ФЕЙЕРБАХ—ФЕМИСТИЙ

быть счастливым, ни вообще существовать без Ты. Стремление к собств. счастью перерастает рамки эгоизма, оно недостижимо вне человеч. единения. Этич. учение Ф. имело прогрессивное значение бла­годаря его гуманистич., демократич. и антнрелпг. характеру. Однако лишенная историко-материалис-тич. фундамента этика Ф., подобно его атеизму, не приводила к сознанию необходимости преобразова­ния обществ, бытия как реального условия достиже­ния человеч. счастья. С этим связан и метафизич. характер этич. теории Ф., к-рая, по выражению Энгельса, «...скроена для всех времен, для всех на­родов, для всех обстоятельств и именно поэтому не применима нигде и никогда» (М арке К. и Эн­гельс Ф., Соч., 2 изд., т. 21, с. 298). Противопостав­ляя любви к богу любовь к людям и рассматри­вая человека как высшее существо, Ф. придавал своей, в сущности антирелигиозной, морали статус религии.

Антропологизм Ф., проникнутый эмоционально­стью, неразрывно связывал объективное познание с отношением к познанному, с любовью и ненавистью. Не будучи действенным, мировоззрение Ф. было «сочувственным». Это выразилось и в его соцпально-политич. воззрениях. Ф. живо интересовался полптич. жизнью в Германии и др. странах, горячо привет­ствовал революцию 1848, а в 1870 вступил в с.-д. партию. Но сам он не был активным политич. деяте­лем и, даже будучи в 1848 депутатом франкфуртского Нац. собрания, оставался политически пассивным. Собств. деятельность Ф. ограничивалась идеологич. борьбой против религии и идеализма.

Всемирно-историч. значение филос. и антнрелпг. идей Ф. всего ярче обнаруживается в том, что его материализм стал исходным пунктом становления философии марксизма. Более сорока лет спустя после критики Марксом в «Тезисах о Ф.» ограниченности фейербаховского материализма Энгельс писал: «...За нами остается неоплаченный долг чести: полное при­знание того влияния, которое в наш период бури и натиска оказал на нас Фейербах в большей мере, чем какой-нибудь другой философ после Гегеля» (там же, с. 371). Ленин, тщательно изучавший произведения Ф., видел в нем «великого материалиста», который «...отрезал китайскую косу философского идеализ­ма...» (Соч., т. 14, с. 219).

Для совр. бурж. истории философии характерны
две тенденции в оценке теоретич. позиции Ф. Одна
из них, подвергнутая критике еще Энгельсом в поле­
мике со Штарке, фальсифицирует учение Ф., отрицая
его принадлежность к материализму и выдавая его
материалистич. сенсуализм за феноменализм, филосо­
фию «чистого опыта» (Равидович, Арвон). Др. тен­
денция проводится т. н. «диалектической теологией» —
религ. течением, тяготеющим к экзистенциализму.
«Диалектическая теология» пытается использовать
обнаружение Ф. иррационалистич. природы религии
в пользу религ. веры, высвобождая ее из-под рацион,
контроля (К. Барт, Эренберг, Эбнер, Гольдшмпдт),
извращая тем самым существо фейербаховского уче­
ния О религии. £■ Быховспий. Москва.
Соч.: «Сущность христианства» («Das Wesen des Chris-
tentums») — гл. соч. Ф., впервые издано в 1841, позднее
дорабатывалось, последнее прижизн. изд.— 1849 («Samtliche
Werke», Bd 7). Лучшие изд.: Lpz., 1904 (Hrsg. К. Quenzel);
Bd 1—2, В., 1956 (Hrsg. W. Schuffenhauer, обширн. вводи,
статья, марксистское освещение, подробные указатели).

К. Маркс и Ф. Энгельс способствовали переводу книги на европ. яз. 11 авг. 1844 г. Маркс писал Ф., что «готовятся два перевода..., один на английский язык, другой — Фран­цузский... Первый выйдет в Манчестере (он просмотрен Эн­гельсом), второй — в Париже (француз д-р Герье и немецкий коммунист Эвербек выполнили этот перевод...)» (Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 27, с. 381). Франц. пер. вышел в кн.: А. Н. Ewerbeck, Qu'est que la reli­gion? D'apres 'a nouvelle philosophic allemande, P., 1850; второй франц. пер. (1864). Первый англ. пер.— (1853), неод-

нократно переиздавался. Имеются также пер.: итал. (1949),. исп. (1962— в журн. «Cultura de la TJniversidad Central de^ Venezuela», № 78—79; отд. изд., 1963); p"VM. (1961); венг. (1961); чеш. (1954); польск. (1959); япон. (1965); груз. (1956,. с вводи, ст. А. Кутелия).

