Дифференциальные признаки способов передачи чужой речи

Предлагаемый набор признаков не является исчерпывающим. Для способов передачи чужой речи релевантны возможность/невозможность использования повелительного наклонения и обращений: в прямой речи обращения и глаголы в повелительном наклонении употребляются, в косвенной речи – не употребляются; в несобственно-прямой речи обращения не употребляются, как в косвенной речи, а повелительное наклонение употребляется лишь в форме косвенного повеления (пусть он сделает); для конструкций с чужой речью характерны своеобразные соотношения видо-временных форм. Можно детализировать характеристику конструкций каждого из способов передачи чужой речи, рассмотреть вопрос о месте расположения слов автора в этих конструкциях, что связано с их пунктуационным оформлением. Интерес представляет также характер слов, требующих изъяснения (в составе вводящих слов автора), синтаксическая структура каждой из частей конструкции.

У тех разновидностей способов передачи чужой речи, которые расположены на шкале переходности между прямой речью и косвенной, наборы признаков будут несколько видоизменяться.

Системный подход к объектам исследования приводит к необходимости использовать понятие «парадигма» не только в морфологии, но и в синтаксисе. Парадигма рассматривается как «ряд противопоставленных языковых единиц, каждый член которого определяется отношениями к другим членам ряда»[8]. Обращение к понятию «парадигма» в синтаксисе обусловлено стремлением представить синтаксические конструкции не изолированно, а рядами, которые образуются в связи с меной синтаксических значений, коммуникативных заданий и т.д.[9].

Итак, прямая речь, косвенная речь и несобственно-прямая речь образуют синтаксическую парадигму: «Кстати, – сказала она Юлии Дмитриевне, – я тоже немножко приду в себя и переоденусь, меня уже тошнит от крови, а белье от пота все мокрое». – Кстати, сказала она Юлии Дмитриевне, она тоже немножко придет в себя и переоденется, ее уже тошнит от крови, а белье от пота все мокрое. – Она сказала Юлии Дмитриевне, что она тоже немножко придет в себя и переоденется, что ее уже тошнит от крови, а белье от пота все мокрое.

Несобственно-прямая речь наряду с некоторыми другими приемами передачи чужой речи используется в таком типе повествования (в свободном косвенном дискурсе), который основан «на сложном согласовании голосов разных персонажей друг с другом и с голосом повествователя»[10]:

Лиза была в восхищении от успеха своей выдумки. Она обняла отца, обещалась ему подумать о его совете и побежала умилостивлять раздраженную мисс Жаксон, которая насилу согласилась отпереть ей свою дверь и выслушать ее оправдания. Лизе было совестно показаться перед незнакомцами такой чернавкою; она не смела просить... она была уверена, что добрая, милая мисс Жаксон простит ей... и проч. и проч. (А. Пушкин); Она вспоминала, как мучительно было венчание, когда казалось ей, что и священник, и гости, и все в церкви глядели на нее печально: зачем, зачем она, такая милая, хорошая, выходит за этого пожилого, неинтересного господина? (А. Чехов).

В примере из «Барышни-крестьянки» повествователь (автор) передает слова самой Лизы (персонажа), а в примере из «Анны на шее» повествователь (автор) преломляет чьи-то мнения через призму сознания Ани (персонажа произведения).

Особенно широко несобственно-прямая речь используется для передачи размышлений, причем это могут быть и отдельные мысли, и целые внутренние монологи:

И вдруг он вспомнил. Как же он ничего не сделал, чтобы найти Игоря? Очевидно, что-то можно было сделать. Позвонить по телефону. Написать заявление. Где-то похлопотать, кого-то попросить... Глупости, бред – куда звонить, где хлопотать, кого просить?.. Нет, нет. Что-то можно было сделать, безусловно. Просто он не умеет. Сонечка сумела бы. Он недогадливый, всегда был недогадлив в таких вещах. Сонечка догадалась бы, потому что она любила Игоря. Настоящая любовь обо всем догадывается и все умеет. Он мало любит Игоря, он всегда любил его слишком мало, он никчемный, незаботливый, неумелый отец. Он любил больше Лялю. А чем она лучше? Завитушки на уме, оперетка и флирт. Только что ластиться мастерица... (В. Панова).

Очень часто при передаче чужой речи или мыслей точки зрения автора и героя принципиально расходятся:

При известии об этом [о том, что его жена, Зиночка, ждет ребенка] Супругов испытал настоящий леденящий ужас.

Ребенок?! Тесть и теща немедленно спихнут его вместе с Зиночкой к Супругову, на его шесть с половиной метров. Это же черствые эгоисты. Его, Супругова, будущее их не интересует. С утра до ночи детский писк, горшки, пеленки... Он сойдет с ума.