Памяти Грозного Царя

Опричнина и опричники привлекали к себе внимание весь XX век хотя бы уже потому, что век этот знал как минимум две попытки подобной - опричной - мобилизации. Одна из них - призыв вооруженных масс в дружины милиции во времена фашистской революции в Италии. Нужно достаточно определённо сказать, что в 1919-1921 гг. в Италии сложилась «революционная ситуация». Ответом на эту ситуацию и стала мобилизация фашистской милиции и необъявленная гражданская война 1921-1922 гг. с десятками тысяч павших и сотнями тысяч пострадавших. Правда, романтическая «эпоха Итало Бальбо» начала 20-х годов быстро сменилась бюрократическим авторитаризмом, а милиция из ополчения энтузиастов превратилась в своеобразный придаток армии и жандармерии - «карабинеров».

Штурмовики в Германии 20-х - 30-х годов тоже вели «малую» гражданскую войну и не без успеха. Их заслуга в приходе Гитлера к власти достаточно велика. Но вопрос с ними был решён достаточно радикально в 1934 году, после чего СА потеряла характер народной милиции навсегда.

Существует ещё немало примеров такой или подобной мобилизации, например еврейская милиция 30-40-х годов, сыгравшая весьма значительную роль в становлении израильской государственности, хотя само создание государства Израиль и его спецслужб в итоге и положило конец выдающейся роли народных милиций и боевых отрядов. Так же нужно вспомнить испанских фалангистов - испанский вариант республиканского фашизма - и рекетес (вариант умеренного монархического традиционализма). Сюда же можно отнести и «стражей исламской революции» в Иране и многие другие милицейские образования минувшего столетия.

Однако, одним из первых и самых ярких проявлений этого феномена всё же следует признать именно опричнину. Поразительно, но наши доморощенные ариософы в основной своей массе любят и хвалят опричников и опричнину. Быть может из-за того, что среди опричников немало было авантюристов немецкого происхождения, типа Штадена? Хотя среди тех же опричников было куда больше выходцев из татар, кабарды, алан, ногаев и других народов.

Безусловно - опричнина - это попытка мобилизации, одна из первых попыток создать народную милицию. Не полицию, сыск, внутренний карательный орган государства, а именно народную милицию - авангард вооруженного народа. Можно конечно спорить о том, насколько эта попытка была удачной или неудачной. Больше того, вслед за Грозным Царем, самим распустившим опричнину и разогнавшим остатки опричников, можно признать несостоятельность этого конкретного проекта, в котором были и недостатки, и ужасные последствия - закрепощение крестьян, частичное истребление боярства, аристократии, возвышение дворянства (класса «служилой», новой аристократии). Однако сама идея народной мобилизации в интересах державы является безусловным благом в процессах ротации элит, без которой любой власти не избежать стагнации и вырождения.

Нельзя так же забывать, что великие испытания Ливонской войны, великой войны Руси с Западом вызвали необходимость столь чрезвычайной мобилизации - Стоглав, Домострой, присоединение Казани, Астрахани и Сибири, земские Соборы (представительская народная монархия), стрелецкое войско, опричники - всё это есть формы мобилизации, напряжения сил. Следствием такой мобилизации стало появление новых ярких героев Руси. Так в Молодонской битве блестяще проявил себя не только земский воевода князь Михайло Воротынский, но и опричный князь Димитрий Хворостинин, принявший на себя первый удар крымских татар. Но дело всё же не в отдельных фактах, иллюстрирующих сильную и слабую стороны проекта, а самом замысле, воле Грозного Царя.

По прошествии веков с уверенностью можно заявить, что Иван Грозный - самый евразийский из всех русских царей. И не только благодаря его замечательной терпимости к исламу, по тем временам необыкновенной, или тому, что при нём в границах Московской Руси - в Астрахани - появилась первая синагога. Перед ним стоял отчаянный стратегический выбор: победоносного, после Казани и Астрахани, царя толкали и европейцы, и «Избранная рада», и греки на войну с Османской империей, с Блистательной Портой, а значит, с тогдашним халифатом, с большей частью тогдашнего мусульманского Востока, что привело, был и к неизбежному сближению со значительной частью Западни, во всяком случае, с Габсбургами. Царь не поддался этому соблазну. Геополитическая интуиция его не подвела. Он предпочёл войну в Ливонии с Орденом, переросшую в Большую войну с Западом, войне с Востоком. И когда правительство в этом важнейшем вопросе проявило близорукость, ограниченностью, царь пошел наперекор ему. Он знал, что война будет тяжелой, поэтому и решился на беспрецедентные формы мобилизации народа, государства, служалых людей. Да, слишком масштабные и тяжелые жертвы, потери. Но всё же интуиции, прозрения, замыслы царя во многом были верны, обоснованны, оправданы. Та великая война с Западом, что была им развязана, продолжается до сих пор. Мы его последователи и её заложники, и у нас нет уже другого пути. Вызов брошен, выбор сделан. То, что царь Иван возвел на царство, пусть и формально, над земской Русью - по разделе ее на земскую и опричную - царя Семиона, бывшего Казанского хана Едигера, сделало Чингизидов второй вслед за Рюриковичами и перед Романовыми легитимной царской династией на Руси. И это тоже прозрение и прорыв!

