2015-04-06
269
25 июня 1936 г.
Советское правительство не добивается ничего иного, как того, чтобы принятый Лозаннской конвенцией принцип ограничения тоннажа нечериоморских держав в Черном море был развит до таких пределов, чтобы для черноморских держав не создалась угроза и необходимость чрезмерного увеличения их морских сил в Черном море. В то же время советская делегация не может не возражать против попыток ограничения прохода через проливы военных судов черноморских держав.— ограничения, которое в настоящее время по Лозаннской конвенции не существует. Советскому Союзу свобода прохода необходима для визитов вежливости, для сообщения между его морскими базами в разных морях и ни для чего иного. Вместе с тем советская делегация выставляет принцип свободы прохода военных судов через проливы для в<:ех го-
сударств в тех случаях, когда это необходимо для оказания помощи жертвам агрессии в выполнении Пакта Лиги нации. Таким образом, предложения советской делегации не ставят себе целью нарушение принципов Лозаннской конвенции, а скорее направлены к их развитию в соответствии с теми самыми изменениями в международном положении, которые продиктовали пересмотр Лозаннской конвенции. Выставленное черноморскими государствами требование большей безопасности для их берегов не нарушает интересов других государств, которым предоставляется свобода прохода в Черное море в разумных пределах с мирными целями.
Пена?.. 10 газ. *Известия>. \е 147(6(ХИ), 26 июня 1936 г.
200. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Италии в СССР Валентине
25 июня 1936 г.
1. Валентнно заявляет, что он хотел бы мне задать вопрос о позиции СССР в вопросе о санкциях. Британское правительство уже выявило сзое отношение к этому вопросу. Точно так же поступило и французское правительство, заявив, что оно поддержит в Лиге наций предложение об отмене санкций. Ему кажется целесообразным, чтобы и Советский Союз до заседания Лиги наций сделал предварительное заявление о необходимости покончить с санкциями против Италии. Я отметил, что не вижу в этом практической необходимости, поскольку т. Литвинов в беседе с Алоиз и уже имел возможность изложить наше отношение к санкциям №. Наша позиция в этом вопросе известна также другим членам Лиги наций.
Валеитино возразил мне, указав, что, принимая во внимание удельный вес Советского Союза в Лиге наций, представлялось бы желательным открытое выявление нашей позиции до заседания Совета Лиги наций. Валеитино сожалеет о том, что СССР ие взял на себя формальной инициативы в вопросе об отмене санкций. Он понимает, что это было невозможно, но во избежание нежелательной реакции итальянского общественного мнения он не хотел бы, чтобы СССР остался в стороне от возникшего сейчас движения против санкций, а свое время т. Литвинов очень ясно изложил, на каких условиях Советский Союз считает возможным применение санкции, причем предполагалось, что в том случае, если другие страны не сообразуются с этими условиями, Советский Союз сохраняет свободу действий. Валеитино думает, что этот
момент сейчас наступил и СССР вправе заявить о своем отказе в дальнейшем применять санкции против Италии. Валентно вновь сослался на пример Англии и Франции.
Я обратил внимание Валентино на то, что в нашем положении нет аналогии с положением Англии и Франции. Позиция этих стран в вопросе о санкциях за последние месяцы подверглась, значительным изменениям, в связи с чей эти страны, естественно, должны были выступить с декларацией, определяющей их позицию в этом вопросе в настоящее время. Между тем политика Советского Союза в вопросе о санкциях осталась совершенно неизменной, о чем известно как Италии, так и другим государствам. СССР в свое время действительно заявил, что он будет считать себя связанным решением о санкциях лишь в том случае, если другие страны будут лояльно проводить это решение в жизнь. Но пока что не произошло ничего такого, что позволило бы Советскому Союзу считать, что он освобождается от необходимости применять санкции. Ведь Англия и Франция, несмотря на то что они убедились в неэффективности и считают необходимым их отменить, тем не менее продолжают применять санкции, Я добавил, что не вижу, почему итальянское правительство должно было быть заинтересовано в том, чтобы мы сделали заявление по вопросу о санкциях до заседания Лиги наций.
Валентино просит иметь в виду, что он затронул вопрос о желательности нашего заявления об отмене санкций не по поручению правительства, а только по своей личной инициативе.
2. ВалеИтиио заявляет, что в Риме существуют серьезные опасения, как бы обсуждение Лигой наций аргентинского предложения не привело к принятию резолюции, осуждающей захват Италией Абиссинии или обязывающей членов Лиги наций не признавать факта присоединения Абиссинии к Италии. Италия отнюдь не собиралась добиваться в Лиге наций формального признания совершившегося факта. Она рассчитывала на то, что в целях создания условий для сотрудничества в деле укрепления коллективной безопасности Лига наций обойдет этот вопрос молчанием с тем, чтобы он мог решаться в порядке двусторонних переговоров Италии с соответствующими государствами в отдельности. В том случае, если бы Лига наций приняла резолюцию о непризнании аннексии, создался бы тупик, выхода из которого он не видит. Валентино отмечает, что он официально уполномочен заявить, что принятие подобной резолюции крайне затруднило бы дальнейшее сотрудничество Италии с Лигой иацнй, о чем Валентино просит довести также до сведения т. Литвинова.
Валентино довольно прозрачно намекнул на то, что итальянское правительство намерено в будущем обусловли-
вать заключение различного рода соглашений согласием своих контрагентов на признание факта присоединения Абиссинии к Италии.
