминка в переговорах, всякий отъезд делегаций толкуется как срыв Переговоров и создает вокруг них неблагоприятную атмосферу. Мы поэтому решили перейти по возможности на единоличные переговоры не только в Италии, но и в других странах. Не только в Риме, но и в Париже и в Лондоне мы будем вести торговые переговоры главным образом через торгпредов. Я сказал, что у меня нет под рукой цифр, чтобы говорить с ним о балансе, но у меня все-таки создалось впечатление, что не по нашей вине не использована вся сумма кредитов. Точно так же я не подготовлен к разговору на тему о Стандартах леса, о коконах и об угле, я, однако, знаю, что Италия ставит нам неприемлемые требования, чтобы мы с продажей своего хлеба ждали, пока она использует собственные хлебные ресурсы и когда отпадут установленные ограничения импорта хлеба. Если у нас есть возможность продавать этот хлеб раньше и если нам нужны деньги, то от иас не могут требовать/чтобы мы ждали.

На мои вопрос об отношении Италии к плану Эррно ²⁸⁴ Аттолнко ответил, что план для Италии абсолютно неприемлем, но что подробностей он не знает.

Аттолнко сообщил, что в Женеве серьезно обсуждается вопрос о передаче маньчжурского вопроса конференции участников Вашингтонского соглашения плюс СССР.

Под конец беседы зашла речь о снабжении дипломатического корпуса. Аттолнко добродушно сказал, что тяжелее всего на нем лично отразятся наши мероприятия, ввиду большой численности его семьи. В особенности смущают его цены на молоко и хлеб и другие предметы, которые невозможно выписывать нз-за границы. Он говорил, что к этому вопросу еще вернется, а пока спрашивал, может ли он использовать финских дипкурьеров для получения продуктов, так как Хакка-

райнен очень щепетилен и боится пойти на это без нашего согласия. Кроме того, поезд иа финской границе стоит недостаточно долго, чтобы успеть осмотреть провеиаисы, и поэтому Аттолико спрашивает, нельзя ли оставлять привозимое иа границе на сутки до следующего поезда. Я сказал, что я ие предвижу никаких затруднений для получения продуктов из Финляндии, ибо нам безразлично, откуда послы их получают, а что касается порядка осмотра в таможне, то для этого требуется согласие ж.-д. и таможенных властей, и поэтому посоветовал Аттолико обсудить этн вопросы с Протокольным отделом.

Литвинов

Печат. по арх,

465. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Временным Поверенным в Делах Японии в СССР Амо

/ декабря 1932 г.

Амо начал с выражения благодарности японского правительства за всю ту помощь и содействие, которое мы оказали в деле освобождения японских резидентов из Маньчжурии,

Амо получил новую инструкцию японского правительства по баргиискому вопросу²⁶⁶, которую я записал текстуально:

«Японская политика заключается в мирном разрешении баргннского вопроса в возможно короткий срок. Пытаясь установить порядок и эвакуировать японских резидентов в этом районе, японское правительство, пользуясь всеми мирными средствами, обращалось с просьбой к правительству СССР, чтобы достигнуть этой цели. Эта мирная политика не будет изменена н в будущем. Однако, учитывая всю совокупность обстоятельств, Кваитуиская армия вынуждена параллельно с мирными средствами принять военные мероприятия. Нет надобности утверждать, что мы уважаем права и интересы КВЖД и что мы доказали это иа деле во время боев у Аиаи-ци в ноябре прошлого года, когда никакого ущерба ие было нанесено дороге. Есть опасение, что в борьбе с армией генерала Су Бин-вэия некоторый ущерб будет нанесен дороге. Но, поскольку Япония следует своей установившейся политике уважения прав и интересов дороги, совершенно ясно, что такой ущерб может быть вызван действиями генерала Су Бин-вэия. Но если будет установлено, что японская армия непосредственно причинила ущерб дороге, мы будем считать себя обязанными полиостью восстановить разрушения».

После того как Амо прочел эту инструкцию, он добавил, что японское.правительство поручило ему особо подчеркнуть, что японское правительство по-прежнему следует политике мирного разрешения вопросов и что поэтому оно будет ждать результата наших попыток к содействию мирному разрешению вопросов.

Я ему заявил, что я доложу правительству сегодняшнее сообщение японского правительства. После этого он перешел к другим вопросам.

Им получена телеграмма от Комацубара со станции Ма-циевская, в которой последний возбуждает следующий вопрос. Если Су Бин-вэиь согласится вступить в переговоры, то, по мнению Комацубара, возможны три пункта для переговоров: станция Мациевская, 86-й разъезд и станция Маньчжурия. Если Су Бии-вэнь будет настаивать иа 86-м разъезде, то Комацубара хотел бы знать, как мы к этому отнесемся. Если же местом переговоров будет станция Маньчжурия, то ие можем ли мы разрешить постоянные разъезды членов миссии иа станцию Маньчжурия и обратно иа Мациевскую.

Я ему ответил, что вопрос о месте переговоров, мне кажется, разрешен, так как мы дали согласие иа станцию Ма-циевская. Что же касается вопроса о 86-м разъезде, то мне кажется — это наше дело, а ие дело Су Бии-вэия выбирать тот пункт иа нашей территории, в котором мы считаем возможным разрешить пребывание обеих сторон. Что же касается разрешения поездок на станцию Маньчжурия, в случае если переговоры будут происходить там, то мне кажется, если мы разрешили пребывание комиссии иа нашей территории, у нас не будет возражений против того, чтобы комиссия вела переговоры иа станции Маньчжурия. Что же касается поездок туда, то, само собой понятно, вопрос о формальностях можно будет урегулировать таким образом, чтобы они не затрудняли дела мирных переговоров между обеими сторонами.