Первое рус. изд.— Лондон, 1861, нелегальное. В кач. перев. указан Ф. Феомахов, в действительности П. Н. Рыбни­ков (а не Я. Ханыков, как считалось еще недавно; см. «Лит. на­следство»,т. 62,М., 1955, с. 706, письмо Ханыкова к А. И. Гер­цену). Далее последовали: пер. В. Д. Ульриха, 1906; пер. под, ред. К). М. Антоновского, 1908; пер. под ред. Я. В. Швырова, 1907 (первые семь глав—оттиск из «Вестника иностр. лит-ры»); пер. Ю. М. Антоновского, 1926, в кн.: Л. Фейербах, Соч.,. т. 2; тот же пер. 1955, в кн.: Л. Фейербах, Избр. филос. произв., т. 2, 1965.

«Основы философии будущего» («Grundsatze der Philoso-phie der Zukunft», Z., 1843) написаны в форме 65 тезисов. К. Маркс в 1844 назвал это соч. одной из книг, которые «...несмотря на их небольшой размер, имеют во всяком случае большее значение, чем вся теперешняя немецкая литература, вместе взятая» (там же) и с негодованием писал о «... заговоре-молчания...», которым книга была встречена (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Из ранних произв., с. 520).

Переводы: болг. в кн. Л. Фейербах, Избр. произв.. т. 1,
1958; чеш. (1959); сербо-хорв. (1956). Отрывки имеются в рум.
пер. (1954). Рус. пер.: 1923, в кн.: Л. Фейербах, Соч., т.' 1;,
отд. кн. 1936, 2 изд., 1937; 1955, в кн.: Л. Фейербах, Избр.
филос. произв., т. 1. Л. Ааарх. Москва.

Samtliche Werke, Bd 1—10, Lpz., 1846—66; Samtliche Werke, Bd 1 — 10, Stuttg., 1903—11; Gesammelte Werke, Hrsg. von W. Schuffenhauer, Bd 1—, В., 1967—; G r ii n K., L. Feuerbach in seinem Briefwechsel und Nachlass, Bd 1—2, Lpz.—Hdlb., 1874;. Briefvvechsel zwischen L. Feuerbach und Chr. Kapp (1832—1848),. hrsg. von A. Kapp, Lpz., 1876; В о 1 i n W., Ausgewahlte Briefe von und an L. Feuerbach, Bd 1—2, Lpz., 1904; Briefwechsel, hrsg. von W. Schuffenhauer, Lpz., 1963; в pvc. пер.— Соч., т. 1—3, M.—П.—Л., 1923—26; История философии. Собр. произв., т. 1—3, М., 1967.

Лит.: Маркс К., Тезисы о Ф., Маркс К., Эн­гельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3; М а р к с К. и Энгельс Ф., Л. Ф. и конец нем. классич. философии, там же. т. 21; Ленин В. И., Конспект книги Ф. «Лекции о сущности религии», Соч., 4 изд., т. 38; его же, Конспект книги Ф. «Изложение, анализ и критика философии Лейбница»,, там же; И о д л ь Ф., Л. Ф. Его жизнь и тчение, пер. с нем., СПБ, 1905; Д е б о р и н А. М., Л. Фейербах, М.— Л., 1929; История философии, т. 3, М., 1943, гл. 7; Есин И. М., Материалистич. философия Л. Ф., М., 1954; А р д а б ь-е в А. И., Атеизм Л. Ф., М., 1963; Б ы х о в с к и й Б. Э., Л. Фейербах, М., 196;; Rau A., L. Feuerbach's Philosophie, Lpz., 1882; Starcke С. N., L. Feuerbach, Stuttg., 1885; В о 1 i n W., L. Feuerbach. Sein Wirken und seine Zeitge-nossen, Stuttg., 1891; R a w i d о w i с z S., L. Feuerbach's. Philosophie, В., 1931; Chamberlain W. В., Heaven wasn't his destination, L., 1941; Clieino M., L. Feuerbach. and the intellectual background of 19th century radicalism, Stanford, 1955; Arvon H., L. Feuerbach ou la transforma­tion du sacre,P., 1957;его ж e, L. Feuerbach, sa vie, son oeuvre avec un expose de sa philosophie, P., 1964; Cornu A., Marx' Thesen iiber Feuerbach, В., 1963; Jankowski H., Etyka L. Feuerbacha, Warsz., 1963; Schuffenhauer W., Feuerbach und der junge Marx, В., 1965.

Б. Быховспий. Москва.

ФЕМИСТИЙ (8eui0xiog) П а ф л а г о н с к и й (р.

