Сообщение советской печати о выступлении Народного Комиссара Иностранных Дел СССР M. M. Литвинова в Нью-Йорке на приеме, организованном Американо-Русской торговой палатой

26 ноября 1933 г.*

«Счастливое событие, ожидавшееся в течение 16 лет, состоялось при самых легких и нормальных условиях, без длительных усилии, без тревог. Мои переговоры с президентом закончились в течение одной недели.

На всем своем протяжении они были исключительно приятными. Мы оба как будто не торопились с окончанием. Я думаю, что мы оба, чувствуя приближение момента, когда будут приняты взаимные обязательства, пытались использовать остающийся период свободы, чтобы повести между собою немного пропаганды. Президент обратился ко мне со своего рода религиозной пропагандой. Хотя нам едва ли удалось убедить друг друга, мне понравились методы президента при обсуждении вопросов. Я никогда не сомневался в результатах. С тех пор, как президент охарактеризовал отсутствие взанмо-

* Дата опубликования. Выступление состоялось 24 ноября 1933 г.

отношений как ненормальное положение, я был узерек, что он сделает все от него зависящее, чтобы устранить эту ненормальность.

Потрясения, вызванные великой войной в политическом, экономическом и социальном строе капиталистического мира, не прекратились, а продолжают расширять свое разрушительное дейстзие. Мы наблюдаем, как растет процесс отчуждения между странами. За немногими исключениями,— яркий пример которых представляют взаимоотношения между Турцией и СССР, не имеющие прецедента в истории, и к которым, я надеюсь, вскоре будут причислены взаимоотношения между САСШ и СССР — за последние годы редко бывали случаи, когда между государствами устанавливалась и сохранялась дружба хотя бы лишь самым условным образом. Со времени воины антагонизм между государствами возрастал как количественно, так и качественно. Подготовка к новым войнам ведется совершенно открыто. Не только возобновилась и усилилась враждебная гонка вооружений, но — и это, быть может, еще более серьезно — подрастающее поколение воспитывается на идеализации воины. Характерным для такого милитаристского воспитания является провозглашение средневековых лженаучных теорий о превосходстве одних народов над другими и праза некоторых народов господствовать над другими и даже истреблять их. Песни, музыка, литература, наука — все это подчиняется интересам милитаристского воспитания молодежи- Иные страны даже не пытаются приукрасить подготовку к войне комплексом идеологических и научных теорий. Эти страны утверждают; если, согласно мнению некоторых, война должна быть объявлена вне закона и акты мира закреплены, то это все же не касается тех частей земного шара, в которых эти страны сами заинтересованы. Наивное идеологическое обоснование такой точки зрения выражается в ссылках на «специальные условия», хотя при этом не разъясняется, в чем заключаются эти «специальные условия»- Вы должны принять их заверения, ибо если вы выражаете недоумение, то вас обвиняют «з неискренности-». «Искренность.* в таких случаях означает согласие на насильственные агрессивные действия и их поощрение, хотя бы объектом этих действий являлось ваше имущество.

Поскольку в некоторых странах существуют такие настроения, неудивительно, что конференция по разоружению агонизирует. Женева — мертвец, и если не составлен акт о смерти, то лишь потому, что врачи боятся выслушать сердце, переставшее биться. Сейчас вопрос заключается не в том, принимают ли все страны британские, французские или другие методы разоружения. Поставьте на Женевской конференции два простых вопроса, согласны ли они на какое-либо серьезное

сокращение вооружений и готовы ли они допустить какой-либо контроль. Со стороны по крайней мере одной большой воинственной страны вы услышите отрицательный ответ на оба вопроса с неизбежной ссылкой на «специальные условия?. Такой ответ прозвучал бы, как погребальный колокол над конференцией, и поэтому Женева постарается его избегнуть.

Провал Лондонской конференции^14£, продолжающееся свертывание международной торговли, десятки миллионов безработных, переоценка ценностей, вызываемая кризисом,— все это не позволяет питать розовые надежды на улучшение экономического положения. На этом мрачном фоне моя страна выделяется, как луч света*.

Тов. Литвинов указал затем на промышленный, технический, научный и культурный прогресс СССР, на улучшение здравоохранения, рост численности населения, на сокращение числа неграмотных и т. д. При этом т. Литвинов отметил возможности советского рынка. Он указал на успехи национальной политики Советского правительства, Тоз. Литвинов, заявив далее, что в течение 16 лет СССР неуклонно прозодил принципы мира, провозглашенные в Октябре, отметил заключенные Советским правительством мирные договоры и пакты о ненападении и его предложение о всеобщем разоружении.

«Провал Женевской конференции,— продолжал т. Литвинов,— укрепил наше убеждение, что единственным возможным методом эффективного разоружения является полное разоружение, и на этом методе мы будем продолжать настаивать при каждом удобном случае».

Останавливаясь на советско-американских отношениях, т. Литвинов заявил:

«Польза, которую восстановление экономического сотрудничества принесет обеим странам, неоспорима. Несомненно, культурное сотрудничество деятелей науки и искусства принесет богатые плоды. Еще важнее тот неоспоримый факт, что САСШ и СССР извлекут пользу из объединения своих усилий в целях сохранения мира. Кто может усомниться, чтобы объединенные голоса двух гигантов не заставили считаться с собой и чтобы совместные усилия не оказали давления на чашу весов в пользу мира».

В заключение т. Литвинов назвал некоторых «пионеров» советско-американского сближения — сенатора Бора, Купера, Робинса. Наконец, он выразил свое убеждение, что «дружба и сотрудничество между САСШ и СССР смогут в будущем укрепляться и развиваться на новых путях, принося великую пользу для обоих народов и содействуя консолидации международного мира».

Пенит, г.о.газ. 'Ü^ssctuju- •'£ '^•',S'2:S). '16 н Li я 5; я.'i-j^ г.

еы

392. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Аль- фаном

26 ноябри 1933 г,

Альфан пришел с визитом неделового характера — представить нового первого секретаря Шарпантье. Шарпантье приехал сюда пз Парижа, раньше года два работал в Лондоне.

Альфан разговаривал на частные, неделовые темы — говорил о предстоящем в начале декабря возвращении его семьи в Москву — и был в отличном настроении. После небольшой паузы Альфан вдруг сказал: «А немцы-то обращаются во все стороны с предложениями переговоров...» *

Я заметил, что Франсуа-Понсе**, кажется, недавно имел беседу с Гитлером. На замечание Альфана, что Франсуа-Понсе уже неоднократно разговаривал с Гитлером, я ответил, что сейчас такая беседа имеет особенное значение.

Альфан тогда сказал, что он был всегда сторонником соглашения между Францией и Германией, и считает, что такое соглашение ни в какой мере не противоречит добрым отношениям Франции с СССР. К сожалению, приходится констатировать, что примерно каждые пять лет начинаются разговоры о франко-германском соглашении и каждый раз по прошествии нескольких месяцев приходится убеждаться в тщетности всех усилий, делаемых в этом направлении. Все дело в безграничности германских требований. Сперва они просили только одного — эвакуации Рейнской области. Получив это. они стали добиваться уничтожения репараций, затем выдвинули требование о равноправии вооружений, потом потребуют польский коридор и т. д. Альфан не склонен придавать большого значения разговорам о разногласиях между Даладье и Эррно по вопросу об отношении к Германии. Он думает, что Эррио в ближайшее время возьмет какой-нибудь нейтральный правительственный пост — министра по просвещению или труда, но не иностранных дел.

И. Крестинский

П?чат_ г.о aux.