Социология труда — Социометрический тест

riete urbaine, P., 1963; Christensen H. Т. [ed.J, Hand­
book of marriage and family, Chi., 1964; Man and civilization:
The family's search for survival. A symposium, ed. S. M. Farber
[a. o.], N. Y., 1965; Aspects of the analysis of family structure,
ed. A. J. Coale [a.o.], Princeton, 1965; Kinship and family
organization, ed. B. Farber, N.Y., 1966. См. также лит. при
ст. Семья. М. Кириллова. Москва.

СОЦИОЛОГИЯ ТРУДА — отрасль социологии, изучающая социальные аспекты трудовой деятель­ности и закономерности функционирования трудовых коллективов.

До 20 в. концепции «сущности труда» и др. разви­вались в русле социально-филос. теорий. С. т. воз­никла в 20-х гг. 20 в., отвечая на новые потребности индустриального произ-ва. Усложнение процессов управления предприятиями потребовало отработки эффективных методов руководства не только в сфере собственно технич. процессов, но также и в области поведения людей. В условиях постоянно совершенст­вующейся техники произ-ва возникает необходимость поисков новых средств повышения производитель­ности труда. Усложняющаяся социальная структура предприятия поставила задачу выработки модели «равновесия» между различными социальными груп­пами в нем и планов удовлетворения их повседневных интересов. Возникнув сначала в США (Э. Мэйо, Ф. Рётлисбергер, У. Мур, У. Уайт, Ф. Херцберг, У. Форм, Г. Миллер и др.), С. т. получила широкое распространение во Франции (Ж. Фридман, М. Кро-зье, А„ Турен и др.), а также в Англии, Италии и др. странах.

Спецификой С. т. в капиталистич. странах является сведение социальных проблем к психологическим или социально-психологическим и в связи с этим упор на анализ межличностных (interpersonal) зависимо­стей людей.

Марксистская С. т. ставит своей задачей совме­стить анализ объективных закономерностей (напр., по разделению труда) с анализом различных форм психологического, морального взаимодействия лю­дей. Гл. области, к-рыми занимается марксистская С. т., следующие. Изучение труда с его технич. и технологич. сторон, его производительности, ква­лификации, интенсивности, проф. уровня, выбора профессии, приспособление человека к трудовому коллективу, норм его трудовой морали, форм и путей проф. роста и развития человека и т. д.; исследование связей и отношений труда с др. областями жизни общества: политикой, культурой и т. д.

С. т. с помощью конкретных исследований изучает такие частные проблемы: деятельность руководящего персонала и требования, к-рым он должен удовле­творять в условиях пром. предприятия; возможности и границы воспитат. влияния на рабочего; проблемы привлечения трудящихся к управлению (уровень их образования, способность руководить, практич. опыт); роль информации сверху вниз и снизу вверх в деле науч. управления; моральные и психологич. источники повышения производительности труда; масштабы влияния коллектива на производительность отд. рабочего; зависимость между производитель­ностью труда и мировоззрением, жизненными целями и идеалами рабочих; наиболее рациональные формы организации труда; общие условия заинтересован­ности работника в своем труде (соотношение мате­риального и морального стимулирования); условия формирования проф. склонностей людей и способы обучения профессии; пути стирания различий между физическим и умств. трудом; влияние различных по содержанию видов труда на психологический, мо­ральный и физич. облик рабочего; связи между ха­рактером труда и поведением в быту; формы прове­дения работниками свободного времени; социальные характеристики (происхождение, образование и т. д.)

различных проф. групп рабочих и служащих и взаи­моотношения между ними на предприятии; возмож­ности продвижения людей разных профессий и слу­жебного положения.

Исследования в области С. т. отличаются от иссле­дований в области психологии труда, к-рая анализи­рует психич. свойства личности и их формирование в процессе труда, а также влияние психич. характе­ристик человека на протекание трудового процесса.

В развитых капиталистич. странах, прежде всего в США, выводы С. т. используются в практике руко­водства пром. предприятиями. Так, в США существует широкая сеть социологич. служб на предприятиях. Напр., уже в нач. 30-х гг. ¹/₃ всех крупных фирм США имела социологич. службу в форме т. и. отделов индустриальных отношений. В 1950—2800, а в 1957 — 4000 крупных амер. предприятий самостоятельно проводили исследования в области С. т. Кроме того, социологич. исследования по проблемам труда, оп­лачиваемые предприятиями пли финансируемые гос-вом, проводят различные науч. центры, ин-ты. Применение выводов С. т. в капиталистических стра­нах преследует цель эксплуатации физических и духов­ных потенций работников, затушевывания коренных противоречий капиталистических трудовых отношений.

В условиях социализма социологич. исследования проблем труда призваны давать рекомендации для совершенствования и преобразования существующих отношений. В наст, время в СССР и др. социалистич. странах (прежде всего в ПНР, ЧССР) существуют многочисленные социологич. центры, специализи­рующиеся на разработке проблем С. т.

Лит.: Рабочий класс и технич. прогресс, М., 1965; Социо­логия в СССР, т. 1—2, М., 1966; Человек и его работа, [под ред. А. Г. Здравомыслова, В. П. Рожина, В. А. Ядова], М., 1967; Roethlisberger F. J., D i с k s о n W. J., Management and the worker. An account of research program conducted by the Western electric company. Howthorne works in Chicago, Camb., 1939; Job attitudes: review of research and opinion, ed. F. Herzberg [a.o.], Pittsburgh, [1957]; M a t e J-k о A., Socjologia przemysfu w Stanach Zjednczonych Ame-ryki, Warsz., 1962; Sarapata A., Doktur K., Ele-menty socjologii przemysfu, 2 wyd., Warsz., 1963.

_ H. Новиков. Москва.

