Повествование пятое

В тот утро Валерка Троекуров проснулся раньше обычного. И даже будильник ему не понадобился. Сегодня он не чувствовал утренней вялости, признака хронического недосыпания. Он заметно нервничал, вспоминая вчерашний звонок дежурного по отделению. Наскоро запихнув в себя бутерброд с сыром и обойдясь без привычного кофе, он побежал на работу. По дороге он вновь пытался выдвинуть версию происходящего, но ничего, кроме паранормальных явлений, в голову не лезло.

«Ну что ж, посмотрим, что скажут нам, тупым ментам, головастые аналитики из министерства», - подумал он, усаживаясь за стол в своем кабинете. Украдкой перекрестившись, он искренне попросил Бога, чтобы сегодняшние пропащие были запойными алкашами или маразматиками. Он был даже согласен на котов и собак с человеческими именами. Лишь бы не снова этот кошмар.

Граждане, желавшие заявить о пропаже родственников, действительно, пришли. Только это были не те граждане, что звонили в отделение вчера вечером. Поняв это, Валерка нервно сглотнул, похолодев. Первыми в его кабинете появились моложавые родители, классические представители среднего класса. Сильно заплаканные, они умоляли найти их двадцатилетнюю дочь. Та сказала, что поедет в гости к подруге, которая живет в Медведково. У подруги не появилась, дома тоже. Телефон выключен. Супруги умоляли срочно найти дочь, сходу и прямым текстом предлагая значительную взятку. «Да я бы сам взятку дал, лишь бы все это прекратилось», - подумал Троекуров и принялся за допрос родителей, сразу предупредив, что иногда будет задавать не самые приятные вопросы.

Включив диктофон, капитан Троекуров начал. К концу допроса он знал о двадцатилетней Марии Аносовой все, что только было можно знать, начиная от полного списка ее друзей и родственников, заканчивая второстепенными чертами ее психологического портрета. Когда кассета закончилась, перед ним лежали листы конспекта, исписанного мелким почерком, а в компьютер были занесены все данные о Машиных контактах. В этот момент старенький телефонный аппарат на его столе противно заверещал. Не успев сказать «алло», он услышал нервный голос полковника Еременко.

- Валера, чем занимаешься?

- У меня заявители. Только что закончил беседу.

- Понятно…Даю тебе в усиление Ливитина и Бондаренко. Какая-то чертовщина творится.

- Что случилось?

- Я бы тоже хотел знать. Внизу толпа народа, человек двадцать. Все по поводу пропаж. Это мистика какая-то, мать ее… Как парни придут, пусть начинают. А ты – ко мне, понял?

- Есть, товарищ полковник, - ответил Троекуров с вытянутым лицом. Попрощавшись с Аносовыми, он поздоровался с коллегами, прибывшими на подмогу.

- Валера, ты в этом деле спец. Скажи, что это такое может быть? - спросил его удивленный Женька Ливитин.

- Честно? У меня есть только одно объяснение – какое-то паранормальное явление.

- А серьезно? - чуть обиженно спросил Женька.

- Парни, если вы придумаете что-нибудь, кроме этой версии, вас Еременко на руках носить будет. Сегодня придет ответ из министерства, от аналитиков. У меня других вариантов нет. Все, я к шефу, а вы пока – на допросы родни. Мужики, вы не первый день работаете, но я очень прошу – предельно подробно, насколько возможно.

Парни дружно кивнули и пошли к себе в кабинеты, рядом с которыми их уже ждали заплаканные родственники.

Зайдя в кабинет к начальнику отделения, Валерка застал шефа, говорящего по телефону. Жестом он пригласил его входить, продолжив разговаривать.

- Да, согласен. Надо подключать федералов. Но… я бы сначала дождался протоколов по сегодняшним заявлениям и ответа аналитиков. Чтоб к федералам с ясной картиной идти. С прессой – все понял. Всего доброго.