ок. 317— ум. 388) — визант. философ. Учился в Константинополе. В эпоху ожесточенной религиозной (между христианами и язычниками) и полптич. борь­бы, в условиях усиливавшегося деспотизма и серви­лизма Ф. выступал как проповедник братства рода человеческого, терпимости, свободы совести и мораль­ных ценностей. В отличие от Либания и др. пред­ставителей языч. интеллигенции, рассматривавших империю с центром в Константинополе как продолже­ние эллинистпч. гос-в, Ф. вслед за Евсевием Кеса-рийским расценивал ее как начало новой эры. Сочетая в себе ритора и философа (что противоречило тради­ции), Ф. видел свою задачу в рассмотрении проблем этики и политики, тогда как логике и физике отводил лишь место пропедевтич. дисциплин. Будучи перипа­тетиком, он отдавал должное другим филос. школам, следовал за Эпикуром: по мнению Ф., бог открывается человеку разнообразными путями и существование-различных направлений естественно и даже необхо­димо. Помимо речей (Themistii Orationes, ed. G. Din-dorfio, Lipsiae, 1832; перепечатано Hildesheim, 1961; нов. изд.—Themistii Orationes quae supersunt, rec. H. Schenkl, opus consummavit G. Downey, v. 1, Lip­siae, 1965), Ф. принадлежат парафразы на соч. Арис-

ФЕНЕЛОН—ФЕНОМЕНАЛИЗМ 31»

тотеля («Вторая аналитика», «Физика», «О душе» и др., «Commentaria in Aristotelem graeca», v. 5, pt 1—3, Berolini, 1899—1900), где он стремился дать не толкование, каких было много и раньше, но краткое и четкое изложение. Парафразы Ф. оказали большое влияние на греческих (Иоанн Филопон Симпликий, Михаил Пселл), арабских (в т. ч. Ибн Рошда) и лат. авторов: парафраза к «Аналитике» была переведена уже в 4 в. Веттием Претекстатом, другие неоднократ­но переводились на протяжении средневековья (см. Themistius, Commentaire sur le traite de I'Sme d'Aris-tote. Trad, de Guillaume de Moerbeke, Louvain—P., 1957).

Лит.: В a r e t E., De Themistio sophista et apud impera-
tores oratore, Durand, 1853; Meridier L., Le philosophe
Themistios devant 1'opinion de ses contemporains, P., 1907;
Valdenberg V., Discours politiques de Themistius dans
leur rapport avec l'antiquite, «Byzantion», 1924, t. 1; Bon-
cliery H. F., Bijdrage tot de studie van Themistius' leven
en persoonlijkheid, [Gand, 1934/35]; Downey G., Allu­
sions to Christianity in Themistius' Orations, «Studia patristica»,
1962, v. 5, pt 3. А. Каждом. Москва.

ФЕНЕЛОН (Fenelon), Франсуа де Салиньяк д е л а М о т (6 авг. 1651— 7 янв. 1715) — франц. религ. мыслитель, архиепископ Камбрейский, член Академии (1693). В соч. «Объяснение правил святых в отношении внутренней жизни» («Explication des maximes des saints sur la vie interieure», P., 1697) выступил защитником умеренного квиетизма, что вме­сте с политич. оппозиционностью, выражавшей анти­абсолютистские, бурж. тенденции во франц. идеологии конца 17 — нач. 18 вв. (см. его «Басни»— «Fables», Р., 1718; «Разговоры в царстве мертвых»— «Dialo­gues des morts», P., 1712; роман «Приключение Теле­маха» — «Aventures de Telemaque», [P.], 1699; и программу его единомышленников из г. Шоне «Tab­les de Chaulnes»), навлекло на него опалу, заставило выехать из Парижа в Камбре и оставаться там до конца жизни. Гл. обличителем квиетизма Ф. высту­пил Боссюэ.

Филос.-теологич. идеи Ф., эклектичные и непосле­довательные, формировались на основе неоплатонизма, августинианства и картезианства. Принимая прин­цип методич. сомнения и учение об интеллектуальной интуиции, Ф., подобно Малъбраншу, пытался поста­вить философию Декарта на службу христианству. В своем осн. богословском соч. «Трактат о существо­вании бога» («Demonstration de Г existence de Dieu», P., 1713) Ф. доказывал бытие бога. Он опровергал материалистич. пантеизм Спинозы. Однако, разделяя учение Мальбранша о «видении в боге» и о том, что «все в боге», Ф. сам оказался весьма близок к панте­изму. К нему вело Ф. и свойственное квиетизму от­несение добра и зла к богу как первоисточнику всего.

В истории педагогики Ф. известен как сторонник расширения женского образования (трактат «О воспи­тании девиц», Р., 1687; рус. пер., СПБ, 1763; М., 1896) и идеи необходимости способствовать естеств. развитию разума ребенка, к-рая нашла горячего при­верженца в лице Руссо.

Уже в 18 в. Ф. был хорошо известен в России, где передовые люди ценили прежде всего его педагогич. и политич. идеи. Клерикальные круги проявляли интерес к Ф.-богослову, пропагандируя его соч. вплоть до 40-х гг. 19 в., когда рус. церковь осудила идеологию квиетизма.

