2015-05-06
347
Несмотря на его внушительные размеры, в нем ставится лишь одна центральная проблема, а именно: изменение и флуктуация идеациональной, идеалистической и чувственной культур. Но это одна из тех фундаментальных проблем, что охватывают тысячи других. Для правильного ее решения необходимы исследования и интерпретация бесчисленного множества дополнительных вещей. В этом отношении я следовал примеру многих великих социальных мыслителей. В конце концов, Джамбатти-ста Вико в своей «Scienza nuova»3 имеет дело лишь с одной проблемой; Опост Конт во всех своих сочинениях развивает только одну идею: позитивизм и связанный с ним закон трех стадий4; все произведения Герберта Спенсера есть не что иное, как развитие его формулы эволюции и прогресса5.
В психологическом смысле этот труд, как уже отмечалось, является попыткой понять характер современной культуры и современного общества. В какой-то степени это мир, увиденный сквозь призму индивидуального темперамента и личного жизненного опыта. Моя точка зрения — идеалистическая в том особом значении данного термина, какой принят в настоящей работе. Это единственная точка зрения, позволяющая понять без серьезного искажения оба крайних типа интегрированной культуры — идеациональный и чувственный.
|
|
|
В объективном смысле эти тома посвящены исследованию природы и изменения, то есть динамики интегрированной культуры: ее типов, процессов, тенденций, флуктуации, ритмов и темпов. Исследование основано главным образом на материале греко-римской и западной цивилизаций за более чем 25 веков их истории. Краткие экскурсы делаются и в египетскую, вавилонскую, древнеиндийскую, китайскую и арабскую культуры. Однако это не история данных культур, а социология их изменения. В чем разница между тем и другим, будет ясно из содержания самой работы, которая по подбору материалов, по своим принципам, методам и целям, не является тем, что называется историей культуры. Из родственных истории дисциплин она ближе всего к тому, что чаще всего именуют философией истории. Поскольку почти все великие социологические системы несут на себе отпечаток философии истории и поскольку большая часть фило-софско-исторических учений является в определенном плане социологией культуры, я ничуть не буду возражать против того, если кому-нибудь придет на ум причислить настоящую работу к этому разряду.
Предисловие к полному изданию 2 7
Материал, на котором основано исследование, выбран по вполне очевидным причинам: греко-римская и западная культуры обеспечивают нас более полными зафиксированными свидетельствами, чем какая бы то ни было другая культура. Примитивные общества не дают необходимого материала: у них нет никакой «истории», нет «долговременных письменных источников», мы мало знаем о них, и не только мало, но и плохо их понимаем. Кроме того, вместе с Аристотелем можно сказать, что дуб лучше изучать по выросшему дереву, чем по желудю. Если мы хотим изучить процесс жизнедеятельности интегрированной культуры, то лучше делать это на примере вполне развитой культуры, чем на примере культуры, которая находится в начале своего развития. Впрочем, там, где это требуется, мы обращаемся и к примитивным культурам, но все равно не они находятся в центре изучения социокультурных флуктуации.
|
|
|
Что касается метода исследования, то, как объясняется на нижеследующих страницах, он объединяет то, что я называю методом логико-смысловым, и метод причинно-функциональный. Это дает простор для логической мысли — обобщающей и аналитической — и вместе с тем проверяет соответствующими эмпирическими фактами правильность ее индуктивных выводов. Без логической мысли не может быть релевантного «факта». Без релевантных фактов мы никогда не узнаем, какая из нескольких — самих по себе одинаково логичных — теорий соответствует фактам в большей степени и более удачно упорядочивает их чувственно воспринимаемый хаос в рационально постижимую систему. Чистое «открытие факта» бессмысленно, оно не приводит к значительным результатам. Чистая логическая спекуляция в социальных науках бесплодна.
«Социальная и культурная динамика» состоит из четырех томов. В совокупности они дают законченное представление о предмете, причем в каждом из них исследуется флуктуация различных аспектов культуры как целого. Первый раздел первого тома — введение, здесь кратко формулируется проблема интегрированной культуры с тем, чтобы были понятны последующие разделы и используемые в них термины. Во второй части речь идет о флуктуациях в области искусства: живописи, скульптуры, архитектуры, музыки, литературы и критики. Первая часть второго тома посвящена флуктуациям в науке, философии и религии. Это — социология знания, такая же, как и современная Wissensoziologie6. Во второй части рассматриваются флук-
2 8 Предисловие к полному изданию
туации в этической и юридической областях на самых высоких и самых низких уровнях. В первой части третьего тома речь идет о типах и флуктуациях социальных отношений, в том числе о многих фундаментальных связях в социально-политической и экономической сферах. Вторая часть исследует флуктуацию войн, третья — флуктуацию внутренних волнений. В четвертой части анализируются взаимоотношения между культурной мен-тальностью и поведением; заканчивается она постскриптумом к первым трем томам7. Таким образом, первые три тома представляют собой единое целое. Четвертый том-, посвященный обобщающей теории социокультурного изменения, завершается трактатом о regies de la methode sociologique8.