Он положил трубку. Встал, нервно прошелся по кабинету. Вдруг очнувшись, пожал Троекурову руку.

- Валера, ты меня прости, если вчера чего лишнего брякнул. Нервы сдают.

- Я понимаю, Константин Николаевич, не страшно.

- Так, слушай. Дежурный сейчас сказал, что в очереди на заявления – двадцать пять человек. И все по твою душу. Да что за …

- И у меня с утра одни были. Значит, двадцать шесть пропаж. Сколько из них реальных, будет понятно к вечеру, - добавил Валерка.

- Ну да, пока вся пьянь отсеется… Когда в министерстве обещали ответ дать?

- Аналитики сказали, что в обед. Я буду в час им звонить.

- Я им сам позвоню. Ты заявлениями занимайся.

Раздался телефонный звонок.

- Да. Что там у тебя? - отрывисто спросил полковник, ломая скрепку нервными пальцами. - Вот черт. Этих нам тут еще не хватало. Что делать? А что мы можем сделать, если они за воротами стоят. Может, они в КВД приехали, к сифилитикам. Ладно, понял. Отбой.

Еременко крепко выругался, самым искусным образом отозвавшись о свободе слова.

- Журналюги? - задал риторический вопрос Троекуров.

- А куда ж без них? Это ж, мать их, сенсация. Стоят за воротами, ждут. У меня строжайшее указание из главка, чтоб никаких контактов с прессой. Понял?

- Есть, никаких контактов.

- Про родственников помнишь? Предупреждай, что болтовня с газетчиками может закончиться хреново. Сам писакам говори, что не уполномочен. Они тебя сейчас караулить будут. Дежурный с тобой соединять никого не станет, жену предупреди.

- Понял.

- Что ж это может быть, Троекуров, а?

- Если честно, у меня есть только одна версия, - нехотя сказал Валерка после задумчивой паузы.

- Так у тебя версия есть? Что ж ты молчишь, засранец?

- Вам, Константин Николаевич, моя версия не понравится. Возможно, это какое-то паранормальное явление.

- Чег-о-о? - удивленно и немного брезгливо протянул полковник. - Ладно, иди работай. Будет возможность, еще кого-нибудь пришлю.

- Ну, я не прощаюсь, Константин Николаевич, - без задней мысли сказал Валерка, направляясь к двери.

- Да уж… С тобой, пожалуй, мне еще нескоро попрощаться придется, - горько ухмыльнулся Еременко.

Дверь за Валеркой закрылась. Полковник подошел к окну кабинета и приоткрыл жалюзи, раздвинув их пальцами. Глянув на ворота отделения, он аж присвистнул, с чувством выругавшись, уже в который раз за это утро. Набрал дежурного.

- Ты мне когда про журналистов звонил, их там сколько было? Одна машина? «Москва ТВ»? Понял. - Он швырнул трубку на аппарат, отчего тот обиженно звякнул.

«Быстро налетели, стервятники», - подумал Еременко, вновь глядя на улицу через щель в жалюзи. Машин было уже пять.

Когда капитан Троекуров вернулся на свое рабочее место, на него обрушился беспрерывный поток тяжелого людского горя, вперемежку с неистовой надеждой на то, что это горе не станет еще страшнее. За те годы, что он проработал в милиции, Валерка научился абстрагироваться от чужих страданий. Но с таким объемом человеческих бед он не сталкивался ни разу. На душе становилось вся тяжелее и тяжелее. Перед глазами стояли лица пропавших, которые смотрели на него с фотографий, принесенных родственниками. Серьезные, улыбающиеся, черно-белые и цветные, все они умоляли о помощи. А он даже не мог предположить, что же с ними произошло. Ощущение бессилия угнетало Троекурова все сильнее.