Соч.: Correspondance, t. 1—11, P., 1827—29; Oeuvres completes, t. 1—10, P., 1848—52; Oeuvres philosophiques, P., 1871; в рус. пер.— Истинная политика знатных и благородных особ, СПБ, 1737; Тилемахида..., пер. В. Тредиаковского, т. 1—2, СПБ, 1766; Письма Ф...., ч. 1—2, М., 1805; Письмо Ф. к Людвигу XIV, М., 1808; Бытие бога, доказанное позна­нием природы и человека, М., 1809; Повести и басни Ф...., т. 1—2, СПБ, 1815; Избр. духовные творения Ф., архиепис­копа Камбрейского, ч. 1—4, М., 1820—21; Телемак, ч. 1—2, СПБ, 1839.

Лит.: История франц. лит-ры, т. 1, М.— Л., 1946, с. 575— 578; N a v a t е 1 L., Fenelon, P., 1914; Delplanque A.,

La pensee de Fenelon, P., 1930; Carcassonne E., Etat
present des travaux sur Fenelon, P., 1939; Gore J.-L.,
L'itineraire de Fenelon: mimanisme et spiritualite, P., 1957;
Spaemann R., Reflexion und Spontaneitat. Studien tiber
Fenelon, Stuttg., 1963. В. Кузнецов. Москва.

ФЕНОМЕН (позднелат. phaenomenon, от греч. фос1л>6|хе\'0\>, букв.— являющееся) — явление, в отли­чие от его основы или сущности как ноумена; предмет, как он воспринимается в чувственном познании (см. также Феноменализм). Аристотель применял иногда термин «Ф.» в смысле «видимого», «иллюзорного», а также и к тому, что существует согласно общему мнению или авторитету ученых. Лейбниц называл Ф. факты, известные из опыта, выделяя при этом «реаль­ные, хорошо обоснованные феномены» (phaenomena-realia, bene fundata). У Беркли, Юма, сторонников позитивизма и махизма Ф.— данные сознания, эле­менты опыта (понимаемого субъективно-идеалисти­чески), составляющие единств, реальность. Согласно» Канту, Ф.— все, что может быть предметом возмож­ного опыта, что дано во времени или пространстве и в чем обнаруживаются отношения, определяемые кате­гориями. Он противопоставлял Ф. ноумену, или «вещи в себе». В диалектич. идеализме Гегеля проти­вопоставление явления сущности лишается абс. характера, к-рый оно имело у Канта: сущность явля­ется, а явление есть явление сущности. Ленин, мате­риалистически истолковывая Гегеля, высоко оценил его диалектику феноменального и сущностного. В фе­номенологии Гуссерля и его последователей Ф.— непосредственно-данное сознание как содержание ин-тенционального акта (см. также Интенционалъностъ). В экзистенциализме Сартра, придерживающегося феноменологич. взгляда, характер Ф. определяется: «для-себя-бытием», т. е. структурой субъективности: (см. «L'etre et le neant», P., 1943, p. 713).

.В. Асмус. Москва.

ФЕНОМЕНАЛИЗМ — филос. принцип, согласно. к-рому в познании мы всегда имеем дело лишь с явле­нием (феноменом) как последней доступной познанию* действительностью. В зависимости от того, призна­ется ли за явлением еще какая-нибудь действитель­ность (реальность) или нет, выделяют: 1) М е т а ф и-зический Ф., когда утверждается стоящая за миром явлений др. реальность (сущность, вещи сами. по себе и т. д.), к-рую мы познаем лишь в меру нашей психофизич. организации, а следовательно, не можем познать, как она есть «на самом деле», «до конца». Такого рода Ф. в отношении вещей внешнего мира свойствен всей традиции платонизма и неоплато­низма, скептицизму, юмовской философии. В рамках метафизич. Ф. как особую позицию следует выделить теоретпко-познават. Ф. философии Канта, выводив­шего непознаваемость вещей самих по себе (см. «Вещь* в себе») из особенностей нашей познават. способности (субъективность форм созерцания и мышления). 2) Крайний Ф., согласно к-рому нам даны лишь. наши представления, являющиеся последней реаль­ностью познания, т. к., кроме них, ничего больше не существует; поэтому мы познаем не что иное, как со­держание нашего сознания (см. Солипсизм, Беркли). С метафизической, т. е. с философской т. зр., к Ф. следует отнести всю позитивистскую и неопозити­вистскую традицию с ее программным лозунгом «долой метафизнку» и с ее признанием «непосредственно-данного» как единств, реальности познания.

Согласно марксистской т. зр., между явлением и сущностью, между вещью самой по себе и вещью для нас нет непереходимой грани. Мир познаваем до кон­ца, ибо процесс его познания не есть процесс, где-индивид с его особой психофизич. организацией и познават. способностью находится наедине с позна­ваемым объектом. См. ст. Отражение, Практика.

В. Костеловспий. Москва..

