Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Германии К- К- Юреневу

31 июля 1937 г,

Уважаемый Константин Константинович,

1. Тов. Майский сообщает нам о своем разговоре с Чембер-леном. состоявшемся 29-го**. В этом разговоре затронута была, между прочим, и германская проблема. В передаче т. Майского соображения, развитые Чемберленом по этому вопросу, сводятся в основном к следующему. Немцы кричат об «имущих» и «неимущих» нациях. Тем самым они возбуждают опасные страсти в душе своих соотечественников. Чтобы прекратить эту агитацию, нужно посадить немцев за стол и выяснить у них по-деловому, чего они хотят. Возможно, что немцы сформули-

* См. прим. 28. док.,\|ь 2-53, 255, 279. ** В документе ошибочно — 30-го, см. док. ЛЬ 269.

4*3

руют какие-либо практические предложения. В таком случае придется их рассмотреть и, насколько возможно, пойти им навстречу. Если немецкие предложения окажутся чистым маневром или явятся неприемлемыми, придется их отклонить. Во всяком случае, предварительные переговоры с немцами Чем-берлен считает необходимыми. Хотя Чемберлен «упоминал вскользь об «общем европейском замирению», впечатление т. Майского таково, что основной интерес нынешнего английского премьера заключается в вопросе о соглашении с Берлином.

Считаю полезным сигнализировать Вам настроения главы английского правительства. Для нас, конечно, они не представляются неожиданностью. Для Вас же знать о них необходимо, чтобы легче ориентироваться в деятельности Вашего английского коллеги в Берлине и в сложной и опасной для нас международно-политической игре Англии.

2. У нас имеются сведения, заслуживающие доверия, будто бы Германия пытается посредничать между Японией н Китаем в возникшем остром конфликте*. При этом немцами преследуется двоякая цель. Во-первых, они надеются укрепить свои связи с Китаем и склонить его к совместной с фашистскими государствами борьбе с «красной опасностью». Во-вторых, Германия старается напомнить о себе другим великим державам, заинтересованным в урегулировании конфликта, чтобы добиться своего участия в дипломатической акции на Дальнем Востоке совместно с Англией, Соединенными Штатами и Францией. Было бы весьма желательно, чтобы по мере возможности Вы следили из Берлина за этими усилиями Германии и своевременно нас информировали о Ваших наблюдениях.

3. Сообщаю для Вашего сведения имеющиеся в нашем распоряжении данные относительно новой военной конвенции, подписанной начальниками генштабов Румынии и Польши**.

Во-первых, определяется количество войск, выдвигаемых той и другой стороной на восточную границу при конфликте с СССР. Румыны выставляют 250 тыс., поляки — 350 тыс. Обе стороны обязуются не пропускать советские войска на свою территорию.

Взаимная помощь сторон предусмотрена в борьбе не только с внешним врагом, но и с внутренним, причем эта помощь может оказываться и вооруженной сплои.

Если в сопредельных областях СССР произойдет восстание, предусматривается интервенция со стороны Румынии и Польши.

В случае, если в результате совместных действий союзников в их руках окажется вновь приобретенная территория, над

* См. док. Л» 267.

'* См. также док. Кз [24, 131, 133,234.

ней устанавливается кондоминиум. Не позднее четырех месяцев по окончании военных действий эта территория делится между союзниками, причем область на юг по линии Винница—. Киев — р. Десна остается за Румынией, включая Одессу, а на север — за Польшей, включая Ленинград. Польша обязуется снабжать румынскую восточную армию техникой, авиацией, запасными частями и противогазами, за что Румыния доставляет ей нефть и потребное сырье. Количество румынских вооруженных сил на восточной границе увеличивается. В Румынии проводятся работы по улучшению существующих путей сообщения н созданию новых линии по направлению к восточной границе, для чего румынским правительством выпускается специальный заем. Для проверки выполнения принятых решений предусматривается обмен офицерами генштаба.

Сообщаю Вам вышеприведенные сведения для иллюстрации того, какие результаты дает работа государств фашистского лагеря, в частности Польши, по разложению Малой Антанты и по вовлечению отдельных членов последней в орбиту антисоветского блока.

4. К явлениям той же категории можно отнести и активизацию болгаро-югославского контакта, о которой нам сообщают из Софии.