Евразиец Грозный недолюбливал немцев, но покровительствовал татарам, да и сам был наполовину татарином (по матери Елене Глинской, из потомства Мамая). Он развязал великую войну с Западом. Есть что-то глубоко русское, надрывное, нелепое. парадоксальное и в самой удивительной личности русского царя. Он никакой не тиран, как любят утверждать русофобствующие историки. Он так и остался жалким испуганным ребенком - со временем большим и великовозрастным... Он был запуган в детстве и боялся всю жизнь. Отсюда и «большой террор». «Боящийся несовершен в любви» - по мнению св. ап. и евангелиста Иоанна Богослова. Он всегда боялся, всегда был затравлен. Есть что-то от героев Достоевского в лице Ивана Грозного - это очень русский царь и русский человек. Со всеми его достоинствами и недостатками. Нервный, неровный, трагичный и беззащитный, жертва и палач в одном лице, он притягивает внимание, завораживает, зовет, русская любовь - жалость бередит душу.

Спору нет, антибоярсикй террор Грозного позволил вскоре Борису Годунову, а затем самозванцу Гришке Отрепьеву и, наконец, Михаилу Романову, стать царями. Без него вряд ли были бы возможны такие успехи дворянства в XVII-XVIII веках, такая решительная и крутая ломка уставов, да только вот собственно с самим-то «террором» не все так просто, как обычно представляют себе и даже пишут. Частенько в этой связи любят поминать св. Филиппа, митрополита Московского (из бояр Колычевых), князей М.Воротынского и А.Курбского (кстати, умершего своей смертью в относительном благополучии), но забывают о князьях Шуйских. Казалось бы их, с их амбициями (иностранцы продолжали называть «князьями крови»), действительно и безусловно высоким происхождением (Рюриковичи- Мономашичи), тяжелыми и детскими воспоминаниями самого царя и претензиями (один из их рода все же стал царем) нужно и можно было извести в первую же очередь и до конца. Но, однако, ничего подобного мы не видим, а один из Шуйских в конце жизни и правления царя Ивана Васильевича Грозного успешно командует важнейшей обороной Пскова (это при пресловутой мнительности Грозного) от войск Батория (по сути объединенной Европы), при масштабе интересов и амбиций бояр Захарьиных-Кошкиных (тех же Романовых), нужно было бы подумать, что они в конце концов познают опалу Грозного царя, но ничего подобного. Зато при Годунове пострадали оба знаменитых семейства и безо всякой опричнины. Потом не совсем понятно, как аж до советского времени.смогли дотянуть весьма многочисленные потомки Рюриковичей, всевозможные князья Ухтомские, Лобанов-Ростовские. Вяземские, Ржевские, Горчаковы, Гагарины, Кропоткины и многие другие, а так же Гедеминовичи -князья Трубецкие, Голицыны, представители таких аристократических фамилий как князья Мещерские, Брянчаниновы, Игнатьевы и тому подобные. Именно поэтому в праве формальных даже «претензий на престол» «Романовых» (с середины XVIII в. под их именем были известны Готторп-Голынтейны) следует ставить безусловно ниже потомков Рюриковичей, чингизидов (до сих пор многочисленных, а после царя Симеона (Едигера) и касимовского, а в последстаии, русского царя Симеона Бекбулатовича сопричастных царской власти), князей Юрьевских (от Брака Александра II освободителя с кн. Долгоруковой - единственное крещение Голштинсокй династии с нашей древней) и некоторых других благороднейших фамилий. Ни о каком тотальном терроре против аристократии (хотя было факту наличия несметного количества потомков этой самой аристократии), говорить не приходится. Нелегко говорить даже о массовом терроре против аристократии, хотя её положение действительно было подорвано (кстати, не только при Грозном царе, но и при Годунове и особенно при Романовых) «новым высшим классом» - дворянством.

Целесообразно было выдвижение «новых людей»'? Очевидно, что да. Старая элита не всегда могла справиться с поставленными ей временем и государем задачами. Оправданно ли было такое формирование новой элиты без должной опоры на старую? Очевидно, что нет. Да и результаты опыта сами за себя говорят, увы. Это, кстати, судя по всему, понял и Грозный царь, расформировавший опричников, вновь приблизивший князей Шуйских и т.д.

Грозный царь Иван Васильевич, трагичный, неровный, нервный, тонкий, страдающий, страстный и кающийся человек повлиял на национальный характер русского человека, отчасти формировал его, повлиял на душу русского человека. Загадочная русская душа -это про Ивана Грозного. Именно он сделал окончательный и решительный геополитический выбор: война с Згшадом. а не с Востоком, опора на татар и кабарду, а не западных специалистов. Великое напряжение и перенапряжение всех сил в этой Великой борьбе толкнуло его на невиданные ранее опыты (в их числе и опричный) и меры. И даже несмотря на все сбои и неудачи он умер не от рук заговорщиков, а собственной смертью, и не был проклят народом и даже тем же боярством. Бог Судья деяниям и неудачам Грозного царя, а нам надо осмыслить их достоинства и недостатки и, творчески переосмыслив, использовать!