Парамонов Вячеслав Николаевич

д.и.н., профессор

Самарский государственный университет

кафедра истории и философии науки

Ключевые слова: историографическая революция, проблема вклада РСФСР в разгром фашизма, историческая правда и фальсификации, история военной повседневности.

Тема истории войн в последнее пятилетие обрела все более популярный характер. Это связано как с юбилейными датами (200-летие Отечественной войны 1812, 100-летие Первой мировой войны, 70-летие событий Великой отечественной войны, 25-летие вывода советских войск из Афганистана и др.), так и с рассекречиванием документов и введением в научный оборот ранее недоступных исследователям материалов, с обострением информационного противоборства, в ходе которого появляется немало фальсификаций, авторы которых стремятся сознательно исказить прошлое.

Оценка историографии – дело всегда достаточно тонкое, поскольку предполагает критику, а значит, известный субъективизм. Поэтому мы сознательно решили сделать акцент на проблемах историографии Великой Отечественной войны вообще, а не на отдельных удачных и неудачных работах.

Началом современного этапа историографии Великой Отечественной войны можно считать вторую половину 1980-х годов. Прежде всего, это связано с докладом М.С. Горбачева «Октябрь и перестройка: революция продолжается» на совместном торжественном заседании ЦК КПСС, Верховного совета СССР и Верховного Совета РСФСР, посвященном 70-летию Октябрьской революции 2 ноября 1987 г., в котором говорилось о необходимости оценки советского прошлого на основе исторической правды [1, с.10.]. Фактически речь шла о поиске новых подходов к исследованию советского периода отечественной истории. Общественный запрос об исторической правде стал основополагающим в отношении исследований прошлого. По мере становления гражданского общества у него возникало все больше вопросов относительно своей истории, в том числе: почему мы победили? какова была цена победы?

Признание ведущими историками в конце 1980-х гг. острой необходимости новых исследований, новых публикаций по истории войны свидетельствовало о начале перехода к новому этапу историографии Великой Отечественной войны [2, с. 304 – 325]. Радикальные перемены в предмете и методах исторической науки были обозначены понятием «историографическая революция», введенным М.А. Баргом [3, с.45]. В начале 1990-х годов историографическая революция дополнилась архивной [4, с. 117 – 121]. В связи с выделением и оформлением собственно российской исторической науки, в связи с изменением общественно-политических, социокультурных, познавательных условий, после кратковременного всплеска интереса к своему прошлому, кардинального изменения ценностных приоритетов в стране, завершения в целом идеологической кампании по дискредитации советского строя, от историков потребовались новые ответы на вызовы времени по различным аспектам прошлого, включая период 1941-1945 гг.

В историографии Великой Отечественной войны, на наш взгляд, стали проявляться три тенденции:

– отрицание устоявшихся идеологических концепций и принципов освещения различных аспектов истории войны, неоправданный отказ от позитивного капитала проведенных исследований; попытка написать историю войны с «чистого листа»;

– попытка объективного анализа давно известных фактов и событий исследуемого периода и новых данных через призму ставших очевидными причин и факторов, обусловивших их место в истории, стремление сохранить целостное восприятие истории;

– консервация сложившихся идеологических представлений, неприятие открывающихся «белых пятен истории».

В современной литературе преобладает сравнительно объективное и взвешенное освещение военного периода. Для большинства работ характерно введение в научный оборот документов, ставших доступными лишь в самое последнее время, использование новейших исследований, концептуально новые постановки исследуемых вопросов. В теоретико-методологическом плане выделяется стремление использовать ряд новых для отечественной историографии подходов к пониманию настоящего с помощью прошлого: цивилизационный подход, социальная (историческая) антропология и др. Основной приметой современной историографической ситуации становится расширение проблемного поля исследований, формулирование новых исследовательских проблем.

К рубежу 80-90-х гг. ХХ в. РСФСР оказалась единственной республикой СССР, не имевшей фундаментального научного труда о вкладе республики в целом в разгром фашизма. С 90-х годов прошлого века в связи с образованием Российской Федерации как суверенного государства интерес к собственно российской исторической тематике советского периода усилился. Рассекречивание документов, расширение источниковой базы способствовали появлению новых исследований по истории развития РСФСР и регионов в период Великой Отечественной войны. Были опубликованы работы о людских потерях РСФСР [5].

Дискуссия о кануне Великой Отечественной войны позволила рассмотреть проблему внезапного нападения фашистской Германии на СССР всесторонне. В центре дискуссии оказался вопрос о том, было ли неизбежным неудачное развитие событий в начале войны. Признавая объективные причины неудач Красной Армии, историки вместе с тем акцентировали внимание на выявлении субъективных причин, связанных, в частности, с просчетами в определении срока нападения. Под сомнение был поставлен тезис о «внезапном нападении Германии на СССР». В научный оборот были введены данные, свидетельствовавшие о почти двойном количественном превосходстве СССР в сравнении с Германией в танках и самолетах к началу Великой Отечественной войны [6, с. 199].

Изучение неудач, иногда на грани катастрофы, постигших Красную армию в 1941-1942 гг. составляют для исторической науки одну из главных проблем. При этом даются самые разные интерпретации событий. В этой связи показателен пример с историей обороны Брестской крепости. В российских школьных и вузовских учебниках объем материала о Брестской крепости составляет в среднем 2-3 предложения. При этом факт обороны Брестской крепости присутствует далеко не во всех учебниках [7]. Авторы большинства российских изданий достаточно единодушны в определении сроков обороны («почти месяц»). Но есть «но». Авторы пособия для 10-11 классов «Россия и мир» цитируют одного из немецких генералов, согласно которому «пограничники защищали старую крепость в Брест-Литовске свыше недели», и его точка зрения получается как бы определяющей, что ставит под сомнение историческую оценку длительности сопротивления советских воинов врагу [8, с. 160].

По-разному оценивают исследователи истоки и причины коллаборационизма советских граждан в годы Великой Отечественной войны. Одни авторы, например А.В. Окороков [9], И.Г. Ермолов [10], видят корни этой проблемы в политических факторах, неприятии значительной частью населения идей большевизма. Для них коллаборационизм наших сограждан – это в первую очередь антисталинский протест. Другие (Б.Н. Ковалев [11], С.И. Дробязко [12]) считают, что сотрудничество с врагом было «стратегией выживания» в условиях тягот оккупационного режима, хотя авторы и не отрицают политических факторов.

Постепенно восполняется дефицит документальной базы. Документальные сборники по деятельности Государственного Комитета Обороны, Ставки Верховного Главнокомандования, народных комиссариатов обороны и Военно-морского флота, Генерального штаба, органов государственной безопасности дают возможность исследовать мобилизационные технологии управления страной в чрезвычайных условиях войны.

Попытки преодоления одного из наиболее заметных изъянов советской историографии – «обезличенности» исторического процесса, в котором простые люди живут: рождаются, плачут и веселятся, дружат, любят, женятся, воспитывают детей, болеют и умирают», характерны для таких многообещающих направлений современной историографии, как социальная история и родственные с нею гендерные исследования, биографическая история, история семьи и детства, микроистория, история эмоций, повседневная история [13, с. 13]. Все больший интерес у исследователей вызывает трудовая (служебная, производственная) повседневность.

Своеобразным итогом развития современной историографии Великой Отечественной войны является двенадцатитомное издание «Великая Отечественная война» [14]. Оно послужит концептуальным и фактологическим прологом для последующих трудов.

К сожалению, в работах регионального характера нечасто встречаются сравнительно-сопоставительный, многофакторный подходы, не всегда оценивается степень достоверности используемых источников. Не способствует повышению уровня исследований и малотиражность, а соответственно и малодоступность, многих научных изданий по истории Великой Отечественной войны. В качестве примера приведу несколько изданий. Так, книга С.С. Букина и Р.Е. Романова «Рабочая молодежь предприятий оборонного комплекса Сибири (1941-1945) (Новосибирск, 2012) издана тиражом 150 экземпляров. Такой же тираж и у книги Е.И. Подрепного «Советская авиационная промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. (на примере завода № 21 им. С. Орджоникидзе) (Нижний Новгород, 2011). Подобный ряд примеров можно продолжать и дальше. И если работа не выставлена в ИНТЕРНЕТ, то в результате исследователи нередко слабо осведомлены о том, что предпринимается по изучению истории России 1941-1945 гг. в центре и в регионах, а от этого страдает и историографическая часть работ.