ФЕНОМЕНОЛОГИЗМ—ФЕНОМЕНОЛОГИЯ

ФЕНОМЕНОЛОГЙЗМ — филос. принцип феноме­нологии (Гуссерля), согласно к-рому явление рассмат­ривается как самообнаруживающееся бытие и тем самым устраняется дуализм феномена и ноумена, мира явлений и мира «вещей в себе». Ф. придает универсаль­ное значение методу феноменологич. редукции, т. е. сосредоточению на анализе интенциональных возмож­ностей трансцендентального чистого сознания, рас­пространяя этот метод не только на познавательную, но п на эстетическую, нравственную, религиозную и правовую области. Термин «Ф.» употребляется также как синоним феноменологии.

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ (греч., букв.— учение о фе­номенах) — филос. дисциплина, а позднее фплос. направление, задачи к-рого: 1) освободить филос. мышление от натуралистич.-объективистских уста­новок, 2) конституировать спец. область спекулятив­ного знания — рефлексию сознания о своих актах и о данном в них содержании, 3) выявить с помощью определ. методологпч. средств (редукции, рефлексии) изнач. основы культуры. В истории философии пред­мет Ф. трактовался различным образом: сначала Ф. понималась как пропедевтика к логике и онтологии, позднее Ф. выступает в качестве онтологии.

Ф. — наука о предметах опыта — так определя­ются задачи Ф. у И. Ламберта (1728—77). Ф. анали­зирует явления, вскрывает иллюзии в чувств, позна­нии, выполняет функции его критики. Кант видит в Ф. пропедевтич. негативную науку, исследуюшую принципы чувственности (см. Письма к И. Ламберту от 2 сент. 1770 и М. Герцу от 21 февр. 1772). Сама идея критики чистого разума может быть понята как опре­дел. рода Ф., поскольку она исследует пределы чув­ственности, разграничивая феномен и ноумен, транс­цендентальное и эмпирич. применение рассудка. В «Метафизич. началах естествознания» Кант истолко­вывает Ф. как учение о природных явлениях, ставших предметом опыта, т. е. рассматриваемых «...лишь в ■отношении к способу представления [их] или к [их] модальности...» (Соч., т. 6, М., 1966, с. 66). Эта трактовка является центральной у Я. Фриза, для к-рого Ф.— часть натурфилософии, а ее предмет — анализ того способа, каким вещи даны в представ­лении и восприятии.

Развитие нем. классич. идеализма привело к изме­нению трактовки Ф., к-рая понимается как учение о становлении знания. Этот мотив уже налицо у Фихте (см. «Факты сознания»). Для Гегеля Ф.— это филос. дисциплина, показывающая становление философии и имеющая своей задачей генетико-историч. исследо­вание форм сознания; это также способ обоснования чистого филос. знания и одновременно путь критнч. очищения обыденного сознания. В «Философии духа» (в «Энциклопедии филос. наук») Ф. выступает в иной трактовке: она занимает место между антропологией и психологией, будучи уже статически-системным изложением наличных форм сознания.

Кризис нем. классич. идеализма приводит к тому, что обоснование философии ищется на путях психоло­гии. 2-я пол. 19 в. проходит под знаком психологи­зации теории познания (исключение составляют нео­кантианские школы). Это находит выражение и в понимании Ф. как части психологии {Гамильтон) или как специфической, но все-таки психологпч. дисциплины (Лацарус). Трактовка Ф. как части пси­хологии осуществляется и Ф. Брентано, для к-рого Ф., в отличие от объясняющей психологии, должна описывать и классифицировать психич. феномены: представление, суждение и душевные движения. Для Ф. перспективной оказалась идея Брентано об интенциональности психич. актов. Линия психологпч. трактовки Ф. продолжена и Штумпфом, к-рый рас­членил явление п функцию психич. актов. Большое

значение для Ф. имели идеи Мейноига: рассмотрение познания как переживания, тезис о коррелятивности предметов сознания и анализ предметов в соответст­вии с типом переживаний, мысль о самоочевидности внутр. опыта и др.

Принципы Ф. как специфич. филос. направления бы­ли сформулированы Гуссерлем. Если в своей перво-нач. форме Ф. была близка к общей антиметафизич. установке, к радик. эмпиризму и позитивизму, то позднее (после 1-й мировой войны) она все больше и больше теряет методологпч.-гносеологич. функции, принимая на себя собственно метафизич. миссию. Осн. пафос Гуссерля — критика натуралистич. объекти­визма, с одной стороны, и скептич. релятивизма (ис­торизма) — с другой. Гуссерль стремится преодолеть общее умонастроение скептицизма, охватившее Ев­ропу п нашедшее выражение и в филос. концепциях (напр., у Шпенглера нлн в философии жизни Дильтея), и ставит задачу найти обоснование культуры и в т. ч. науки, т. е.— абс. опыт. Для этого Ф. обращается к изначальной интеллектуальной интуиции. Ф., по сло­вам Гуссерля, это филос. «археология», ищущая сокрытый и утерянный смысл.