Второй вопрос, который Амо поставил по поручению японского правительства, это просьба к нам, чтобы мы обратились к генералу Су Бин-вэию и добились у него «предварительного разрешения» иа отъезд со станции Маньчжурия трех консульских чиновников и 10 чиновников вообще, причем Амо никаких объяснений не мог дать, к какой категории относятся последние 10 чиновников. Я обещал запросить у Советского правительства инструкции по этому вопросу³¹⁰.

После этого Амо перешел к объяснениям в связи с появившейся в японской прессе беседой представителя министерства иностранных дел, о которой я говорил ему во время последнего свидания 26 ноября*. В этой беседе представитель

* См. док. № 453.

министерства иностранных дел приписывал мне то, чего я не говорил, и вообще вся беседа ставила своей задачей внушить читателям, что у нас имеются какие-то специальные отношения и связи с Су Бин-вэнем,

Амо ответил, что эта беседа представителя мининдела состоит из двух частей — информации о переговорах Амо с Ка-раханом и вторая часть — впечатления этого представителя, Амо сообщил мне, что он послал телеграмму в министерство с опровержением и утверждением, что беседа со мной была передана в прессу неверно. Он протестовал перед мннинделом. Ответ, полученный из мининдела, гласит, что не только тот разговор, который напечатан в газетах, но и вообще никакого сообщения о беседах Амо со мной министерство не давало в прессу. Что же касается второго вопроса — о впечатлениях представителя министерства, то телеграмма, полученная Амо, гласит, что представитель мининдела сообщил прессе свое собственное личное мнение, но что и это его личное мнение передано прессой неверно. Представитель мининдела сообщает, что на этом собрании корреспондентов он не видел представителя ТАСС. Представитель мининдела жалуется, что корреспондент ТАСС вводится в заблуждение, когда он не получает непосредственной информации нз министерства.

Я ответил Амо, что объяснения министерства иностранных дел я считаю совершенно неудовлетворительными. Что касается моей беседы с Амо, министерство отрицает, что это сообщение дано в прессу его представителем. Но если газеты выдумали это, то обязанностью мининдела было немедленно опровергнуть это. Но, с другой стороны, министерство признает, что его представитель беседовал с корреспондентами, но высказывал свое личное мнение, которое было передано неточно. Опять-таки обязанностью министерства было немедленно опровергнуть это неверно переданное мнение. Я указал, что мне вообще кажется несколько странной попытка свалить все на личное мнение представителя министерства иностранных дел. Ведь этот представитель специально для того и существует, чтобы в беседах с корреспондентами давать им официальную информацию министерства иностранных дел. Поэтому мы не можем считать, что его сообщения в прессу являются его личным делом я министерство за них не отвечает. Попытку свалить вину на корреспондента ТАСС я также решительно отвел указанием, что корреспондент ТАСС поступил вполне добросовестно, ибо он телеграфировал то, что появилось в прессе. Я заявил Амо, что я мог бы понять мининдел, если бы оно, давая эту инструкцию Амо для объяснений мне, одновременно поручило бы Амо сообщить, что все этн сообщения, ложно приписанные представителю мининдела, мининдел опровергнет. Но Амо такого сообщения мне не сделал. Поэтому

я остаюсь при своем мнении, что какие-то злостные элементы пытаются набросить тень на отношения между Японией и СССР и что министерство иностранных дел не противодействует этим попыткам³¹¹ с той энергией, которая должна была бы иметь место, принимая во внимание существующие между нами дружественные отношения.

Амо тогда заметил, что в лондонской «Тайме» беседа со мной была помещена совершенно точно. Из этого он делает тот вывод, что его доклады в Токио не искажают того, что я говорил ему. Я сказал ему, что у меня нет сомнений относительно того, что он передает мон заявления в Токио с максимальной точностью. Что же касается того, что лондонская «Тайме» помещает верную информацию и что только японские газеты врут, то я предпочел бы другое положение, чтобы лондонская «Тайме» врала бы, а японские газеты освещали бы в действительном свете нашу позицию, ибо лондонскую «Тайме» не читак г в Японии, и поэтому ее вранье совершенно безопасно, а японские газеты, когда они злостно врут, тем самым дают неправильное направление общественному мнению Японии,

Амо, чувствуя слабость своей позиции, в ответ мне что-то нечленораздельно бормотал о свободе печати, которая существует в Японии, и о том, что японские газеты очень много врут и никому не угнаться за тем, чтобы опровергать эти сообщения. Я ему на зто кратко ответил, что мне не известна степень свободы печати, существующей в Японии, но, как бы эта свобода печати ни была велика, я не думаю, чтобы она допускала извращения официальных заявлений, где цитируется мнение представителя дружественного Японии правительства. Как бы ни велика была эта свобода печати, любое опровержение японского правительства каждая газета напечатает без всякого колебания.

После этого Амо вернулся к баргннскому вопросу. Он еще раз подчеркнул, что японское правительство хочет разрешить баргинскин вопрос мирными средствами н что если бы в результате попыток, которые делаем мы, нлн иным путем выяснилось бы, что есть надежды на мирный исход, Япония немедленно приостановила бы военные действия. Он хочет подчеркнуть и хочет, чтобы мы поняли, что военными средствами, которые Япония собирается применить, она хочет достигнуть мирных целей.

Л. Карахан

Печат. no spx.