К работе подключились еще двое следователей. К пяти часам вечера они закончили снимать показания с родственников. Ни одной реальной зацепки так и не появилось. Правда, желанные алкоголики и маразматики среди пропавших были. Вернее, всего один алкоголик преклонного возраста, который, к тому же, являлся еще и маразматиком. Итак, все заявления были приняты. Теперь в зоне ответственности капитана было пятьдесят три дела о без вести пропавших гражданах. Ситуация шокировала своей необъяснимостью.

В 17.30 в кабинете начальника отделения началось совещание. Помещение было густо наполнено растерянными людьми, которые тщательно старались скрыть свою растерянность. Троекуров прекрасно знал почти всех. Кроме полковника из генпрокуратуры, подполковника из ГУВД и двух парней. На этих двоих были почти одинаковые костюмы и стрижки. «Так, ГУВД здесь. И федералы здесь. Ну что ж, все в сборе. Интересно, это поможет?» - думал Валерка, рассеянно листая свои записи.

Обычно на таких основательных совещаниях первым слово брал чин из Главного управления. Но сейчас он уступил место Еременко.

- Начнем, - сказал он. И коротко представил чужаков. Полковник оказался старшим следователем по особо важным делам, подполковник был заместителем начальника ГУВД, а федералов представили как специалистов отдела по чрезвычайным ситуациям. Оба были в звании майора.

- Так. Все мы знаем ситуацию. О последних изменениях нам доложит капитан Троекуров, - сказал шеф, посмотрев на Валерку с надеждой.

- Сегодня в наше отделение поступило двадцать шесть заявлений от граждан о без вести пропавших родственниках. Со всех сняты показания, все заявления приняты. Среди двадцати шести пропавших лишь один гражданин является пьющим пожилым человеком, которого мы скоро найдем, я в этом уверен. Возможно, он опередит нас и найдется сам. Что касается остальных. Все граждане пропали вчера, 13 апреля. Возраст - от 20 до 48 лет. Социальное положение. Три студента, все остальные – работающие. Ни одного предпринимателя среди них нет. Нет их и среди родственников. Руководителей компаний – тоже. Двое проходили службу в Чечне по призыву, в период первой операции. Ранений и наград не имеют. Дальше… Все пропавшие – штатские. Сотрудников МВД, ФСБ, МЧС и военных среди них нет. Все они ранее не привлекались, даже в качестве свидетелей. Не привлекались и родственники. На учете в ПНД никто из них не стоит, как и их родственники. По словам заявивших, проблем с алкоголем и наркотиками нет и не было, каких-либо конфликтных ситуаций вокруг них в последнее время не происходило. Досконально мы этого не знаем, впрочем, как и сами заявившие. Будем выяснять. Родственники уверяют, что, по их сведениям, в день исчезновения пропавшие должны были находиться на нашей территории. Из района никто из них уезжать не собирался. По крайней мере, родственники ничего о таких намерениях не знают. И, что интересно, все исчезнувшие прописаны и постоянно проживают в Останкинском районе. Между собой никак не связаны. Опять же, по утверждению родственников. Данные уточняются. Исходя из сводки ГУВД по состоянию на 16 часов, ни в одном из московских отделений нет заявлений о пропавших, предположительно, в Останкино. Всего за тот период, когда все это началось, в отделения города поступило четыре заявления о без вести пропавших. Ну, и наших 53. А также на территории Москвы и области обнаружено два неопознанных трупа. Фото и биометрические данные ГУВД нам предоставило. Это не наши. По 27 заявлениям, принятым нами ранее, картина схожая. Кстати, количество пропавших близкое - 27 и 26 человек. Если пьющего дедушку вывести за скобки, то 25 и 27. Требования родственникам никто не выдвигал. Никаких подозрительных звонков, людей, писем – ничего. В содействии с ГУВД города, нами проработаны все фигуранты уголовных дел, хоть как-то связанные с исчезновением людей. Большинство из них сидят. С тремя работают в ГУВД.