В соответствии с тем, как Гуссерль понимает изнач. опыт, можно вычленить четыре этапа и соответственно типа Ф.

В дескриптивной Ф. выдвигается лозунг «К самим предметам!» и дается трактовка феномена не как противопоставленного «вещи в себе», но как откры­того самообнаружпвающегося бытия. «Следует... брать феномены так, как они даются, то есть как вот это текучее сознание..., мышление, явление, каковыми они н являются...» («Философия как строгая наука», см. «Логос», 1911, кн. 1, с. 27). Ф. не только не допускает непознаваемого остатка в виде «вещи в себе», но тре­бует преодоления опосредов. отношения к бытию и непредубежденного описания самоданности бытия (что еще резче выразил Шелер).

Ф. (в духе картезианства с его самоочевидностью самопознания) ориентирует философию на рефлексию о переживаниях, к-рые обладают подлинной очевид­ностью п достоверностью — о непосредств. пережи­ваниях и коррелятивных им предметах. В качестве самоданности Ф. рассматривает априорную структуру сознания в его слитости с бытием, что выражается в интенциональности. (Если первоначально интенцио-нальность сознания понимается Гуссерлем как на­правленность сознания на что-то, то в дальнейшем осо­бое внимание уделяется активно функционирующей, конституирующей предметность интенциональности, понятой как непрерывное трансцендирование.) Анти-натуралистпч. тенденция Ф. выражается в том, что она определяется не как эмпирич. наука, а как априорная, к-рая имеет дело «...с чистыми принципами всякой нормировки...»(тамже, с. 10). Различая эмпирич. созер­цание, направленное на фактический индивидуальный мир, п эйдетич. созерцание, постигающее сущности, Гуссерль укореняет пзнач. опыт в мире идеальных сущностей, понимаемых им вначале в духе платонизма (см. «Husserliana», Bd 3, Haag, 1950, S. 14) (эйдети­ческая Ф.). В отличие от «естеств. установки», феноменологич. установка с помощью т. н. фено­менологической редукции, или эпо­хе — еяо%т1, стремится исключить все нерефлектив­ные утверждения о бытии, все патурально-вещные установки, объектпвно-мыслит. формы, приобретшие соцнально-идеологич. статус (см. там же, S. 68, а так­же, Bd 1, Haag, 1950, S. 59). С помощью эпохе сознание должно возвратиться к пзнач. опыту. Т. о., Ф. означает поворот филос. мышления от объекта к субъекту, к рефлективному анализу самодеятельности сознания, а лозунг «К самим предметам!» оказывается призывом возвратиться от объективной реальности к интенцио-

ФЕНОМЕНОЛОГИЯ—ФЕОДАЛИЗМ 315

вальной жизни сознания. Этот тип редукции приняла в качестве осн. принципа группа феноменологов, объединившихся вокруг Гуссерля в Гёттингене и рас­пространивших Ф. на новые области: Шелер и Д. Хильдебранд на этику, А. Рейнах — на гражд. право, Ингарден — на эстетику, X. Конрад-Мартиус— на проблемы онтологии.

Однако сам Гуссерль, не удовлетворяясь позицией очевидности самосознания, пытается выявить со­держание, мыслимое в психич. актах, и стремится понять интенцион. жизнь сознания как смыслопола-гание. Это находит выражение в переходе Гуссерля на позиции трансцендентальной Ф.: вслед за Кантом Гуссерль теперь пытается обосновать изнач. опыт через понятие «трансцендентального субъекта», т. е. обобщенного, интерсубъектпвного мира общезначимых истин, возвышающегося над эмпнрн-чески-пспхологич. сознанием и наполняющего его смыслом. Коррелятивный анализ познаваемого и процесса познания осуществляется здесь в поняти­ях ноэмы (познаваемого содержания, многообразия предметных значений) и ноэзиса (интенцнонального познавательного акта, формирующего предданный материал). Ф. не ограничивается рефлексией о пси­хич. актах, ее гл. существо — в развертывании ноэматич. рефлексии, т. е. в раскрытии тех спосо­бов, каким предмет полагаем в мысли. На этом этапе развития Ф. внимание обращено на объек­тивно-предметное содержание различных психич. актов. В связи с этим Гуссерль осознает необ­ходимость построения «материальной» онтологии, анализирующей условия мыслпмости той или иной опытной науки, изучающей различные формы бытия (природы, человека и истории), и формальной, к-рая возвышается над первой и выявляет априорные пред­посылки мыслимостп предмета вообще. Переход от эйдетической к трансцендентальной Ф., к трансцен­дентальной субъективности — к трансцендентальному субъекту, представляется Гуссерлем как углубле­ние анализа интенцион. жизни сознания, выявление более глубоких слоев его имманентной активности.

