Часть первая. Малыши и Карлсон

Супермены Зоны

Кого только не встретишь на просторах Зоны, в каких только странных ситуациях не окажешься невольным участником. Особенно если ты склонен к интригам и авантюрам. Что-то покажется страшным, что-то несправедливым или опасным, но будет время и для удивительных открытий, которые заставят тебя заново переосмыслить всю свою жизнь.

Часть первая. Малыши и Карлсон

Проклятый дождь раздражал и вызывал тоску, больную и вязкую. А ведь как всё хорошо начиналось. Заграждение я миновал виртуозно и бесшумно, словно ниндзя, даром что впервые. Без труда отыскал еле заметную в сумерках тропку через минное поле и даже успел вплотную подойти к лесу, но тут нарвался на натовский патруль. Пришлось ховаться в ближайших кустах, оказавшихся проклятым шиповником.

Волосы немедленно развесились по веткам, словно росли тут изначально. А ведь говорили мне: обрежь патлы, негоже в Зоне с такой шевелюрой бродить – махом радиации нахватаешь. Но сбрить хаер для лютого металлюги, каковым я себя считал, все равно, что кастрация. Потому я, беззвучно матерясь, выдирал волосы из колючек зловредного растения, а в пятидесяти метрах топтались пятеро солдат и лопотали не по-нашему. Сволочи, ночь на дворе, валите пускать пузыри в казарму! А тут ещё с неба посыпало мелким и гадостным дождём, что моментально пропитывал влагой весь мир.

По кустам полоснул луч света, я поспешно ткнулся рожей в грязь. Луч метался и что-то искал. Чёрт, неужели услыхали? Но вояки тревоги не поднимали, а просто топтались на месте и вроде как ждали кого-то.
Подо мной скапливалась лужа, захолодало, и я уже начал всерьёз беспокоиться за причиндал, но тут в противоположных кустах раздался треск, словно ломился обезумевший слон, и на дорогу выкатился полноватый мужик.

– Стой, кто идьёт! – с сильным акцентом рявкнул кто-то из доблестных натовских головорезов.

– Свои, – хрипло ответил пришелец и завершающим аккордом выдрал из кустов полу плаща. – Говённый шиповник!

Я молча согласился. Вояки обступили мужика и что-то загомонили. В густых сумерках еле-еле различались их силуэты, потому я смог уловить только то, как мужик передал солдатам нечто квадратное и громоздкое, а они в ответ длинный свёрток, подозрительно похожий на оружейный чехол. После этого натовцы едва не вприпрыжку устремились в тёмную даль, надо полагать к родной казарме. Мужик потоптался и вдруг сказал:

– Вылезай, они ушли.

Меня обдало жаром, а потом холодом. Ну, не мог он меня разглядеть. Я на всякий случай прикинулся шлангом, и реагировать на авансы в свою сторону не спешил.

– Вылезай, – повторил мужик. – У меня биосканер. Не ссы, я сегодня добрый.

Я решил больше не скромничать, тем более что всё равно уже спалился, и выполз из кустарника. В лицо мне ударил неяркий свет фонаря.

– Ну и чучело, – пакостно заржал мужик и закашлялся. – За каким лядом вас, таких убогих, в Зону несёт?

Этот вопрос меня тоже интересовал, хоть с определением своего статуса я был категорически не согласен. За каким вот лядом я сюда припёрся? Надоело тупо играть по выходным в гараже со своей бандой и мечтать о чём-то большем. Всё надоело! И я сбежал, как последний кретин.

– Эй, – мужик пощёлкал пальцами перед моим носом, – ты не лунатик часом?

Я подумал – стоило ли отвечать. Потом решил, что стоило, и сказал:

– Пошёл на хрен.

– Значит так, – хохотнув, сказал мой невольный собеседник, – берёшь это, – он протянул сверток и вправду оказавшийся оружейным чехлом, – и идёшь строго на север порядка ста пятидесяти метров.

– До строения с буквами «Эм» и «Жо»? – мрачно предположил я.

– До деревни новичков, дубина! Там найдёшь сталкера по имени Волк, отдашь ему этот ствол. Попытаешься свалить – хана, это не угроза, а обещание. И не советую никому трепаться о том, что здесь увидел. Переночуешь где-нибудь, а утром зайдёшь ко мне, я уже должен буду вернуться.

– К тебе, это к кому? – на всякий случай уточнил я, живо представив, как брожу по деревне с наивным видом, спрашивая, не видел ли тут кто «одного мужика».

– К Сидоровичу, – бросил тот и скрылся в неизвестном направлении, вероятно, по не менее таинственным делам.

Проводив его взглядом, я вознес краткую, но прочувствованную молитву Аццкому Сотоне, прося избавить меня по дороге от ненужных приключений, и взял курс на север. Пройдя почти насквозь редколесье, я убедился, что Сотона в Зоне не авторитет. За спиной послышался шорох и бессвязное бормотание, и перед моим изумленным взором предстала коричневая хреновина, больше напоминающая кусок дерьма, чем живое существо. Она перебирала тонкими ножками и стыдливо прикрывалась парой конечностей похожих на уродливые пилы.

Пока я озадаченно пялился на такое чудо, тварь пошла вокруг меня, потачивая друг о друга верхнюю пару конечностей и бормоча ерунду. Я поворачивался вслед за ней, стараясь не упустить из поля зрения возможного противника. Оружия у меня не было, только нож и чужой ствол в чехле за спиной, к которому и патронов-то нет. Спустя пять минут мне надоело изображать из себя земную ось, я подобрал большой камень и швырнул в хреновину.

– Ипать-колотить! – взвизгнула она и метнулась в сторону.

Я испытал лёгкий шок, потрясённый богатством её словарного запаса, что, впрочем, не помешало мне возобновить движение по прежнему маршруту. Шёл, поминутно оглядываясь, чтобы успеть среагировать, если говорящая тварь решит испросить сатисфакции за нанесённое оскорбление. Но она не возникала, просто семенила за мной как приклеенная и раздражала непрерывной болтовней. Через полчаса совместной ходьбы я возненавидел её всем организмом.

Одолевала усталость, хотелось жрать и спать, а деревня всё не появлялась. Звёзды на небе гасли одна за другой, ночь умирала, уступая полигон дню. Наконец, поднявшись на очередной холм, я увидел несколько рассыпающихся развалюх и воспрянул духом настолько, что разом перестал смотреть в тыл и под ноги. И тут же был немедленно наказан за вопиющий упадок бдительности.

Преследующая меня тварь выбрала именно этот момент, чтобы свести счёты и, подкравшись, рубанула своей чёртовой пилой по спине. Удар пришёлся вскользь, кроме того немного защитил рюкзак, но сбить меня с ног ей удалось. Мерзкая скотина радостно заверещала и кинулась к моей бренной тушке с явным гастрономическим интересом. Меня это никоим образом не устраивало, поэтому я откатился в сторону, одновременно доставая нож. Что произошло потом, я так и не понял. Подо мной раздался негромкий хлопок, и в следующий миг я осознал, что лечу по воздуху аки Карлсон, только пропеллера на жопе не хватало для полноты ощущений.

Не успел я как следует насладиться моментом, как земля врезалась роковой зубодробительной реальностью. Стремительно прокатившись по склону холма, моё тело с грацией мешка с дерьмом приземлилось к ногам высокого парня с флегматичной рожей. К моей чести стоит сказать, что по пути я ухитрился не растерять барахло – рюкзак и ствол по-прежнему были за спиной, а в онемевшей руке сжимал нож. Кряхтя, словно столетний дед, я с трудом поднялся и уставился на незнакомца.

– Феерично, – сплюнув, сказал он и намертво замолчал.

Я кивнул и, преодолевая головокружение, направился к ближайшему костру. Волк оказался спокойным, невозмутимым мужиком средних лет. Он забрал у меня оружие и сообщил, что Сидорович ещё не вернулся. Решив на время положить с прибором на Зону в целом и Сидоровича в частности, я удалился в ближайшую лачугу и мгновенно вырубился под аккомпанемент урчания в пустом желудке.

Разбудили меня громкие, раздражённые голоса. Послушав с минуту, я пришёл к выводу, что поблизости полным ходом идёт разборка с участием не менее трёх человек. Выглянув в оконный проём, я увидел Волка, который с бесконечным терпением выслушивал нападки двух сталкеров в видавшей виды снаряге. Суть претензий сводилась к недовольству Волком как руководителем. В разговоре всё чаще упоминались чьи-то матери, мужские и женские органы размножения и прочие идиомы великого и могучего. Забыв обо всём на свете, я увлечённо слушал и периодически отмечал особо удачные конструкции, пока один из сталкеров не узрел в окне мою любопытную рожу.