Обрисованный контур работы показывает, что она затрагивает не поверхностные и малозначащие вопросы, а фундаментальные категории культурных явлений. Я верю, что она выполнена с необходимой глубиной и с должным вниманием к фактам. В ней, безусловно, много недостатков, но я надеюсь, что они объясняются не столько некомпетентностью автора, сколько трудностями самой проблемы и отсутствием всех необходимых материалов для ее решения. Вообще, чем значительнее проблемы и чем шире сфера исследования, тем больше вероятность ошибки. Если проблемы и область исследования необъятны, ни один ученый, который отваживается вступить с ними в единоборство, не может надеяться на то, что он достигнет вполне удовлетворительных результатов во всех отношениях. Дело вовсе не в том, что имеются недостатки, а в том, насколько они велики по сравнению с недостатками в других исследованиях на ту же тему и в какой степени они влияют на правильность главных позиций. Надеюсь, что оценки моей работы в этом отношении не будут совсем уж неудовлетворительными. Следует напомнить, что она пытается описать континент, а не округ, а то, что на карте континента выглядело бы прямой линией, на карте округа превращается в кривую или изломанную линию. Тем не менее обе карты, каждая по-своему, правильны. Я старался избегать психологически впечатляющего метода, когда приводится масса иллюстративных описательных примеров, и отбросил желание блистать интуитивными афоризмами, за которыми скрывается якобы глубокая мысль. Вместо этого на всем протяжении работы я предпочитал использовать более адекватные и сложные методы. Я систематически использовал скорее количественно-числовой, чем вербаль-но-качественный метод и откровенно выкладывал перед читателем все данные, на которых основаны мои выводы. Во всяком случае,
|
|
|
Предисловие к полному изданию
недостатки, спорные положения и сомнения не затушевываются. Наоборот, я обращаю на них внимание и нигде не пытаюсь ввести читателя в заблуждение или произвести на него впечатление эрзацами глубокомыслия и учености.
Что касается выводов, то они сильно отличаются от общепринятых современных воззрений и не согласуются полностью ни с одним из существующих оттенков мнения или мысли. Поэтому они вряд ли будут приняты какой-либо фракцией, а скорее всего подвергнутся нападкам со стороны всех. Это, однако, не очень меня беспокоит. Дело в том, что многие из выводов оказались неожиданными даже для меня самого. Тем не менее с учетом логики ситуации и фактов никакие другие выводы вообще невозможны. В связи с этим следует подчеркнуть, что главный массив материалов был собран не мною, а разными учеными, каждый из которых работал независимо, не зная ни для какой цели нужны данные, ни о моих теоретических построениях. Несмотря на это, материалы, относящиеся к различным сферам культуры, согласуются друг с другом, что является важным свидетельством достоверности выводов.
|
|
|
Особенно неожиданным может показаться портрет нашей современной культуры, нарисованный на нижеследующих страницах. Но я убежден, что он правильно изображает оригинал — типичную чувственную культуру, вступившую в стадию перезрелости. Будучи порождением этой культуры, я люблю ее, несмотря на ее недостатки, но, видя симптомы ее перезрелости, смиряюсь и с возможностью ее упадка. Будучи беспристрастным наблюдателем, я способен глубоко восхищаться каждым из трех типов культуры — идеациональной, идеалистической и чувственной, — но лишь в период их расцвета и по.шого развития сил. В периоды упадка они заслуживают сочувствия, а не восхищения.
Но возможное угасание нашей сегодняшней чувственной фазы не обязательно означает конец западной культуры, как не был таким концом упадок средневекового идеационализма. То был переход от увядшей идеациональной к блестящей чувственной фазе, и именно таким может снова оказаться поворот от нашего престарелого сенсатизма к новому и полнокровному идеационализму.
Этим и объясняется, почему возможность упадка нынешней культурной фазы не наполняет меня пессимизмом. Каким бы глубоким ни был современный кризис — а он значительно глуб-
же, чем думают большинство людей, — после трудного переходного периода смутно видится не пучина смерти, а горная вершина жизни, с которой открываются новые горизонты созидания и обновленный вид вечных небес9.
Питирим А. Сорокин Кэмбридж-Винчестер, [1937]