С переходом на позиции трансцендентализма Гус­серль рассматривает бытие уже не как имманентную данность бытия для сознания, но как конституируемое, формируемое трансцендентальным субъектом. Гус­серль теперь понимает Ф. как рефлексию об интенцпо-налыю-конститутивной жизни трансцендентального сознания (см. там же, Bd 1, S. 118—19). Понятие транс­цендентального субъекта ставит перед Гуссерлем проб­лему генезиса объективности в трансцендентальном субъекте, с к-рой столкнулась нем. класспч. филосо­фия, самой логикой развития проблемы вынужденная перейти от трансцендеят. идеализма Канта к объек­тивному идеализму. Гуссерль, понимая необходи­мость нахождения в субъективности объективного со­держания, переходит в конце концов на позиции абсолютной Ф.

Здесь по существу в качестве такого изнач. опыта выступает культура, смысловую основу к-рой он видит в «жизненном мире». В последний период Гуссерль осуществляет переход на позиции нсторнч. трактовки абс. опыта, ибо «жизненный мир» понимается как «универсальное поле различных форм практики», как те допредикативные, дорефлектнвные структуры, к-рые оказываются атмосферой п почвой всякой тео-ретич. и внетеоретич. деятельности. Этот переход на позиции имманентного истолкования абс. опыта разл. образом интерпретируется в совр. бурж. философии и, в частности, как сближение с философией жизни и экзистенциализмом. «Кризис европ. наук» Гуссерль связывает с натуралистическо-объективпстским миро­восприятием и абсолютизацией натуралпетич. форм деятельности. Гуссерль рассматривает филос. реф-

лексию — феноменологич. редукцию — не только в качестве способа осознания фундаментальных ос­нов культуры (в т. ч. науч. знания), т. е. первич­ных интенций, определяющих значения «жизнен­ного мира», но и как средство преобразования его в истинный мир, в центре к-рого будет находиться че­ловек: «Философское познание создает не только осо­бые результаты, но и человеческую установку, кото­рая тотчас же вторгается во всю остальную практи­ческую жизнь... Оно формирует новое задушевное сообщество между людьми, мы могли бы сказать сооб­щество чисто идеальных интересов между людьми, которые живут философией, связаны незабвенно иде­ями, которые не только полезны всем, но идентично освоены всеми» («Husserliana», Bd 6, Haag, 1954, S. 334).

Развитая Гуссерлем Ф. стала истоком ряда новых направлений филос. поисков в совр. зап. философии. При этом посылки Ф., разработанные Гуссерлем, су­щественно модифицировались. В целом наибольшее влияние Ф. получила в иррационалистпческой форме в экзистенциалистских течениях. Среди них наиболее известны: интерпретация Ф. как онтологии с попыткой поставить на место трансцендентального субъекта су­ществование (Хайдеггер), Ф. восприятия (Мерло-Понти), экзпетенцнально-феноменологич. онтология (Сартр), феноменологич. эстетика (М. Дюфренп), амер. натуралпетич. Ф. (Фарбер), нидерландская ка-толич. школа Ф. (Ван Бреда п др.). Иррацион. трак­товка Ф. (в частности, Хайдеггера) встретила со сто­роны Гуссерля и его учеников Э. Финка и Л. Ланд-гребе решит, возражения. В рус. философии прин­ципы Ф. защищались Шпетом. Феноменологич. метод был воспринят рядом спецпально-науч. дисциплин, таких, как психиатрия (Ясперс, Л. Бинсвангер и др.), социология (Фиркандт, Т. Гейгер, Литт, А. Шютц, М. Натансон и др.), литературоведение и эстетика (Ингарден п др.). Центральным органом феномено­логич. философии является журн. «Philosophy and Phenomenological Research» [Buffalo (N.Y.) с 1940].

Лит.: HI и е т Г., Явление и смысл, М., 1914; Давыдов Ю. Н., Борьба вокруг «Феноменологии духа» в совр. бурж. философии», «ВФ», 1959, № 2; К а к а б а д з е 3. М., Проб­лема „экзистенциального кризиса" и трансцендентальная фено­менология Эдмунда Гуссерля, Тб., 1966; ГайденкоП. П., Проблема интенциональности у Гуссерля и экзистенциалист­ская категория трансценденции, в сб.: Совр. экзистенциализм, М., 1966; Мотрошилова Н. В., Принципы и противо­речия феноменологич. философии, М., 1968; Heidegger М., Sein unci Zeit, 8 Aufl., Tubingen. 1957; Scheler M., Schriften aus dem Nachlass, 2 Aufl., Bd 1, Bern, [1957]; Met-1 e a u - P о n t у M., Les sciences de l'homme et la phenome-nologie, P., [1958]; Spiegelberg H., The phenomenolo­gical movement. A historical introduction, v. 1—2, The Hague, 1960; Brand G., Husserl-Literatur und Husserl, «Philoso-phische Rundschau», 1960, Jg S, H. 4: S с h u t z A., Collected papers, [v.] 1—3, The Hague, 1962; Farber M., The foun­dation of phenomenology, N..Y., 1962; его же, The aims of phenomenology, N.Y., [1966]; Landgrebe L.. Der Weg der Phanomenologie, [Gutersloh, 1963]; Strasser S., Phanomenologie und Erfahrungswissenscbaft vom Menschen, В., 19С4; Fink E., Studien zur Phanomenologie, 's-Graven-hage, 1966; Beitrfige zur Deutung der Phanomenologie des Geis-tes, Bonn, 1966 («Hegel-Studien», Beiheft 3).