Имеются сведения, что болгаро-югославский пакт уже реализуется для подготовки совместных действий обоих партнеров в плане изменения нх территориального статуса и обеспечения им выхода к Эгейскому морю. Болгария закупает аэропланы в Германии и Польше. На греческой и турецкой границах ею возводятся фортификационные сооружения. Согласно информации, полученной из окружения министра путей сообщения Повоза, болгарским железным дорогам дан приказ о приведении их к сентябрю в состояние мобилизационной готовности. Ближайшим объектом агрессивных приготовлений Болгарии, действующей по общему плану с Югославией, является Греция. В пользу Югославии намечается захват Салоник, а Болгарии — Дедеагача *. Вполне возможно, даже наиболее вероятно, что дело ограничится маневрами на греческой границе в конце сентября. Не исключено, однако, что Югославия и Болгария** вырабатывают некоторый общий план на случай, если бы в Европе произошли острые международные осложнения.

Мы знаем уже, как нужно оценивать заключение Югославией пакта с Италией и дипломатическую работу, направленную на дальнейшее сближение ее с Германией. Поддержка Югославией ревизионистских и агрессивных поползновений Болгарии, являющейся в некотором роде вассалом Германии,

* АлеКсандтугтолис, ** В документе ошибочно — Греция.

достаточно ясно доказывает, насколько близоруки были те политики, в частности наши друзья французы, которые не усматривали никакой опасности для Малой и Балканской Антанты и для поддержания мира в Европе в заключении болгаро-югославского пакта. В настоящее время трудно оспаривать, что этот пакт полностью отвечал интересам германской и отчасти итальянской дипломатии. С товарищеским приветом

В, Потемкин

Пвчат. по арх.

276. Письмо Полномочного Представителя СССР в Германии Народному Комиссару Иностранных Дел СССР M. M. Литвинову

31 июля 1937 г.

Многоуважаемый Максим Максимович,

Как будто выходит так, что предсказания берлинского дип-корпуса относительно предстоящего улучшения наших отношений с Германией начинают сбываться.

Как Вы знаете из моего дневника от 7 июля *, Нейрат высказал при первой же моей с ним встрече предположение о том, что «отношения между нашими странами могут неожиданно улучшиться». Правда, видимо сообразив, что он несколько перехватил в оптимизме, министр тут же прибавил, что твердой уверенности в этом у него, разумеется, нет. Однако оптимистический прогноз наших отношений был все же дан. Заявление Ненрата имело место на фоне известного смягчения тона германской прессы в отношении нас, воздержания от прежних бешеных камланий.

Моя поездка в Берхтесгаден к Гитлеру, не явившаяся для нас дискриминацией, произвела как в Германии, так и за границей значительную сенсацию. Сенсация заключалась как в самой поездке, так и в моей и Гитлера речах, произнесенных во время вручения мною ему верительных грамот**. Признание Гитлером необходимости установления нормальных отношений с нами также произвело сенсацию. На словечко относительно невмешательства в политических кругах обратили гораздо меньше внимания, нежели на его согласие со мной о необходимости установления нормальных отношений между нашими странами. Здешняя печать подала сообщение о наших речах на видных местах с заголовками, набранными крупным шрифтом. Некоторые мои коллеги припоминают в беседах, что в 1934 г, речи т. Сурниа и Гитлера, произнесенные при вручении первым верительных грамот, не были опубликованы в печати.

* См. док. > 231,

См. газ. «Изведя*. 23 июля 1937 г.

Заслуживает быть отмеченным то обстоятельство, что статья «Известий:» от 23 июля, посвященная «обмену нотами':'', была изложена в здешней печати достаточно точно и корректно. При этом газеты не вступили ни з какую полемику с «Известиям и;>.

Вчерашняя моя беседа с начальником политического отдела аусамта Вейизекером* заслуживает на фоне всего вышеизложенного несомненного интереса. Проявив инициативу в обсуждении вопроса о наших отношениях, Вейцзекер высказал сожаление по поводу их ненормальности, надежду на то, что «прошлое не повторится.» (под прошлым подразумевалась открытая кампания вражды против нас), что мой приезд является своего рода повой эрой наших отношений и т. д.

