double arrow

Ричард Стил (1672–1729)

Стил происходил из семьи адвоката, во время учебы в Оксфорде познакомился и подружился с Джозефом Аддисоном. После окончания университета Стил написал неколько пьес и получил известность как драматург. Позднее он увлекся журналистикой. Вместе с Аддисоном они издавали журналы «Тэтлер» («Болтун»), «Спектэйтор» («Зритель»), «Инглишмэн» («Англичанин»), «Ридер» («Читатель») и другие.

Статьи Стила в журнале «Инглишмэн» так возмутили королеву Анну, что она пожаловалась на бесчинства прессы в тронной речи 1714 г. Стил, будучи депутатом парламента, был вызван на парламентский суд. Благодаря артистизму и находчивости Стил превратил судебное расследование в фарс.

История удивительных приключений Александра Селькирка, потерпевшего кораблекрушение моряка [8]

Мне кажется, что позволительно будет рассказать на страницах журнала с таким названием о человеке, рожденном во владениях Ее величества, и поведать одно приключение из его жизни, столь необычное, что, наверное, ничего подобного не случилось с кем-либо другим. Человек, о котором я намерен рассказать, зовется Александр Селькирк; имя его знакомо людям любопытствующим, ибо он приобрел известность тем, что прожил в одиночестве четыре года и четыре месяца на острове Хуан Фернандес. Я имел удовольствие часто беседовать с ним тотчас по его приезде в Англию в 1711 году. Так как был он человеком разумным, весьма любопытно было слушать его рассказ о переменах, происходивших в душе его за время его длительного одиночества. Вспомнив, как тягостно нам оставаться вдали от людей хотя бы на протяжении одного вечера, мы сможем составить понятие о том, каким мучительным казалось столь неизбежное и постоянное одиночество человеку, с юных лет ставшему моряком и привыкшего наслаждаться и страдать, пить, есть, спать – словом, проводить всю жизнь в обществе товарищей. Он был высажен на берег с корабля, давшего течь, с капитаном коего у него произошла ссора, и он предпочел ввериться своей судьбе на пустынном острове, чем оставаться на ветхом корабле под началом враждебного ему командира. Из вещей его дали ему сундучок, носильное платье и постель, кремневое ружье, фунт пороху, достаточно пуль, кремень и огниво, несколько фунтов табака, топор, нож, котел, Библию и другие книги духовного содержания, а также сочинения о навигации и математические приборы. Обида на командира, который столь дурно обошелся с ним, заставляла его желать такой перемены участи как блага до того самого мгновения, как он увидел, что корабль его отчаливает; в эту минуту сердце его сжалось и заныло, ибо расставался он не с одними лишь товарищами, но и со всем человечеством. Запасов для поддержания жизни своей имел он на один только день; остров же изобиловал лишь дикими козами, кошками и крысами. Он полагал, что сможет быстрее и легче удовлетворить свои нужды, подбирая на берегу моллюсков, нежели охотясь с ружьем за дичью. И на самом деле, он нашел великое множество черепах, чье мясо показалась ему весьма вкусным и которых он первое время часто и в изобилии ел, пока не стали они ему противны, и позже он мог переносить их только приготовленными в виде студня. Потребность в еде и питье служила ему великим отвлечением от размышлений о своем одиночестве. Когда же он сумел удовлетворить эти потребности, тоска по обществу людей охватила его с такой силой, что он стал думать, что был менее несчастлив в то время, когда нуждался в самом необходимом; ибо легко поддержать тело, но желание увидеть вновь лицо человеческое, овладевшее им, когда он на время забывал о телесных нуждах, казалось ему непереносимым. Им овладели уныние, томление и меланхолия, и лишь с трудом удерживался он от того, чтобы не наложить на себя руки, пока мало-помалу, усилиями рассудка и благодаря усердному чтению Священного Писания и прилежному изучению навигации, по прошествии восемнадцати месяцев он вполне примирился со своей участью. Когда добился он своей победы, то цветущее его здоровье, уединение от мира, всегда безоблачное, приветливое небо и мягкий воздух превратили жизнь его в непрерывное празднество, и жизнь стала для него столь же радостной, сколь раньше была печальной. Находя теперь удовольствие во всех повседневных занятиях, превратил он хижину, где спал, ветвями, срубленными в обширном лесу, на опушке которого хижина эта была расположена, в восхитительную беседку, постоянно обвеваемую ветерком и легким дуновением воздуха; и это сделало его отдых после охоты равным чувственным удовольствиям.

