Телеграмма Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Китае И. Т. Лутанцу-Орельскому

20 марта 193* г.

Японские власти принимают ряд мер к изолированию нашего посольства от различных японских кругов, чем затрудняется получение информации о внутреннем положении страны помимо обычной газетной.

^s Опушенная часть текста касается второстепенных вопросов. ** Си. док..4? 82. *** См. док.,\fc 97.

Общая обстановка в Японии характеризуется растущей фашизацией и милитаризацией страны. Проведение в парламенте закона о контроле над электропромышленностью и о мобилизации промышленности обеспечизает дальнейший рост руководящего влияния военщины в экономической жизни страны. С другой стороны, затяжной характер войны, дезорганизующей финансы и хозяйство страны, вызывает рост налогового обложения и других тягот населения, усиливает недовольство не только в широких массах, но и среди более умеренных кругов буржуазии и даже дворцовой клики. Это недовольство прорывается открыто на последней сессии парламента, и. хотя оно и не имеет пока серьезного сдерживающего влияния на военщину, оно свидетельствует о серьезном обострении положения в стране. Даже про-японски настроенные наблюдатели из иностранных кругов в Токио заявляют, что Япония может выдержать такое экономическое и финансовое напряжение не дольше конца этого года и что после этого напряжение станет невыносимым и может привести к катастрофическим взрывам. Огромную сдерживающую роль пока играет надежда на скорую капитуляцию китайского правительства. Японское правительство при этом по-прежнему возлагает большие надежды на продажные элементы гоминьдана и китайского правительства. Одновременно Япония делает усилия к достижению соглашения с Англией о фактическом разделе Китая, выражая готовность предоставить Англии юг и поделить с ней на приемлемых условиях долину р. Янцзы.

Японская дипломатия особенно усилила свою деятельность в этом направлении после ухода Идена. Имеются основания считать, что Чемберлен и его окружение в свою очередь стремятся договориться с Японией и что они будут пытаться использовать свое влияние на китайское правительство и влиятельные китайские круги, чтобы толкать их в сторону капитуляции и противодействия усилению единого национального фронта.

Стомоняков

Пвчат. по ар:~-

96. Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Италии Б. Е. Штейну

21 марта 1938 г.

Дорогой Борис Ефимович,

Теперь, кажется, уже можно подвести итоги по вопросу об отношении Муссолини к аншлюсу. Трудно сказать, предвидел ли Муссолини в самом начале, когда он стал втягиваться в дружбу с I нтлером, что ему придется пожертвовать одной из важнейших позиций Италии, но. по-видимому, во время коясомации этой дружбы, н особенно при своей поездке в Берлин, он убедился,

что ему нужно выбирать между соглашением с демократическими странами и «осью», и он выбрал последнее. Признав аншлюс неизбежным, он был озабочен лишь тем, чтобы это произошло в наименее резких формах, без внешнего насилия, а путем внутренней эволюции Австрии, подталкиваемой, конечно, гитлеровскими молодчиками. Я думаю, что ему удалось получить от Гитлера соответственное обещание. Ультиматум и последовавшее за ним вторжение германских войск в Австрию были вопиющим нарушением этого обещания, за что Гитлер поспешил извиниться письмом на имя Муссолини, в котором ои, очевидно, объяснял, почему он был вынужден отступить от плана действий, намеченного берлинским соглашением*. Гитлер понимал, что Муссолини поставлен в безвыходное положение, когда он не сможет протестовать против насильственного аншлюса, не сломав «оси» и не капитулировав перед Англией и Францией. Муссолини ничего не оставалось, как задним числом одобрить все действия Гитлера.