Несомненно, что высказывание такого опытного, умного чиновника, каким является Вейцзекер. отнюдь не случайно. Он действовал по инструкции своего начальства и, конечно, не без согласия Гитлеоа, Естественно, встает вопрос, откуда все сие: не собирается ли Гитлер улучшением отношении с нами шантажировать такие государства, как Франция и Англия, или же тут есть какое-то «искреннее;* желание улучшить, хотя н не заходя сколько-нибудь далеко, отношения с нами? Я не отрицаю возможности шантажных намерений со стороны Гитлера, но думаю, что все же не в этом смысл его желания «нормализовать отношениям с нами. Мне кажется, что дело глазным образом в том, что Германия, испытывая тяжелые экономические затруднения, лучшим доказательством чего является последний закон о сдаче крестьянами хлеба властям, до крайности заинтересованная в нашем сырье (руда, лес, лен, зерно и т. д.), хочет создать более или менее спокойную, благоприятную для завершения с нами сделки по хозяйственной линии политическую атмосферу. У меня нет никаких фактических данных, подтверждающих это положение, но мне кажется, что оно правильно.

Я полагаю, что нам необходимо продолжать прежнюю тактическую линию на теснейшее связывание проблемы улучшения экономических отношений между Германией и нами с вопросом о действительной нормализации политических отношений (пресса, речи министров и т.д.).

Эвентуальные ссылки промышленников и представителей заинтересованных в нашем сырье ведомств Германии на уже наступившее улучшение «общей атмосферы» должны быть решительно признаны неубедительными.

Предстоящий в сентябре в Нюрнберге партейтаг национал-социалистской партии, на котором, как и всегда, выступит с программной речью Гитлер, покажет, насколько серьезно собирается национал-социалистская Германия менять свои

⁴ См. док.,Че 273.

«вехи». Некоторые из здешних дипломатов уверены в том,что в речи Гитлера не будет нападок на нас. Поживем — увидим. Во всяком случае, некоторое улучшение отношении с Германией может быть полезно не только ей, но и нам. С товарищеским приветом

К. Юренев

Печат, л о арх.

277, Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Не.аедлечно! августа 1937 г.

Китайский посол сегодня сообщил мне, что в последние дни он имел два свидания с Иденом, который теперь смотрит на ситуацию в Северном Китае с большой тревогой и допускает (чего он раньше не хотел допускать), что японское правительство действительно делает попытку создать там второе Маньчжоу-Го. Идеи говорил Го Тай-цн*, что вновь обратился к США с предложением объединенной акции, но пока не получил еще ответа. До сих пор, как вы знаете, США соглашались лишь на «параллельную» акцию**. На вопрос Го о привлечении СССР к объединенной акции Идеи и на этот раз высказался в том смысле, что такое привлечение только «осложнило бы ситуацию»***. У Го осталось впечатление, что Идеи боится думать о привлечении СССР из-за опасения раздражить Германию и Италию. В данной связи Го мне рассказал, что германский и итальянский послы в Москве дней 10 назад посетили китайского посла в Москве и весьма явственно дали ему понять следующее: пока Германия и Италия занимают в отношении японо-китайского конфликта нейтральную позицию, но если СССР в той и.^и иной форме будет привлечен к помощи Китаю, то Берлин и Рим открыто ассоциируются с Японией****. Весьма вероятно, что такого же рода демарш был сделан фашистскими державами и в Лондоне.

Го передал также на основании хороших источников, что британский посол в Берлине Гендерсон старался убедить американского посла там же способствовать предоставлению Германии совместного англо-американского згйма и что он же открыто давал понять немцам о готовности Англии примириться с присоединением к Германии на «федеративных началах⁴»

* Посол Китая в Великобритании.

* См. газ. «Изеестия». 22 и 29 июля 1937 г.

* См. также док. К? 246. ^:* См. прим. 162.

Австрии и Чехословакии. Вена и Прага будто бы даже делали по этому поводу представления в Лондоне.

Кун все еще в Англии ¹⁶⁴, но как будто бы на днях собирается ехать в Париж.

Полпред

Печат, по арх.

278. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Китае в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Вне очереди 2 августа 1937 г.

Вице-министр иностранных дел Сюй Mo позвонил мне по телефону и пригласил на чай к Ван Чун-хою. При разговоре были только они оба и я. Ван Чун-хой слросил меня, передал ли мне Сунь Фо просьбу китайского правительства к Советскому правительству произвести на маньчжурской границе кое-какое передвижение советских войск для того, чтобы «отвлечь внимание Японии от Китая;». Я ответил, что Сунь Фо мне об этом действительно говорил, но что я ответил Сунь Фо то же, что должен заявить ему сейчас. Он должен понять, что я не могу дать никакого ответа на такой вопрос. Я сказал, что о моем разговоре с Сунь Фо я по этому вопросу, конечно, информировал Москву ^[65.