- Там железное алиби, они не могут быть причастны, - уверенно сказал заместитель начальника Главного управления. Троекуров продолжил:

- По первым 27 заявлениям собрана доскональная информация о всех контактах, даже эпизодических. Вчера она была направлена в аналитический отдел МВД РФ.

- Мы получили от них ответ. У них есть лишь одна версия, - взял слово Еременко. - Но они сами считают ее слабой. Версия такая: на территории района действует террористическая группа. Ну, я считаю, что принимать во внимание эту версию не стоит. Совершать все преступления в одном районе – это глупость. 53 похищения за два дня – тоже глупость. Они бы прокололись, были бы свидетели. Несмотря на то что версия слабая, ее необходимо отрабатывать, - подытожил начальник отделения и кивнул Троекурову, попросив продолжать.

- Теперь самое главное по сегодняшним показаниям. Одни из родственников заявили, что их 27-летняя дочь звонила им с улицы, после чего телефон ее стал недоступен. Когда звонила, сказала, что заходит в новый магазин на улице 1-я Останкинская. Новых магазинов на улице 1-я Останкинская нет. Мы обзвонили все торговые точки, которые там находятся. Никаких новых отделов, или чего-то в этом роде, они вчера не открывали. И еще один пропавший без вести, 35 лет, отец двоих детей, примерный семьянин, в своем последнем звонке сообщил родным, что сейчас зайдет в магазин и сразу домой. Что за магазин и где он находится, не уточнил.

Троекуров кашлянул и обвел всех извиняющимся взглядом, как бы говоря «уж простите, но… вот такая тут у нас чертовщина».

- И последнее, о чем необходимо упомянуть. Проанализировав ситуацию, мы с коллегами определили лишь один фактор, связывающий все 52 исчезновения, не считая дедушку. Все пропавшие были не за рулем, то есть пропали они пешими. При этом из 52 человек регулярно автомобиль водят 32 человека. А права имеют 37. Пятеро водят автомобиль крайне редко. То есть все 32 пропавших автомобилиста были в день исчезновения не за рулем. Вопрос, почему? У троих машины были в сервисе. Остальные, по уверениям родственников, просто гуляли по району в прекрасную весеннюю погоду. Есть теоретическая возможность, что все 32 человека принимали алкоголь, в тот день или накануне…. Ну, или наркотики. Вот поэтому за руль и не сели. Это, к сожалению, единственный фактор, объединяющий пропавших. Кроме прописки и проживания.

Троекуров замолчал. По его ощущениям, уровень растерянности в кабинете только вырос. Голос подал один из ФСБэшников.

- А интересно, группа крови у них какая?

- Выясняли, - тут же откликнулся Валерка. - Все, как в природе. В основном, первая и вторая, реже третья, ну и четвертая – пару человек.

Кабинет вновь погрузился в тяжелую тишину.

- Может, хобби, - тихонько сказал кто-то, словно боялся выглядеть глупо.

- Явных совпадений и здесь нет. Кто-то марки в детстве собирал. Мужики футбол смотрят. Все банально.

- А место рождения? - не унимался ФСБэшник. Троекуров полистал свои измятые листки с записями.

- Очень разрозненно. Двое из Самары, двое из Челябинска. Так…В Останкино родились только трое. Еще двое в Медведково. Остальные разбросаны по карте.

Еременко вдруг нахмурился.

- А может… Может, их родственников что-то связывает?

- На родителей информация подробная. Там тоже пусто. В любом случае предлагаю данные по всем 53 эпизодам обобщить и отправить аналитикам.

- Согласен, - коротко отрезал начальник отделения. И спросил. - У кого-нибудь есть вопросы?

- У меня есть вопрос, - неожиданно для всех сказал Троекуров.

- У тебя? - удивленно вскинул брови Еременко. Капитан кивнул.

- Коллеги! Я хочу вас спросить. Кто-нибудь, когда-нибудь хотя бы слышал о чем-то подобном?