СОЦИОМЕТРИЧЕСКИЙ ТЕСТ — метод исследо­вания в социометрии, предложенный Я. Морено для изучения межличностных отношений в малых группах. С. т. фиксирует факт предпочтения или установку, выраженную индивидом в отношении взаимодействия с др. индивидами в определ. ситуа­циях. Осн. термины: выбор — выраженное желание определ. индивида взаимодействовать с др. определ. индивидом; отвержение — выраженное желание из­бежать данного взаимодействия; критерий — специ-фич. ситуация взаимодействия, предусмотренная дан­ным опросом; тестируемая популяция — группа оп­рашиваемых лиц. Гл. требования к проведению С. т.: четко указать критерий, допустимое число выборов, пределы популяции и обеспечить сохранение тайны ответа. Успех зависит от желания группы сотруд­ничать с экспериментатором. Ответственность участ­ников возрастает, если известно, что в результате С. т. будет реально изменена ситуация. Вариации С. т. предусматривают определение предпочтений по наблюдаемым поступкам индивидов, или же с по­мощью косвенных вопросов. Для обработки резуль­татов С. т. используются графические, индексные, матричные и статистич. методы анализа.

Для выражения результатов С. т. применяется со-циограмма (графич. выражение) и «социометрическая матрица». С. т. применяются для изучения школьных классов, студенч. групп, производств, коллективов и др.

Лит.: К о л о м и н с к и й Я. Л., Розов А. И., Изу­чение взаимоотношений школьников социометрическими мето­дами, «Вопр. психологии», 1962, № 6; А н д р е е в а Г. М., Совр. бурж. эмпирич.социология,М.,1965; Ольшанский

СОЦИОМЕТРИЯ—СОЮЗ РАБОЧЕГО КЛАССА И КРЕСТЬЯНСТВА 105

В. Б., Личность и социальные ценности, в сб.: Социология
в СССР, т. 1, М., 1965; Личность и труп, М., 1965, ч. 1, гл. 4;
Кузьмин Е. С, Основы социальной психологии, [Л.1,
1967; Proctor С. Н., Loom is C.P., Analysis of
sociometric data, в кн.: Research methods in social relation,
ed. M. Jahoda, M. Deutsch, S. W. Cook, N.Y., 1951; More­
no J. L., Who shall survive, 2 ed., Wash., 1953; L i n d-
zey G., Borgatta G. F., Sociometric measurement,
в кн.: Handbook of social psychology, v. 1, Camb., 1954; May-
rocker F., Soziometrie und soziometrischer Test, W., 1959;
Chelstowski В., Poj^cia, wskazniki i korelaty integ-
racji grupy w literaturze socjometryczne],«Studia socjologiczne»,
1966, № 1. В. Ольшанский. Москва.

СОЦИОМЕТРИЯ — область социальной психо­логии, уделяющая преимуществ, внимание количеств, измерению межличностных отношений.

Термин «С.» появился в 19 в. в связи с попытками применить математич. методы к изучению социальных явлений. В 20 в. возникает микросоциология, сто­ронники к-рой (Г. Гурвич и др.) пытаются объяснить социальные явления, исследуя межличностные от­ношения индивидов. Я. Морено (1934) придал новое значение термину «С», сведя проблемы С. к психологии взаимоотношений индивидов и включив в нее как экс­периментальные методы, так и спекулятивные рас­суждения.

Морено подчеркивает пять ключевых положений в системе С: 1. Распределение симпатий и антипатий между людьми связано с существованием «теле» — простейших единиц чувства, направленных от инди­вида к индивиду. Они и подлежат измерению в С. 2. Ни один человек не может выжить без эмоциональ­ных связей с др. людьми, и поэтому не отд. индивид, а непосредств. сосуществование индивидов является наименьшим элементом общества — «социальным ато­мом». На спонтанном уровне социального атома на­ходятся лица, с к-рыми данный индивид хотел бы вступить в контакт; на реальном уровне — те, кто является действительным эмоцион. партнером. Каж­дая личность — ядро своего атома, фокус, где соби­раются воедино многочисл. роли, связанные с сущест­вованием др. участников. Спонтанные группы и роли влияют на поведение индивидов и групп и могут быть источником острых конфликтов. Вскрывающие эти структуры «тест ролей», «психодрама» и «социодрама» выполняют как диагностич., так и терапевтич. функ­ции. 3. Закон социальной гравитации устанавливает, что сплоченность группы прямо пропорциональна влечению участников друг к другу и обратно про­порциональна пространств, дистанции между ними. Отсюда — метод повышения эффективности групповой деятельности за счет приближения офиц. структуры группы к неформальной структуре взаимных симпа­тий. 4. Социогенетический закон подчеркивает, что высшие формы коллективной организации разви­ваются из простейших. Отсюда ориентация не на преобразования макроструктуры, а стремление по­лучить эффект путем микросоциологич. воздействий на малые группы. 5. Социодинамический закон от­мечает, что внутри любой группы человеч. привязан­ности распределяются неравномерно: большая часть эмоциональных влечений приходится на немн. ин­дивидов («звезды»),тогда как большинство участников оказываются эмоционально обездоленными («социо­метрический пролетариат»). Увеличение размера груп­пы еще более усиливает эту непропорциональность, ее сможет уничтожить лишь «социометрическая ре­волюция».

Дальнейшее развитие, однако, получила не спеку­лятивная, а эмпирич. сторона С. (X. Дженнингс, М. Нортуэй, Л. Зелени и др.). С 1937 издается журн. «Sociometry», с 1956 — «International Journal of Sociometry». Методы С. позволяют описать положение индивида в группе так, как оно представляется субъ­екту, сопоставить это с реакциями др. членов группы, математически сравнить взаимоотношения людей в

разных коллективах и т. д. Важнейший принцип С.— правило адекватной мотивации: процедура любого теста должна совпадать с жизненными интересами испытуемых. В этом случае исследуемый коллектив становится коллективом исследователей общей ситуа­ции. Эксперименты в пром-сти показали возможность повышения производительности труда, сокращения текучести кадров и производств, травматизма с по­мощью процедур С. Важное значение получает С. в медицине, обучении и воспитании.

Возникнув в русле «новейших» социальных утопий, С. постепенно превращается в инструмент исследо­вания и воздействия на взаимоотношения людей в коллективах. Отсюда — неоднозначное отношение к С. исследователей-марксистов. Утверждения, будто на основании С. можно устранить пороки капита­лизма, являются реакц. утопией. Несостоятельны и претензии С. на роль общей социология, теории. Эксперименты Я. Л. Коломинского, Е. С. Кузьмина и др. в СССР, а также ряд работ в ПНР, ЧССР, ГДР и др. социалнстич. странах доказали ненауч. характер мн. гипотез Морено. Вместе с тем, однако, они про­демонстрировали возможность применения социо­метрического теста и нек-рых др. процедур при условии, что формально-математич. анализ выборов и отвержений сочетается с содержат, анализом дея­тельности коллектива, что принимается во внимание вся совокупность экономия., социальных, политич. и идеология, факторов, возникающих в конкретных история, условиях.

Лит.: Морозов В. М., Микросоциология и психиат­рия, «Журнал невропатологии и психиатрии им. С. С. Кор­сакова», 1964, вып. 1; К о л о м и н с к и й Я. Л., Некоторые экспериментальные данные для критики С, в кн.: Проблемы обществ, психологии, М., 1965; Кербиков G. В., Микро­социология, конкретно-социологич. исследования и психиат­рия, «Вестн. АМН СССР», 1965, Mi 1; Л и й м е т с X., К а-р е д а П., У н г е р с о н Л., Социометрия. положение (статут) новичков в ученических группах, в кн.: Зональная конференция психологов Прибалтики. V. Материалы, Тарту — Кяэрику, 196S; О р н ТО., Оценка взаимоотношений под­ростками, там же; Jennings H. H., Leadership and iso­lation, 2 ed., N.Y., 1950; Bjerstedt A., Interpretations of sociometric choice status, Cph., 1956; его же, Sociometriska metoder, Stockh., 1963; Chaix-Ruy J., Psychologie sociale et sociometrie, P., 1960; Evans К. М., Sociometry and education, L.—N.Y., 1962; Petrovic M., Premena sociometrije u skoli, «Nasa skola», 1966, № 9—10; В б h m e E., Die Verwend-ung soziometrischen Gedankengutes in der marxis-tischen soziologischen Forschung, «Dtsch. Z. Philos.», 1966, jNfil;Northway M. L., A primer of sociometry, Toronto, 1967; Neierchleb J., Poznumky k metodologickym prob-lemum sociometrie, «Sociologicky casopis», 1967, X» 4. См. также лит. при ст. Гурвич, Морено, Социометрический тест.

В. Ольшанский. Москва.

СОЮЗ РАБОЧЕГО КЛАССА И КРЕСТЬЯНСТ­ВА — форма классового сотрудничества при руко­водящей роли рабочего класса в буржуазно-демо-кратич. и социалистич. революциях, на различных этапах борьбы против всевластия монополий за де­мократию, в антиимпериалистич. и национально-освободит. движении, в социалистич. преобразовании общества и строительстве коммунизма. В социали­стич. странах С. р. к. и к. составляет основу госу­дарственного и обществ, строя.

Маркс и Энгельс, опираясь на опыт революц. дви­жения пролетариата, доказали, что пролетариату (см. Рабочий класс) даже в промышленно развитых европ. странах не удастся свергнуть власть буржуа­зии без привлечения на свою сторону крестьянства. Рабочий класс и крестьянство равно эксплуатируются капиталом, отличается лишь форма их эксплуа­тации. Однако только рабочий класс, как наиболее революционный и организованный, может возглавить борьбу крестьян и всех трудящихся против эксплуа­тации и довести ее до победы.

Ленин развил учение Маркса и Энгельса примени­тельно к странам и районам мира, находящимся на разных ступенях капиталистич. развития, разработал

106 СОЮЗ РАБОЧЕГО КЛАССА И КРЕСТЬЯНСТВА

стратегию и тактику С. р. к. и к. в буржуазно-демократических и пролет, революциях. В период борьбы за победу бурж.-демократич. революции(1903— февр. 1917) большевики выдвинули лозунг — «вместе со всем крестьянством против царя и помещиков». Ленин исходил из того, что в ликвидации помещичьего землевладения, в уничтожении пережитков крепост­ничества было заинтересовано все крестьянство. Поэтому при правильной политике партии крестьян­ство может быть превращено из резерва буржуазии, каким оно было в бурж. революциях Запада, в союз­ника пролетариата. Ленину и Коммунистич. партии приходилось проводить политику С. р. к. и к. в борь­бе с оппортунистич. вождями 2-го Интернационала, меньшевиками и троцкистами, считавшими кресть­янство лишь консервативной и реакц. силой, отри­цавшими его революц. возможности.

При подготовке к социалистич. революции Ленин учитывал, что из-за классового расслоения кресть­янства (см. Соч., т. 6, с. 97) отношение его различных слоев к социалистич. революции будет разным. В Октябрьской социалистич. революции Коммуни­стич. партия ориентировалась в основном на союз рабочего класса с беднейшим крестьянством. Среднее крестьянство не сразу поддержало политику партии и после победы Окт. революции. Оно было недо­вольно политикой воен. коммунизма, в частности продразверсткой, изымавшей у крестьянства всю продукцию сверх крайне необходимого минимума. Эти меры были продиктованы суровой необходимостью воен. лет, разрухой и голодом. Переход от политики воен. коммунизма к новой экономич. политике, замена продразверстки продналогом были важными вехами на пути укрепления пролет, власти и постепенного вовлечения среднего крестьянства в социалистич. строительство. VIII съезд РКП(б) (1919) провозгла­сил политику прочного союза рабочего класса с се­редняком при опоре на бедняка в борьбе против кулака. Ленин рассматривал нэп как политику, рассчитанную на длит, срок, ибо это была наиболее доступная для крестьянина форма смычки между городом и деревней. Вместе с тем Ленин наметил ллан постепенного кооперирования крестьян (см. Кооперативный план В. И. Ленина). Впоследствии, из-за искажений парт, принципов в подходе к кресть­янству, было допущено немало ошибок и перегибов, что создавало излишние трудности в колхозном •строительстве. Однако, несмотря на все тр5^гдности и ошибки, победа колхозного строя имела огромное значение. В результате кооперирования крестьянство стало социалистич. классом. Но различия между крестьянством и рабочим классом остались, поскольку сохранились различия между кооперативной и гос. формами социалистич. собственности, условиями их труда, быта, уровнем культуры. Коммунистич. пар­тия в последние годы разработала ряд мер, к-рые должны способствовать подъему с. х-ва, индустриа­лизации этой отрасли, повышению материального и культурного уровня колхозников, полной ликви­дации противоположности между городом и деревней. В странах нар. демократии С. р. к. и к. складывался в згсловиях борьбы с фашизмом и реакцией внутри страны. Укреплению этого союза послужила ликви­дация капиталистич. отношений в с. х-ве в результате аграрных реформ и развития социалистич. форм коо­перации в деревне, проводимых с учетом своеобразия история, условий и накопленного опыта социалистич. преобразования деревни. В КНР отказ в конце 50— нач. 60-х гг. от ленинских принципов — насильст­венное кооперирование крестьян, попытка перехода к высшим формам кооперации, когда для этого нет еще необходимых условий, нарушение принципов распределения по труду, внедрение военизированных

форм организации труда — нанес серьезный ущерб развитию страны и С. р. к. и к.

Разнообразие социального строя, различие уровней развития и соответственно социальных программ в странах Азии, Африки, Лат. Америки предопреде­ляют и специфич. состояние С. р. к. и к. В ряде стран еще не сложился кадровый пролетариат, а кре­стьянство не развито в силу сохранившихся общин­ных, родоплеменных отношений, религиозных, ка­стовых и др. пережитков. Во многих слаборазвитых странах крестьянство составляет огромное большин­ство населения. В странах, развивающихся по капи­талистич. пути, земля в основном сосредоточена в руках помещиков, латифундистов, плантаторов, а осн. масса крестьян малоземельна или безземельна. С. р. к. и к. в таких странах только начинает скла­дываться и его укрепление является гл. условием коренных демократич. преобразований.

В развивающихся по некапиталистич. пути странах руководство страной осуществляют прогрессивные партии, представляющие различные социальные слои трудящихся. Аграрные преобразования, проводимые в развивающихся странах, направлены на экспро­приацию помещичьих земель и перераспределение ее в пользу крестьянства. Рабочий класс в этих странах еще недостаточно развит, чтобы стать ведущей силой в общественной и политич. жизни.

С. х-во промышленно развитых капиталистич. стран в результате научно-технич. революции перешло к пром. стадии произ-ва. Технич. переворот способст­вовал концентрации произ-ва и капитала, усилению конкуренции и форсированному вытеснению мелкого произ-ва. Для гос.-монополистич. капитализма ха­рактерны контроль и господство монополий над с. х-вом и проникновение монополистич. капитала непосредственно в сферу с.-х. произ-ва. Осн. жерт­вами гос.-монополистич. политики в сел. х-ве являются мелкие и средние земледельцы. Фактически бурж. пр-ва за счет налогоплательщиков оказывают под­держку только капиталистич. фермерам и верхушке мелкобурж. хоз-в. Гос.-монополистич. капитализм рассматривает мелких товаропроизводителей как по­меху для дальнейшего капиталистич. развития с. х-ва. Против такой политики выступают в первую очередь мелкие товаропроизводители. Но определ. общность интересов в защите от наступления монополий су­ществует у всех с.-х. товаропроизводителей (мелких, средних и даже крупных), несмотря на имеющиеся между ними противоречия: напр., общая заинтересо­ванность в ослаблении налогового бремени, снижении монопольно высоких цен на пром. товары и поддер­жание достаточного уровня с.-х. цен, в росте сбыта с.-х. продуктов и т. д. Важной формой коллективной защиты крестьян и фермеров против монополий яв­ляется кооперация. Кроме экономич. выгод, объеди­нение крестьян и фермеров в кооперативы и нац. союзы облегчает установление связей с профсоюзами и др. орг-цнями рабочего класса. В наст, время прочный союз между рабочим классом и крестьянст­вом в развитых капиталистич. странах только скла­дывается, хотя во Франции и Италии немалая часть сел. тружеников поддерживает пролетариат и его авангард.

Изменения, связанные с технич. переворотом, также создали более благоприятные условия для расши­рения влияния пролетариата на непролет, слои де­ревни. Отказ большинства средних хозяев от наемного труда устраняет одну из причин враждебного отно­шения многих средних сел. хозяев к рабочему дви­жению, в частности к требованиям повышения за­работной платы с.-х. рабочим. Коммунистич. партии в развитых капиталистич. странах исходят из того, что на совр. этапе борьбы против монополий иереа-

СПАВЕНТА—СПАСЕНИЕ 107

листично выдвигать в качестве условия взаимной поддержки переход орг-ций, объединяющих разные социальные слои деревни, целиком на платформу пролет, партий. Совместные выступления и союз должны предусматривать известный компромисс. Речь идет о таких соглашениях, к-рые в совр. условиях сделали бы возможным координацию действий всех партий и орг-ций, представляющих как пролетар­ские, так и непролет, слои трудящихся в борьбе за глубокие демократич. преобразования.

Лит.: Маркс К., Восемнадцатое брюмера Луи Бона­
парта, Маркс К. и Э и г е л ь с Ф., Соч., 2 ивд., т. 8;
Энгельс Ф., Крестьянский вопрос во Франции и Герма­
нии, там же, т. 22; Л он и н В. И., О союзе рабочего класса
и крестьянства. [Сб.].М., 1954; КПСС в резолюциях и решениях
съездов, конференций и пленумов ЦК, 7 изд., ч. 1 — 3, М.,
1954; С е р е н и Э., Старое и новое в итальянской деревне,
пер. с итал., М., 1959; Материалы XXIII съезда КПСС. М.,
1966; Программные документы борьбы за мир, демократию
и социализм, М., 1961; Роше В.. Труженики полей, пер.
с франц., М., 1964; Flavien J., La paysannerie et les
progres du rassemblement des forces democratiqvjes, «Cahiers
du communisme», 1967, an 43, Jsl> 6, p. 51—61; К u s h n e г S.,
The delano farm strike, «Political Affairs», 1967, v. 4fi. № 6,
p. 23—30. С. Наделъ. Москва.

СПАВЁИТА (Spavcnta) Бертрандо (26 июня 1817 — 22 сент. 1883) — итал. философ-гегельянец, проф. философии в Неаполе. Вместе с Де Санктпсом и С. Спавентой представлял левое крыло т. н. неа­политанского гегельянства. С. стремился преодолеть каноны догматич. гегельянства. В воззрениях позд­него периода заметны антропологическо-натурали-стич. и даже материалистич. тенденции. Однако, отрицая генетич. первичность духа по отношению к природе, подчеркивая единство этих двух тождест­венных и вместе с тем различных элементов мира, С. в основном истолковывал это единство в духе идеалистич. имманентизма, развиваемого впоследст­вии итал. неогегельянством. Характерна гуманистич. и антиклерикальная направленность воззрений С, связанная с движением Рисорджименто. Противоре­чивость взглядов С. обусловила тот факт, что его идеи послужили отправной точкой развития глубоко консервативного неогегельянского идеализма, с од­ной стороны, и прогрессивной итал. мысли начиная с ученика С.— Лабриолы, с другой.

Соч.: Concetto dell'infinita in Bruno, [Napoli], 1853; Studi su T. Campanella, [Napoli], 1854—55; Le prime categorie della logica di Hegel, «Atti della R. Accademia delle scienze morali e politiche di Napoli», 1884, v. 1; Saggi di critica fiio-snfica, politica e rciigiosa, v. 1, Napoli, 1867; Principi di filo-sofia italiana, Napoli, 1867 (2 ed. под назв.— Logica e meta-fisica, Bari, 1911); Idealismo e realismo, [Napoli], 1874; Kant e l'empirismo, [Napoli], 1880; Da Socrate a Hegel: nuovi saggi di critica filosofica, a cura di G. Gentile. Bari, 1905; La filoso-fia italiana nelle sue relazioni con la filosofia europea, Bari, 1908.

Лит.: Vigorita E., B. Spavcnta, Napoli, 1938; Arte G., L'Hegelismo napoletano e B. Spaventa, «Societa», 1952, anno 8, № 1; Plebe A., Spaventa e Vera, Torino, 1954; Berti G., B. Spaventa, A. Labriola e rhegelismo napoletano, U.I.], 1954; Vacca G., Politica e filosofia in

B. Spaventa, Bari, 1967. С. Эфиров. Москва.
СПАНДАРЯН, Сурен Спандарович [3 (15) дек.

1882—11(24) сент. 1916] — проф. революционер, про­пагандист идей марксизма-ленинизма в Армении. Член РСДРП с 1902; с 1905 — член Кавказского союз­ного к-та РСДРП. Участник Декабрьского вооруж. восстания в Москве. В 1912 на VI (Пражской) конфе­ренции РСДРП был избран членом ЦК партии п членом Рус. бюро ЦК. Последние годы жизни провел в ссылке; ум. в Красноярске. В лит.-критич. статьях

C. утверждал обществ, значение лит-ры и иск-ва,
принципы партийности и народности иск-ва. Ана­
лизируя пороки капиталистич. общества, С. показал,
что они необъяснимы с антропологии, т. зр. С. считал,
что единств, средством избавления от них является
революция (см. Статьи, письма и документы, М.,
1958, с. 23, 35—36), и подвергал критике реформист­
ские и парламентаристские иллюзии. Отстаивая марк­
систскую теорию, С. разоблачал политику и идеоло-

гию бурж. и мелкобурж. партий. С. вел активную борьбу против национализма арм. буржуазии в защиту пролет, интернационализма.

Лит.: Абрамян Л., С. С.— поборник и пропагандист
пролет, интернационализма, Ереван, 1955. Л. А.

СПАСЕНИЕ (греч. acoTnpia, лат. salus) — в религ. мировоззрении предельно желат. состояние чело­века, характеризующееся избавлением от зла — как морального (шорабощенности греху»), так и физи­ческого (смерти н страдания), полным преодолением отчуждения и несвободы. С. выступает как конечная цель религ. усилий человека и высшее дарение со стороны бога.

Противопоставленность грехопадения (понимаемого либо как вина перед личным богом, либо как нера­зумное вхождение личной или мировой души в круго­ворот материального бытия) и С, в к-ром. это грехо­падение снимается, определяет внутр. строй теизма (иудаизма и особенно христианства, в гораздо мень­шей степени ислама), а также вост. вероучений типа зороастризма, манихейства, буддизма и т. п. Все эти религии (к к-рым принадлежит и гностицизм) иногда называют «религиями С.» (нем. Erlosungsreligionen) в отлпчпе от язычества, где идея С. присутствует лишь в зачаточном виде. Начиная с первобытных времен человек постоянно обращается к своим духам, демо­нам, богам и героям с просьбой о помощи в к.-л. кон­кретной ситуации — об избавлении от нужды или болезни, об удаче на охоте или на войне и т. п. Это свойство иногда быть «спасителем» не является обя-зат. н необходимым для языч. бога, но оно практи­чески важно для молящегося, для культовой прак­тики именования бога: из всей суммы амбивалентных возможностей божества необходимо выделить, назвать по имени, магически заклясть и тем побудить к дей­ствию как раз те, к-рые сулят молящемуся перспек­тиву С. Ряд божеств греч. Олимпа—Зевс, Афина, Де-метра, Днонис, Асклепий, Диоскуры и др.— носил имя «Спасителей». Это конкретно-ситуативное С. могло получать в развитом греко-рим. язычестве высокий нравств. смысл (С. отечества, «С. римского народа» и т. п.). Но языч. С. всегда остается частным, не окон­чательным: вечный равномерный ритм добра и зла в языч. космосе делает всякое безусловное С. сомни­тельным.

Нечто иное наблюдается в религ. мире древнего Ближнего Востока, в частности Египта (ноты безу­словного доверия к благу, исходящему от божества, в древнеегип. гимнах). При этом егип. религия с ее обыч­ным интересом к вопросам загробной жизни связывает испрашиваемое у богов С. с вечностью. Следующий шаг к абсолютизации С. сравнительно с др. ближне-вост. религиями был сделан ветхозаветным иудаизмом. Эмоц. фоном библейского учения о С. является абсо­лютизация бедствий, из к-рых должен «спасти» чело­века или «избранный народ» Яхве. Речь идет уже не о частной катастрофе в неизменяемом ритме бытия — вся жизнь человека среди людей и народа среди на­родов есть непрекращающаяся катастрофа. Адепт библейской веры не просто обращается к богу, но «взывает», «вопиет» к нему «из глубин» (Пс, 129, ст. 1) — пз провалов своего бедственного бытия или из бездны своей потрясенной души; преобладающая интонация кн. Псалмов и пророческих книг есть интонация воп­ля. Уже физич. космос Ветхого завета, в отличие от антич. космоса, пугающе-непостижим в своей ирре­гулярной динамике: земля «колеблется», воды «шу­мят, вздымаются» (Пс. 45, ст. 3—4), горы «как воск тают» (Пс. 96, 5) и «прыгали, как огны» (Пс. 113, 4), исполинские чудища поражают своей несоизмеримо­стью с человеч. мерой; еще больше затерян человек перед лицом человеч. мира, силами социального от­чуждения (Пс. 12,2). Но все это служит лишь фоном

СПАСЕНИЕ-СПЕКУЛЯТИВНОЕ

для оптимистич. ветхозаветного учения о С: в крнтич. момент обращенный к Яхве «из глубин» вопль услы­шан, и предельно бедственное состояние, казалось бы не оставлявшее никакой надежды на С, перекры­вается грандиозностью непостижимого и окончат. С. (Пс. 21, кн. Эсфирь и др.). Характерно, что этот пово­рот часто рисуется как парадоксальный (финал кн. Иова). Содержание идеи С. в Ветхом завете конкретно и вещественно — освобождение от рабства и возвра­щение из плена, здоровье и многодетность, изобилие и удача; но одновременно с этим выступают и нравств. аспекты С: «мир» и «справедливость» (напр., в кн. пророка Исайи начиная с 40-й гл.). С. целостно и объем-лет все бытие человека; в силу этого оно начинает к талмудич. эпохе требовать веры в загробную жизнь и воскресение, в «будущий мир», где оно завершится. Это телесно-духовное и посюсторонне-потустороннее С. является свободным дарением бога, имеющим для него существ, характер. Яхве — это не просто бог, к-рый иногда может сообщить кому-либо С., но сам по своей сущности есть «С.» для своих людей (ср. Пс. 27. 1 — 2).

Удерживая ветхозаветное понимание С, христиан­ство спиритуализирует его, хотя и здесь С. мыслится как духовно-телесное, поскольку оно включает в себя воскресение и просветление тела. С.— это не просто С. от погибели, от смерти и греха, но и С. для «обновления жизни», «жизни во Христе», для свободы (от закона и от греха); С.— это «оправдание», «свя­тость», «мудрость», это вера, надежда, любовь и много­образные «духовные дары» (ср. послания апост. Павла к римлянам, 6—8; к колоссянам, 3; к эфесянам, 2). С. должно завершиться в эсхатологич. перспективе за­гробного суда и загробной жизни; «жизнь во Христе» требует для своего абс. завершения «вечной жизни». Вопрос о том, как соотносятся в деле С. милость бога и усилие человека, вызвал в христ. теологии много­вековые споры о предопределении, благодати и сво­боде воли.

В корне отличное понимание С. развивается в буд­дизме, манихействе, гностицизме. И здесь С. пони­мается не ситуативно, а абсолютизированно, но при этом из идеи С. элиминируется все телесное и пози­тивное; С. есть освобождение от мира и от жизни в целом, преодоление желаний и привязанностей, «уга­сание» (см. Мокша, Нирвана). Такое С. может быть уделом отрешенного духа, но не тела, воспринимаемого как помеха к С. (см. «Дхаммапада», ст. 202; рус. пер., М., 1960, с. 93). Для этого типа учений о С. характер­но представление, согласно к-рому человек усилием самоуглубления и отрешения сам «спасает» себя, а не получает свое С. из рук божеств, спасителя (буд­дизм хинаяны требует от каждого быть для себя «све­тильником», тогда как буддизм махаяны окружает верующего пантеоном спасающих его бодисатв). Христ. гностицизм играет с амбивалентным образом т. н. спасенного спасителя (ср. К. Beyschlag, Herkunft und Eigenart der Papiasfragmente, «Studia patristica», 1961, Bd 4, S. 268—80); тенденции, клонящиеся к присвоению самому аскету роли спасителя, выступают в христианстве и позднее (напр., ересь т. н. «равных Христу» в палестинском монашестве 5 в.). Кризис христ. традиции в новоевроп. культуре стимулирует рецепции буддийско-гностич. идеи С.— преодоление воли в этике Шопенгауэра, рецепты «самоспасения» в теософии и антропософии и т. п.

Наиболее радикальной противоположностью те-истич. идеи С. в новоевроп. эпоху выступает социаль­ная и технич. утопия, ставящая на место подаренного богом трансцендентного сущего посюстороннее буду­щее, планируемое самими людьми, к-рые планируют при этом также и собств. сущность. Утопич. социа­лизм (напр., в анфантеновском варианте) и тем более

бурж. утопия нередко перенимают внешние черты религ. сальвационизма. В особенности это относится к крайне реакц. утопиям фашизма, в центре к-рых стоит образ «вождя», окруженный псевдомистич. орео­лом носителя эсхатологич. С. (ср. R. Guardini, Der Heilbringer in Mythos, Offenbarung und Politik, Stuttg., 1946). Подобная же имитация религ. веры в «спаси­теля» характерна для идеологии совр. китайского маоизма.

Лит.: Маркс К., Энгельс Ф., О религии. [Сб.], М.,
1955; Г л у б о к о в с к и й Н. Н., Искупление и искупитель
по Евр. II, П., 1917; Lietzmann H., Der Weltheiland,
Bonn, 1909; Otto R., West-ostliche Mystik. Vergleich
und Unterscheidung zur Wesensdeutung, 2 Aufl., Gotha, 1929;
Staert W., Soter, [Bd] 1, Gutersloli, 1933; его же,
Die Erlosererwartung in den ostlichen Regionen, Stuttg., 1938;
Lowith K., Weltgeschichte und Heilsgesehehen, 3 Aufl.,
Z., 1957. С. Авергтцев. Москва.

СПЕВСИПП из Афин (Илвйашяод) (р. ок. 409—339 дон. э.)—др.-греч. философ, племянник и ученик Пла­тона, после смерти Платона был руководителем Ака­демии платоновской. В ряде моментов С. отошел от философии Платона. Признавая Единое, или Благо, в качестве исходного пункта бытия, он видел в нем скорее начало, а не конец или идеал. Отрицая идеи Платона, заменял их числами, к-рые понимал субстан­циально. Переходя от платоновского Единого к чис­лам, С. разграничивал единое в себе и единицу как начало числового ряда. Он интенсивно использовал пифагорейские традиции, напр. учение о десятирице и составляющих ее первых четырех числах. В отли­чие от Платона, не отличал Мировой ум (нус) от Души. Отход от философии Платона особенно заметен в его гносеологии, подчеркивавший роль чувств, восприя­тия, и в этике, где основной категорией для него было счастье. Занимался ботаникой и зоологией, стремясь к систематизации растений и животных. В учении С. уже наметился тот скептицизм, к-рым просла­вилась последующая история платоновской Ака-, демии.

Соч. С. дошли до нас в виде незначительных и немногочисл. фрагментов (см. Lang P., Do Speusippi academici scriptis. Accedunt fragmenta, Bonn, 1911, Diss.).

Лит.: Лосев А. Ф., Очерки антич. символизма и ми­фологии, т. 1, М., 1930, с. 592—608; История философии, т. 1, М., 1940, с. 179, 249—52; Ravaisson-Mollien Г., Speusippi de primis rerum principiis placita qualia fuisse yi-deantur ex Aristotele..., P., 1838; Fischer M. A., De Speu­sippi atheniensis vita, Rastadii, 1845; Frank E., Plato und die sogenannten Pythagoreer, 2 Aufl., Darmstadt, 1962.

А. Лосев. Москва.

СПЕКУЛЯТИВНОЕ (позднелат. speculativus, от лат. speculor — наблюдаю, созерцаю) — тип знания, лежащий в основе метафизики как специфически филос. дисциплины и направленный на осмысление предельных оснований духовно-практпч. освоения мира. Сфера С. знания полагается стоящей над непо-средств. опытом и в качестве объекта размышления имеет наличное теоретич. знание; филос.-теоретич. синтез осуществляется здесь не спец.-науч. методами, а с помощью рефлексии.

Истолкования специфики С. и его отношения к опытно-науч. знанию непосредственно связаны с трак­товкой предмета философии и его развитием. Мысли­тели, стремившиеся обосновать философию как стро­гую науку (Гегель, Гуссерль и др.), видели в теоре­тич. системе форму развертывания С. знания, под­черкивая его несводимость к спец.-науч. знанию. Подход к философии как к критике науки и связан­ное с ним противопоставление С. и науч. знания (Ниц­ше, Бергсон, Хаидеггер и др.) включают в себя отри­цание самой идеи о возможности представления С. знания в виде логически расчлененной и организован­ной системы; приоритет здесь отдается афористич. или эссеистскому изложению С. проблем. Наконец, те направления, к-рые защищают позицию сциентизма, считают С. знание логически неполноценным и даже несостоятельным.

СПЕКУЛЯТИВНОЕ

Если всякое спец.-науч. знание строится при помо­щи определ. совокупности логич. операций и методов, расчлененной и одновременно внутренне взаимосвя­занной (эксперимент, моделирование, обобщение и т. д.), то С. знание не может укоренить себя с помощью такого рода логич. операций, хотя, напр., в феномено­логии Гуссерля была предпринята попытка выявить специфич. операции С. филос. синтеза. Спец.-науч. знание всегда фиксирует в качестве своего предмета определ. аспект действительности — реальный пред­мет или какие-то типы связей между явлениями. Оно направлено на сущее, противопоставляя свой предмет мышлению. С. знание направлено не на при-родно-сущее, противолежащее мышлению, а на чистые принципы полагания и существования норм про­изводства и воспроизводства базисных концептов культуры, ее оснований, лежащих в фундаменте и науки, и языка, и иск-ва, и практически-обыденной жизни людей. Поэтому принципы С. знания имеют ре­гулятивный характер, т. е. относятся к способам по­стижения предметного мира. С. знание не может пре­тендовать на поучение о подлинных свойствах самих вещей и, следовательно, не может подменять науку и ее цели; в противном случае оно вырождается в натур­философию, полагающую, что она в состоянии решить с помощью умозрения те проблемы, к-рые не может решить спец.-науч. познание. Но, определяя общие принципы подхода к бытию, в т. ч. и специфически науч. подхода, С. знание может предлагать науке такие способы решения проблем, к-рые в самой науке обнаруживают свою применимость лишь по прошест­вии достаточно большого времени (так было, напр., с принципами атомистич. подхода, в чисто С. форме предложенными еще Демокритом). Выявляя общие принципы, стиль мышления той или иной эпохи, С. знание обращается не только к рационально-дискур­сивному познанию, высшим выражением к-рого явля­ется наука, но и к принципам нравственности, худо­жеств, деятельности, т. е. фиксирует человека в сово­купности всех форм его жизнедеятельности, как лич­ность.

В антич. философии всякое теоретич. знание толко­валось как С. и выступало как высшая форма знания, как предел, к к-рому должно стремиться познание. В ср. века в качестве такого предела рассматривалось мистич. откровение, а С. умозрение понималось как подчиненная ему, но высшая для человека форма спо­собностей. Напр., Фома Аквинский, различая в душе человека вегетативные, чувств, и умопостигающие способности и, далее, разделяя последние иа С. ум (его объектом является истина сама по себе) и практич. ум (он рассматривает истину в отношении к поступку человека), отдает предпочтение теоретич. деятель­ности ума. Философия нового времени, опиравшаяся на развитие естествознания, в своей критике схоласти­ки и теологии критиковала прежде всего С. знание, оторванное от человеч. опыта и науки. Эту линию особенно ярко выразили Ф. Бэкон, Гоббс п Локк. В остроумной форме она была продолжена франц. материалистами. Вместе с тем Декарт, Мальбрашн, Спиноза и Лейбниц продемонстрировали глубокую зна­чимость С. метафизики. Эта метафизика «...пережила свою победоносную и содержатель­ную реставрацию в немецкой фило­софии и особенно в спекулятивной не­мецкой философии XIX века» (М а р к с К. иЭнгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 139). Кант по­казывает, что стремление к С. знанию имманентно присуще разуму, к-рый «...неудержимо доходит до таких вопросов, на которые не могут дать ответ ника­кое опытное применение разума и заимствованные отсюда принципы»; поэтому «...человеческий разум, с тех пор как он начал... размышлять, никогда не

обходился без метафизики...» (Соч., т. 3, М., 1964, с. 118, 686—87). Вместе с тем в стремлении к С. разум переходит собств. границы, и поэтому задача критики чистого разума состоит в том, чтобы раскрыть иллю­зии разума и «...низвести самомнение спекуляции до скромного, но основательного самопознания» (там же, с. 615). Результатом этой критики у Канта яви­лось различение конститутивной роли категорий рас­судка и регулятивной роли идей разума. Эти послед­ние, позволяя познанию выходить за пределы опыта и тем самым делая возможной метафизику, должны выступать лишь в роли организаторов познания. В системе Гегеля С. характеризуется как высшая фор­ма философско-теоретического знания, способного постичь противоречие. При этом Гегель подчеркивает, что «...предложение в форме суждения не пригодно для выражения спекулятивных истин» (Соч., т. 5, М., 1937, с. 78): логической формой раз­вертывания С. является теория, фиксирующая не только тождество, но и различие субъекта и пре­диката.

В послегегелевской философии вновь начинается на­ступление на С. метафизику. По мнению Фейербаха, «спекулятивная философия есть настоящая, последовательная, разумная теоло­гия» (Избр. филос. произв., т. 1, М., 1955, с. 137); ее существо состоит в обособлении человеч. качеств от самого человека, в переворачивании субъекта и объекта. Маркс и Энгельс, продолжая критику С. фи­лософии, понимают, однако, что нельзя ограничиться простым переворачиванием С. конструкций, превра­щением субъекта в объект. Указав, что источник гипостазирования Гегелем роли С. лежит в отчуж­дении от человека его способностей н превращении их в родовые сущности, Маркс, вместе с тем, подчерки­вает, что часто внутри С. изложения Гегель дает дей-ствит. изложение, захватывающее самый предмет. Начиная с «Немецкой идеологии» критика С. филосо­фии в марксизме перерастает в критику классово-идеологпч. сознания и его форм. Показав связь С. фи­лософии с реальными обществ, отношениями, огра­ничение филос. знания рассудочной рефлексией, заме­щение практич. коллизий идеальными, марксизм впервые понял человека не только как абстрактного субъекта, но во всей совокупности его жизненных про­явлений.

В бурж. философии резкой критике подвергает С. подход Кьеркегор, отмечающий, что рационали-стич. понимание человека, сопряженное со С. филосо­фией, неполно, частично, оставляет нетронутым тот превратный, филистерский образ жизни, к-рый вы­нужден вести философ за пределами своих спекуля­ций; философия, по Кьеркегору, решает личностные экзистенциальные проблемы и взывает не только к интеллекту, но и к воле, ответственности, совести и мужеству человека. Эту же позицию отстаивают позд­нее Ницше, Дильтей и др., у к-рых С. знание отожде­ствляется с сугубо рациона листич. постижением человека. В зап. философии 20 в. противоборствуют две тенденции: первая стремится возродить С. размыш­ление, отвергая при этом способы прежнего натура-листически-метафизич. познания (Гуссерль, Хайдег-гер, Ясперс и др.); вторая отвергает возможность С. познания (неопозитивизм). Феноменология и экзистен­циализм, полагающие, что развитие науки и техники завуалировало подлинный смысл человеч. бытия, противопоставляют науку (особенно естествознание) и философию как два диаметрально разных способа мышления. Своеобразным показателем значимости С. знания и его особого места в системе культуры слу­жит тот факт, что в неопозитивистских работах послед­него времени признается осмысленность С. проблем (Г. Райл, Дж. Уисдом, М. Блэк, П. Строусон и др.).

HO