2015-05-06
302
лигии под сомнение была взята достоверность разума и самой науки. Люди, «после того как они все испробовали и исследовали, убедились, что нет ничего прочного и устойчивого во всем этом хаосе наук и ворохе разнородных накопленных знаний, что все это суета» — таково motto Мишеля Монтеня53. Религия — недостоверна; наш разум — тоже недостоверен; наука, равно как и философия, полны фантастических глупостей, которые приходят и уходят, как мода; истина соседствует с ложью; в процессе познания едва ли можно установить хотя бы вероятность.
Затем и Кант (1724-1804), со своим критицизмом, внес определенный вклад в дальнейшее развитие скептицизма, поскольку он, по меньшей мере, доказывал, что подлинная реальность сама по себе непознаваема и даже неизвестно, существует ли она или нет. Тем самым Кант подготовил почву для агностицизма, позитивизма, «фикционализма» (философии als ob — «как если бы»56), конвенционализма (понятие «научности» носит условный и конвенциональный характер), релятивизма и, наконец, прагматизма и иллюзионизма.
|
|
|
Такого рода поток должен был породить свое «противоядие» — фидеизм. Как известно, он и появился почти сразу же после оживления скептицизма, став его alter ego. С тех пор фидеизм постоянно на сцене. Он почти равен скептицизму по силе воздействия на умы и довольно точно, лишь с небольшим отставанием, повторяет его флуктуации, служа ему «противовесом».
VIII. ТРИУМФ ИСТИНЫ ЧУВСТВ
Однако вышеупомянутые тенденции носили вторичный характер. Главной же оставался нарастающий прилив эмпиризма, сопровождавшийся столь же нарастающим валом научных открытий. Этот прилив шел с некоторыми незначительными флуктуациями: он временно замедлялся в конце XVI—начале XVII в. (в период Контрреформации57 и аскетического протестантизма), затем — в начале XVIII в. (реакция против философии Просвещения) и начале XIX в. {реакция против идей Революции), но эти замедления были временными и второстепенными. В течение прошлых четырех столетий эмпиризм сохранял тенденцию к постоянному росту, пока, наконец, в начале XX в. он не достиг уникального беспрецедентного уровня, заняв почти 53% в совокупности всех систем истины. Рост и приумножение важных научных открытий и изобретений так-
14, Качественная сторона флуктуации систем истины и знания 345
же достигли небывалого предела. Наступила настоящая эра истины чувств, которая по своему могуществу, глубине и блеску едва ли имеет аналог в других культурах и других эпохах. Сциентизм стал на самом деле самым заметным и самым существенным признаком нашей ментальное™.
В свете вышеизложенного становится понятным, почему мы склонны считать, что существует лишь одна система истины — научная, а все, что находится вне ее, в особенности истина веры или разума, является либо «суеверием», либо «необоснованной спекуляцией». Не случайно многие служители церкви пытаются в наше время создать «научную религию», преобразовать номинально христианскую веру в нечто подобное науке — до такой степени, что в их «научной религии», или «либеральном христианстве», мало чего остается (если вообще остается) от христианства и его догматов. Понятно также, почему центр интеллектуальной жизни переместился с церковного амвона в университетскую лабораторию или учебный класс; почему мы в большинстве своем смотрим на науку как на единственное средство, способное разрешить наши индивидуальные и социальные трудности; почему многие считают науку всесильной панацеей — такой же как Бог в глазах верующих. Точно так же как в эпоху истины веры имя Бога присутствовало везде, так и в наше время наука — в сознании и на устах у всех — от шарлатанов и торгашей до ученых и школяров. Если что-нибудь называется «научным» — пусть даже мыло, пудра, автомобильная смазка, или хотя бы консервы для собак, — это звучит для нас такой же музыкой, как слово «ортодокс» в эпоху веры. «Ненаучный» — наоборот, звучит так же уничижительно, как слова «еретический», «святотатственный» и '<богохуль-ственный» в период раннего Средневековья.
|
|
|
Многие другие характеристики общественного сознания, вытекающие из этой доминирующей системы истчкы, являются на самом деле ее простыми логическими элементами. Подобно тому как сознание, в котором господствует вера, ощущает и рассматривает чувственно воспринимаемый мир как иллюзию, так и эмпирическое сознание рассматривает и ощущает сверхчувственный мир как всего лишь заблуждение.
Точно так же как сознание, подчиненное истине веры, все одухотворяет — даже материальные неорганические явления с их движениями или метаморфозами, так и сознание, подчиненное истине чувств (которое, по определению, воспринимает и может воспринимать только материальные явления), все мате-
346 Часть 3. Флуктуация систем истины и знания
риализует — даже духовные явления, такие как человеческая душа. Эмпиризм, материализм, механицизм и детерминизм положительно ассоциируются и сопутствуют друг другу. Точно так же идут рука об руку истина веры, идеализм, индетерминизм и антимеханицизм.
Этим объясняется, почему в периоды, когда господствует эмпиризм, наблюдается склонность интерпретировать даже такие явления, как сознание и психика человека, идеи, чувства, верования, а также и саму духовную культуру, «механистически», «материалистически», «детерминистски», «бихевиористски», «физиологически», «психоаналитически». Все подобные «механистические» интерпретации человека и культуры, не оставляющие в человеке ничего божественного или духовного или хотя бы не рефлекторно-животного, в такие времена процветают и считаются исключительно «научными».
Не только все эти, но и сотни других особенностей нашего менталитета становятся вполне понятными в свете господствующей ныне системы истины. Б способах постижения истины и научной методологии бросаются в глаза такие особенности, как количественный подход и измерение всего, в том числе и того, что не может быть измерено: интеллекта, души, качественных ценностей и т. п, Не случайно, что еще в XVII в. была создана «социальная физика»5Я, которая все духовные, культурные и прочие нематериальные феномены изучала modo mathematico sive geometrico59, точно таким же способом и с помощью тех же самых принципов, которые в физике используются для изучения материи.
С тех пор непрерывно происходила трансплантация методов физико-химических и математических наук в сферы психологии, социологии, истории, религии, культуры, искусства и т. д., что продолжается и по сей день. Роль мышления как такового в процессе научного исследования и открытия истины стала считаться все менее значительной. Зато «технике» отводится первостепенная роль.
|
|
|
Если применяемая «техника» правильна, то даже идиот сможет сделать свой вклад в науку — такое широко распространенное мнение подтверждается непрекращающимися разговорами о научной и прочей технике, которые ведутся и сейчас и в течение последних четырех веков. Соответственно роль аналитической и синтетической работы мышления как такового стала принижаться.
14. Качественная сторона флуктуации систем истины и знания 347
Спутников подобной ментальное™ великое множество и в других сферах социальной жизни. Об этом свидетельствуют крупные денежные затраты на школы, университеты, лаборатории и научные исследования. Об этом же говорит и усиление позиции ученых и исследователей. Они, а также бесчисленные «эксперты» и члены «мозговых трестов» стали реальной властью, осуществляющей политический, социальный и прочий контроль.