– Чего хлебало разинул? – немедленно взвился он.

– Хрен унылый, – поддержал его второй.

Я собрался ответить в том же духе, но тут вмешался Волк и отправил сварливый дуэт в дорогу несколькими ёмкими словами, из которых было понятно, что идти придется довольно далеко. Причём по окончании пути сталкерам суждено сменить ориентацию как минимум. М-да, молчаливый Волк, когда хотел, мог изъясняться чрезвычайно кудряво. Проводив взглядом оскорблённую в своих лучших чувствах оппозицию, он обратился ко мне:

– Сидорович тебя ждёт.

Я решил больше не томить ожиданием местного царька и отправился на рандеву, предварительно уточнив нужное направление. Задумчиво почёсывая отросшую щетину, миновал деревню, провожаемый взглядами обитавших здесь сталкеров, и спустился в подвал, находящийся на отшибе от деревни.

Мой ночной знакомец сидел за решётчатым окошком и казался образцом благостности и самодовольства. Из окошка отчётливо несло перегаром. Так-так, кто-то предаётся порокам прямо на рабочем месте. Впрочем, чего ещё ждать от торговца? То, что Сидорович барыга, я понял, едва увидев горы барахла за его спиной.

– Ну, здорово! – бодро сказал торгаш и сразу взял быка за рога. – Ты здесь никто, понял? Отмычка, радиоактивное мясо, понял? Но если будешь меня слушать, разбогатеешь. Значит, так…

Минут двадцать я выслушивал длинные наставления и слабо вякал, пытаясь вставить хоть слово в поток словоизвержения, что обрушил на меня барыга. Но вскоре оставил безуспешные попытки и просто слушал, время от времени икая от скрутивших желудок голодных спазмов. Наконец, наставления иссякли, и Сидорович протянул мне потёртый ПМ, коробочку патронов и ПДА, корпус которого был заклеен в нескольких местах чёрным от грязи пластырем.

– Это тебе за работу, – важно сказал он.

– А пожрать? – возмутился я.

Страдальчески вздохнув и всем своим видом показывая, что я надоел ему до чёртиков, Сидорович извлёк откуда-то, чуть ли не из собственной задницы, две банки консервов без какой-либо опознавательной маркировки.

– А теперь слушай сюда, сталкер, – понизив голос до таинственного шёпота, сказал барыга, – есть у меня для тебя одно задание, выполнишь – не пожалеешь.

– Ну? – подбодрил я, не сводя алчного взгляда с неведомой консервы.

– Есть инфа, что на заброшенной ферме неподалёку будет проходить крупная сделка между двумя бандитскими кланами. Ты пойдёшь туда и…

– Ты очешуел? – перебил я. – Два бандитских клана и я, как дятел, с этой пукалкой!

– Воевать не надо, – успокоил торговец. – Просто сховаешься поблизости и проследишь за результатом сделки. Мне необходимо знать – что именно будет объектом торговли.

– А если спалят?

– Тогда я тебе не завидую, – зубасто осклабился этот старый засранец. – Ну что, по рукам?

– По рукам, – согласился я и протянул граблю.

– Это ещё что? – нахмурился Сидорович. – Разве моего слова недостаточно? Я не пожимаю руки сталкерам направо и налево, это чревато и негигиенично.

Ух-ты, едренать, какой чистоплюй! Ну и хрен ему на воротник. С этой мыслью я покинул негостеприимный подвал и, с нежностью глядя на банку в своей руке, устроился неподалёку позавтракать. Содержимое банки оказалось неаппетитным месивом бурого цвета, в котором плавали бесформенные комки неопределённого состава и вкуса. Однако мой желудок воспринял это кулинарное недоразумение с энтузиазмом и на время притих.

Как сообщил Сидорович, сделка должна была состояться после наступления темноты, а значит, следовало поспешать. До фермы добрался без особых приключений, благо было не так далеко. Один раз, стремясь поскорее убраться из поля зрения небольшой стаи собак, едва не вляпался в аномалию, но успел вовремя отшатнуться. Ловушка разочарованно погудела и угомонилась. Залечь я решил на крыше фермы. Она изобиловала пробоинами, так что было куда подглядывать. Без толку лежать на пузе было скучно, поэтому я сам не заметил, как уснул.

Разбудил меня резкий, болезненный укол в щеку. Спросонья я едва не заорал, но вовремя сдержался, только замотал головой, словно обозлившийся конь. Со щеки снялся огромный, размером с осу, комар и с угрожающим гудением завис над головой. Я совсем уж было собрался устроить охоту на гнусное насекомое, но вдруг осознал, что внизу полно народу. Двое в чёрных кожаных куртках с нашитыми металлическими пластинами стояли у входа. Очень мило. Надо и себе сварганить такой куртец на досуге. Двое стояли прямо подо мной и ещё несколько тихо переговаривались где-то слева. Раненько они, однако, ещё даже толком не стемнело.

Прошло примерно полчаса, ничего не происходило, только чернобыльский комар время от времени злобно впивался в различные части моего тела, заставляя вздрагивать и стискивать зубы. Потом впереди замелькали лучи фонарей, и народу на ферме стало вдвое больше. Вновь прибывшие держались уверенно и нагло, всем своим видом показывая, что именно они тут хозяева положения. У меня же укрепилось впечатление, что они полные отморозки. Как показали дальнейшие события, я не ошибся.

– Ну, чё, мля, показывайте товар, – прогнусил один из отморозков, по виду главнюк, – не будем тянуть кысь за яйцеклетку.

В ответ пробурчали нечто невнятное, и вперед вытолкнули двух белобрысых, вихрастых пацанов лет шестнадцати. Вот это поворот!

– Вы их проверили, те самые? – спросил бандит. Ему ответили согласием.

Я лежал и терзался мрачными предположениями по поводу участи пленников и невозможностью вмешаться. И пацанам не помогу, и самого нашпигуют свинцом по самые помидоры. Тем временем пленников увели, а главнюки взялись договариваться о цене. Вот только я видел, что покупатели тихо и ненавязчиво снимали стволы с предохранителей.

Мои кишки вдруг скрутил жестокий спазм, а на клапан придавило с такой силой, что я даже вспотел. Проклятая консерва недвусмысленно просилась наружу. Мля, ну как не вовремя! Мой многострадальный живот издал оглушительное, раскатистое бурчание. Несколько бандитов подняли глаза, и в этот момент кидалы открыли огонь.

– …ять!

Я вскочил, прогрохотал берцами по шиферу и спрыгнул с противоположной стороны. Прямо в объятия часового.

– Сука! – ошарашено взревел он, безуспешно пытаясь ткнуть дуло автомата в мою печень.

Я признаться и сам удивился, но от дискомфорта в кишечнике сильно озверел. Потому бестрепетно вонзил нож бандиту в глазницу, второй рукой отводя автомат в сторону. Мой оппонент рефлекторно произвёл длинную очередь, захрипел и больше не жил.

– Наших валят! – завопил ещё один, возникая из тьмы.

Какой догадливый, прямо Америку открыл. Я цапнул с трупа автомат и метнулся к ближайшим деревьям. Позади загрохотало, вокруг завизжали пули, но я уже успел добраться до первой елки и укрылся за стволом. Во все стороны полетели щепки, вырванные пулями.
Я высунул в сторону стрелявших автомат и нажал на спуск. Щелчок бойка прозвучал донельзя издевательски. Матерясь в девяносто девять петель, я отбросил бесполезную железяку и выхватил «плётку». Выстрела не произошло. Да твою ж мать, предохранитель! Еле удерживая пистолет в трясущихся от лошадиной дозы адреналина руках, я прицелился и выстрелил.

– А-а-а, падла!

Попал. А ну, ещё разок. Один из стрелявших автоматов захлебнулся и умолк. Едрёны пассатижи, да я прямо снайпер! Всё это конечно очень весело, но пора менять место дислокации, пока не прижали огнём со всех сторон.

Дождавшись небольшого перерыва в потоке летящего по мою душу свинца, я резво поскакал на четвереньках к следующей ёлке. Судя по тому, что бандиты энергично обстреливали первое дерево, меня они пока не видели. Ну и славно, попробуем уйти без шуму и пыли.
Я сунулся под густые ветки и упёрся взглядом в бледную, чумазую физиономию одного из пленников. Не успел я порадоваться, что парни не сплоховали и под шумок ухитрились смотаться, как один из них повалил меня, придавив к земле, а второй зарядил по роже связанными руками.

Это была подстава подстав! Вместо того чтобы поприветствовать своего невольного спасителя, недомерки вознамерились меня убить. Пацаны сосредоточенно валтузили меня кулаками, я ошарашено отбивался, ёлка тряслась, словно под ней устроили любовные игрища медведи, и весь этот хардкор грозил раскрыть наше местоположение кровожадным бандитам.

– Вы, дебилы, совсем охренели? – наконец прошипел я. – Хотите, чтоб нас всех тут положили?

На их лицах отразилась усердная мысленная деятельность.

– Ты не ренегат? – осторожно спросил один.

– Нет, – утешил я его, – я сатанист.

– Не знаю такой группировки, – с подозрением сказал второй.

– Пох, – резюмировал я, – пора рвать когти.

По-быстрому освободив пацанам руки, я первым пополз прочь. Хватит с меня на сегодня этих сомнительных развлечений. Позади все ещё вопили и стреляли, но было непонятно в кого. Со спасёнышами я распрощался в небольшой рощице в полукилометре от фермы. Идти в деревню новичков они гордо отказались, заявив, что уже не отмычки, а вольные сталкеры. Я усомнился, но вслух ничего не сказал. На нет и суда нет.

***
– Охтыжеханыйтынахрен! – поприветствовал меня торговец.

– Сука ты, Сидорович, – сообщил я, потирая опухшую, пегую от синяков ряшку. – Не придётся воевать, говоришь?

– Да ладно, не гунди, живой ведь. Рассказывай, что видел.

Я с минуту буравил его злобным взглядом, но потом всё же сказал:

– Пацанов они покупали.

– Кого? – поперхнулся Сидорович.

– Каких-то парнишек, – повторил я. – Два блондинчика лет шестнадцати, не больше. Бандиты в кожанках продавали их бандитам с нашивками с изображением скорпиона. Потом «скорпионы» постреляли кожаных. Я еле ушёл.

– Твою мать! – страдающим голосом воскликнул барыга. – Парней убили?

– Нет, я их вывел.

– Тогда где они? Веди сюда живо!

– Э-э-э, они ушли.

– Что?! Ты их отпустил? Ты идиот?

– А в чём дело? – обозлился я. – Что это за нездоровый интерес к молоденьким мальчикам?

– Это, – с ненавистью процедил Сидорович, – Чук и Гек, братья-дисары. Соображаешь?

– Нет, – честно ответил я и вдруг вспомнил слышанное когда-то краем уха о дисарах и дисаризме. – Они чувствуют аномалии?

– Эти особенные, – мрачно сказал торгаш, – они их видят каким-то ментальным зрением.

– Хренассе, – восхитился я. – Где там моё вознаграждение да я, пожалуй, пойду.

– Ты должен их найти или хотя бы узнать, куда они направляются.

Я снова почувствовал спазм в кишках и как следствие начал звереть.

– Пошёл ты. Не было такого уговора.

– Умоляю!

– Хрен тебе.

– Заклинаю!

– Ладно, – сдался я. – Узнаю, куда ушли и всё. Только погадить сбегаю и сразу пойду.

– Не время гадить! – завопил Сидорович вне себя. – Ты должен догнать их любой ценой, пока они не попались ещё кому-нибудь!

– Для погадить всегда есть время, – важно сказал я, выходя за дверь. – И пусть весь мир подождёт.

Отрезав кусок бинта, я связал хаер в хвост на затылке и отправился на поиски, предаваясь печальным размышлениям. И какого банана мне не сиделось дома? Женился бы, к примеру, на Олеське, завёл кучу спиногрызов, по выходным хлестал пиво с друганами и растил пузо. Меня передёрнуло. Нет уж, как говорил мужик из рекламы – всё правильно сделал.

Ночь в Зоне выглядела несколько угрожающе, но в целом симпатично. Многие аномалии слегка светились от разрядов статики, что значительно облегчало передвижение. Я обогнул по широкой дуге приснопамятную ферму. Стрельбы было уже не слыхать, зато отчётливо доносилось рычание и звуки грызни. На месте недавних боевых действий вовсю пировали мутанты. Видимо поэтому по дороге меня не потревожила ни одна их многочисленных мутировавших тварей, все они сбежались, так сказать, на фуршет из бандитского ассорти.

Я пересек раздолбанную бетонку и остановился, некоторое время бессмысленно пялясь на освещённый армейский блокпост впереди. И что теперь? Прикинув, что парнишки здесь тоже не прошли бы, решил идти вдоль насыпи и искать другой путь. Воодушевленный сей незатейливой мыслью я повернул направо и пошёл по выбранному маршруту, огибая немногочисленные ловушки. По верху насыпи навстречу брёл, не таясь, вооруженный силуэт. Часовой, скорее всего. Обходит дозором владенья свои. Пусть обходит, лишь бы в мою сторону не смотрел. Вам налево, мне направо, ну и до свидания.

Я уже почти миновал дозорного, когда навстречу мне выскочили пять слепых собак. Твари явно торопились, похоже, опаздывали к ужину на ферме, но почуяв свеженького сталкера, притормозили, очевидно, рассудив, что на ферме уже ловить нечего, а тут готовое блюдо. Щас! Все брошу и начну кормить собой собачек.

Я выудил из кармана пистолет, но стрелять не спешил. Во-первых, патронов было жалко, во-вторых, очень не хотелось привлекать внимание военных стрельбой прямо у них под носом. Положить всех собак ножом не успею, по-любому порвут. Мозги мои прямо таки скрипели от усилий. А может попробовать их напугать, ошарашить?
Сделав глубокий вдох, я напряг диафрагму и выдал самый низкий звук, на какой был только способен. Никогда не умел толком гроулить, но тут вдохновленный ситуацией я выдал такой драконий рык, что сам охренел. Собаки бросились врассыпную, часового с насыпи как ветром сдуло. Ага, сволочи, боитесь брутального вокала! В полном восторге я зарычал одну из своих любимых тем:

– Простой норвежский парень из северной глуши

Не вор я, не барыга и не фраер.

Я как-то в раннем детстве услышал хеви-метал

И принялся отращивать свой хаер.*

Позади вдруг тявкнуло несколько выстрелов, заставив меня подавиться очередной строчкой. Я растерянно обернулся и обнаружил пять слепых собак на крайней стадии издыхания и знакомого флегматичного парня из деревни новичков.

– Феерично, – сплюнув, сказал он, повесил МР-5 на плечо и убрёл во тьму.

Я некоторое время тупил, потом бросился за ним и окликнул:

– Постой! Ты не видел тут двух белобрысых салабонов?

– Тут нет, – ответил сталкер и замолчал.

– А где? – продолжать допытываться я.

– За фермой.

Это меня удивило. В той стороне был только гипотетический проход –через насыпь. Туннель полный «электр». Пацаны может и круче варёных яиц, но сквозь аномалию не пройдет даже самый лучший дисар.

– А где именно за фермой?

– У туннеля.

Ну и дела. Значит все-таки прошли.

***
С рассветом я уже стоял под насыпью и проводил рекогносцировку ошалевшим от недосыпа взором. «Электры» появлялись и исчезали, но я никак не мог уловить точную амплитуду движения. Да если бы и уловил, я до чёртиков стремался лезть в напичканный смертью туннель. В его недрах при вспышках ловушек просматривалась пара железнодорожных контейнеров, обломки бетонных труб и несколько хорошо прожаренных трупов. Последнее окончательно отбило у меня желание продолжать преследование всех этих Чуков и Геков. Пусть катятся к дьяволу вместе с Сидоровичем, а мне пора баиньки.

Я повернулся и вдруг увидел крысу. Она стояла столбиком и внимательно на меня смотрела, чёрная, влажная бусинка носа шевелилась, вбирая запахи. Крысы мне нравились. Когда-то, ещё пацаном, я держал дома белую крысу по имени Вольдемар. Мы были с ним не разлей вода, пока он не утонул в банке с простоквашей, которую мамахен забыла на столе. От нового крысёныша я тогда отказался, чтобы не оскорбить память безвременно почившего Вольдемара, но с тех пор всегда относился к крысам с симпатией.
Вот и сейчас я вытянул губы трубочкой и засюсюкал:

– У-тю-тю, малыш, иди сюда.

К моему изумлению крыса послушалась, подошла вразвалочку и с ленцой вцепилась мне в ногу. Сказать, что я охренел, значит, ничего не сказать. Схватив подлую тварь поперек тушки, выдрал вместе с куском собственной плоти и с остервенением запустил в «электру».

– Гори в аду! – в ярости напутствовал я её.

«Электра» приняла маленькое тельце и загрохотала, плюясь синеватыми молниями. Одновременно с этим со всех сторон раздался пронзительный визг, и начали сбегаться сотни маленьких тварей.
Вот тогда я испугался. Нет ничего хуже огромной стаи обезумевших крыс. Они, как пираньи, растащат меня на составные части в самое короткое время.

Мелькнула мысль для разнообразия вознести молитву Доброму Боженьке, но тут же пропала. Если Сотона не услышал, не факт, что и Боженька отреагирует. Зато мой взгляд упал на грузовик, вросший колёсами в землю у правого бока туннеля. Проявив чудеса проворства, я в два прыжка, увидев которые любая балерина удавилась бы от зависти, преодолел расстояние и запрыгнул в кузов.

Грузовик окружила серая, шевелящаяся масса. Не успел я поздравить себя с удачным решением, как крысы принялись вскакивать друг дружке на загривки, выстраивая цепочку к борту кузова. Мне стало нехорошо. Я переместился на крышу кабины и вытащил пистолет. Он меня, конечно, не спасёт, но хоть подохну в бою. Краем глаза я уловил движение в туннеле и, посмотрев внимательнее, узрел две знакомые, заспанные физиономии. Дивно! Пока я без сна и отдыха ищу их по всему Кордону, брательники спокойно дрыхнут под защитой ловушек.

– Кто из вас Чук, а кто Гек? – спросил я, наблюдая, как крысы переползают через борт и наводняют кузов.

– Чего?

Я не ответил. Прицелившись, выстрелил в первую облюбованную крысу.

– Крысиный волк! – крикнули мне из туннеля. – Ищи крысиного волка и стреляй в него!

– Это ещё что за хрень, – пробормотал я, но послушно обозрел окрестности.

Он сидел на большом камне, совсем близко. Та же крыса, только величиной с собаку. Выстрел. Мимо. Выстрел. Мимо. Да что за напасть! По ржавому железу кабины уже скребли маленькие коготки. Я припечатал берцем самых ретивых, сосредоточился и выпустил оставшиеся три пули, каждый раз, немного сдвигая руку в сторону.
Крысиного волка подбросило и швырнуло на землю, где он забился в агонии, заливая жухлую траву кровью. Крысы начали стремительную эвакуацию из грузовика. Надо же, подействовало. Спустя пару минут местность полностью очистилась от грызунов, а я спрыгнул на землю. Эх, прости, Вольдемар, но твое крысье племя просто сборище подлых, маленьких засранцев. Я подошёл к входу в туннель и, опасливо косясь на искрившую «электру», произнёс пламенную речь:

– Спасибо, пацаны. А сейчас выходите из этого кошмара электрика, и пойдёмте со мной к Сидоровичу. Барыга изнемогает от желания угостить вас хлебом-солью и очень беспокоится о вашем самочувствии.

Закончив, я выжидательно посмотрел на поскучневшие от моих слов лица парней.

– Передай Сидоровичу, что мы уходим, так что пусть утрётся, – сказал тот, что повыше и побойчее. – Мы с братом ни на кого больше не работаем, верно, Гек?

Второй, с родинкой на щеке, согласно кивнул. Битый час я просил, улещивал и угрожал, на братья были неумолимы.

– Ладно, – сдался я, – может вы и правы. Желаю вам всяческих благ и попутного ветра в задницу. Скатертью дорога, убирайтесь.

– Правда? – спросил Гек.

– Конечно, – заверил я и без всякого перехода спросил: – А куда, говоришь, вы идёте?

– В центр Зоны, – выпалил Гек и побагровел, сообразив, что попался на такой дешёвый и старый как мир трюк.

Я выдал свою самую сатанинскую усмешку и, показав пацанам «козу», отправился восвояси.

***
– Вот собственно и всё, – подытожил я и судорожно зевнул.

– М-да, – пробормотал Сидорович, но по тону я понял, что он не ждал и такого результата.

Он побарабанил пальцами по столу и, словно опомнившись, кинулся осыпать меня златом-серебром, роль которого играли ветхие советские тугрики. Едва не вывихивая челюсть очередным зевком, я собрался уйти, но барыга снова меня остановил.

– Все не соберусь спросить, у тебя имя-то есть?

– Мой сценический псевдоним – Чёрный Экзорцист, – надменно ответил я. – Запомни это имя, однажды оно загремит по всему миру. А если меня кто-нибудь разбудит в течение ближайшей недели, порву, как Зак Уайлд свою гитару.

Выходя, я услышал нечто, вроде «чёртов придурок», но возвращаться было лень. Устал, как слепая собака.

* Infornal Fuck – Нордический Централ.

Вне себя от бешенства я бродил по деревне новичков и пинал остатки заборов. Эти кретины-ветераны наградили меня прозвищем, которое прочно приклеилось ещё до того, как я проснулся. Теперь я, мать вашу, долбанный Карлсон! Оказывается, моё бурное появление в деревне видел не только тот молчаливый флегматик, а чуть ли не половина обитателей.

Обрушив очередное ветхое сооружение, бывшее когда-то дощатой изгородью, я присел и задумался. Карлсон по национальности кто? Правильно – швед. А шведский дэт один из самых приятных для ценителей этого музыкального жанра. Кроме того тот, шведский Карлсон был большим пронырой и удачливым засранцем. Так почему бы мне не перехватить у него чутка удачи посредством прозвища?

Воодушевившись такими мыслями, я оставил в покое заборы и отправился пинать железную дверь в подвале Сидоровича. Мне не терпелось обменять злато-серебро на хорошую снарягу и оружие. После я планировал прошвырнуться по окрестностям в поисках артефактов и приключений на свою пятую точку. Конечно, я предпочёл бы обойтись без последнего, поскольку мне моя пятая точка дорога, но уже успел усвоить, что в Зоне без приключений никак.

Через час оживленного торга я стал счастливым обладателем комбинезона «Заря», автомата Калашникова с запасом патронов и детектора «Отклик». Для начала – дивно! Довольный я затеял переодевание, не отходя от кассы, о чём вскоре пожалел. Сидорович, оказывается, всё никак не мог смириться с потерей дисаров. Глаза его фанатично горели, пока он тарахтел что-то о сказочных богатствах в виде гор редчайших артефактов. Сулил мне за поимку парнишек спокойную и сытую жизнь на собственном острове в Тихом океане в окружении гарема фотомоделей с сиськами пятого размера и тазиком чёрной икры на завтрак, обед и ужин. Я слушал в пол уха, набивая патронами магазин калаша. Закончив своё занятие, повернулся уйти, но барыга ухватил меня за клапан рюкзака. Я вопросительно посмотрел.

– Чего?

– Ты что, не слушал? – возмутился Сидорович.

– Слушал, а хрен ли толку? Обычный бред старого, больного человека на крайней стадии запоя.

– Не шути со мной, сопляк, – нехорошим голосом предупредил торговец. – Я тебе знаешь, как тут жизнь попортить могу?

Несмотря на угрозу, пугаться я не спешил и твёрдо сказал в ответ:

– Оставь пацанов в покое. Жадность до добра не доводит. И я за личную свободу каждого отдельного индивидуума. Если тебе так хочется прибрать к рукам двух дисаров – валяй, но без меня.

После этих слов я вышел на улицу, сопровождаемый несущимися в спину: «озолочу», «обогащу», «облигациями обклею». На душе было погано. И тут нет свободы. Один хрен рано или поздно найдётся какая-нибудь сволочь, что возьмет тебя за глотку. Бабло побеждает зло, добро и прочие абстрактные понятия. Я заметил машущего мне Волка и поспешил подойти. Волка я уважал за немногословность, верность делу и умение повернуть самую неблаговидную ситуацию себе на пользу. Интересно, кем он был в той, закордонной жизни?

– Ты от Сидоровича? – спросил сталкер. Я кивнул. – Соглашайся.

– Что?! – Я не поверил своим ушам, уж от Волка я подобного никак не ожидал.

– Сам посуди, – продолжил Волк, – пацаны у барыги будут, как у Христа за пазухой. В обиду не даст, поможет заработать, а там и на Большую землю отправит. В центр Зоны, я слышал, они наладились? Пропадут ведь ни за хрен псевдособачий.

– Я им не нянька, – проворчал я, тем не менее, чувствуя его правоту. Парней было жаль. Нерастраченные отцовские чувства что ли взыграли? М-да, старею, становлюсь сентиментальным. Волк словно почувствовал брешь в моём упрямстве, так как усилил натиск, буравя светло-карими, волчьими глазами:

– Не Сидорович, так кто другой дисаров прищучит, даже «Долг» не побрезгует. Хотя, просто пристрелит, скорее всего, потому как дисаризм – мутация. А согласишься, и доброе дело сделаешь, и сам в накладе не останешься.

– Хорошо, – процедил я, чувствуя себя бесхребетником, которым все вертят, как хотят. – Только как их искать? Зона большая, и где её центр я даже примерно не представляю.

– Одиночки работают по всей Зоне, – улыбнулся Волк. – Мы не ограничены какой-либо территорией, у нас нет основной базы, куда стоило бы возвращаться. В любом уголке Зоны обязательно шастает пара вольных бродяг. Один пропустит, но другой обратит внимание на странную парочку. Первым делом найдешь на Свалке Серого и с ним потолкуешь, может, подскажет чего.

Вот и сходил, называется за артами! Вместо этого предстоит бегать по всей Зоне за двумя юными дарованиями, попутно сражаясь за них со всеми известными кланами. К тому же парни могут уйти от меня по аномальному полю, как по ковровой дорожке и противопоставить мне будет нечего. «Брависсимо!» – как сказал бы один известный итальяшка. Но убиваться было без толку, раз подписался – слово следует сдержать, иначе и мужиком называться незачем.

Я пересек железнодорожную насыпь, перерезав несколько рядов колючей проволоки, и, ховаясь за кустами, спустился в лесок. Там меня ждал неприятный сюрприз в виде трёх кабанов. Я спрятался за корягой и начал соображать – как обойти лёжку, не потревожив мутантов. Хотя, если они проснутся, выбора у меня не будет – придётся стрелять. Наконец, более менее наметив маршрут, я двинулся вперед медленными, осторожными шагами.

Внезапно я понял, что мутантов не три, а два. Что за хрень, куда девался третий? Я в растерянности остановился, пытаясь сообразить, как могла так удачно замаскироваться настолько большая зверюга. Не под землю же он провалился, в самом деле. В этот момент кто-то осторожно и вежливо постучал меня по плечу. Облившись холодным потом, я обернулся и узрел третьего кабана, что изучал меня с выражением живейшего интереса на рыле. Клянусь, в этот момент я почувствовал, как шевельнулись волосы на затылке.

– Здравствуйте, – приветливо сказал Кабан. – Вы что-то хотели?

– Э-э-э, – протянул я. – Мнэ-э, типа да.

– Буду счастлив помочь, – поклонился Кабан. – Что вам угодно?

Я не сообразил ничего лучшего и сказал правду:

– Я хочу вас убить. Всех троих.

– Как? – поразился Кабан. – Вы хотите убить меня, мою жену и нашего отпрыска? Я правильно понял?

– Да, – честно ответил я, поскольку врать уже смысла не было.

– Тогда умри! – взревел Кабан и с криком – «Кия!» – бросился в атаку.

Прямо шао-линь какой-то! Я увернулся и дал короткую очередь в три патрона. На моего оппонента это не произвело особого впечатления, зато проснулись жёнушка и сынок мутанта. Честно скажу, с разъярённой бабой лучше не связываться! Кабан и его сынуля восторженно аплодировали копытами в сторонке, пока я сражался с мамашей. Она загнала меня на ёлку и долбила по ней рылом до тех пор, пока дерево не сломалось. При падении оно совершенно случайно упало на маленького свина и сломало ему хребет.

От такой подставы Кабан слетел с катушек и бросился на свою благоверную с явными мстительными намерениями. Кабаниха, не обращая внимания на претензии муженька, кинулась на меня. Я сделал в воздухе кульбит, приземлился ей на спину и намертво вцепился в холку. Свинская мамаша тут же устроила мне адское родео, а под зад её подгонял разъяренный супруг. Выхватив нож, я начал методично всаживать его в холку своей мутантской кобылицы, пока она не окончила свое земное существование. Я соскочил с мертвого тела и всадил полрожка в рыло приближающегося Кабана. Такой аргумент оказался достаточно убедителен.

– Встретимся в аду! – прохрипел Кабан и сдох.

Мне было так перед ними стыдно, что я почувствовал сильное головокружение и начал падать в обморок. «Ну вот, Карлсон, – мелькнула мысль, – теперь ты тоже знаешь кун-фу».

Очнулся я ближе к вечеру. Медленно, преодолевая тошноту, сел и осмотрелся. Неподалёку переливалась всеми оттенками синего мощная пси-аномалия. Несмотря на поганое состояние, это меня утешило. Лучше осознать, что ловил нереальные глюки из-за этой пакости, чем реальное появление в Зоне говорящих кабанов с навыками восточных единоборств. Вокруг аномалии валялись застреленные кабаны. Вот только сами разборки припоминались смутно и путались с увиденными глюками так, что я плохо соображал – что было на самом деле, а что наведённым аномалией мороком.
Кое-как собрав себя в кучу, я добрёл до заброшенного армейского блокпоста и свалился прямо на полу, придавленный усталостью и последствиями воздействия аномалии.

Первое знакомство со Свалкой было бурным и запоминающимся. Не успел я сделать и сотню шагов, как земля ощутимо затряслась. Я просканировал взглядом небо, думая увидеть признаки приближающегося Выброса, но ничего не обнаружил. Плотные облака свинцово-серого цвета и размытое грязно-жёлтое пятно солнца, вот и всё. Дрожь под ногами, тем не менее, нарастала, и вот в поле зрения возник псевдогигант. Зверь мчался, не разбирая дороги, растопырив рудименты верхних конечностей и выпучив глаза. Его можно было понять. Следом мчался взъерошенный мужик и полосовал зад мутанта очередями. Я поспешно убрался с дороги, пропустил мимо себя псевдогиганта и крикнул сталкеру:

– Помощь нужна, брат?

– Справлюсь, – отмахнулся он, пробегая мимо.

– А что случилось?

– Этот урод склевал мой ПДА! – кипя от негодования, воскликнул сталкер и умчался в туманную даль вслед за виновником переполоха.

Я проводил их изумлённым взором. В жизни не слышал ничего более идиотского. Ну да велика Зона и неисповедимы пути её. Может, тут считается в порядке вещей мутантам завтракать электронными девайсами, мне-то что.

Развлекая себя предположениями – как неизвестный сталкер собрался вернуть своё имущество, я добрался до стоянки брошенной техники. Там было довольно многолюдно, но поздороваться я ни с кем не успел. С противоположного конца стоянки примчался запыхавшийся паренёк и завопил: «Идут!» Меня затолкали под облезлый вертолёт с уныло опущенными лопастями и велели держать оборону. Я уже ничему не удивлялся. Я скорее охреневал.

Потом разразилась перестрелка. Осторожно выглянув из укрытия, я увидел несколько темных фигур, что перебежками двигались в нашу сторону. До меня стало доходить. На стоянку вольных сталкеров напали бандиты, а меня угораздило прибыть как раз под раздачу.

Сталкеры громко орали всякую подбадривающую фигню, матерились и азартно палили, кто во что горазд. На тылы никто не обращал внимания, поэтому только я увидел ещё несколько бандитов, подобравшихся на опасно близкое расстояние. Повернувшись задницей к основному бою, я взял на прицел новых гостей. Один уже сорвал чеку с гранаты и размахнулся, готовясь швырнуть её в сталкеров. Очередь из моего автомата помешала коварным замыслам супостата. Бандит свалился на землю, его приятели бросились врассыпную. Я уткнулся рожей в землю и прикрыл голову руками. Громыхнуло, по вертолёту брызнули осколки, мне дерануло ухо, на шею потекла горячая влага. Сволочи, всё-таки попортили мне фасад.

Бандит, которого я подстрелил, представлял собой жалкое зрелище. То, что от него осталось, вполне уместилось бы в пластиковом пакете из супермаркета. Его приятели ползали неподалёку, нашпигованные осколками, словно свинина чесноком, и истошно орали. Сталкеры их добили несколькими прицельными очередями. Стычка закончилась с перевесом сил в нашу пользу.

Меня извлекли из-под вертолёта, похлопали по плечу, перевязали и оставили в покое. Но покой, как поётся в песне, нам только снится. Помня о деле, я встал и пошёл искать Серого. Вожак ватаги вольных сталкеров нашёлся за ржавым ПАЗиком. Он самозабвенно пинал по почкам пленного бандита, чудом выжившего в перестрелке. Я не стал мешать – пусть мужик отведет душу – и уселся на ступеньку автобуса. Спустя десять минут раздался выстрел, и рядом со мной присел Серый. Предложил сигарету, мы закурили и начали светскую беседу.

– Карлсон, – представился я.

– И надолго в наши края прилетел? – спросил сталкер.

– Ненадолго, – ответил я. – Привет от Волка. В курсе, что за перец?

– Ото ж. Какого хрена?

– Мне надо найти двух белобрысых пацанов шестнадцати лет.

Серый с интересом окинул меня взглядом, глубоко затянулся и спросил:

– И давно ты мальчиками интересуешься?

– Недавно, – признался я. – С тех пор как Сидорович их заказал.

Серый провел ребром ладони по горлу и вопросительно вскинул бровь.

– Не, – сказал я, – просто доставить их в целости и сохранности на Кордон.

– Понятно, – ответил сталкер и щелчком отправил окурок в ближайшую аномалию. – Таких не встречал, но на днях вернётся из дальнего рейда Рыба. С ним перетрёшь. А пока милости прошу к нашему шалашу. Награды за помощь не обещаю, но лишняя пайка и стопарь для дезактивации найдётся.

Что ж, было грех отказываться. Получив обещанную пайку и шкалик спирта, я присел в сторонке и принялся за еду, попутно слушая последние новости. Разговоры в основном сводились к бандитам, которые в последнее время совсем охренели и пёрли на стоянку брошенной техники, словно им тут мёдом было помазано.

На Агропроме военные опять накостыляли группе Крота, заставив их прятаться в подземельях института. Говорили, что сталкеры завалили там матёрого контролёра, на наружу вышли не все. А ещё там якобы видели монолитовский отряд, но об этом говорили шепотом и с оглядкой. Причин подобной конспирации я не понимал. У костра сидели двенадцать человек и все слышали, о чём речь. Значит «секрет» в ближайшее время станет достоянием всего сталкерского сообщества.

На подходах к Тёмной долине видели призраков в научных костюмах. Тут я вовсе подавился своей пайкой. На меня покосились, но ничего не сказали. И начали травить байки одна фантастичнее другой. Мне было смешно и интересно, но глаза слипались. Я с сожалением покинул компанию и отправился в полюбившийся во время перестрелки вертолёт. Может, это от того, что я Карлсон, вот и тяготею к всякого рода пропеллерам, своего-то пока не нажил. Мысли путались, замедляли свой бег, и вскоре я отрубился.

Разбудила меня суматоха, лязганье передергиваемых затворов и крик: «Идут!» Ну, снова-здорово! У меня прямо дежа-вю какое-то. Небо слегка посветлело, брошенная техника тонула в предрассветных сумерках. По стоянке метались неясные тени, занимали огневые позиции. Я с кряхтеньем выбрался из вертушки и зябко повёл плечами. Было серо, сыро и неприютно.

– Сколько? – послышался слева голос Серого.

– Трое, – с паническими нотками ответил кто-то, – все того…

– Ну что, Карлсон, постреляем? – Рядом вынырнул из тьмы Серый. – Или ты только летать горазд?

Все заржали, но в их смехе мне послышались плохо скрываемые нервозность и страх.

– Да меня хлебом не корми, дай только шмальнуть в кого-нибудь, – проворчал я.

– Да ты прямо Рембо и Человек-паук в одном флаконе, – хохотнул Серый и снова скрылся в сумерках.

Я признаться не понимал всеобщей паники. Что такое три бандита для целой толпы вооруженных мужиков? Делов-то на пять-десять минут. И только когда мы рассредоточились по укрытиям, меня ввели в курс дела. Бандиты были обкурившимися. И не абы чего, а чернобыльской, мутировавшей конопли. Это довольно-таки безобидное на Большой земле растение в Зоне под воздействием радиации и аномальной энергии Выбросов приобрело ужасающие свойства.

Во-первых, как утверждали немногочисленные выжившие очевидцы, кайф от употребления этого зелья ловился нереальный. Поэтому подсаживались на чернобыльскую коноплю быстрее, чем на героин. Во-вторых, передоз грозил необратимыми, фатальными последствиями – люди озомбеневали. Да не просто превращались в унылых олигофренов, чуть что вопящих – «Мочи! Круши!» – а в настоящие машины для убийства. Даже выстрел в голову был для них не помеха. И сейчас аж три таких чернобыльских торчка шкандыбали прямо к нам на кровавую тризну. Я конкретно струхнул, так как ещё не видел даже обычного зомби, а тут сразу три зомби-наркомана. Специально в мою честь, не иначе.

Кто-то из новичков со страху выпустил полрожка в молоко, и тут же получил в репу от более сдержанных ветеранов. Я своей репой дорожил, поэтому сразу перестал мандражировать и сосредоточился на целях. Из утренней мглы выступило первое тело в чёрной, кожаной куртке, с обрезом в руках. Бандит шёл деревянной походкой, глядя невероятно расширенными зрачками в никуда, словно разглядывал обещанное коммунистами светлое будущее.

– Все разом – огонь! – скомандовал Серый.

Утренняя тишина взорвалась канонадой выстрелов. Звонко тявкали «гадюки», грохотали калаши, густо ухали дробовики. Голова бандита взорвалась, словно гнилой арбуз, во все стороны плеснуло красным. Тело рефлекторно выстрелило и упало на землю. Со всех сторон раздались негромкие щелчки и лязганье – сталкеры спешно перезаряжались. Я тоже сменил рожок, хотя у меня ещё оставалась примерно половина.

Мы до рези в глазах всматривались вперёд, но там было пусто и тихо. Вдруг, практически обезглавленное тело бандита шевельнулось, потом ещё раз. Перевернулось на живот и поползло прямо на нас, цепляясь за жёсткую траву скрюченными, окровавленными пальцами.
Какой-то не в меру ретивый новичок выскочил из укрытия и заплясал рядом с озомбеневшим бандитом, поливая его непрерывным огнём из своей старенькой «гадюки». Стрельба длинными очередями ещё никого не доводила до добра. И без того ушатанный ствол немедленно заклинило. Пока парень сражался со своим оружием, тело успело ухватить его за ногу и опрокинуть на землю. Новичок истошно вопил и отбивался прикладом, но это было всё равно, что толкать поезд. Ему хотели помочь, но тут с флангов объявились ещё два бандита и неожиданно открыли стрельбу. Про парня немедленно забыли и начали огрызаться огнём сразу по двум направлениям, правда, не так слаженно, как вначале.

Бандитов это не убедило. Они продолжали наступать, стрелять и менять рожки с механической методичностью, отчего напоминали двух обдолбанных терминаторов. Мы постепенно сдавали позиции, отступая к будке КПП. Я успел мельком заметить тело мёртвого новичка с вырванным кадыком, а его убийца упорно перемещался на брюхе вслед за своими приятелями. Я уже начал всерьёз опасаться за исход боя, как сразу оба автомата в руках бандитов щелкнули и замолчали – кончился боезапас. Вот теперь можно и повоевать.

– Багор! – заорал я. – Есть тут где-нибудь багор?!

До сталкеров дошло не сразу, но всё-таки дошло. Кто-то из отмычек мухой смотался к одной из пожарных машин и приволок этот столь необходимый мне пожарный девайс.

– Прикройте, – попросил я, – за всеми не услежу.

После чего перехватил багор, словно прыгун с шестом, и устремился к облюбованному бандиту. Заострённый конец багра вошёл ему точно в солнечное сплетение. Я навалился всем телом, вынудив бандита сделать несколько шагов назад, но против этого зомбинатора моего веса было явно недостаточно. К счастью, самые сообразительные кинулись помогать, и мы сообща затолкали бандита в ближайшую «карусель». В благодарность за жертву ловушка забрызгала нас с ног до головы свеженамолотым фаршем.

Не обращая внимания на мелочи жизни, мы проткнули второго зомбинатора и повторили с ним тот же трюк, что и с первым. Справиться с их обезглавленным товарищем было легче лёгкого, если умеючи, а мы неплохо натренировались на первых двух.
После этого дружной толпой отправились к ручью, замерили радиационный фон – вполне терпимый, и начали мыться и отстирывать снарягу от крови и мозгов. Всё-таки сталкер – очень грязная работа! Нам, сталкерам молоко за вредность давать нужно. Впрочем, и прозрачное сгодится.

Рыба пришёл к вечеру того же дня. Это был вялый, бледный парень с глазами навыкат, а выражение лица заставляло усомниться в его умственной полноценности. Разговаривал он мало и неохотно, каждое слово приходилось тянуть клещами. Я порядком намучился, прежде чем узнал, что похожих по описанию парней видели на Агропроме. Они вертелись у северного края радиоактивного озера и что-то вынюхивали. Что именно Рыба затруднялся сказать, поэтому намертво замолчал. Что ж, значит на Агропром.

Человек предполагает, а Зона располагает. На Свалке пришлось задержаться. После разговора с Рыбой меня отозвал в сторонку Серый и попросил пока не покидать стоянку. Больше ничего не объяснив, он сообщил, что уходит на пару дней. Всё это было странно, но я согласился.

Обстановка у костра сегодня была так себе. Все подозрительно косились друг на друга и молчали. Немного попытав некоторых сталкеров пообщительнее, я выяснил причины подобного поведения. Появились подозрения, что в их стане завелся предатель. Иначе как бы бандиты узнавали обо всех планах сталкеров и их передвижениях? Ведь нападали всегда в самое неудачное для бродяг время. А Серый вроде как отправился решать эту неприятную проблему.

Мне было не себе. Такое чувство, словно зашёл в чужой дом и оказался в эпицентре семейного скандала. Вроде и ни при чем, а на душе погано. Я поднялся и убрёл в свой вертолёт, спиной чувствуя подозрительные взгляды сталкеров. На кладбище техники я торчал два дня. Перезнакомился со всеми, с некоторыми подружился, но Серого всё не было, а дело звало меня дальше. Поэтому я твёрдо решил нарушить обещание и отправляться на следующий день с утра пораньше.

Утром я был не выспавшийся и злой, как баба во время ПМС. Полночи мы гоняли по стоянке псевдоплоть, что сдуру забрела к нам на огонёк. Тупая скотина визжала и невнятно ругалась матом, забегала в автобусы и будку КПП. Патронов всем было жалко, поэтому мы всей оравой бегали за плотью и пинали её ногами, надеясь выгнать нахрен обратно в лес. Плоть сопротивлялась изо всех сил и, очевидно, твёрдо решила составить нам компанию навсегда. Переубедить её смогла только очередь из автомата. Возле обиталища сталкера Мамули.

Потом мы бросили всё, как было, и отправились на боковую. Рано утром вернулся из ходки Мамуля и разорался насчет воняющей горы радиоактивного мяса возле своей лёжки. Все сразу вспомнили, что у них масса дел и немедленно покинули стоянку и разбрелись по окрестностям. Ну и я ушёл, хоть дел у меня не предвиделось.
Отчаянно зевая, я добрёл до старого УАЗика, вросшего колёсами в землю на приличном расстоянии от стоянки. Кроме того он был частично скрыт густым кустарником.

Я залез в машину, намереваясь восполнить недостаток сна. Едва я расположился более менее удобно и задремал, как совсем рядом послышались голоса. Одного я узнал – это был Хроник, тупой и скандальный мужичонка, которого все дружно недолюбливали. Ему отчаянно не везло на артефакты, посему Хроник вымещал досаду на любом, кто не мог дать ему в морду. Таких, как правило, не находилось, так что били неудачника неоднократно, отчего он становился ещё злее. Я напряг слух и смог разобрать часть разговора.

– …придет со стороны Тёмной долины, – говорил Хроник. – Хабар, говорят, тянет не кислый. Серый его давно ждёт. А ещё Лысый с Коляном в Волчий Кут собирались, но у них брать особо нечего. А вот Карлсон, тот, что недавно пришёл, вроде, при деньгах, но никуда сегодня не собирается.

– Молодца, мля, – ответил кто-то, – полезный стукач.

Два незнакомых голоса радостно заржали. Я продолжал неподвижно лежать, хотя внутри кипел от злости. Ну, Хроник, ну, сука! Теперь одними звездюлями не отделаешься. Ржание удалялось, становилось тише – гости отправились восвояси. Я выждал ещё пару минут и выглянул из машины. Чужаков не было видно, а Хроник шагал по направлению к стоянке. Судя по довольному виду, совесть его не мучила. Вот урод! Спрыгнув на землю, я его окликнул. Хроник слегка побледнел, но, нацепив на рожу приветливую лыбу, подошёл.

– А ты откуда? – спросил он.

– От верблюда, – невежливо ответил я. – С кем это ты трепался?

– Ни с кем, – отступая, ответил засранец.

Я направил на него калаш и нехорошо улыбнулся.

– Я не виноват! – заголосил Хроник. – Меня заставили!

Он развернулся и бросился прочь. Я хотел резануть его очередью по ногам, но не успел. Хроник с разбегу влетел в «трамплин». Ловушка была слабенькая и подбросила невысоко, только вот упал он очень неудачно. Виском на острый, торчащий из-под земли камень. Отчётливо хрустнуло, и Хроник застыл навсегда, глядя на меня удивлёнными глазами. В этот момент я подумал, что готов поверить в россказни ветеранов о том, что Зона лично карает неправых. Слишком уж показательной была смерть Хроника.

Спать расхотелось, надо было как можно скорее сообщить об услышанном. Я отбил сообщение Серому, что предатель найден и уничтожен. Дождавшись ответа, я прочитал его и удивленно хмыкнул. Так их оказывается целая шайка. И эту теплую компанию предстояло ликвидировать за вознаграждение в виде нужной мне информации. И что там такого раскопал Серый? Ладно, вскоре узнаем.

Следуя полученным инструкциям, я вернулся на кладбище техники.
На стоянке было малолюдно, лишь несколько парней с интересом наблюдали, как Мамуля тащит за задние ноги мёртвую псевдоплоть.

– Карлсон, скотина, – запыхтел он, увидев меня, – это твоя работа, я уверен.

– С хрена? – удивился я.

– Только ты у нас настолько богат, чтобы позволить себе калаш, а плоть застрелена именно из калаша.

– У Лысого калаш, – выкрутился я.

– Откуда это?

– Купил за две «медузы» у Шпалы.

– А у Шпалы откуда?

– Это ты у него спроси.

– Брешешь! Это ты, я знаю.

– Ну, так подай на меня в суд, – посоветовал я и направился к сидевшим у костра парням.

– Стой, засранец! – крикнул мне в спину Мамуля. – Я с тобой ещё не закончил!

– Встретимся в суде! – ответил я, поспешно увеличивая расстояние между нами. Мамуля конечно невероятно добрый мужик, но в гневе бывал неадекватен и фасад поломать мог не слабо. Тем более что плоть пришиб и вправду я.

Я по-быстрому обрисовал сталкерам ситуацию. Парни пришли в восторг и немедленно начали сборы. Им явно не терпелось повоевать. Вот и славно, будем надеяться, что не подкачают. Мы быстро перезнакомились и покинули стоянку, пока Мамуля не закончил с уборкой и не переключил внимание на меня. Показываться ему на глаза мне сейчас категорически не хотелось.

Парней звали – Кулик, Бозя, Шлемыч, Проня и Лохматый. Все молодые, крепкие и явно не дураки подраться. Это радовало и внушало надежду на благополучный исход боя. До Депо мы добрались, как по накатанной. Мутанты не рисковали связываться с такой большой группой и убирались с дороги, не нарываясь на пулю. Дальше начались сложности. Путь кишел аномалиями, а детектор был только у меня. Поэтому мне пришлось идти впереди, а остальные сопели в затылок и давали советы, чем ужасно раздражали. Плюс ко всему стали попадаться «горячие пятна». Неожиданное верещание счётчика Гейгера то и дело заставляло нас вздрагивать. Поэтому, миновав проблемный участок, мы первым делом решили дезактивировать организмы. Самым доступным антирадом была сивуха, которую предприимчивые торгаши заказывали чуть ли не вагонами, так что водка была у всех. И плевать, что впереди бой, а мы бухие, яйца дороже.

Употребив «огненную воду» согласно инструкции, мы нехотя покинули поляну и направились дальше. Шайка обреталась на подходах к Агропрому. Там же ждал нас Серый. Все находились в наилучшем настроении, травили анекдоты и ржали, как кони. Бозя попытался затянуть песню, но голос его был настолько ужасен, что Шлемыч отвесил ему затрещину, а остальные затолкали в арьергард. Лохматый пел намного лучше, но из всех песен помнил только по одной строчке, поэтому ровно через две минуты его репертуар закончился. Проня петь и не пытался, так как страдал от жесточайшего приступа икоты, а Кулик лыко не вязал. Веселить компанию пришлось мне. Я наморщил лоб, раздумывая, потом запел гнусным голосом:

– Чернобыльский централ,
Выброс с севера.
В контейнере «Душа»
Фонит немерянно.
С Болот летит кусачий гнус.
Противогаза нет,
Заклинил пистолет,
Но до барыги я допрусь!

Парни одобрительно взвыли, все, кроме Прони. Он заорал и упал на землю. Я замолчал, удивлённый столь странной реакцией на мои вокальные данные, а потом до меня дошло, что у Прони прострелена рука.

– Воздух! – завопил я и тоже упал. Почему «воздух» хрен его знает. Это первое, что пришло мне в голову. Остальные, тем не менее, поняли правильно и поспешно разлеглись в самых живописных позах.

