Различение целей и средств, добра и зла

Ни один из моих испытуемых не был хронически неуверен в своей реальной жизни в различении между добром и злом. Могли ли они выразить это словами или нет, они крайне редко показывали в своей повседневной жизни те хаос, непоследовательность, конфликты, которые столь обычны для этических поступков среднего человека. Другими словами, эти люди обладают сильными и определенными моральными стандартами. Излишне добавлять, что их представления о правильном и неправильном, добре и зле часто не совпадают с обычными.

Это можно описать и как внутреннюю религиозность испытуемых, если понимать религиозность исключительно в социально-поведенческом плане. Некоторые из них говорят, что верят в бога, имея в виду под этим скорее метафизическую сущность, чем персонифицированную фигуру. Но, если мы будем использовать понятие религии более традиционно, подчеркивая элемент сверхъестественного и официальную ортодоксию, то кажется, что очень немногие из них религиозны в этом более обычном смысле. Как правило, поведение самоактуализирующихся людей предполагает ясное различение ими средств и целей. Они фиксированы на целях, а не на средствах, и отчетливо подчиняют средства целям. Однако это чересчур простое описание. Наши испытуемые часто усложняют эту ситуацию, рассматривая такую деятельность, которую другие люди склонны считать лишь средствами. Наши испытуемые несколько более склонны как цель в себе считать Деятельность как таковую. Они умеют самую тривиальную и рутинную деятельность превратить в увлекательную игру, развлечение, танец. Подобно этому Вергеймер указывает, что большинство детей обладает столь развитыми творческими способностями, что могут трансформировать бытовые, рутинные и механические переживания. Например, в одном из его экспериментов переноска книг с одной полки на другую превращалась детьми в восхитительную и высоко структурированную игру со своими правилами и ритмом.