Я отметил, что мне не известно о существовании аргентинского предложения относительно непризнания аннексии (Ва-леитнно заявляет, что такого предложения пока еще нет, но оно, по-видимому, будет внесено в ходе дискуссии). В том случае, если бы такой вопрос действительно возник, не исключено, что т. Литвинов запросит инструкции правительства, хотя возможно, что он сам примет необходимое решение в соответствии с общей обстановкой. Я. во всяком случае, доведу до его сведения о заявлении Валеитнно.
Н. Крестинскии
Печат. по арх.
201. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Японии К. К- Юреневу
26 июня 1936 г.
Уважаемый товарищ,
Вследствие принятого по соображениям экономии решения отправлять почту в Японию через Китай мы, к сожалению, не имели еще от Вас почты после 10 мая и получим таковую только 10 июля. Мы посылаем поэтому нашу сегодняшнюю почту без обычного обсуждения полученных от Вас с последней почтой материалов.
1. Несмотря на сравнительное затишье на границах, я обеспокоен нынешним состоянием наших отношении с Японией, ибо для меня очевидно, что в результате усилившегося после февральских событий29 влияния японской военщины в стране, и иа внешнюю политику в частности, враждебность к нам в Японии за последние месяцы сильно углубилась н, по-видимому, продолжает и дальше углубляться. Военно-экстремнст-ские элементы стали несомненно осторожнее, но их работа по материальной и психологической подготовке войны с нами чрезвычайно усилилась и, благодаря военному положению и другим принятым ими мерам, имеет несомненно крупные успехи. Все чаще приходят сведения, говорящие о том, что количество людей, верящих в неизбежность войны между Японией и Советским Союзом, растет, а число более илн менее влиятельных деятелей, выступающих за сближение с Советским Союзом, уменьшается. Большое впечатление произвела на меня телеграмма т. Кочетова li0, на которую Вы обратили мое внимание. Огромных успехов достигла работа японской военщины, если даже поставщики нашего торгпредства перестают интересоваться получением заказов.
2, Я часто думаю о том, какие меры мы могли бы принять для борьбы с враждебной нам пропагандой, и, к сожалению, каждый раз прихожу к тому выводу, что наши возможности воздействия на японское общественное мнение крайне ограниченны. Большое впечатление произвела на меня полученная сегодня Ваша телеграмма, в которой Вы сообщаете, что передовая «Известий» от 18 июня была послана агентством Домэн Цусин только министру иностранных дел и военному министру.
Я прошу Вас проработать и сообщить нам по телеграфу Ваши предложения по этому крайне больному вопросу наших отношений с Японией !П.
3, Само собой разумеется, мы можем, однако, влиять на японскую общественность не только нашей разъяснительной контркампанией, нейтрализующей антисоветскую кампанию военно-экстремистских элементов, но и прежде всего положительными актами, убеждающими японский народ в нашем желании улучшить отношения с Японией и тем самым разряжающими создавшуюся напряженную атмосферу вокруг наших отношений. Эти положительные акты должны идти параллельно с теми ударами, которые мы наносили и будем наносить японской военщине на наших границах, если она и дальше будет пытаться этими «прямыми действиями» подкреплять свою политику подготовки войны с нами. Эти удары показывают наглядно японской общественности, насколько рискованна и опасна политика, рекомендуемая ее военщиной.
4, Наибольшее влияние на японскую общественность из всех возможных положительных актов нашей политики оказало бы, конечно, урегулирование положения на советско-маньчжурской границе. К сожалению, события превзошли пессимистическую оценку поведения японского правительства по этому вопросу, данную в моем предыдущем письме к Вам от 19 мая за № 5511 ш. Теперь уже очевидно: несмотря на то что японское правительство н, в частности, Хирота в свое время добивались образования пограничных комитетов и редемаркации и несмотря на то что еще в беседе с Вами от 30 апреля Хирота выражал удовольствие по поводу нашего согласия на образование двух комиссий для восточной части границы с Маньчжоу-Го и надежду на то, что переговоры начнутся еще до его выступления в парламенте, он вынужден под давлением военщины уклоняться от дальнейших переговоров по этому вопросу. Об Арита и говорить нечего — он является прямым исполнителем велений военных кругов. Передовая «Известий» от 18 июня была рассчитана на то, чтобы побудить правительство Хирота в связи с переговорами о пограничных комиссиях на какие-нибудь дальнейшие шаги по этому вопросу,
Не навязываясь на эти переговоры с Арига или Хирота, Вам следует в беседах с более крупными деятелями с датами и фактами в руках указывать на открытый саботаж переговоров со стороны японского правительства и на введение в заблуждение японской общественности по этому вопросу, в частности путем непропуска разъяснительных сообщений из советской прессы.
Я собираюсь через некоторое время предложить правительству еще раз разоблачить политику японского правительства по этому вопросу в каком-нибудь интервью одного из крупнейших наших деятелей или в официозном сообщении ТАСС. Сообщите Ваше мнение по этому вопросу по телеграфу113 и, в частности, укажите, нет ли у Вас возражений против того, чтобы это было сделано со ссылкой на то, что сообщение ТАСС и передовица «Известий» от 18 июня были скрыты от прессы и посланы только министрам военному и иностранных дел.
5. Другим положительным актом нашей политики было бы, конечно, заключение рыболовной конвенции. К сожалению, однако, непримиримая позиция японского правительства по этому вопросу, выразившаяся в ряде неприемлемых для нас требований, и в особенности в требовании закрепления за японскими рыбопромышленниками на 12 лет всех без исключения участков, которые находятся у них в аренде, не дала нам возможности пойти иа заключение новой конвенции до истечения срока старой конвенции. Принятие японских требований, и в особенности создание прецедента закрепления на весь срок новой конвенции всех очутившихся у японцев рыболовных участков, не было бы компенсировано теми положительными результатами, которые дало бы заключение конвенции в срок.
Тов. Козловский все еще болеет и 28-го выезжает на лечение в Цхалтубо. Переговоры возобновятся фактически только в августе.
Как Вы узнаете из посылаемой Вам с этой почтой неправ-лепной мною записи беседы сСако от 17-го сего месяца, он вручил мне новые предложения японского правительства314. Они содержат уступку в отношении срока закрепления за японцами их участков, но по другим пунктам содержат ухудшение последних позиций, которые занимал Сако в переговорах с т. Козловским. Для того чтобы не давать японцам возможности говорить о длительном перерыве переговоров из-за болезни т. Козловского, возможно, что мие придется через некоторое время вызвать Ота или Сако и вручить им наш ответ на предложения Сако от 17 июня *.
* См. также лок. Хэ 234.
Как я уже Вам сообщил в моем последнем письме, правительство решило занять твердую позицию в этих переговорах и не соглашаться на закрепление за японцами всех их участков на весь срок новой конвенции.
6. Дальнейшим положительным актом с нашей стороны с целью воздействия на нынешнее состояние японо-советских отношений мог бы быть успешный результат предстоящих переговоров с адмиралом Сакондзи* по вопросам урегулирования положения японской нефтяной концессии на Северном Сахалине. Как к уже писал Вам 17 июня, я ду\гаю предложить правительству продлить японцам программу производства разведочных работ на этой концессии до 1941 г. При нынешнем состоянии наших отношений с Японией и при фактическом отсутствии активных переговоров по сколько-нибудь серьезным вопросам представляется, однако, почти невозможным получение за это от Японии реальной компенсации по какому-нибудь другому крупному вопросу наших с ними отношений. Я склоняюсь поэтому к мысли предложить правительству удовлетворить указанное основное требование япон-цез в отношении нефтяной концессии, попытавшись при этом урегулировать положение на этой концессии вообще, поскольку такие вопросы, как зарплата и жилплощадь для советских рабочих концессии, вопрос снабжения и т. п., составляют хронический источник конфликтов со стороны этой концессии,
7. Конечно, положительный исход переговоров с Сакондзи, хотя и важен для установления лучших отношений между нами и военно-морскими кругами Японии, может дать лишь сравнительно мало для воздействия на японскую общественность.
Так как наши возможности в этом отношении действительно очень малы, я прошу Вас тщательно проработать этот вопрос и сообщить по телеграфу, какие еще положительные шаги могли бы Вы рекомендовать в целях улучшения нынешнего состояния наших отношений с Японией115.
8. Кстати, з сзоеи телеграмме от 1 июня116 Вы сообщили о заявлении Тамура т. Райвиду о том, что морские круги весьма недовольны политикой армии по советскому и китайскому вопросам и что флот подготавливает собственные позиции по вопросам внешней политики.
Ввиду большого значения позиции морских кругов для определения политики Яп°нни вообще и в отношении Советского Союза в частности я просил бы Вас сделать все возможное для получения проверенной информации по этому вопросу.
* Председатель правления Сеэеросахалннского нефтяного акционерного общества.
9. Несмотря на дружественные заявления, сделанные Вам японскими парламентариями на завтраке по случаю отъезда их делегации через СССР в Венгрию 1::, заявления, которые Вы расценили как «вызов» по адресу военщины, глаза этой делегации Макияма в интервью, помещенной в газете «Харбин симбун», заявил, со ссылкой на информацию, полученную из токийского мининдела, о том, что отношения Японии с СССР «находятся в довольно критическом состоянии», что «СССР должен либо эвакуировать свои вооружения с Дальнего Востока, либо объявить воину Японии», что на предстоящем съезде парламентариев «дальневосточный вопрос будет центральным» и, наконец, что, «если СССР будет продолжать вызывающую политику, война неизбежна».
Ввиду такого поведения делегации я.^конечко, не могу рекомендовать т. Молотсву принять ее. Я дал указание, чтобы делегация была встречена представителями ВОКС, которые окажут ей всякое содействие. Возможно, что вслед за этим, если об этом попросит Ота, я приму делегацию и переговорю с.ней, в частности заведу разговор об интервью в «Харбин симбун». В зависимости от ответов, которые делегаты мне дадут, можно будет уже решить, рекомендовать ли еще кому-нибудь принимать эту делегацию или вместо этого, может быть, дать в прессу сообщение, которое заранее дискредитировало бы ее предстоящие враждебные выступления в Будапеште.
10. Как я уже писал Вам в своем письме от 19 мая, я предложил правительству применить ответные меры в отношении японского посольства в связи с продолжающимся дискриминационным режимом11в» установленным в отношении нашего полпредства в Токио *. Это решение уже принято.
11. Мы еще не знаем точно, когда уедет Ота. Мы собираемся устроить ему подчеркнуто дружественные проводы, хотя наша задача затрудняется тем, что он всех уверяет, и в том числе прежде всего НКИД, что будто бы вопрос о его окончательном уходе еще не решен.
12. В связи с осмотром багажа т. Кочетова и некоторых других наших сотрудников при въезде в Японию у меня возникла мысль о том, не было ли бы целесообразно показать японцам неудобства такой практики производством досмотра во Владивостоке или в Негорелом багажа кого-нибудь из членов японского посольства в Москве. По получении настоящего со ссылкой на это письмо телеграфируйте, находите ли Вы это полезным и не думаете ли, что это может еще больше осложнить положение нашего полпредства119.
13. Мы за последнее время стали получать от Вас как будто меньше материалов о внутреннем положении Японии.
* См. док. № 75, %.
/
Впрочем, может быть, мы найдем их в ожидаемой от Вас почте- Нас чрезвычайно интересует, что происходит в действительности в Японии после февральских событий. Каково положение правительства Хирота? Каково отношение между ним и финансово-промышленными и торговыми кругами Японии? Какое влияние оказало на буржуазию и на так называемую деловую жизнь страны довольно радикальное изменение финансовой политики, проводившейся Такахаси *? Каковы настроения различных кругов населения? Мы не имеем от Вас никакой информации о настроениях среди крестьянства, рабочих и трудовой мелкой буржуазии. Нас интересуют далее, конечно, конкретные сведения о тех отношениях, которые установились между правительством н армией, и о тех каналах, по которым проводится* теперь фактическое влияние военщины на все государственные дела. Каковы настроения в военных н других кругах в отношении СССР, Китая, Англии и США? Каково отношение к европейским делам ;гс?
14. Очень интересна сообщенная Вашей телеграммой от 19-го сего месяца беседа с Камэиш, содержащая информацию о росте в армии тенденций в пользу соглашения с СССР, относительно роста движения за образование в Японии народного фронта и т. д. Многое из этих сообщений вызывает сомнения, но ввиду большого интереса было бы очень важно их проверить.
15. Как я уже телеграфировал Вам, желательно после каждой Вашей сколько-нибудь важной беседы с Хирота или Арита давать сюда по линии ТАСС сообщение с таким расчетом, чтобы оно могло быть нами опубликовано- Конечно, это не значит, что такое сообщение всегда будет опубликовано, но на всякий случай его полезно иметь.
С товарищеским приветом
Печет, ко арх. £• СтОМОНЯКОв
202, Нота Полномочного Представителя СССР в Монгольской Народной Республике В. X. Таирова Председателю Совета Министров и Министру Иностранных Дел МНР Амору
26 июня 1936 г, M 012
Прилагая при сем копню заключительного акта ш. подписанного 24 июня Советско-Монгольской Паритетной Комиссией о приеме и сдаче Хатхыльскон шерстомойки, Полномочное Представительство СССР в МНР имеет честь довести до Вашего сведения, что согласно упомянутому выше акту акцио-
* Министр финансов Японии; был убит во время путча в феврале 1936 г.
иериое общество «Монголшерсть» перестало существовать и что Хатхыльская шерстомойка с 24 июня считается советской стороной переданной и принятой в свою собственность Монгольским Правительством.
Что касается вопроса о выкупе Монгольским Правительством советской доли капиталов, вложенных в бывшее акционерное общество «Монголшерсть», то этот вопрос, в соответствии с соглашением от 1 декабря 1934 г.*, составит предмет особого обсуждения между Правительством Союза Советских Социалистических Республик и Правительством Монгольской Народной Республики.
Лечяг. по арх.
На эту ноту Амор направил В. X. Таирову следующий ответ от 10 июля 1936 г.:
«Имею честь сообщить Вам, уважаемый Полномочный Представитель, о том, что нами получена Ваша нота.4° Oll с приложением акта Паритетной Комиссии от Правительств СССР и МНР о сдаче и. приемке Хатхыль-ской шерстононкв акционерного общества [«Монголшерсть»] с 24 июня 1936 г. в собственность монгольского государства.
В связи с этим нужно с благодарностью отметить, что Советский Союз всегда оказывал и оказывает горячую помощь в развитии промышлеиности нашей страны путем созданкя акционерных обществ с последующей передачей в собственность Монгольского Правительства, что является дружественной поддержкой СССР в развития культуры и хозяйства и укреплении независимости нашей республики».
203. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Турции Народному Комиссару Иностранных Дел СССР М„ М„ Литвинову, в Женеву
29 июня 1936 г.
На Вашу телеграмму от 27 июня 1936 г. ш В конце 1934 г. перед моим отъездом в Москву Арас сделал совершенно точное предложение о заключении пакта взаимопомощи**, по которому в случае нападения иа проливы мы помогаем Турции защищать их, а в случае нападения иа нас турки закрывают проливы и мы также помогаем их защищать. Напомните Ара-су, что он начал свое предложение с того, что география диктует нам, какое соглашение мы должны заключить, и обосновывал это свое предложение тем, что здесь в проливах наши интересы совпадают и поэтому реальное соглашение должно содержаться в совместной защите этого пункта. В ряде бесед с того времени Арас не раз указывал, что предложение остается открытым и что дело за нашим согласием***. В беседе
* См. т. XVII, док. Ж 409. ** См. т. XVIIL прим. 147. ** См. т. XVIII, док. Кг 286.
12 июня '-2i он коснулся пакта взаимопомощи, но, так же как и в предыдущих случаях, никогда не развизал и не уточнял содержания пакта, ссылаясь лишь на раз сделанное предложение. Напомните ему такую деталь, что, развивая идею пакта о защите проливов, он предусматривал участие нашего флота и указывал, что, может быть, часть его целесообразно будет держать в Смирке или на другой базе, так как эффективность его помоши будет больше на подступах к Дарданеллам. Хотя я и уверен в точности моего сообщения, но я проверил у Залкинда, который присутствовал на всех этих беседах с Арасом. В беседе 12 июня Арас не раскрывал содержания пакта о взаимопомощи, а говорил о нем, как о предложении известном и сохраняющем силу по настоящее время.
Карахан
Пачи?. по арх.
204. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Великобритании в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР*
Немедленно 30 июня I9S6 г.