Я не удержался и заржал. Остальные присоединились, и даже Проня радостно похрюкивал, пока Шлемыч бинтовал его прямо поверх куртки. Нам было страшно весело. Только-только успокоившись, мы глядели друг на друга и снова ржали. Так продолжалось некоторое время, пока впереди не послышались звуки шагов. Густой кустарник закрывал обзор, но я, недолго думая, пальнул веером прямо сквозь заросли. Ответом был сдвоенный вопль и громкие проклятия, которые мы с удовольствием выслушали. Потом, приободрившись, расползлись в шеренгу, и нашли «окна» в зарослях, через которые можно оценить обстановку.

Бандитов было семеро. Точнее, уже пятеро. Один активно готовился стать трупом, второй уже стал, остальные попрятались кто где. Одного я все же заметил, точнее его задницу, вызывающе торчащую из-за камня. Хотел пальнуть, но Проня меня опередил. Парню очень хотелось поквитаться за простреленную руку. Морщась от боли, он выстрелил. Задница исчезла, а из-за камня выкатился бандит и завопил, держась за вышеупомянутое место. Бозя его добил. Двое бандюков не выдержали и выскочили, полосуя очередями из «гадюк» наше ненадёжное укрытие. Одного я грохнул, второго ранил Проня. В этот момент ещё двое попытались зайти с флангов, но там лежали Лохматый и Кулик, и им сильно не терпелось пострелять. Минус два бандита. Оставался раненый, но куда он делся, мы прощёлкали.

Я всем посигналил, чтоб сползлись поближе, нужно устроить военный совет. Парни поняли и начали усердно пахать землю пузами. Проня берёг руку и полз на боку. От этого зрелища я снова развеселился и, уткнувшись рожей в землю, ржал, пока они собирались рядом. Естественно парням тут же понадобилось узнать причины моего веселья, я объяснил. Они тут же начали издеваться друг над другом и надо мной и подняли такой шум, что раненый бандит не выдержал.

– Вы, уроды, накуренные что ли? – завопил он и дал короткую очередь.

– Нет, мля, – крикнул Шлемыч, – мы бухие!

И тут с нами случилась истерика. Мы катались по земле и буквально выли от смеха, а вокруг свистели пули, на головы нам падали срубленные очередями ветки и листья. Потом протрещала ещё одна очередь и всё стихло. Мы тоже затихли и поползли посмотреть. Неподалёку стоял унылый флегматик с «гадюкой» и рассматривал побоище.

– Феерично, – сплюнув, сказал он, повесил оружие на плечо и ушёл.

– Стой, кормилец, – прохрипел я сквозь смех, но он не услышал.

Мы кое-как поднялись и обыскали трупы, но ничего полезного не нашли. Тогда мы прошли немного и обосновались в железнодорожном тоннеле. Потом отбили наши координаты Серому и приготовились к томительному ожиданию. Шлемыч оказался очень запасливым хомяком и выставил ещё один пузырь. Этого конечно мало, но время скоротать хватит.

Серый нашёл нас ближе к вечеру. К тому времени я уже не мог воспринимать информацию ни в каком виде. Мы со Шлемычем, обнявшись, пели «Чернобыльский централ», остальные попадали там, где сидели. Серый осуждающе покачал головой, но ничего не сказал.

Проснувшись на следующее утро, я пожалел о своем разнузданном поведении. Череп ломило, а во рту словно псевдопес нагадил. На пару с псевдогигантом. Руки оказались исцарапанными от долгого ползания по кустам и нещадно саднили. Серый с интересом, но без особого сочувствия изучал мой потрёпанный вид. Шлемыч тоже проснулся, но был свеж, словно огурец, будто и не нажрался вчера, как сапожник. Остальные ещё спали.

Я буркнул нечто, вроде приветствия и отправился к ближайшим кустам. Было раннее утро, только-только начало светать. Завершив утренний моцион, я возвратился к Серому и выжидательно уставился на него, но заговорил Шлемыч:

– Прикинь, Карлсон, мы вчера не ту банду положили.

– Что? – изумился я.

– Ага, – поддержал Серый. – Я вас ждал на точке до последнего, а потом пошёл на супостата один, как долбаный камикадзе.

– Замочил? – тупо спросил я.

– Ну, я же сейчас тут сижу и смотрю на твою похмельную рожу, а не валяюсь где-нибудь под кустом с дыркой в черепе.

Я стыдливо покашлял и неуверенно спросил:

– Полагаю, обещанную инфу можно не ждать?

Серый неторопливо достал сигареты, закурил и, наконец, сказал:

– Исключительно из уважения к тебе, готов не только поделиться инфой, но и предоставить проводника. На время.

– Но?

– Но ты должен пообещать мне, что сохранишь в тайне и ни одной живой или мертвой душе не обмолвишься, о чём я сейчас расскажу.

– Обещаю, – твердо сказал я, довольный, что инфа всё-таки будет.

– Тогда пройдемся, – поднимаясь, сказал Серый и бросил Шлемычу: – Буди этих алкоголиков.

Шлемыч с явным удовольствием принялся выполнять приказ, и тоннель наполнился звуками пинков, жалобными стонами и чертыханьем. Мы с Серым вышли, свернули направо и начали подниматься на поросший соснами холм.

– Пацанов твоих на Агропроме уже нет…

– Твою мать!

– Но я знаю, где они сейчас, – продолжил Серый. – Пострелята оказались не так просты и отыскали одну тропку, про которую мало кто знает. Точнее до сего дня про неё знали только два человека: я и сталкер Дэт.

– Уважаю дэт, – оживился я. – А куда тропка?

– К Янтарю.

– Твою мать!

Янтарь был последним местом, где мне хотелось бы побывать. Пси-излучение, толпы зомби, мутанты пострашнее кордоновских кабанов и плотей. Хорошо, хоть аномалий не много, зато в избытке «горячих пятен». И какого чёрта этих недоумков-дисаров понесло именно туда?

– Вижу, ты наслышан, – покосился на меня Серый. – Не ссы, пойдёшь не один.

– А с кем?

– С ним. – Сталкер вытянул руку, указывая вперёд.

На окраине леса нас дожидался сталкер с пижонским импортным карабином на плече. Примечательный мужик. Невысокий, лет сорока пяти, худой, как анорексик. Короткие, тёмные волосы тщательно зализаны назад, а глаза бесцветные и скучные. Именно так мне всегда представлялись убийцы-эстеты, вроде Ганнибала Лектера. Я всерьез начал опасаться, как бы по пути он не съел мою печень, запивая её кьянти. Н-да, на редкость жуткий дядька.

– Привет, Дэт, – поздоровался Серый, сталкер кивнул в ответ. – Это тот, о ком я тебе говорил. Доведёшь его до бункера научников.

Дэт снова молча кивнул, махнул рукой Серому и пошёл вперед, предоставляя мне двигаться следом. Меня переполняли дурные предчувствия. Блин, я даже с мужиками не попрощался! Ладно, даст Зона – свидимся.

– Бывай, Серый, – сказал я. – Спасибо за всё.

– Отдашь хабаром, – ответил Серый. – Удачной охоты, сталкер.

Я развернулся и пошёл догонять своего зловещего проводника. Через полчаса совместной ходьбы выяснилось, что Дэт, несмотря на подозрительный внешний вид, свой в доску мужик. А молчал и дичился, потому что стеснительный. Ещё через час мы были не разлей вода, и вовсю разглагольствовали о способах оптимального поджога киосков, о поголовье кенгуру в Австралии и прочие волнительные темы.

Утренняя Зона дышала покоем и загадочностью. Даже вечно голодные мутанты, без устали рыщущие в поисках добычи, не нарушали ватной тишины, что кутала окрестности в пуховое одеяло. В низинах лежал туман, изредка подсвечиваемый вспышками от разрядов статики из прятавшихся ловушек. Мы шли около часа, потом впереди показался лес – цель нашего похода. Выглянуло сизое солнце, туман переползал из низины в низину неопрятными, серыми клочьями. Один такой клок вдруг отделился от основной массы и медленно полетел к нам, колыхаясь, словно кружевная занавеска. Только вот ветра не было! Я указал Дэту на неадекватное поведение осадков, и его реакция превзошла все мои ожидания.

– Газы! – заорал он и, мгновенно натянув противогаз, ломанулся прямо сквозь кустарник в такой панике, словно туман состоял как минимум из иприта.

Я, разинув рот, смотрел то на приближающийся туман, то на удаляющегося Дэта, пока не заметил, как скукоживается т