Так как я предполагал вечером говорить с Чан Кай-ши, то я не хотел подробно разговаривать с Ван Чун-хоем. Я кратко сказал ему. что на вопрос о военных поставках я получил удовлетворительный ответ из Москвы и что я собираюсь говорить по всем вопросам советско-китайских отношений с Чан Кай-ши*. Я опять заявил, что Советское правительство считает в настоящий момент какие-либо переговоры о пакте взаимопомощи несвоевременными.

У меня осталось впечатление, что и Ван Чун-хой и Сунь Фо чрезвычайно напуганы событиями и не знают, что делать. Оба в один голос уверяли меня, что японцы рассчитывают занять не только Баодин, но и Шинзячжуан, а в дальнейшем — Шань-си и Ганьсу и вообще весь Северо-Запад. Они подтвердили, что третьего дня японские аэропланы бомбардировали Баодин, и сказали, что очень опасаются японского десанта s Циндао.

На мой вопрос о позициях великих держав Ван Чун-хой дал следующие ответы:

1. Америка — полное невмешательство и отказ от какой-либо коллективной акции.

2. Англия старается удержать Японию от дальнейшей агрессии в Китае. В Токио Англия сделала «дружественные» представления японскому правительству. Во всяком случае,

* См. док. Л; 279.

Англия заявила Японии, что всякие переговоры между ними пока прекращаются. Китайское правительство уверено, что Англия сделает все возможное, чтобы японская агрессия в Китае не перешла «известные границы». Я спросил, что же это за «известные границы». Ван Чун-хой только пожал плечами и ничего не ответил. По его словам, Англия готова была предпринять в Токио коллективную акцию, но, поскольку Америка не согласна, вопрос отпал *.

3. Франция относится наиболее дружественно к Китаю, но не может решиться ни на какую акцию без Америки.

На мой вопрос о позиции Германии Ваи Чун-хой ответил, что Германия сделала японскому правительству «дружественное» представление в Токио. Германия заинтересована в развитии торговых отношений с Китаем и поэтому желает мира. Но Япония зашла уже так далеко в выполнении своих планов, что не хочет никого слушать.

Ван Чун-хой сказал, что у японцев в Северном Китае уже около 30000 войск и они все продолжают перебрасывать новые войска. Он уверен, что Япония собирается сосредоточить в Северном Китае большую армию, которая будет угрожать не только Китаю, но и СССР.

Я полагаю, что нет никакого смысла вообще отвечать что-либо на запрос Ван Чун-хоя о каких-то «передвижениях» наших войск на маньчжурской границе. Китайцы сами должны понять всю несуразность подобного передвижения.

Богомолов

Печет, яо срх.

279. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Китае в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Внг очереди 2 августа 1937 г.

Сегодня имел беседу с Чан Кай-шн. Переводчиком была его жена, но при разговоре присутствовал также Чжан Чун, который организовал свидание.

Я передал Чан Кай-шн наш ответ согласно указанию**. Я заявил определенно, что Советское правительство не считает возможным в настоящее время вести какие-либо переговоры о пакте взаимопомощи. Первые замечания Чан Кай-ши касались суммы поставки и количества аэропланов, Он сказал, что хотел бы, чтобы сумма была больше и чтобы аэропланов было не 200, а 500. Об условиях соглашения и сроках он никаких замечаний не делал. Он точно так же не реагировал на наше предложение о посылке в СССР на обучение летчиков и танкн-

* См. также док. Ki 277. ** См. док. № 274.

стов. Зато с готовностью реагировал на мое предложение о посылке наших военных экспертов в Китай для ознакомления с военными нуждами Китая. Он сказал, что крайне необходимо, чтобы наши эксперты могли на месте ознакомиться с потребностями Китая и изучить, какой род изготовляемого нами вооружения наиболее подходит для Китая.

Основная дискуссия развернулась по вопросу о пакте о ненападении. Чан Кай-ши категорически заявил, что он не может согласиться на какую-либо увязку двух документов —соглашения о военных заказах и пакта о ненападении. Он заявил, что в принципе согласен на немедленное заключение пакта о ненападении с СССР при условии, если в пакте не будет ничего, что влекло бы за собой нарушение китайского суверенитета. Ни при каких обстоятельствах он не может согласиться на то, чтобы такой пакт о неагрессии мог быть истолкован как плата за соглашение о военной помощи. Я ответил, что, во-первых, сущность пакта о ненападении заключается в том, что обе страны обязываются не нападать друг на друга; совершенно понятно, что обязательство не нападать на другую страну никак не может быть истолковано как какая-то плата за что-либо; а во-вторых, китайское правительство должно понять наше положение^-, мы не можем поставлять наше вооружение Китаю, не имея даже минимальной гарантии в форме пакта о ненападении, что наше же оружие не будет употреблено против нас. Чан Кай-ши ответил, что не может быть никакого сомнения в том, что Китай никогда не нападет па СССР. Основное требование Японии, за выполнение которого она готова была идти на большие уступки, именно и заключалось в военном союзе против СССР. Однако китайское правительство категорически отвергло это требование и никогда на него не пойдет.