Достаточно остро стоит вопрос о конъюнктуре в исследованиях по истории Великой Отечественной войны. Следует отметить, что в последние годы наблюдается «американизация» истории 1941-1945 гг., проявляющаяся, на наш взгляд, в принижении вклада (включая экономический) СССР, России в разгром фашизма. Немало авторов забывают о «существовании» в 1941-1945 гг. ВКП(б), о коммунистах. В известной мере сохраняется политизация исследований, когда авторы, следуя традиции, больше ориентируются на комментарий высказываний современных руководителей, чем на исследовательскую работу. Частичная реанимация утверждений преимущественно в пропагандистской литературе о «превентивной войне», «упреждающем характере» германских военных действий носит на себе следы «идеологической операции» в информационно-психологической войне, далекой от интересов науки.

Ряд отечественных авторов вообще договариваются до того, что не надо было сопротивляться Германии, сдаться на милость победителю и жить, как во всех «цивилизованных странах» [15].

В отечественной историографии предпринимаются попытки пересмотреть итоги войны. Под сомнение поставлен освободительный характер Великой Отечественной войны после того, как боевые действия были перенесены на территорию Восточной Европы. Утверждается, что Советская Армия принесла народам Европы не освобождение от фашистского ига, а, напротив, еще худшее иго – коммунистическое. Поход Советской Армии де был завоевательным, и в результате в странах Европы «гитлеровский тоталитаризм был заменен сталинским» [16, с. 68, 71-72].

Одновременно сформировалась популярная в массах история, где вместо факта и документа на первое место выходит миф. По убеждению Б.А. Ланина, «мифологизация стала главным методом если не исторического исследования, то, по крайней мере, исторического повествования, а сама история превратилась в предмет постмодернистской игры, и если не существует правды, осмысленной и зафиксированной историками, то тогда следует доверять своим чувствам, интуиции, эмоциям» [17, с. 180].

Углубился разрыв между популярной и академической историями, а в результате газетные публикации и телепрограммы не всегда отражают уровень исторического понимания, достигнутый современными историками.

Радикально изменились методы презентации исторического материала. Сегодня полемика вокруг Великой Отечественной войны ведется не только и не столько на страницах научных изданий, сколько в средствах массовой информации. В документальных и художественных фильмах, в многочисленных газетных статьях, в Интернете активно и далеко не всегда добросовестно пропагандируются различные версии. Наряду с научной версией прошлого, отражающейся в учебниках, наряду с фольк-хистори (народная или устная история) и историей, воплощенной в местах памяти (музеи), появилась т.н. histotaintment (развлечение историей), т.е. медийный вариант исторической презентации, воплощенный в многочисленных исторических сериалах, блокбастерах, телевизионных шоу, где, как правило, весьма вольно обращаются с историческими фактами и трактовками.

Более того, различные реалити-шоу по телевидению на исторические темы породили у части россиян своеобразное отторжение исторических научных знаний, усилилось недоверие к историкам, а историческая наука многими людьми представляется вовсе и не наукой, а лишь набором вольных интерпретаций, где нет твёрдо установленных знаний, а все конъюнктурно, субъективно, а исторические версии могут утверждаться голосованием телеаудитории.

По сравнению с учебниками советского периода в современной литературе для школьников и студентов приводится очень мало, а в ряде случаев совсем не приводится примеров героизма советских людей в Великой Отечественной войне. Это ведет, в свою очередь, к дегероизации военного прошлого.

На основе исследованной научной литературы можно определить следующие наиболее важные аспекты изучения истории Великой Отечественной войны на современном этапе:

– советско-германские отношения в 1939-1941 гг.;

– анализ государственной системы, сложившейся накануне и в годы Второй мировой войны;

– соотношение массового сознания, идеологии и политической пропаганды в годы войны;

– обоснование хронологических рамок коренного перелома в ходе войны;

– выявление и уточнение конкретных подвигов, совершенных советскими людьми;

– развитие духовных начал советского общества в годы войны;

– отражение войны в документах личного происхождения;

– положение гражданского населения в годы войны;

– история досуга;

– профессионально-технические параметры войны;

– последствия влияния войны на уровень культуры советского общества;

– исследование вклада науки в Победу;

– уточнение потерь СССР в войне;

– история военного плена и интернирования в годы Второй мировой войны;

– нацистская агрессия против СССР в исторической памяти современных россиян и немцев;

– роль советских военачальников в годы войны;

– роль гражданского управленческого корпуса.

Конечно, представленный перечень проблем не может считаться полным и, естественно, в реальности он значительно больше. Для создания целостной картины российской истории необходимо активное сотрудничество историков с представителями других наук.