Сегодня з результате предпринятых шагов Никсон сделал Озерскому следующее предложение: 1. Чисто финансовый кредит сроком на пять лет из 5-/2%. 2. Сумма кредита — 5 млн. ф. ст., но если мы захотим, то 10 млн. ф. ст., однако при условии, что мы обещаем принять все меры к реализации названных 10 млн. ф. ст. на товары английского производства при наличии надлежащих коммерческих условий на протяжении года (до 30 июня 1937 г.). 3. Поскольку мы отвергаем текст письма Никсона но вопросу о методах расплаты, он предлагает расчет за товары наличными против документов в Лондоне. Никсон высказал также желание возможно скорее закончить переговоры. Ванситтарт, которого я видел сегодня совсем в другой связи, в разговоре также заявил мне, что английское правительство хотело бы в ближайшее время зазер-шить слишком затянувшиеся переговоры о кредитах. Я считаю чрезвычайно важным, чтобы мы со своей стороны тоже приняли меры к скорейшему завершению переговоров. Указанные Никсоном условия (пп. 1 и 2) не только вполне приемлемы, но и представляют собой крупнейшие достижения как с хозяйственной, так и с политической точки зрения, особенно если учесть, что такие условия нам предлагаются в Англии. Известным препятствием является лишь п. 3, на котором Ник-
4 Кл"Л1?:я телеграммы направлена М. №. Лктзглюзу в Женеву,
сон сегодня категорически настаивал, но в конце концов вопрос о методах расплаты имеет второстепенное значение. Следовало бы либо принять новое предложение Никсона *, л'лбо дать Озерскому достаточно гибкие директивы, на основе которых он мог бы быстро договориться с Никсоном о редакции письма.
Майский
Печат. по арх.
205. Письмо советника Полномочного Представительства СССР в США Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову
30 июня 1936 г.
Обнародование проекта новой конституции СССР изменило к лучшему общую картину отношения к нам американской прессы- данную в письме от 20 мая 1936 г.** Можно смело сказать, что за очень продолжительный период, примерно за последние полтора года, ни по одному касающемуся СССР вопросу у нас не было в США такой хорошей прессы. Конституция оценивается почти всей прессой как признак укрепления внутренней силы Союза и как плюс для его международного престижа, популярности, дружбы с демократическими странами и обороноспособности. Бесчисленные благоглупости о «сдвиге вправо», «подражании американской конституции» и т. п. не меняют того факта, что пресса делала в общем благоприятные для нас выводы и отразила несомненно вызванный конституцией рост симпатий к нам в очень широких кругах американской общественности. Характерно, что пресса Херста до сих пор воздерживается от комментариев о конституции, появившихся во всех остальных без всякого исключения газетах. Очень возможно, что Херсту приходится учитывать слишком явное положительное впечатление, произведенное конституцией в стране.
. К положительным явлениям следует причислить также тот факт, что включение пункта о разрыве отношении с СССР в обращение Американской федерации труда к республиканской и демократической конференциям было лишь' зарегистрировано прессой и явно никакого впечатления не произвело. В защиту требования не выступил никто, а против него выступил Хэйвуд Бруя в прессе Скриппса-Говарда. За исключением статеек в некоторых херстовских газетах, никто не подхватил также обращения союза марганцевых промышлен-
* См. док. Х- 214. ** См. док. № 162.
никои в государственный департамент с требованием отменить в будущем торговом соглашении с СССР льготный тариф на марганец. Вообще вопрос о торговом соглашении, несмотря на актуальность вопроса о заключаемых на основе тарифного акта (против которого высказался республиканский съезд) договорах, освещался прессой в спокойном деловом тоне и не служил предметом полемики. Несмотря на концентрацию реакционных сил вокруг конференции республиканцев в Кливленде, местная рукоиодящая республиканская газета «Кливленд пресс» сочла для себя безопасным выступить с передовой, приветствовавшей прибытие в Кливленд для присутствия на конференции т. Трояновского. Относительное затншье на наших дальневосточных границах, а особенно условия нашего морского соглашения с Англией* и позиция СССР на конференции в Монтрё** несомненно укрепили в американской печати представление о прочности нашего международного положения, о повышении нашего международного престижа,
Херст время от времени продолжает выступать с призывами оградить страну от угрозы коммунизма и разорвать отношения с нами, как обычно, пересыпая зти призывы нападками на рузвельтовскую администрацию и превозношением антибольшевистской и агрессивной политики Германии и Италии. Регулярно появляются также всякого рода мемуары «разочаровавшихся» американских н иных коммунистов, побывавших в СССР, причем, как правило, описываемое ими положение по-прежнему относится к 1932—[19~33 гг. Резонанс херстовской кампании в стране по-прежнему небольшой.
Уже сейчас, однако, имеются основания предвидеть усиление антисоветских кампаний по мере развертывания избирательной кампании и в связи с нарастающей угрозой серьезных забастовочных боев, в частности з связи с борьбой за создание производственного профсоюза в стальной промышленности.
Появление антисоветских фальшивок, целью которых будет доказать «обрастание» рузвельтовскон администрации левыми элементами, н использование подобных фальшивок не только херстовской, но н частью республиканской прессы становится все более вероятным.
Советник Полпредства СССР в США
Уманский
Печат. по арх.
" Си. док. № 160. *а См. док, № 131, 195, 198.
206. Речь Председателя советской делегации M. М. Литвинова на заседании Ассамблеи Лиги наций
/ июля 1936 г.
Мы собрались, чтобы дописать страницу истории Лиги наций, истории международной жизни, которую невозможно будет читать без чувства горечи. Мы должны ликвидировать акцию, начатую во исполнение наших обязанностей как членов Лиги гарантировать независимость одному из наших сочленов, ио не доведенную до конца. Каждый из нас должен чувствовать свою меру ответственности и вины, которая не для всех одинакова и которая зависит не только от того, что каждый из нас сделал фактически, но и от степени его готовности поддержать всякую общую акцию, требовавшуюся обстоятельствами.
Высказывая это, я должен заявить, что представляемое мной правительство с самого начала итало-абиссинского конфликта заняло совершенно ясную и твердую позицию5, вытекавшую отнюдь не из его собственных интересов или из его взаимоотношений с воюющими сторонами, а исключительно из его понимания принципа коллективной безопасности, международной солидарности, Устава Лиги и налагаемых на него этим Уставом обязательств. Народы Советского Союза не испытывают ничего иного к итальянскому народу, кроме высокого уважения и горячей симпатии. Они заинтересованы в беспрерывном развитии и укреплении существовавших политических, экономических и культурных взаимоотношений с Италией. Тем не менее Советское правительство изъявило готовность участвовать в общих международных действиях против Италии в защиту страны, с которой у него не было даже никаких отношений —ни формальных, ни фактических. Оно вынуждено было сказать себе: Платон — мой друг, ио международная солидарность, принцип коллективной безопасности, на котором мнр в настоящее время зиждется, верность международным обязательствам должны на время заглушить голос дружбы. С тех пор на всех этапах обсуждения итало-абнссннского конфликта мое правительство заявляло, что оно будет участвовать во всех акциях, предусмотренных Уставом, принятых и выполняемых сообща остальными членами Лиги. Все постановления Комитета координации выполнялись моим правительством без всякого исключения и с полной лояльностью. Однако раньше, чем можно было ожидать, наступил момент, когда стала совершенно ясной необходимость пересмотра принятых в Женеве мероприятий с точки зрения их дальнейшей целесообразности, а именно, когда сопротивление храбрых
См. т. XV1И, док..4° 363, 376, 384, а также прнл. 1 настоящего тома,
абиссинских войск было сломлено, император и правительство Абиссинии покинули свою территорию и значительная часть территории была занята итальянской армией. Предстазлялось несомненным, что одними экономическими санкциями нет возможности вытеснить итальянскую армию из Абиссинии и вернуть последней независимость и что такая цель могла бы быть достигнута лишь более серьезными санкциями, вплоть до военных. Вопрос о таких мерах мог бы быть поставлен лишь з том случае, если бы нашлось одно или несколько государств, которые в силу своего географического положения и особых интересов согласились бы принять на себя глазньш удар в зоенном столкновении. Таких государств среди нас не оказалось, а если бы они н нашлись, то остальные государства, прежде чем решиться на то или иное соучастие в серьезных мероприятиях, потребовали бы гарантии, что на аналогичные обшпе действия можно рассчитывать и в других случаях подавления агрессин. Такие гарантии были тем более необходимы, что некоторые действия и выступления одного европейского государства, агрессивные намерения которого не вызызают никаких сомнений и провозглашаются даже им самим, указывали на усиливающиеся темпы подготовки агрессин более чем в одном направлении. Отношение некоторых стран к этим действиям и милостивое обращение с их авторами поколебали уверенность в немедленном получении тех гарантии, о которых я только что говорил. При этих обстоятельствах я еще во время майской сессии Совета пришел к заключению о бесполезности дальнейшего применения к Италии экономических санкций и невозможности оказать этим путем Абиссинии какую-либо практическую помощь. К этому заключению, по-видимому, пришли все члены Лиги.
Я говорю о необходимости для каждого члена Лиги отдать себе ныне отчет в сзоей индивидуальной ответственности за неуспех общей акции по защите независимости сочлена Лиги, потому что как вне Лиги, так и в самой Лиге заметны попытки приписать этот неуспех Пакту Лиги, его несовершенствам и нынешнему составу Лиги, и отсюда делаются далеко идущие выводы, которые могут привести к тому, что вместе с независимостью Абиссинии окажется похороненной и сама Лига. Подобные попытки и выводы должны быть решительно отвергнуты.
Мы находимся перед лицом факта, что Лига наций не могла обеспечить одному из своих сочленов в соответствии со ст. 10 Устава его территориальную неприкосновенность и политическую независимость и ныне в состоянии лишь выразить ему платоническое сочувствие.
Мы не можем пройти спокойно il равнодушно мимо этого вопиющего факта, мы должны проанализировать и извлечь из
него все нужные уроки, чтобы предупредить подобные случаи в дальнейшем. Некоторые предлагают, однако, слишком простое средство, говоря: устраните совершенно ст. 10, освободитесь от обязательств по гарантированию неприкосновенности территорий и независимости членам Лиги и тогда нельзя будет никогда упрекать Лигу нации в банкротстве. Ошибкой они считают н то, что Лига вообще пытается останавливать агрессию и защищать своих членов. Так рассуждать могут лишь люди, в принципе отрицающие коллективную безопасность, отрицающие основную функцию Лиги и весь резон д'этр (смысл) ее создания и существования. С такими людьми спорить не приходится. Те же, которые признают принцип коллективной безопасности, которые продолжают видеть в Уставе Лиги инструмент мира, могли бы нападать на Пакт в том лишь случае, если бы они доказали, что либо Пакт не предусматривает достаточно эффективных мер для поддержания ст. 10, или же что все такие меры в конкретном случае были полностью использованы н все же не достигли своей цели. Но доказать это они не смогут.
Я утверждаю, что ст. 16 снабдила Лигу нации столь мощным орудием, что в случае полного пуска его в ход всякая агрессия может быть сломлена. Более того, одно убеждение б возможности пуска его в ход может отбить у агрессора охоту привести в исполнение свои преступные замыслы. Печальный опыт нтало-абнссмнского конфликта менее всего противоречит этому подтверждению. В данном случае, потому ли, что это был первый опыт применения коллективных мер, потому ли, что некоторые считали, что этот случай имеет специфические черты, потому ли, что он совпал с подготовкой в другом месте более крупной агрессии, которой в Европе приходилось уделять особое внимание, по другим ли причинам» но факт тот, что ие только не был пущен в ход весь грозный механизм ст. 16, но с самого начала проявлено было стремление ограничиться минимальными мерами. Даже экономические санкции были ограничены в объеме и в функционировании. И в этом ограниченном объеме санкции применялись не всеми членами Лиги. Четыре члена Лиги с самого начала отказались применять какие бы то нн было санкции. Один член Лиги, граничащий с Италией, отказался применять наиболее действенную санкцию, а именно запрещение импорта из Италии. А из тех стран, которые принципиальных возражений против санкций не высказывали, некоторые фактически не применяли всех санкций со ссылкой на конституционные препятствия, необходимость изучения и т. д. Таким образом, даже эмбарго на оружие не применяли семь стран, финансовые меры — восемь стран, запрещение экспорта в Италию — десять стран, запрещение импорта из Италии —тринадцать стран — 25% общего числа
членов. Можно сказать, латиноамериканские стран-ы, за немногими исключениями, наиболее действенных санкции фактически не применяли. Я это отнюдь не говорю кому-либо в упрек, а исключительно ради подкрепления моего положения. Далее, предложение об улучшении или ограничении возможности противодействия санкциям со стороны некоторых не членов Лиги — предложение, которое возможно было практически осуществить,— не было одобрено Комитетом координации. При всех этих ограничениях санкции могли бы дать эффект лишь в случае более продолжительного их применения и наряду с военным сопротивлением самой Абиссинии. Последнее, однако, было сломлено гораздо раньше, чем наиболее осведомленные наши информаторы ожидали. При таких обстоятельствах можно говорить, что члены Лиги наций по тем или иным причинам не захотели пустить в ход ст. 16 полностью, из чего отнюдь не следует, что сама ст. 16 оказалась несостоятельной.
Некоторые склонны объяснять неуспех акции Лиги ее недостаточной универсальностью, отсутствием в ней некоторых стран. Мы видим, однако, что не все члены Лиги участвовали в санкциях. Нет оснований ожидать, что к санкциям примкнули бы все государства, которые вышли из Лиги вследствие отрицания ими осноз Лиги и наличия в Уставе ст.ст. 10 и 16. Их присутствие в Лиге способствовало бы лишь большему расстройству наших рядов и действовало бы скорее деморализуют, е.
С другой стороны, мы видим на примере США, что Лига наций может иногда рассчитывать в применении ст. 16 на сотрудничество и не членов Лиги, и тем вернее рассчитывать, чем энергичнее она сама выступает. Таким образом, мы видим. что не в несовершенствах Пакта Лиги и не в отсутствии универсальности надо искать причины недостаточной помощи Абиссинии.
Мы слышали в Женеве и другую аргументацию. Пусть, говорят, Пакт Лиги совершенно безупречен, пусть вина лежит на членах Лиги, отдельных людях — но не указывает ли это на дисгармонию между Пактом и умонастроением люден, призванных выполнять его, и не следует ли уже по этому одному приспособить Пакт к их умонастроению или же, как иногда говорят, к «действительности». Но и такой довод несостоятелен. Дело в том, что ведь люди бывают разные. Даже в одной и той же стране не все государственные деятели думают на этот счет одинаково. К чьему же умонастроению должен быть приспособлен Пакт? Тех ли, кто стоит на точке зрения последовательной коллективной защиты безопасности, кто высший интерес народов видит в сохранении всеобщего мира, кто считает, что в конечном счете этого требуют интересы каждого
государства и что этого можно достигнуть только путем принесения в жертву коллективу наций своих временных интересов, и кто готов даже предоставить в распоряжение этого коллектива часть своих собственных вооруженных сил? Тех ли, кто в принципе клянется принципом коллективной безопасности, но на практике готов проводить его только, когда с этим совпадают интересы его собственной страны? Или же тех, кто в принципе отрицает коллективную безопасность, международную солидарность заменяет лозунгом «Спасайся, кто может», проповедует локализацию войны н самую войну провозглашает высшим проявлением человеческого духа? Я боюсь, что именно эту категорию людей имеют в виду те, кто аргументирует от необходимости приспособления или, я сказал бы, принижения Пакта. Ибо они этот свой аргумент подкрепляют указанием на возможное возвращение таким образом в Лигу покинувших ее членов. Нам предлагают вернуть во что бы то ни стало в Лигу государства, которые покинули ее только потому, что онн видят в Уставе Лвгн, ст.ст. 10 и 16, в санкциях препятствия к выполнению своих агрессивных замыслов. И вот нам говорят: выкинем из Устава ст. 10, выкинем ст. 16, откажемся от санкций, отвергнем коллективную безопасность, и тогда в нашу среду смогут вернуться и бывшие члены Лиги, и Лига станет универсальной. Иначе говоря, сделаем Лигу безопасной для агрессоров. А я говорю, что нам не нужно Лиги, безопасной для агрессоров, не нужно нам такой Лиги, даже универсальной, ибо такая Лига нз орудия мира превратится в его противоположность. В лучшем случае, лишив Лигу функций коллективной защиты, мы превратили бы ее в дискуссионный клуб, в благотворительное учреждение, недостойное названия Лиги наций, недостойное тех средств, которые на нее тратятся, и не отвечающее тем чаяниям и надеждам, которые на нее возлагаются.
Со своей стороны я предлагал бы приспособить Пакт не к умонастроению той или иной отдельной категории людей, тех или иных государственных деятелей, тех или иных временных правителей, а к умонастроению миллионных народных масс всех стран и всех континентов, тех, кто достойно называется человечеством и кто требует во что бы то ни стало сохранения мира и защиты его всеми средствами.