Я сказал, что я с большим удовлетворением выслушал его заявление, но один самый факт, что такой вопрос обсуждался в японо-китайских переговорах, подтверждает лишний раз необходимость для нас настаивать на заключении пакта о ненападении. Я заявил, что Советское правительство считает совершенно необходимым, чтобы подписание пакта о ненападении предшествовало военным поставкам.

Тогда Чан Кай-шн стал детализировать мою установку" и задал мне вопрос, не считаем ли мы возможным подписать соглашение о военных поставках до пакта о ненападении, хотя выполнение поставок будет происходить после подписания пакта. Я ответил, что такое разграничение мне непонятно. Я говорил о выполнении поставок, но, само собой разумеется, нет смысла подписывать соглашение о военных поставках, если нет пакта о ненападении. В крайнем случае оба документа должны быть подписаны одновременно. Чан Кай-ши сказал, что я ставлю его в невозможное положение, так как в этом

43S

случае пакт будет выглядеть как плата за соглашение о военных поставках.

Жена Чан Кай-ши сказала, что я мыслю вполне логично по-западноку, что Чан Кай-ши мыслит по-восточному и что нужно это понять. Чан Кай-ши готов безусловно подписать пакт о ненападении с СССР, но не хочет, чтобы это выглядело как плата за соглашение о военных поставках. Он готов з принципе подписать пакт, не требуя от нас никаких обязательств о военных поставках.

Она тут же перевела замечание Чан Кай-ши, что он не собирается просить все другие страны о помощи н в случае нужды даст отпор японской агрессин своими силами. Я сказал, что из этого следует, что чем мы скорее подпишем пакт о ненападении, тем лучше. Что же касается военных поставок, то мы сами сделали это предложение, руководствуясь желанием содействовать укреплению военной мощи Китая, однако мы должны иметь гарантии, что наше оружие не будет употреблено против нас, и потому принуждены настаивать на предварительном подписании пакта о ненападении.

Чан Кай-ши спросил, считаем ли мы, что пакт о ненападении должен быть опубликован или он может остаться секретным. Я ответил, что я об этом не думал, но полагаю, что такой невинный документ может быть немедленно опубликован. Таков был у нас обычай со всеми другими пактами. Я не вижу никакого смысла держать такой документ в секрете. Однако, если он хочет, я могу довести до сведения моего правительства о его желании¹⁶⁵. Чан Кай-ши на это ничего не ответил.

Резюмируя разговор, я спросил Чан Кай-ши: «Могу ли я информировать мое правительство, что китайское правительство согласно немедленно начать переговоры о пакте о ненападении?» Чан Кай-ши ответил: «Да, при условии, если в пак те не будет ничего, что нарушило бы китайский суверенитета.

Он сказал затем, что хотел бы как можно скорее видеть наш проект. Я ответил, что я запрошу мое правительство переслать мне наш проект по телеграфу, а если китайское правительство желает, оно может подготовить свой контрпроект. Затем мы условились, что по получении нашего проекта я передам его Ван Чун-хою, с которым и буду вести дальнейшие переговоры*. Пытаясь резюмировать наш разговор о военных поставках, я спросил Чан Кай-ши, что же я могу передать в Москву от него. Он ответил: 1) желательно еще увеличить сумму кредитов; 2) количество аэропланов довести до 500; 3) получить от нас подробные сведения о типах наших аэропланов, нх качествах (грузоподъемность, скорость и т. д.); 4) прислать наших экспертов, которые могли бы познакомиться с

__ Проект советской стороны был вручен Д. В. Богомоловым Ван Чун- хою о августа 1937 г.. 8 августа Чэнъ Лн-ф-v пеэедал полпреду китайский проект; см. док. X« 297. '

местными условиями. Я спросил Чан Кай-ши, должен лн я разговаривать с Ван Чун-хоем и о военных поставках. Он ответил, что просит меня сообщить Ван Чун-хою о нашем принципиальном согласии, а в дальнейшем он назначит для этого специальное лицо¹⁶⁷. Если я получу з скором времени какой-нибудь ответ из Москвы, он просит информировать его лично.

