Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Временному Поверенному в Делах СССР во Франции М. И. Розеибергу

19 сентября 1933 г.

Уважаемый Марсель Израилевич,

Беседа с Эррио '^АЬ мною не записана, ибо она была слишком обширна, касалась множества тем и совершенно не носила официального характера. Он говорил о своих впечатлениях и, конечно, зазерял в своей готовности прилагать все усилия к дальнейшему развитию отношений.

В свою очередь, я ему говорил о нашем твердом решении и желании идти на дальнейшее сближение с Францией и не скрыл от него, что со стороны последней мы замечаем некоторую сдержанность, Для иллюстрации я ему рассказал о наших предложениях*: Г) присоединиться к конвенции об определении агрессии, 2) заключить джентльменское соглашение об обмене информацией. Эррио особенно заинтересовался последним предложением, которое он нашел весьма удачным и необходимым, и пообешал всячески поддержать его.

Говорил он также о его шансах вернуться к власти. Он признал, что кабинету Даладье предстоит выдержать серьезный кризис в связи с бюджетом, в результате чего возможно падение Даладье и предложение Эррио составить кабинет. Эррио такое предложение намерен отклонить, после чего наступит период быстро падающих и сменяющихся кабинетов. Если в коние этого периода Эррио будет приглашен президентом, то он не откажется от сформирования кабинета.

Говорил Эррио также и о желательности культурного сближения, и я должен был сообщить ему. что и в этой области тормозы и промедления должны быть приписаны французской стороне.

Вот и все, что считаю нужным выделить из нашей беседы.

С Котом у меня серьезной беседы еще не было²¹⁸. Я освободил его от первого официального визита, но при встречах мы. конечно, обменивались отдельными замечаниями, в частности касательно разоружения. Кот, однако, не в курсе последних решений правительства, которые должны были быть приняты уже после его отъезда. Вчера вечером в театре Альфан сказал мне, что Кот, находясь под сильным впечатлением от всего виденного им. желал бы вступить в разговор с нами о серьезном авиационном сотрудничестве, и Альфан спрашивал, должен ли Кот говорить об этом со мною или с кем-либо другим. Я указал на т, Тухачевского, с которым Кот мог бы поговорить на затронутую тему сегодня при его первом визите к Тухачевскому или посте обеда, устраиваемого Тухачевским же.

* См. док. № 222.

Альфан спрашивал, приму ли я участие в этом разговоре, и он это сказал таким тоном, который обнаруживал его желание придать разговору наиболее официальный характер. Только что сообщил мне т. Тухачевский, что Кот у него был и действительно предложил сотрудничество. Со езоей стороны Кот изъявил готовность с полным доверием знакомить нас со всеми достижениями французской авиационной техники, путем ли посылки к нам французских специалистов или приема на французских заводах наших специалистов. Готов он также допустить наших авиаторов во французские школы. Он, однако, не говорил еще. что требуется от нас. Разговор на эту тему, вероятно, будет продолжаться сегодня вече-ром после обеда у Тухачевского.

Шомье как-то при случайных беседах заговаривал с нашими товарищами о воздушном сообщении Москва — Париж, но формального предложения он пока не делал.

По-видимому, Кот действительно вынес из всего виденного им наилучшие впечатления, и восторги его принимают более бурную форму, чем у Эррио.

В своей вчерашней телеграмме¹¹³ Вы пишете, что Пате-нстр считает себя приглашенные нами, Я во время езоего отсутствия из Москвы не следил за перепиской с Вами, и поэтому мне не ясно, кто. когда и как приглашал Патенотра. Сообщите пожалуйста, какова цель этой поездки и не собирается ли он перенести переговоры в Москву.

Обращает на себя внимание крайне сдержанное и холодное отношение польской миссии как к Эроио, так и к Коту. В то время как итальянское посольство устраивало прием для Эррио и послало на аэродром своего военного атташе для встречи Кота, польская миссия ничем не выделяется из других дипломатических миссий. Я пригласил было Лукасевича в ложу с Эррио, но Лукасевнч под каким-то предлогом уклонился от этого. Мне вчера жаловался даже Альфан, что единственный представитель союзницы Франции в Москве ведет себя так сдержанно.

Содержание Ваших бесед с Поль-Бонкуром и Массигли ^23С' не дает оснований для каких-либо сообщений с нашей стороны. Нам только известна позиция Франции в вопросе о контроле, но и здесь имеется еще неясность. В самом деле, если Франция предлагает отложить сокращение и ограничение вооружений на четыре года и никаких новых обязательств державы на себя не примут, то что комиссия должна будет контролировать? Если речь идет о проверке выполнения Германией Версальских постановлений, то к нам это отношения иметь не может, Надо ли понять позицию Франции в том смысле, что она предложит ограничение вооружений на нынешнем уровне и что проверка этого ограничения и составит предмет контроля? Же-

ЬЧ-2

лательно было бы выяснить главным образом этот вопрос. Когда у пас будут более подробные сведения о позиции Франции, а также о результатах ее переговоров с Англией и Америкой, мы сможем обсудить весь комплекс вопросов, вынести решения и сообщить о них Бонкуру.

Литвинов

Пена?, гъз £рх,

292. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Министром авиации Франции П. Котом

20 сентября 1933 г.

Кот вновь благодарил за радушный прием и подробно говорил о своих впечатлениях, подчеркивая, что он абсолютно убедился в нашей \ющи как настоящей, так и потенциальной. Бее его спутники разделяют его собственные впечатления и настроения, в частности, Кот упомянул Како, который, как человек умеренных взглядов, прилете,'! сюда с некоторыми предрассудками, от которых он созершенно у нас исцелился. Вся делегация убеждена в необходимости и целесообразности сближения между нашими обеими странами. Кот по возвращении Во Францию снесется с Эррио, с которым он совместно будет проводить там свои взгляды.

Я высказал опасения, как бы смена кабинета во Франции и передвижение власти вправо не сорвали намечающейся линии сближения. В ответ на это Кот сделал предложение об организации визита членов палаты и сената от всех партий. Он убежден, что поездка в СССР должна настраивать всякого француза на сближение. Говорил он глухо о нашем контрвизите, но не уточнял, кто, собственно, должен от нас, по его мнению, поехать, Кот ирнзкал. что в военной среде имеются два течения в отношен:-ш СССР. Он думает, однако, что его поездка к нам, в особенности впечатления генерала Бареса_г не окажется без влияния на настроения военных.

Беседовали мы также на тему о разоружении. В каком-то случае Кот упомянул о недоверии к Польше, и в частности к Беку, которого во Франции считают германофилом.

Прощаясь, Кот обратился ко мне с личной просьбой об оказании содействия в получении заграничного паспорта на выезд за границу русской жене некоего француза Кенара, который является его, Кота, школьным товарищем. Дело это будет поставлено или поставлено уже посольством²²'.

Литвинов

Лечат, r.o at>x.