Я забыл упомянуть, что пока пребывал он в унынии, чудовища морских глубин, которые нередко выплывали на берег, увеличивали ужас одиночества; страшные их завывания и звуки их голосов, казалось, были слишком ужасны для человеческого уха; но когда к нему вернулась прежняя его бодрость, он мог не только с приятностью слушать их голоса, но даже приближаться к самим чудовищам с большой отвагою. Он рассказал потом о морских львах, которые своими челюстями и хвостами могли схватить и сокрушить человека, если бы человек к ним приблизился; но в то время духовные и телесные силы его были столь велики, что он часто бестрепетно приближался к ним; лишь потому, что дух его был спокоен, мог он с величайшей легкостью убивать их, ибо заметил, что хотя челюсти и хвосты их были столь устрашающи, животные эти поворачивали свое туловище с необычайной медлительностью, и стоило ему как раз стать против середины их тела и так близко, как только возможно, и ему удавалось с необычайной легкостью умерщвлять их топором.

Дабы не погибнуть от голода в случае болезни, он перерезал сухожилия у молодых козлят; после чего, не потеряв здоровья, они навсегда утратили быстроту ног. Множество таких козлят паслось вокруг его хижины; когда же бывал он в добром здоровье, мог он догнать самую быстроногую козу, и ему всегда удавалось поймать ее, если только она не бежала под гору.

В жилище его чрезвычайно докучали ему крысы, которые грызли его платье и даже ноги его, когда он спал. Чтобы защитить себя от них, он вскормил и приручил множество котят, которые лежали на его постели и защищали его от врагов. Когда платье его совсем обветшало, он высушил и сшил козьи шкуры, в которые и оделся и вскоре научился пробираться сквозь леса, кустарники и заросли столь же свободно и стремительно, как если бы сам был диким животным. Случилось ему однажды, когда он взбегал на вершину холма и сделал прыжок, чтобы схватить козу, свалиться вместе с нею в пропасть; он пролежал там без чувств в течение трех дней, измеряя продолжительность времени по приросту месяца с момента своего последнего наблюдения.

Подобная жизнь стала для него столь восхитительно приятной, что ни одной минуты не тяготился он ею; ночи его были безмятежны, дни радостны благодаря умеренности и упражнениям. Он взял за правило предаваться молитвенным упражнениям в определенные часы и в определенных местах, и он творил свои молитвы вслух, дабы сохранить способность речи и дабы изливать свои чувства с большей силой.

Когда я впервые встретил этого человека, я подумал, что даже не знай я заранее о нраве его и о приключениях, я все равно распознал бы по облику и по манерам, что он надолго был отлучен от людского общества: во взоре его изображались важность глубокая, но бодрая, и какое-то пренебрежение к окружающим его обыденным предметам, как если бы он был погружен в задумчивость. Когда корабль, на котором он вернулся в Англию, подошел к его острову, он встретил с величайшим равнодушием возможность уехать на этом корабле, но с большой радостью оказал помощь морякам и пополнил их запасы. Он часто оплакивал свое возвращение в свет, который, как он говорил, со всеми своими наслаждениями не заменит ему утраченного спокойствия его уединения. Я много раз беседовал с ним, но, повстречав его на улице по прошествии нескольких месяцев, не мог его узнать, хотя он сам ко мне обратился; общение с жителями нашего города стерло следы уединенной жизни с его облика и совсем переменило выражение его лица.

Рассказ этого бесхитростного человека служит назидательным примером того, что счастливее всех тот, кто ограничивает свои желания одними естественными потребностями; у того же, кто поощряет свои прихоти, нужды возрастают наравне с богатством; или, как он сам говорил, «у меня есть теперь 800 фунтов, но никогда не буду я столь счастлив, сколь был тогда, когда не имел за душою ни фартинга».


----------------------------
[8] «История Александра Селькирка» была опубликована в № 26 журнала Englishman в 1713 г. В основу очерка легли действительно имевшие место факты из жизни реального человека. «История...» стала источником для сюжета знаменитого романа Даниеля Дефо «Робинзон Крузо». Выше приводятся отрывки из этого очерка.
Печатается по: Зарубежная литература XVIII века. Хрестоматия: В 2-х томах / Под ред. Б.И. Пуришева. Т. 1. Пер. Л. Никитиной. М., 1988.



Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: