Установка

Общепсихологич. концепция У. наиболее глубоко разрабатывается школой груз, пси­хологов Д. Н. Узнадзеп его последователей (А. С. Пран-гшпвили, И. Т. Бжалава, Р. Г. Натадзе, Ш. Нади-рашвили, В. Г. Норакидзе, Н. Л. Элиава и др.). Согласно Узнадзе, поведение человека регулируется на двух уровнях: импульсивном и волевом. В первом случае источник активности — бнологнч. потреб­ность, к-рая при наличии актуальных условий ее удовлетворения формирует т. и. актуальную У.— готовность действовать в направлении удовлетворе­ния данной потребности. Последняя приводит к им­пульсивному поведению. На волевом уровне, отли­чающем человеческое поведение от поведения живот­ного, готовность действовать предваряется осмысле­нием сложной ситуации (акт т. и. объективации) и отысканием алгоритма действия, к-рый соответствует «...основной, закрепленной в жизни установке лич­ности» (Узнадзе Д. Н., Психология, исследо­вания, 1966, с. 406). У., возникающие на основе объективации, Узнадзе наз. фиксированными У., система к-рых и дает основания для направленного поведения. Фиксированные У. вырабатываются инди­видом в процессе формирования личности на основе селекции из множества актуальных У.— тех, к-рые повторяются наиболее часто и наиболее соответствуют стандартизированным условиям деятельности данного индивида. У. рассматривается школой Узнадзе как связующее звено между потребностью и мотивом п как модус целостного субъекта в каждый данный мо­мент его деятельности. Аккумулируя в сознании пред­шествующий опыт, У. опосредует стимулирующее влияние внешних раздражителей и уравновешивает отношение индивида со средой.

Психофизиология, механизмы, регулирующие пове­дение на уровне У., исследуются в зарубежной психологии в понятиях «set» (напр., работы Дж. Гиб-сона). У. в смысле set — состояние готовности ин­дивида сознательно или бессознательно реагиро­вать на ситуацию в данный момент п однознач­ным образом.

С о ц п о л о г и ч. концепция У. связана с понятием «ценностная ориентация» личности пли с понятием «социальное отношение» (social attitude), введенного в лит-ру У. Томасом и Ф. Знанецки.ч. Согласно этому взгляду, социальные У. суть субъек­тивные ориентации индивидов как членов группы (общества) относительно ценностей данной культуры (или субкультуры). Система ценностных ориентации (т. е. социальных У. в этом контексте) предписывает определ. правила (нормы) поведения, посредством к-рых общество (или группа) осуществляет контроль над поведением своих граждан (см. W. I. Thomas, F. Znaniecki, The Polish peasant in Europe and Ame­rica, v. 1, Camb., 1918—20, p. 21—22, 32—33).

Амер. психолог Дж. Г. Mud попытался соединить психология, и социологич. подходы к исследованию социальных У. По Миду, социальные У.— норматив­ные предписания осн. ориентации личности; они высту­пают как принципы данного индивида, соответствую­щие ценностным ориентациям его социального окру­жения (см. G. H. Mead, Mind, self and society, Chi., [1934], p. 162). Социалыю-психологпч. концепция У. исходит из принципа детерминированности предрас­положений личности к восприятию социальных объек­тов и к поведению ее социальным опытом. По опреде­лению Г. Олпорта, У. (set) — «психическое и нерв­ное состояние готовности, образующееся на основе опыта и оказывающее направляющее или динамиче­ское влияние на реакции индивида относительно всех объектов и ситуаций, с которыми он связан» (А 1 1-р о г t G. W., Attitudes, в кн.: «Handbook of social psychology», L., 1935, p. 810). Согласно другому рас-

пространенному определению, социальная У. (atti­tude) —«...устойчивая организация мотивационных, эмоциональных, перцептуальных и мыслительных процессов относительно некоторых аспектов внутрен­него мира индивида» (К tech D. and Crutch-field R. S., Theory and problems of social psycho­logy, N. Y.— Toronto—L., 1948, p. 152).

В зарубежной социальной психологии отчетливо наметились два направления в объяснении структуры социальных У. (social attitude). Сторонники ирра­циональной концепции социальной У. (Т. Адорно, М. Шериф, Л. Доуб, В. Скотт) полагают, что У. фор­мируются под влиянием причин, лежащих за преде­лами мыслит, деятельности человека, с преобладанием подсознательных, преим. эмоц. механизмов или про­цессов, осознаваемых индивидом лишь в терминах «поощрения — наказания» данной реакции на сти­мулы среды. Изменение социальной У., согласно этой концепции,— защитная реакция в ответ на опасность извне. Сторонники рациональной концепции соци­альной У. (Ф. Хайдер, С. Аш, Е. Карлсон, Д. Креч, М. Розенберг, Л. Фестингер) исходят из того, что социальная У.— состояние мыслит, (когнитивной) структуры, к-рая образуется при оценке многообраз­ных ситуаций в понятиях «цели — средства» деятель­ности. В числе когнитивных элементов социальной У.: знания, нормы п ценности, а также связанные с ними внекогнптивные компоненты — эмоции. Социальная У. в этом свете — предрасположенность к восприятию внешнего окружения и действия в нем согласно эмо­ционально подкрепленной системе представлений о среде с учетом оценки результатов поведения, благо­приятствующих потребностям личности. Изменение социальной У. происходит вследствие изменения в когнитивной структуре (появления новой информа­ции о среде деятельности).

Согласно функциональной концепции социальной У., разработанной Д. Кацом, обе названные модели имеют место, но в принципиально различных услови­ях. Иррациональная модель вводится в действие в ситуациях, когда индивид вынужден принимать не­медленные (рефлекторные) решения, не имея возмож­ности проанализировать альтернативы поведения. Рациональная модель действует при условии доста­точной информации и достаточного времени для ее анализа в данной ситуации. В первом случае поведе­ние сопровождается высоким эмоц. возбуждением, во втором — низким (см. D. Katz, The functional approach to the study of attitudes, в кн.: M. Fishhein [ed.], Readings in attitude theory and management, N. Y., 1967, p. 458—62). Кац полагает, что социаль­ные У. тем прочнее, чем скорее они связаны в систему ценностных ориентации личности и чем выше степень общности этих У. (т. е. их объектами являются не специфические, но достаточно общие явления и ситуа­ции). Когнитивная структура социальной У. харак­теризуется также степенью приближения или удале­ния от осн. «ядра» системы ценностей личности (ее самосознания). Выделяются четыре осн. функции со­циальных У.: а) инструментальная, или приспособит., функция, благодаря к-рой индивид приобщается к системе норм и ценностей данной социальной среды: б) функция самозащиты, к-рая по преимуществу реализуется не всей системой социальных У., но осо­быми У., направленными на сохранение status quo личности в напряженных ситуациях; в) ценностно-экспрессивная функция, представляющая как бы ак­тивный эквивалент защитной функции и способствую­щая самоутверждению личности путем прокламирова­ния и активного распространения ее системы социаль­ных У.; г) познават. функция, выражающаяся в стрем­лении гармонизировать внутр. мир личности, при­вести в систему социальные У. и составляющие их

УТИЛИТАРИЗМ

компоненты, включая знания, нормы, ценности, сте­реотипы и т. д.

Общепсихологич. исследования У. связаны с опре­делением соотношения сознательного и бессознатель­ного в ее структуре, роли этих компонентов в регуля­ции поведения индивида и выяснением отношения между У. и потребностями, мотивами п стимулами деятельности.

Социалыю-психологич. аспекты изучения У. вклю­чают уяснение целостной структуры У. и механизмов ее образования, как они обусловлены формированием личности в данной социальной среде (социализацией индивида), и функций У. в поведении индивида отно­сительно группы, в межличностном общении и в от­ношении между группами.

Социологич. исследования У. осуществляются в понятиях ценностных ориентации личности, их соци­альной обусловленности по содержанию ориентации, факторов, влияющих на формирование ориентации, и роли ценностных ориентации в реальном поведении людей в различных обществ, сферах (труд, досуг, отношение к восприятию информации через каналы массовой коммуникации и т. д.).

Лит.: Психологии, наука в СССР. [Сб. ст.]. т. 2, М., 1960;
Узнадзе Д. Н., Экспериментальные основы психоло­
гии У., Тб., 1961; Колб У. Л., Изменение значения поня­
тия ценностей в совр. социологич. теории, в кн.: Б е к к е р Г.
иБосковЛ. [сост.], Совр. социологич. теория..., М-, 1961;
Норакидзе В. Г., Типы характера и фиксированная
У., Тб.,1966; Б ж а л а в а И. Т., Психология У. и кибер­
нетика, М., 1866; Грии Б. Ф., Измерение У., в кн.; Ма-
тематич. методы в совр. бурж. социологии, М., 1966; Оль­
шанский В. Б., Личность и социальные ценности, в кн.:
Социология в СССР, т. 1, М., 1966; Здравом ы слов
А. Г., Ядов В. А., Отношение к труду и ценностные ориен­
тации личности, там же, т. 2, М., 1966; П р а н г и ш в и л и
А. С., Исследования но психологии У., Тб., 1967; В о д-
зинская В, В., Понятия У., отношения и ценностной
ориентации в социологич. исследовании, «ФН» (НДВШ), 1968,
Й2; Gibson.Т. J., A critical review of the concept of
set in contemporary experimental psychology, «Psvchol.
Bull.», 1941, v. 38, Яд 9; Krech D., Crutch field
R. S. and В о 1 1 а с h с у Е. J., Individual in society, N.Y.,
1962; Attitudes. Selected readings, ed. M. Jahoda, N. Лл'аггеп,
Harmondswoorth. 1966; Eklich H. J., Attitudes, behavior
and the intervening variables, «Amer. Sociological Rev.»,
1969, v. 4, № 1.. В. Ядов. Ленинград.

УТИЛИТАРИЗМ (от лат. utilitas — польза, выго­да) — филос. и идеологич. принцип, согласно к-рому всякий природный и культурно-псторпч. феномен рассматривается не в его собственной конкретности, а лишь как средство для внешней цели — полезного эффекта. Ст. зр. У., всякий предмет, всякое богатство определяется через ту пользу, к-рую может из него извлечь потребление (индивидуальное или произво­дительное) или нек-рый социальный институт, возве­денный в самоцель. Для У. все только служебно и мир есть лишь резервуар «вещей», более или менее пригодных для утилизации. Бурж. сознание рассмат­ривает предметный мир культуры «...под углом зре­ния какого-нибудь внешнего отношения полезности...» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., 1956, с. 594). Это сознание определяется овеще­ствлением и соответствующей ему системой отношений полезности. Отношение полезности есть такое реаль­ное, связанное с отчуждением отношение, при к-ром предметные воплощения человеческих способностей функционируют преим. без их распредмечивания (см. Опредмечивание и распредмечивание), как готовые полезные средства, безотносительно к создавшей их творч. деятельности, к ее характеру, генезису, смыслу и т. п. Напр., в науке результат мышления обретает самостоят, форму «готового знания», соответствующую его возможной утилизации. Наиболее развитое выра­жение отношение полезности получает в классовой эксплуатации.

Гегель видел в «теории полезности» итог идеологии Просвещения: «...в полезности чистое здравомыслие завершает свою реализацию... Так же, как для чело-

века все полезно, он и сам полезен, и... его опреде­ление — сделаться общеполезным и общепригодным членом человеческого отряда... Где он находится, там его надлежащее место; он извлекает пользу из других, а другие извлекают пользу из него... Для че­ловека как вещи, сознающей это отношение, в этом обнаруживается его сущность и его положение...» (Соч., т. 4, М., 1959, с. 312, 302). Маркс исследовал за извращающим творч. характер человеческой культуры «словесным маскарадом» теории полезности ^действи­тельный маскарад»: то реальное извращенце, когда «для индивида его отношения имеют значение не сами по себе, не как самодеятельность, а как маски некоей действительной третьей цели и отношения», к-рое под­ставляется на место конкретного содержания этих отношений (MEGA, Abt. 1, Bd 5, В., 1932, S. 388). В классовом обществе господство собственно мате­риального произ-ва над культурой навязывает ей мерило полезности, делает полезность способом вклю­чения индивида в обществ, связь в качестве средства, низводя его до уровня экономия, персонажа. В си­стеме разделения деятельности наделенные самостоя­тельностью наука н пск-во преобразуются по образу и подобию собственно материального произ-ва. Бурж. пронз-во создает «...систему всеобщей эксплуатации природных и человеческих свойств, систему всеобщей полезности; даже наука, точно так же как и все физи­ческие и духовные свойства человека, выступает лишь в качестве носителя этой системы всеобщей полезно­сти, и нет ничего такого, что вне этого круга общест­венного производства п обмена выступало бы как нечто само по себе более высокое, как правомерное само по себе» (Маркс К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 46, ч. 1, с. 386—87).

При отношении полезности исполнители утилизуют предметные формы культуры и тем самым друг друга. Утилизация создает иллюзию связи там, где на деле продолжает углубляться разрыв между развиваемой в отчужденной форме культурой и ничтожными по сравнению с ней индивидуальными способностями «частичных работников», форма поведения к-рых ста­новится все более алгоритмизированной и враждеб­ной творчеству. Критикуя мелкобуржуазную эгали­таристскую концепцию «грубого», «казарменного ком­мунизма», Маркс вскрыл реакционность стремления ликвидировать всю ту культуру, к-рая не может стать утилитарно пригодной и доступной каждому обывателю, следовательно, ликвидировать интелли­генцию, заменив ее чиновниками. Отрицая частную собственность, эта концепция лишь последовательнее проводит отрицание личности частной собственностью, стремясь универсализовать отношение полезности, сделать всех в равной степени взаимно утилизующими Друг друга, т. е. учредить царство коллективизиро­ванного У. Категория эксплуатируемого пролетария «...не отменяется, а распространяется на всех людей» (М а р к с К. и Энгельс Ф., Из ранних произв., с. 586). Противоречие между возрастающей потреб­ностью в творчестве, в способных к нему личностях и отношением утилизации разрешается только на пути коммунистич. преобразования мира, в к-ром человек шаг за шагом сбрасывает с себя все роли агента внут­ри собственно материального произ-ва. Преодолевая тем самым господство «внешней целесообразности», коммунистич. человек устраняет саму почву У. и утверждает развитие своих сущностных сил как са­моцель.

Относительно извращения марксизма в духе У. см.
Экономический материализм. Г. Батищев. Москва.

Утилитаризм в этике — теория морали, получившая широкое распространение в Англии 19 в. и отразив­шая умонастроения нек-рых слоев англ. либеральной

УТИЦ—УТОПИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ

буржуазии. Бентам —основоположник У.—делал ос­новой морали полезность, к-рую он отождествлял с наслаждением. Исходя из натуралнстич. и виенсторнч. понимания природы человека, Бентам видел конечное назначение морали в том, чтобы способствовать ес-теств. стремлению людей испытывать наслаждение и избегать страданий. В содействии «наибольшего счастья» (удовольствия) для «наибольшего числа людей» и состоит, согласно Бентаму, смысл этпч. норм и принципов. Рассматривая общее благоденствие как сумму благ частных лиц, Бентам предполагает благо одного лица равнозначным благу всякого дру­гого. По словам Маркса, Бентам «с самой наивной ту­постью... отождествляет современного филистера — и притом, в частности, английского филистера — с нор­мальным человеком вообще. Все, что полезно этой разновидности нормального человека и его миру, принимается за полезное само по себе» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 23, с. 623, прим.). Способ мышления буржуа отразился в этике Бентама и в том, что он сводит проблему морального выбора к простой калькуляции выгод и потерь, наслаждений и страданий, к-рые могут повлечь за собой различные альтернативы действий.

Внутр. противоречия этич. теории У. выявились у Дж. С. Милля, к-рый попытался сгладить эгоистич. моменты этики У. и пришел в итоге к эклектич. соче­танию различных принципов. Так, принцип личного счастья (удовольствия) Мплль дополнил требовани­ем согласования различных интересов, ввел каче­ственное разграничение «низших» (чувственных) и «высших» (интеллектуальных) удовольствий, кото­рым следует отдавать предпочтение, признал цен­ность добродетели в ней самой, а не в пользе, прино­симой ею, и т. н.

Натуралнстич. обоснование морали в У. было под­вергнуто критике в совр. бурж. этике и прежде всего Дж. Муром, к-рый, однако, сам использовал утилитар­ный критерий оценки поступков по пх последствиям (т. н. идеальный У.). Другие бурж. теоретики, пере­осмысливая Бентама и Мплля, считают, что принцип полезности может быть основанием лишь общих мо­ральных норм, но не каждого отд. действия; поступок должен выбираться в соответствии с существующей общей нормой («ограниченный У.» Дж. О. Эрмсона, Дж. Д. Маббота и др. в противоположность «край­нему У.» приверженцев классич. У.—Дж. Смарта, Г. Дж. Мак-Клоски). Дискуссия между теми и дру­гими, прошедшая в 1950-х гг., имела в основном фор­ма льно-методо л огич. характер, и в ней даже не под­нимался вопрос о социальных причинах того, почему целесообразность («полезность») общей моральной нормы может вступать в противоречие с целесообраз­ностью отд. поступка.

Лит.: Мил ль Д. С, Утилитарианизм, пер. с англ., 3 изд., СПБ, 1900; Moore G. E.. Principia ethica, Camb., 1903, р- 16—19; Urmson J. O., The interpretation of the moral philosophy of J. S. Mills, «The Philosophical Quarter­ly», 1953, v. 3, Ks 10; M a b b о t t J. D., Interpretations of Mill's utilitarianism, там же, 1956, v. 6, № 23; Smart J. J. C, Extreme and restricted utilitarianism, там же. № 25; McCloskey H. J., An examination of restricted utilitari­anism, «Philosophical Review», 1957, v. 66, № 4.

О. Дробницкий. Москва.

УТИЦ (Utitz), Эмиль (27 мая 1883—2 нояб. 1956) — нем. эстетик, представитель всеобщей «науки об ис­кусстве» (allgemeine Kunstwissenschai't). В ранних работах У. трактовал иск-во как формотворчество (Gestaltvmg) и определял его как «изображение цен­ностей, направленное на то, чтоб возбудить эмоцио­нальное переживание». Импульс для формотворчества дает не «удовольствие от игры» и не «удовольствие от подражания», а внутр. необходимость высказаться. Творчество — это катарсис, очищение, освобождение художника от своих индивидуальных переживаний.

В своей эстетич. концепции У. опирался на современ­ные ему филос.-психологич. учения, в частности теорию интуиции Дилътея. Усматривая в совр. куль­туре стремление и движение к новым «объективным ценностям», противопоставлял это субъективизму импрессионизма и экспрессионизма.

В 1933 У. покинул Германию и до конца жизни жил на родине в Праге. В работах 50-х гг. выступал как сторонник марксистской эстетики и реалистич. иск-ва; осн. чертами социалистич. реализма считал гуманизм и оптимизм.

Соч.: Grundlegung der allgemeinen Kunstwissenschaft,
Bd 1—2, Stuttg., 19i4j—20 (2 Aufl.—Die Kultur ine der Epoche
des Weltkrieges, Stutig., 1927); Die Oberwindung des Expres-
sionismus, Stuttg., 1927; Starofecka umelecka theorie jako uvod
do marxisticke estetiky, «Filosoficky iasopis», 1956, c. 4, Л» 6;
Pet meditacl k problematice realismu, «Vytvarne umSni», 1956,
,K» 8—10. И. Мш<л. Москва.

УТОПИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ — предшествую­щие науч. коммунизму теории и учения о коренном преобразовании и справедливом устройстве общества на социалистич. началах, не опирающиеся на знание законов обществ, развития и его движущих сил. «... Первоначальный социализм был у т о и и ч е-с к и м социализмом. Он критиковал капиталистиче­ское общество, осуждал, проклинал его, мечтал об уничтожении его, фантазировал о лучшем строе, убеждал богатых в безнравственности эксплуатации. Но утопический социализм не мог указать действи­тельного выхода. Он не умел ни разъяснить сущность наемного рабства при капитализме, ни открыть зако­ны его развития, ни найти ту общественную с и л у, которая способна стать творцом нового об­щества» (Лен и н В. И., Соч., т. 19, с. 7). Понятие «У. с.» берет начало от «Утопии» — соч. Т. Мора, по­священного описанию идеального общества, в к-ром отсутствует эксплуатация трудящихся и все люди равно пользуются плодами общего труда.

У. с. отличало от др. социальных утопий и эгали­тарных теорий понимание связи между бедствиями социального неравенства и существованием частной собственности на средства произ-ва, идея обществ, собственности на средства произ-ва и распределения и демократия, самоуправления народа. Социалистич. идеалы неизбежно были связаны с У. с, с критикой классово-эксплуататорского общества, идеей корен­ных социальных изменений. Политич. немощь и идейная слабость эксплуатируемых классов, отра­зившиеся в У. с, определили его мировоззренч. основу — субъективно-ндеалистич., волюнтаристам, и моралистич., подчас релит, и мессианистские воззре­ния на человеч. общество. Тем не менее У. с. не было свойственно смирение перед божьей волей: обществ, устройство он считал зависящим от воли людей, что и определило поиски У. с. эффективной обществ, теории.

У. с. не был лишь созданием мыслителей-одиночек, как это часто изображает бурж. п реформистская социология и историография, поскольку социалистич. мечтания и соответствующие им обществ, идеалы вы­ражали многовековые освободит, устремления трудя­щихся масс. Само противопоставление отд. мыслителей и масс является в этом плане ложным: несомненна важная роль интеллигенции в теоретич. разработке идей У. с, в придании сознательной и развитой формы смутным чаяниям эксплуатируемых масс — «умы всегда связаны невидимыми нитями с телом народа» (М арке К., см. Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 33, с. 147).

У. с. заключал в себе противоречивые тенденции: теории его использовались не только прогрессивными, но н реакц. течениями, как, напр., феодальный социа­лизм, нек-рые направления мелкобурж. социализма, казарменный коммунизм и т. д.

19*

292 УТОПИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ

У. с. как совокупность идей и течений дона уч. социализма включает в себя как утопич. коммунизм, так и У. с. в узком смысле слова. Разветвление это осуществилось в конце 18 в., в период перехода уто­пич. социалистнч. мысли в годы франц. революции и после нее от умозрит. конструкций к сфере практич. деятельности. Переходный период на пути к коммунизму У. с. превращал из промежуточного зве­на в конечную цель обществ, преобразования. Если утопич. коммунизм во всех своих проектах и теориях требовал общности имуществ п «фактич. равенства» между людьми, то У. с. выдвигал компромиссные про­екты, сохранявшие в обществ, пропз-ве элементы частной собственности, неравенство распределения и т. п. Почти все течения У. с. стремились возвыситься над борьбой классов и организовать классовое сотруд­ничество пролетариата и буржуазии, искали поддерж­ки у господств, классов и рассчитывали проложить путь новому обществу лишь силой пропаганды п примера. Цельные концепции такого У. с. дали в нач. 19 в. Сен-Симон и Фурье; затем эти идеи перешли в системы эпигонов У. с. 30—40-х гг. 19 в., от к-рых были вынуждены отмежеваться Маркс и Энгельс.

История У. с. У всех народов зарождение мечта­ний, содержавших проблески социалистич. мысли, было связано с появлением частной собственности, разделением общества на классы и возникновением эксплуататорского общества. Следы подобных мечта­ний встречаются на разных ступенях развития клас­совой борьбы народов Азии и Сев. Африки, Индии и Китая. В Европе важнейшие элементы У. с. сложились в антич. Греции и Риме: легенда о «золотом веке» (общинно-родовых отношениях, не знавших неравен­ства, эксплуатации и собственности) и ее многочпсл. рационалистпч. переработки утопистами прошлого; дискуссии древнегреч. мыслителей вокруг проблем имуществ. неравенства и «естественного состояния» общества, полисной демократии и «распределитель­ной справедливости»; легендарные уравнит. реформы в Спарте и платоновская утопия кастового рабовла-дельч. коммунизма, сочетавшаяся с критикой частной собственности, а также критика этой утопии Аристо­телем.

Еще более значит, влияние на У. с. оказало соци­альное учение раннего христианства, содержавшая­ся в нем проповедь общечеловеч. равенства, братства и потребит, коммунизма. Воздействие этих идей ска­зывалось на различных течениях У. с. вплоть до христианского социализма 19 в. Однако в целом, про­никаясь все более идеей примирения с земным злом, компенсации социальной несправедливости в поту­стороннем мире, христианство направило утопич. мысль в русло религ. утопии, затормозив тем самым развитие У. с. и поисков лучшего обществ, строя.

В период европ. феодализма социально-утоппч. мотивы развивались в ересях валъденсов, катаров, беггардов, апостольских братьев, лоллардов, таборп-тов, анабаптистов и др. сект, а также в произведениях фольклора. В них источником социального неравен­ства и гнета объявлялось отступничество церкви и господств, классов от принципов и идеалов первонач. христианства, выдвигались требования уничтожения феод, эксплуатации и сословного неравенства и вос­крешались идеалы евангельского строя, составленно­го из небольших самоуправляющихся общин с аске-тич. уравнительностью в быту и коммунизмом потреб­ления. Попытки нек-рых ср.-век. еретич. сект осу­ществить этот идеал спорадически сопровождались совместным производством. Но даже когда сектантский еретич. коммунизм влился в поток крестьянских антифеод, революц. восстаний позднего средневе­ковья, он оказался неспособным выдвинуть опред..программу осуществления своего патриархального

общинного идеала. Характерны в этом отношении пример Мюнцера, а также руководимой анабапти­стами Мюнстерской коммуны 1535: еретич. средневек. коммунизм не мог освободиться от религ.-мистич. оков. В идеях У. с. Возрождения заключались уже первые элементы самокритики нарождающегося бурж. общества, сознание того, что осуществление гуманис-тич. идеалов требует подлинно человечного, комму-нпстнч. общества. В коммунистич. утопиях Т. Мора и Кампанеллы У. с. переходил от общности имущества в виде общности потребления к идее обществ, произ­водства и к представлению об организации хозяйств, жизни общества как единого целого; от идеала замк­нутой общины, не нуждающейся в гос-ве, — к идеалу крупного политич. Образования в виде города и феде­рации городов, к признанию за гос-вом гл. роли в утверждении основ разумного обществ, строя, в руко­водстве его х-вом и культурой. Тем не менее и после того в У. с. в течение неск. веков властвовали прин­ципы уравнит. распределения, связанные с недоста­точным развитием бурж. способа произ-ва. Поэтому не получили распространения высказанные Т. Мором догадки о возможности изобилия при общности благ, о гармонпч. сочетании личных интересов с интересами общества без ущерба для свободы личности. Доказывая, что коммунистич. идеал может быть создан самим чело­веком, и отвергая представления хилиазма, утопич. коммунизм эпохи Возрождения не находил обществ.-политпч. сил, к-рые могли бы стать опорой этого идеа­ла: осуществление коммунистич. идеала утописты предоставляли мудрости того или иного завоевателя нлп правителя, просвещенного монарха или интел­лектуальной олигархии.

Антифеод, эгалитарные и коммунистич.-демократич. идеи эпохи раннего капитализма в целом были об­лечены еще в религ. оболочку, хотя и содержали рационалистпч. и материалистич. элементы, к-рые достигли наибольшей силы у Уинстэнли. Дальнейшее развитие идей У. с. происходило в 17 в. во Фран­ции на основе картезианского рационализма и борь­бы против абсолютизма. Умозрит. социальные уто­пии конца 17— нач. 18 вв. излагались гл. обр. в форме романов-путешествий, в к-рых общность иму­щества у «добродетельных» дикарей противопостав­лялась сословному и имуществ. неравенству европ. общества (Г. де Фуаньп, Верас д'Алле, Гедевиль и др.).

В 18 в. с идеями революционного ниспровержения феод, гнета и эксплуатации, программой материа­лизма и атеизма выступил Ж. Мелъе, возродивший проекты общинного патриархального коммунизма. Разрабатываются цельные системы утопич. коммуниз­ма на основе философии Просвещения, в к-рой выяви­лась «...социалистическая тенденция материализма...» (Маркс К., там же, т. 2, с. 146): если человек и его идеи есть продукт среды, чувств, мира и опыта, то, чтобы изменить человека и его жизнь, необходимо изменить среду, roc-во и его законы и построить ра­зумное человеч. общество. Исходным пунктом комму­нистич. трактатов 18 в. служила просветит, теория общности «естественной природы» и равенства «есте­ственных прав» всех людей. На этой основе Морелли и Мабли обосновали коммунизм с т. зр. теории ес­тественного права.

У. с. 18 в. еще не проводил четкой грани между коммунистич. и эгалитарными идеями «социализма равенства мелких хозяев». Отд. реформаторы-уто­писты сочетали их в полукоммунистич., полуурав­нительных теориях. У. с. эпохи Просвещения выдви­нул идеи права на труд и обязанности труда для всех членов общества; осн. его идеей была идея социальной справедливости в распределении средств и продуктов производства, обеспечению к-рой должно было слу­жить превращение осн. средства производства —

УТОПИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ 293

земли — в общедоступную или общую собственность и обществ, распределение плодов индивидуального труда.

В годы Великой французской революции проис­ходило политизирование и революционизирование этих идей морального социализма, смыкавшихся с борьбой плебейских низов города и деревни: от тре­бования ограничения права собственности и обеспе­чения равенства пользования осн. благами жизни сторонники эгалитарных утопич. идей переходили к требованиям «аграрного закона», всеобщего уравннт. передела земли, ограничения собственнич. прав, под­чинения их верховным интересам общества п его конт­ролю («социальный кружок», «бешеные»). Опыт яко-бин. диктатуры свидетельствовал о возможности гос. регулирования распределения и экономики. С др. стороны, обострение классовых противоречий в про­цессе революции нашло отражение в дальнейшем развитии идей утопич. коммунизма от наивных про­ектов первых лет революции о мирном законодат. введении общинного коммунизма во Франции к пла­нам коммунистич. преобразования всей страны с помощью санкюлотской революц. диктатуры (Буас-селъ). Решающий перелом был осуществлен здесь Бабёфом и бабувистской программой «Заговора рав­ных», выдвинувшей практич. задачу свершения ком­мунистич. революции и впервые обосновавшей идеи революц. диктатуры для коммунистич. преобразова­ния общества и необходимости переходного периода к нему.

Однако бабувизм не отошел от теоретич. естест­венного права. Представляя надежды и устремления доиндустриального пролетариата, бабувизм строил идеал коммунистич. общества как аграрного и ремесленного, развивающегося на основе ручного труда, и в проектах распределения проповедовал грубую уравнительность, всеобщий аскетизм, негатив­ное отношение к людям умств. труда.

Критико-утоиич. социализм нач. 19 в. с особой си­лой выразил разочарование в ходе псторич. развития, наступившее после завершения франц. революции. Противоречия нового обществ, строя делали его объ­ектом разносторонней социальной критики. В силу незрелости рабочего класса эту критику и теоретич. рассмотрение опыта прошедтиих десятилетий осущест­вляли передовые интеллигенты бурж. общества, из среды к-рых вышли великие утописты Сен-Симон, Фурье и Оуэн — «основатели социализма», по словам Энгельса (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 19, с. 194), впервые развившие самостоят, теорию У. с, противостоящую бурж. обществ, мысли. В по­исках социальной науки, к-рая заменила бы обанкро­тившуюся революц. метафизику «естественного пра­ва», они создали классич. системы У. с, косвенно выражавшие стремление пролетариата к преобразо­ванию общества. Крптико-утоппч. социализм дал проницат. критику противоречий капитализма и выд­винул задачу построения нового обществ, строя. Приз­нав значение уровня развития произ-ва и форм соб­ственности в развитии человечества, критико-утоиич. социализм в вопросе о преобразовании общества гл. внимание уделил производств.-экономич. сфере и выдвинул на первый план проблему крупного обществ, производства, планомерно применяющего достижения науки и техники. Преодолевая представления об урав­нительности и всеобщем аскетизме при социалистич. и коммунистич. строе, критико-утоиич. социализм выдвинул принцип социалистич. распределения «по способностям», изобразил будущее общество как об­щество изобилия, обеспечивающее удовлетворение неловеч. потребностей, безграничный' рост произ­водит, сил и расцвет личности. Маркс и Энгельс отме-нали и др. «...зародыши гениальных идей...» (там же),

разбросанные в теориях великих утопистов,— их догадки об уничтожении противоположности между физич. и умств. трудом, между городом и деревней, об осуществлении планирования произ-ва, превраще­ния гос-ва из органа управления людьми в орган управления пропз-вом и др.

Своими достижениями крптико-утопич. социализм был во многом обязан влиянию материализма и сен­суализма 18 в., к-рых У. с. вместе с тем подверг кри­тике; исход Франц. революции свидетельствовал, как казалось великим утопистам, о несостоятельности революц. действий масс, об определяющей роли изб­ранного меньшинства и волевых решений отд. лично­стей. Объясняя обществ, явления воздействием ду­ховного мира, У. сЛсохранял идейные связи с рацио­нализмом 18 в. В то же время в У. с. проникали и религ. идеи («новое христианство» Сен-Симона, панте-пстич. метафизика и мистнч. объяснение природы человеч. страстей и влечений у Фурье, «новый мораль­ный мир», перевоспитывающий людей с помощью ра­циональной «социалистической» религии у Оуэна). Великие социалисты-утописты, подобно просветите­лям 18 в., хотели «...сразу же освободить все челове­чество, а не какой-либо определенный общественный класс в первую очередь» (там же, с. 191).

В развитии У. с. пролет, направление переплета­лось с буржуазным и мелкобуржуазным, приспосабли­ваясь к идее сотрудничества пролетариата и буржуа­зии для полюбовного решения социального вопроса; крптико-утопич. социализм допускал в новом обществе элементы частной собственности и социального нера­венства. В дальнейшем в У. с. произошло виутр. рас­слоение, отделившее от утопич. коммунизма бурж.-компромиссное социалистич. реформаторство.

«Значение критически-утопического социализма и коммунизма,— писали Маркс и Энгельс,— стоит в обратном отношении к историческому развитию. По мере того как развивается и принимает все более оп­ределенные формы борьба классов, это фантастиче­ское стремление возвыситься над ней, это преодоление ее фантастическим путем лишается всякого практи­ческого смысла и всякого теоретического оправдания. Поэтому, если основатели этих систем н были во мно­гих отношениях революционны, то их ученики всегда образуют реакционные секты» (там же, т. 4, с. 456). Подобными сектами стали сен-симонизм (Анфантен, Базар, Консидеран и др.), фурьеризм и оуэнизм. Предпринятые в 20—40-х гг. 19 в. опыты создания на амер. почве и в Англии оуэнистских коммунистич. колоний, равно как и более многочисл. опыты фурье-ристскнх ассоциаций — фаланг — в США (около 40, наиб, известная — Брук-Фарм, 1841—46) после вре­менных успехов неизменно заканчивались неудачей, к-рая в дальнейшем постигла и «икарпйские» колонии Кабе. Гл. причиной этих неудач была несостоятель­ность самой идеи создания социалистич. и коммунис­тич. ассоциации внутри капиталистич. общества.

Ломка старых производств, и обществ, отношений порождала в 30—40-е гг. 19 в. разнородные на­правления критики противоречий капитализма и раз­личные представления об обществ, идеале. В У. с. появляются как реакц. п консервативные течения («феодальный», бурж. и мелкобурж. У. с), так и ре­волюционные. Пропагандируемые У. с. идеи ассоцииро­ванного труда и права на труд находили все больший отклик у передовых рабочих, выражая их еще незре­лые представления о послебурж. обществ, строе. Мелкобурж. У. с, защищая рабочий класс с мелко­бурж. точки зрения, разрабатывал различные проекты производит, ассоциаций (Бюше, Л. Блан, К. Пеккёр, Леру и др.) либо ассоциаций эквивалентного товаро­обмена (Грей, Прудоп) и рассматривал их как осн. средство борьбы против крупного капитала и пере-

УТОПИЧЕСКИЙ СОЦИАЛИЗМ

устройства общества мирным путем на основе эконо­мия, сотрудничества классов.

Не понимая объективных экономнч. закономерно­стей капиталистпч. способа произ-ва, У. с. ограничи­вался моральным осуждением несправедливости капи­талистпч. эксплуатации п распределения продуктов труда. Утопия «социализма равенства мелких хозяев», приобретая новую почву в росте неравенства в бурж. обществе, делала «распределительную справедли­вость» мерилом всех экономия, отношений.

Такая социалистич. идеология, стремившаяся осу­ществить перестройку бурж. общества в мелкобурж. духе, обусловливала влияние У. с. на демократия, мысль, присутствие «социалистического компонента» в идеологиях и программах многих европ. буржуазно-демократич. движений 19 в. По словам Ленина, в сущности «...это был вовсе не социализм, а прекрас­нодушная фраза, доброе мечтание, в которое облекала свою тогдашнюю революционность буржуазная демократия, а равно невысвободившпйся из-под ее влияния пролетариат» (Соч., т. 18, с. 10).

Революц. сторона идей справедливости развивалась в теориях пролет. У. с, напр. в произв. англ. социалистов-рикардианцев (Томпсон, Брей и др.). Объявив прибавочную стоимость плодом несправед­ливого обмена между трудом н капиталом, они для устранения этой несправедливости выдвинули эконо­мически несостоят, требование получения рабочими «полного продукта их труда». Подобное приложение морали к политич. экономии было формально ложным выводом, но, как подчеркивал Ф. Энгельс, «...что неверно в формально-экономическом смысле, мо­жет быть верно во всемирно-историческом смысле» (Маркс К. и Э н г е л ь с Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 184; ср. В. И. Ленин, Соч., т. 18, с. 329). Если в Англии этот пролет. У. с. косвенно оплодотворил чартистское движение, во Франции и Германии он сближался с революц. полптич. мыслью передовых групп рабочего класса, провозглашавших необхо­димость коренного переустройства всего общества на началах «общности имуществ».

В недрах революц. тайных обществ 30—40-х гг. кристаллизовались учения необабувистского комму­низма, возродившего идею немедленного глобального коммунистич. переустройства общества посредством революц. переворота и революц. диктатуры, вводя­щей последоват. «общность имуществ» (Дезами, Ж. Ж. Пийо, О. Бланки, А. Лаппонере и др.). Исполь­зование теоретиками коммунизма 30—40-х гг. нек-рых концепций критико-утопич. социализма позволило им сделать важный шаг от уравнпт. принципов к комму­нистич. принципу «от каждого по способности, каж­дому по потребности».

В произведениях Дезами и Вейтлпнга революц. уто-пич. коммунизм достиг своей вершины. При этом Де­зами сделал попытку развить коммунистич. учение на базе механистич. материализма 18 в. (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд, т. 2, с. 146). Утопич. комму­низм этого периода нередко ссылался на традиции евангельского коммунизма (Эскирос, Кабе, Лаотьер, Вейтлинг) и подчас выливался в борьбу конкурирую­щих сект, окутанных мистич. покровом, ибо «...всякая секта религиозна» (М арке К., там же, т. 32, с. 475; см. Ф. Энгельс, там же, т. 22, с. 478).

Своего высшего развития матерналистнч. тенден­ции У. с. достигли в воззрениях Герцена и Чернышев­ского.

У. с. и науч. коммунизм. Объединяющей чертой всех направлений У. с. 1-й пол. 19 в. были поиски социальной науки, с помощью к-рой можно было бы найти априорные формулы для «...„решения социального вопроса", вместо того, чтобы источни­ком науки делать критическое познание историче-

ского движения, движения, которое само создает материальные условия освобож­дения» (Маркс К., там же, т. 16, с. 27). Только марксизм, создавший теорию науч. коммунизма (см. также Коммунизм), понял социализм не как осущест­вление абстрактных принципов свободы, справедли­вости или разума, а как закономерный результат общественно-историч. развития и классовой борьбы. В отличие от всех течений и направлений У. с, науч. коммунизм обосновал положение о том, что только присвоение средств произ-ва обществом, т. е. нацио­нализация средств произ-ва и обмена и подчинение их ассоциированному рабочему классу в лице его гос-ва, ведет к действительному социалистич. преобразова­нию общества. «Таким образом,— подчеркивал Эн­гельс, —=-8десь впервые сформулировано положение, которым современный рабочий социализм резко отли­чается как от всех разновидностей феодального, бур­жуазного, мелкобуржуазного и т. д. социализма, так и от туманной „общности имущества", выдвигавшейся утопическим и стихийным рабочим коммунизмом» (там же, т. 22, с. 532). Преодоленный в марксистском науч. коммунизме, У. с. вместе с тем явился одним из важнейших его идейных источников.

После сформирования науч. коммунизма У. с. в це­лом утратил прежнее значение. Социалистич. утопии в дальнейшем были отмечены преим. печатью отри­цания всестороннего история, прогресса форм обществ, жизни (утопии Беллами, У. Морриса, Уэллса и др.). Критика У. с. и борьба за преодоление его влияния продолжались на протяжении всего дальнейшего раз­вития рабочего движения, т. к. формирование пролета­риата, втягивание новых его слоев в революц. движение нередко сопровождалось возрождением в новых фор­мах идеологии У. с. и «...повторениями старых оши­бок, временным возвратом к устарелым взглядам...» (Лени и В. И., Соч., т. 16, с. 318). Ленин демон­стрировал это на примере оппортунистич. течений в социалистич. партиях 2-го Интернационала и прозор­ливо указал на то, что условия зрелого и перезрелого капитализма — дальнейшее разорение и «утеснение» мелкой буржуазии и одновременное нарождение новых средних слоев населения капиталистпч. стран — не­избежно приводят к возрождению разнообразных мел­кобурж. идей и учений У. с. Вследствие этого идеи домарксовского социализма появляются нередко и после Маркса. См. также ст. Социализм.

И с т о ч н.: Волгин В. П. [сост.], Предшественники совр. социализма в отрывках из их произведений, ч. 1, М.— Л., 1928; Волков Г. Н., Сидоров М. И., Хресто­матия по науч. коммунизму, ч. 1, М., 906; Les preeurseurs fiancais du sociaHsme, textes reunis et presentes parM. Leroy, P., 1948; Krauss W., Reise nach Utopia, В., 1964; II soeialismo prima di Marx, a cura di Gien. Mario Bravo, Ro­ma, 1966.

Лит.: Маркс К., Э и г е л ь с Ф., Соч., 2 изд., т. 2, с. 20—60. 132—51; т. 3, с. 70—78, 455 — 535; т. 4, с. 448—57; т. 19, с. 185—230; т. 21, с. 214—32; т. 24, с. 10—24; Ле­нин В. И., Соч., 4 изд., т. 5, с. 340—44, 347—58; т. 9, с. 407 — 15; т. 18, с. 9—15, 326—30; т. 19, с. 3—8; т. 20. с. 1 67 — 188; Лу и П., История социализма во Франции, пер. с франц., М., 1906; М ер инг Ф., История герм, социал-демократии, пер. с нем., 2 изд., М.—П., 1923; Б ер М., История социа­лизма в Англии, пер. с нем., ч. 1, М.—П., 1923; Каутский К., Предшественники новейшего социализма, 4 изд., т. 1—2, М.— Л., 1924—25; Волгин В. П., История социалисткч. идей, ч. 1—2, М.— Л., 1928—31; его же. Очерки по исто­рии социализма, 4 изд., М.— Л., 1935; его же, Развитие обществ, мысли во Франции в 18 в., М., 1958; его же, Фран­цузский утопии, коммунизм, М., 1960; Р о з е н б е р г Д., История политич. пкономии, ч. 3, М., 1936, с. 97—265; Из истории социально-политич. идей. Сб. ст., М., 1955; Д е б о-р и н А. М., Социально-политич. учения нового и новей­шего времени, т. 1, М., 1958; Плеханов Г. В., Утопич. социализм 19 в., М., 1958; Лабриола А., Очерки мате-риалистич. понимания истории, М., 1960, с. 109—12, 124—42; История социалистич. учений. Сб. ст., [т.] 1—2, М., 1962—64; Кан С. Б., История социалистических идей, М., 1967; Hertzler,Т. О., The history of Utopian thought, N. Y., 1926; Mannheim K., Ideologic und Utopie, 3 Anil., Fr./M., 1952; Cole G. D. H., A history ot socia-

УТОПИЯ

list thought, v. 1—2, L., 1953—54; R a m m T h., Die grofien Sozialisten als Rechts- und Sozialphilosophen, Bd 1, Stuttg-, 1955; Duveau G., Sociologie de l'utopie, P., 1961; S 1-mecka M., Kriza utopizmu, Brat., 1967.

Библ.: Stammhammer J., Bibliographie des
Socialismus und Communismus, Bd 1, Jena, 1893; F a 1 к е R.,
"Versuch einer Bibliographie der Utopien, «Romanistisches
Jahrbuch», 1953—54, Bd 6. H. Застепкер. Москва.

УТОПИЯ (от греч. об — нет и tojiog — место, т. е. место, к-рого нет; по другой версии, от «еб» — благо и Tojtog — место, т. е. благословенная страна) — изображение идеального обществ, строя, лишенное науч. обоснования. Термин «У.» ведет свое происхож­дение от названия острова в кн. Т. Мора «Золотая книга, столь же полезная, как забавная, о наилуч­шем устройстве государства и о новом острове Утопии» (1516), приобретшей по традиции сокращенный заго­ловок. Оба толкования термина «У.» широко представ­лены в утопич. соч.: «Вести ниоткуда» У. Морриса, «Эриуон» (написанное в обратном порядке англ. слово nowhere — нигде) С. Батлера, а также «Город Солнца» Кампанеллы, «Лучший из миров» Хаксли и т. п. Слово -«У.» стало нарицательным для обозначения различных описаний вымышленной страны, призванной служить образцом обществ, строя, а также в расгпирнтельном смысле всех сочинений и трактатов, содержащих нереальные планы социальных преобразований.

На протяжении истории У. как одна из своеобраз­ных форм обществ, сознания воплощала в себе такие черты, как осмысливание социального идеала, соци­альную критику существующего строя, стремление бежать от мрачной действительности, а также попытки предвосхитить будущее общества. Первоначально история У. тесно переплетается с легендами о «золо­том веке», об «островах блаженных», а также с раз­личными телеологпч. и этпч. концепциями. Затем в античности и в эпоху Возрождения У. приобрела no-преимуществу форму описания совершенных гос-в, якобы существующих где-то на земле, либо существо­вавших в прошлом; в 17—18 вв. большое распростра­нение получили различные утопич. трактаты и про­екты социальных п политич. реформ. С сер. же 19 в., а особенно в 20 в., У. все больше превращается в спе-цифич. жанр полемич. лит-ры, посвященной проблеме социальных ценностей.

Среди разнообразных по социальному содержанию и лит. форме У. широко представлены различные тече­ния утопического социализма, выражавшего идеалы угнетенных трудящихся масс. Однако наряду с ним в утопич. традиции имеется много соч., отражавших интересы иных классов п социальных слоев: рабо-владельч. утопия Платона и Ксенофонта; феодально-теократич. У., напр. «Вечное евангелие» Иоахима Флорского, «Христианополис» Андреаса; бурж. нмел-кобурж. У.— «Океания» Дж. Гаррингтона, «Взгляд назад» Э. Белламп, «Фрейландия» Т. Герцкн, а также многочисл. технократия., анархические и др. У. Кроме того, мн. утопич. соч. предлагали решение отд. со­циальных проблем: трактаты о «вечном мире», распро­страненные в 16—17 вв. (Эразм Роттердамский, Э. Крюсе, Сен-Пьер, Кант, Бентам и др.); педагогнч. У. (Я. А. Коменский, Ж. Ж. Руссо п др.), научно-технические (Ф. Бэкон).

Вопреки мнению бурж. социологов, стоящих на позициях «европоцентризма», У. не была сиецифич. продуктом т. и. «зап. цивилизации». Она ярко пред­ставлена в истории обществ, мысли древнего и ср.-век. Китая (утопич. сочинения Мо-цзы, Лао-цзы, Шан Яна и др.), в социальной философии народов Ближнего и Среднего Востока (аль-Фараби, Ибн Баджа, Ибн Туфайль, Низами и др.), в лит-ре России 18—20 вв. («Путешествие в землю Офирскую» князя М. Щербатова, сочинения декабристов и революцион­ных демократов, романы А. Богданова, В. Винни-иенко и др.).

По мере развития обществ, наук, особенно после возникновения марксизма, У. в значит, мере утрачи­вает свою познават. и прогностич. роль и превраща­ется по преимуществу в своего рода социальную науч. фантастику. Вместе с тем возрастает внимание к У. со стороны социологии, рассматривающей ее истори­чески как специфич. форму обществ, сознания, к-рая выполняет определ. социальные функции. Одновре­менно сама утопич. форма приобретает возрастающее значение в идеологии, борьбе.

Своим возрождением в 20 в. У. во многом обязана Г. Уэллсу, к-рый не только написал мн. утопич. про­изведений, но п считал создание и критику социальных У. одной из осн. задач социологии. Ж. Сорель проти­вопоставлял У. как рационализированное ложное сознание социальному мифу как стихийному выраже­нию обществ, потребностей. Исследование У. занимает большое место в социологии познания К. Маихейма, стремившегося обосновать отличие У., к-рая выпол­няет функции социальной критики с целью вывести общество за пределы существующей действительности, от идеологии, к-рая по его мнению, выполняет функ­цию социальной апологии, призванной увековечить существующий строй. Согласно Л. Мэмфорду, осн. назначение У. состоит в том, чтобы предвосхищать будущее общества, подобно тому, как научная фан­тастика это выполняет по отношению к естествозна­нию и технике. Бурж. социологи, долгое время трети­ровавшие У. как нереальные химерич. проекты пре­образования общества, к числу к-рых они бездоказа­тельно относили и марксизм, резко меняют свое пре-небрежпт. отношение к ней после победы социалис-тич. революции в России. Эта переоценка значения У. в обществ, развитии была лаконично сформулирована Н. Бердяевым: «Утопии выглядят гораздо более осу­ществимыми, чем в это верили прежде. И ныне перед нами стоит вопрос, терзающий нас совсем иначе: как избежать их окончательного осуществления?». (О. Хаксли приводит это высказывание в качестве эпиграфа к своей книге — см. «Brave New world», L., 1958, p. 5). Эта установка стала лейтмотивом в оценке У. совр. социологами-немарксистами, среди к-рых явно возобладало отрицат. отношение к ней: ее характеризуют как насилие над действительностью, над человеч. природой, как обоснование и идеализа­цию тоталитарного строя. Одновременно утопич. жанр привлекает к себе возрастающее внимание с прямой целью воспользоваться им в идеологич. борьбе; раз­даются призывы создать привлекательную для ши­роких масс либерально-демократич. У. в качестве альтернативы марксизму, научному коммунизму (Ф. Хайек, Ф. Поллок и др.).

Эта тенденция проявилась в широком распростра­нении т. н. «антиутопии», назначение к-рой состоит в том, чтобы изобразить социальные идеалы своего противника в заведомо пугающем или карикатурном виде, предположив их воплощение в жизнь. Хотя по­добный прием, близкий к социальной сатире, встре­чался и прежде, напр. в творчестве Свифта, Вольтера, С. Батлера, он стал ведущим в жанре У. лишь в 20 в. Наиболее известными соч. такого рода на капита­листа. Западе являются романы «Мы» Е. Замятина, «Отважный новый мир» О. Хаксли и «1984 год» Дж. Оруэлла, в к-рых получили выражение не только враж­дебность к социализму, но п смятение перед лицом грядущих социальных последствий научно-технич. прогресса, стремление отстоять бурж. индивидуализм от наступающей рационализированной технократич. цивилизации. Одновременно в такого рода антиутопиях проявляются законная тревога за судьбу личности в т. и. «массовом обществе», протест против манипули­рования сознанием и поведением личности в условиях гос.-монополистич. капитализма.