Чан Кай-ши интересовался приездом Ленина. Я сказал, что в связи с китайскими событиями Лепин уже вернулся обратно в Китай и что он успел побывать только в Хабаровске. Чан Кай-ши спросил меня, говорил ли Лепин с Блюхером. Я ответил утвердительно. Чан Кай-ши сказал, что он очень хотел бы лично повидать Блюхера и был бы рад, если бы Блюхер смог приехать в Китай. Я обещал, что, хотя Блюхер, вероятно, очень занят на Дальнем Востоке, передам его просьбу в Москву.

Мое заключение: наше предложение о пакте о ненападении явилось, по-видимому, неожиданным и нежелательным для Чан Кай-ши. От поведения его жены у меня осталось впечатление, что она очень хочет, чтобы мы договорились, н недовольна медлительностью Чан Кай-ши. Чан Кай-ши не отказался еще от своих попыток маневрировать в отношении соглашений с Японией. Если бы он считал войну с Японией неизбежной в самом ближайшем будущем, он должен был бы проявить больше конкретного интереса к военным поставкам. В разговоре со мной до прихода Чан Кай-ши его жена сказала, что он опять собирается вскоре ехать в Кулин. Это показывает, что он еще рассчитывает на какую-то передышку.

Вопросы касательно военных поставок, на которые, по моему мнению, следует конкретно ответить Чан Кай-ши, я считаю, следующие: I) наметить и срочно послать в Китай наших военных экспертов, 2) прислать по телеграфу сведения о типах и качествах наших аэропланов и танков, 3) дать ответ на вопрос Чэнь Ли-фу о противотанковых н зенитных орудиях*. Сумма кредитов, конечно, остается прежней. По вопросу о пакте о ненападении прошу передать мне по телеграфу наш проект. Я не знаю, в чем он состоит, но полагаю, что чем он короче, тем лучше и тем скорее мы можем договориться с китайским правительством. Я считал бы целесообразным в этот пакт включить вопросы: 1) обязательство о ненападении, 2) обязательство разрешать все разногласия мирным способом.

Богомолов

Печат. по арх.

* См. ц.ок. jY? 253.

280. Телеграмма Полномочного Представителя СССР в Финляндии Э. А. Асмуса в Народный Комиссариат Иностранных Дел СССР

Немедленно

2 августа 1937 г.

1. Еще до получения вашей телеграммы от 31 июля¹⁶⁸ я 31-го говорил с Войонмаа по поводу морской встречи*. Сегодня говорил повторно. Войонмаа сообщил, что, принимая во внимание кои заявления и то, что сообщение о морской встрече произвело плохое впечатление в Швеции, финляндское правительство, дабы не сорвать встречу в районе Аландских островов, отменяет встречу в августе**. Эскадра германских подводных лодок взамен этого приглашена в Хельсинки, где обеспечен лучший контроль как за немцами, так и за финскими моряками. Он уверяет, что финский флот, за исключением необходимого минимума, будет на это время разослан по другим местам и не встретится с немцами. Я, повторяя свои аргументы, указывал, что это половинчатое решение, при котором, по существу, меняется только место встречи, оставляет в силе все наши заявления. Войонмаа говорил о желании финляндского правительства придать визиту безобидный характер, о своей надежде, что немцы после изменения программы откажутся от визита.

Совершенно ясно, что шведы со своей стороны произвели серьезный нажим.

2. В связи с газетными сообщениями о желании немцев проникнуть для рыболовства в Печенгскую область, я повторно говорил об этом с Войонмаа***. Сегодня до меня на эту же тему с ним говорил английский посланник Сноу. Сноу, между прочим, как мне сообщил Войонмаа, напирал на то, что траулеры Печенгской рыболовной компании не что иное, как германские матки подводных лодок. Об этом мною раньше сообщалось в письмах.

В последние дни Войонмаа уже не так решительно, как раньше, заверял, что немцы на Печенгу допущены не будут. Он сам приводил факты проникновения германского влияния в Финляндию, в частности в судоходство, чему финляндское правительство на законном основании противодействовать не может. Он якобы разрабатывает вопрос об издании закона, запрещающего иностранпу приобретение земельных участков без особого решения правительства.

Полпред

Печат. по арх.

_t* См. док..V? 27!.

Так в документе; см. также газ. «Известия», 4 августа 1937 г. См. док. JSê 242, 254, 272.