Весьма характерно и красноречиво изречение Муссолини: «Лучше, чтобы какое-либо действие совершалось с вашего согласия, чем без вас, а тем более против вас». В более обнаженном виде это значит: я не мог противодействовать аншлюсу, а потому я делаю вид, что я одобрил его н что он даже мне не неприятен. По существу, Италия становится теперь в те же отношения с Германией, какие были между Австро-Венгрнен и довоенной Италией. Не будучи в состоянии бороться с более сильным соседом и опасаясь его нападения, Италия предпочла включиться в Тройственный союз н этим обеспечить себе на время спокойствие. Так приблизительно рассуждал, вероятно, и Стоядинович, когда он стал изображать дружбу с Италией. В дальнейшем Муссолини может проявить такую же верность в дружбе с Германией, как в свое время Италия в отношении союза с Австро-Венгрией, т. е. при первом подходящем случае всадить нож в спииу. Это, конечно, в перспективе, а пока, на ближайшее время, надо считаться с прочностью «оси».

Не теряя, однако, нз виду перспективы, Муссолини еще более активно будет стремиться теперь к благополучному завершению переговоров с Англией. Это тем легче, что требования Англии весьма скромны. Они сводятся, согласно сведениям из английских и французских источников, к следующему: I) обеспечение коммуникационных интересов Англии, а если возможно и Франции, в Средиземном море; 2) прекращение итальянской пропаганды на Ближнем Востоке против Англии, а если возможно, то и в Северной Африке, включая Тунис, против Франции; 3) уменьшение итальянских вооруженных сил в Ливии; 4) обмен военно-морской информацией в Средиземном море. Взамен этого Англия готова поставить н поддержать в Лиге наций вопрос о признании

* См. т. XX, прим. 82.

аннексии Абиссинии. Такова английская программа-максимум, но возможны и дальнейшие уступки. Чемберлен явно просчитался, сильно рассчитывая на антагонизм между Гитлером и Муссолини в австрийском вопросе. Поскольку этот антагонизм, во всяком случае теперь, перестал быть актуальным и, кроме того, Чемберлен не может сейчас ожидать успешных переговоров с Германией, он, вероятно, готов будет удовлетворить некоторые требования Муссолини, как, например, о предоставлении Италии права владеть акциями Суэцкого канала и иметь в правлении своего представителя. Вряд ли он пойдет на требование равенства флотов в Средиземном море, но Муссолини как будто готов удовлетвориться формулой, признающей Средиземное море для Англии и Франции «важнейшей проблемой», а для Италии — «жизненной». Займа Муссолини пока как будто не требует, да и Сити не даст его без правительственной гарантии, а гарантию же трудно было бы провести Чемберлену через парламент. Но выход может быть найден предоставлением экспортных кредитов, на которые санкции парламента не требуется. Остаются еще мелкие вопросы о демаркации абиссинской границы, о восстановлении торговых отношений между Абиссинией и окружающими ее британскими владениями, но онн, конечно, трудностей не представят. Я полагаю поэтому, что необходимо считаться со скорым заключением англо-итальянского соглашения.

Я допускаю, что в учете той же перспективы, о которой пишу выше, Муссолини теперь охотнее пойдет на соглашение и с Францией. Но тут встает вопрос об Испании, Чемберлен не может игнорировать полностью оппозицию в стране и вынужден будет добиться кое-каких обещаний насчет эвакуации волонтеров под любой формулой. В настоящее время Чемберлен считается со столь быстрой победой Франко, что до эвакуации дело даже не дойдет. Иное дело Франция, которая теперь только начинает сознавать всю опасность для нее итало-германской победы в Испании. Начинают понимать это даже правые круги, стоявшие раньше за соглашение с Италией. При некотором мужестве и решимости правительство Блюма могло бы играть на разногласиях в английском кабинете и. заняз твердую позицию, влиять на решения Чемберлена, но боюсь, что означенных качеств у Блюма окажется недостаточно и что он удовлетворится обещаниями Чемберлена. что при помощи английского денежного мешка удастся освободить Франко от итало-германского влияния, Вышеизложенное основано, конечно, не на совсем проверенных сведениях, моих собственных предположениях и догадках, и я Вам сообщаю все это для того, чтобы Вы со своей стороны проверяли правильность сведений и прогнозов.

Литвинов

Печат. по арх.