Геополитический характер опричнины и социология репрессий

Евразийский царь.

1. Иван Грозный был царем евразийцем. Он бился с Ливонией - тогдашним аналогом НАТО и ассимилировал Восток - татар и кавказцев-кабардинцев. В его окружении было множество татарских аристократов-пассионариев. Сам он был наполовину татарин - по матери Глинской. Он не стал бороться за Крым с Высокой Портой. но с Ливонией воевал фундаментально.

Византизм+ордынство.

2. Грозный стал реализовывать в полной мере русский византизм в сочетании с ордынским заветом имперостроительства Чингизхана. Он модернизировал Русь, но это была модернизация без вестернизации. Русь распалась бы под давлением Запада, если бы Грозный не выстроил фундаментальную вертикаль в империи. Опричнина была этапом в создании этой вертикали. Параллельная иерархия, основанная на геополитическом принципе реформирования всей системы: если существующая иерархия не справляется с геополитическими задачами, она должна быть перекрыта новой иерархией. Очень важно, что опричнина не отменила прежней иерархии, она лишь релятивизировала ее, позволив новому типу пассионарных личностей, среди которых были как знатные бояре, так и простые люди, подняться на самый верх.

Репрессии - ротация элит.

3. В этом процессе важную роль играли репрессии, с которыми опричнина более всего и связывается. Наделение членов параллельной иерархии чрезвычайными полномочиями в вопросе репрессий является способом активизировать ротацию элит. Согласно теории Парето, общество функционирует полноценно лишь в том случае, если в нем ведется отбор лучших и пассионарных людей, которые пол/чают возможность править. Когда этот процесс закупоривается, общество начинает стагнировать. Если существуют формы подъема новых свежих людей снизу к высотам власти - хорошо, но если нет, то их приходится создавать искусственно. В жестких обществах этому служат репрессии. Опричнина в этом смысле была аккордом ротации элиты в русском обществе. Причем эта социологическая функция была подчинена функции геополитической - укреплению царской власти и метафизической - служению «грозной сакральности». Здесь снова напрашивается параллель со Сталиным (см. мою статью «Иосиф Сталин великое да бытия» - «Русская вещь»).