Не принижать Пакт мы должны, а воспитывать и поднимать людей до его высоких идей. Мы должны стремиться к универсализму Лнгн, но ради этого отнюдь не делать ее безопасной для агрессора. Наоборот, все новые и желающие вернуться в нее старые члены должны читать на ее фронтоне: всякий, входящий сюда, да оставляет всякие надежды на агрессию н безнаказанность ее.
Будем же откровенны. Лига наций переживает сейчас от
нюдь не свою первую неудачу. Были не менее, а более разительные случаи военных нападений одних членов Лиги на других, когда Лига совершенно не реагировала, оставив жертву агрессии с глазу на глаз в неравном бою с агрессором. Тогда вопрос, однако, не ставился о негодности Пакта и о пересмотре его. Если тогда для этого не было оснований, то тем меньше их теперь. Что до меня, то я предпочитаю Лигу, пытающуюся оказать хотя какую-нибудь помощь жертве агрессии, помощь, которая оказалась недействительной, Лиге, которая на агрессию закрывает глаза и равнодушно проходит мимо нее. Я считаю, что нынешняя Лига, когда вместо того, чтобы, как в других случаях, заниматься исключительно перебрасыванием обсуждения конфликта кз комитетов в подкомитеты и посылкой комиссии расследования, подавляющее большинство ее членов, ие останавливаясь перед большими материальными жертвами, оказали помощь подвергнувшемуся нападению сочлену, хотя и безуспешно, сделала огромный шаг вперед по сравнению с прошлым. Иными словами, умонастроения членов по сравнению со случаями, мною указанными, на несколько ступенек поднялись. Это позволяет нам надеяться, что в следующем случае умонастроение членов поднимется до определенного уровня идеи Лиги, и жертва будет полностью вырвана из рук агрессора,
Я далек от идеализации Пакта. Его несовершенство заключается не столько в его статьях, сколько в недомолвках и в неясностях. Говорить приходится поэтому не о реформе Пакта, а об его уточнении и об его усилении. Большим пробелом я считаю отсутствие в Пакте определения агрессии, которое об-легчило в итало-абиссинском конфликте некоторым членам Лиги с самого начала отказ от участия в санкциях. Нет ясности в вопросе о том, какой орган констатирует агрессию. Нет ясности в вопросе об обязательности постановлений органов Лиги з деле санкций. Должно быть покончено с положением, когда ссылки на суверенность и конституционные формальности служат препятствием к выполнению международных обязательств. Ст. 16 должна остаться нетронутой. Экономические санкции должны оставаться обязательными для всех членов Лиги. Только при обязательности санкций исчезнет недоверие, исчезнет опасение, что если в одном случае одни государства, не заинтересованные непосредственно в конфликте, принесут значительные жертвы, то в другом случае другие незаинтересованные государства поступят менее идеалистически. Нужна уверенность в том, что во всех случаях агрессии, независимо от степени заинтересованности з конфликте, санкции будут применяться всеми, и это может быть достигнуто лишь при обязательности их. Я считаю это обстоятельство главной причиной неудачи Лиги в итало-абнссинском конфликте. Можно
мыслить себе отдельные, правда редкие, случаи, когда агрессию можно остановить одними экономическими санкциями. Но я признаю, что в большинстве случаев экономические санкции должны идти параллельно с зоенными. В идеальной Лиге наций должны были бы быть обязательными для всех и военные санкции. Но если мы до таких высот международной солидарности подняться еще не можем, то следует позаботиться, чтобы все континенты, а для начала хотя бы вся Европа, были покрыты сетью региональных пактов, в силу которых отдельные группы государств обязывались бы защищать от агрессора определенные участки, причем выполнение этих региональных обязательств считалось бы равносильным выполнению обязательств по Пакту Лиги и пользовалось бы полной поддержкой всех членов Лиги наций. Эти региональные пакты должны не заменять собой, а дополнять Пакт Лиги, иначе они свелись бы к довоенным групповым союзам. Вот в каких направлениях я мыслю себе усовершенствование и усиление Лиги наций, и Советское правительство готово полностью сотрудничать с другими членами Лиги. Я приветствую программу, развитую первым делегатом Франции, с которой в значительной мере совпадали сделанные мною замечания.
Если обо всем этом я говорю в интересах укрепления мира. то я не могу не упомянуть о той мере, которую Советский Союз всегда считал и продолжает считать максимальной гарантией мира, а именно полное разоружение. Я хочу верить, что человечеству не придется пережить еще один армагедон (великая война), чтобы все народы пришли к этому же убеждению. А пока нет этой радикальной меры, нам не остается ничего иного, как укреплять Лигу наций в качестве инструмента мира. Укреплять Лигу — это значит цепко держаться принципа коллективной безопасности, который является отнюдь не продуктом идеализма, а практическим мероприятием по обеспечению безопасности всем народам. Держаться принципа неделимости мира! Мы должны сознавать, что в настоящее время нет ни одного государства, большого пли малого, которое не подвержено угрозе агрессин., и что если ближайшая война и пощадит то или иное государство, то оно рано или поздно привлечет к себе вожделение вышедшего победителем из войны агрессора. Укрепление н максимальное расширение этих идеи и проведение их в жизнь избавит нас от новых разочарований, подобных тем, которые мы теперь переживаем, вдохнет новую жизнь в Лигу наций и поднимет ее на уровень стоящих перед ней великих задач. Лига наций сейчас более, чем когда бы то нн было, является международной необходимостью: она должна жить, она должна быть сильной, сильнее,'чем когда-либо.
Печат. по газ. в Известия* Лв 152(6009), 2 июля 193€ г.