Б и б л.: «Revue internationale de philosophie», 1939, № 2, p. 374—97; 1965, fasc. 1—2, № 71—72; Eiey L., Husserl-Bibliographie, «Z. philos. Forschung», 1959, Bd 13, H.2.

А. Огурцов. Москва.

«™0МЕН0Л<5ГИЯ ДУХА» (1807) - соч. Гегеля.

ФЕОДАЛИЗМ (от позднелат. feodum — владение) — обществ, формация, характеризующаяся следующими осн. признаками: 1) Политич. господство военного класса — рыцарства, организованного в иерархию, свя­занную отношениями личного служения и покрови­тельства. 2) Специфич. структура зем. собственности, выражающаяся в сочетании прав на землю с политич. властью. Отношение к земле при Ф. может быть оха­рактеризовано понятиями «владения», «пользова­ния», «держания», «обладания»; феодальная собствен­ность условна: феодал «держит» землю на правах

316 ФЕОДАЛИЗМ

феода (лена, фьефа), полученного от вышестоящего сеньора, к-рый в свою очередь чей-то вассал; харак­терно, что владения, к-рые их обладатели ни от кого не «держали», тем не менее назывались во Франции «воздушными фьефами». 3) Между сеньором и васса­лом существуют отношения взаимности, так что если невыполнение вассальных обязательств лишает вассала прав на феод, то и отказ сеньора оказывать покровительство вассалу освобождает последнего от необходимости ему служить и повиноваться; для феод, обществ, отношений характерны всеобщие связи зависимости между людьми, выражавшиеся во вза­имном ограничении прав и в неразрывном соединении прав с обязанностями. 4) Личное и экономич. подчи­нение господств, классу крестьян, ведущих самосто­ят, х-ва, но лишенных права свободно владеть и рас­поряжаться своим наделом и под внеэкономич. при­нуждением отдающих господам прибавочный про­дукт — феодальную земельную ренту; внеэкономич. принуждение выражается в подвластности и подсуд­ности крестьян феодалам, в различных формах зави­симости непосредств. производителей — от патроната до крепостничества; в отличие от раба и колона фео­дально зависимый крестьянин — обладатель орудий труда и домохозяйства — отчасти заинтересован в интенсификации произ-ва (в той мере, в какой он производит необходимый продукт, обладание к-рым гарантировано ему обычаем), и с этой его заинтересо­ванностью считается (в нормальных условиях) и феодал, признающий в крестьянине, при всей его зави­симости, юридич. лицо. 5) Товарное пропз-во, суще­ствующее при Ф. и развивающееся с ростом городов, не определяет системы общественных производств, отношений (когда оно начинает их определять, Ф. вступает в стадию разложения); преобладает нату­ральное х-во, характеризующееся простым воспроиз­водством, тесным соединением работника со средства­ми нроиз-ва, ориентацией на самоудовлетворение осн. потребностей; эта форма экономич. жизни соответ­ствует органич. связи индивида с коллективом п относит, неотделенностп его от природной среды. 6) Религия выступает при Ф. в качестве «...наиболее общего синтеза и наиболее общей санкции...» социаль­ного порядка (Энгельс Ф., см. Маркс К. п Эн­гельс Ф., Соч., 2 изд., т. 7, с. 361); философия, право, мораль, образование, иск-во, лит-ра в большей или меньшей мере пронизаны теологич. мировоззрением; политич. партикуляризм и разобщенность общест­венной и экономич. жизни восполняются универса­лизмом религии и вселенским характером церкви; духовенство доминирует в идеологич. жизни обще­ства, контролируя все отрасли духовного пронз-ва и подчиняя его интересам церкви и господств, класса, частью к-рого высшее духовенство является.

Социальные связи между людьми при Ф. не фети­шизированы отношениями товаров и в этом смысле имеют характер преим. межлпчных связей; однако подчас они мистифицируются религией и получают специфич. юридич. окраску. Наряду с «вертикаль­ными» отношениями господства и подчинения социаль­ные связи выражались в «горизонтальных» отноше­ниях корпоративного типа (сельские общины и гор. коммуны, союзы городов, курии вассалов, сощгально-юридич. сословия, монашеские и рыцарские ордена, ремесл. цехи, религиозные и купеч. гильдии; братст­ва и союзы создавали даже преступники и нищие). Первый тип связей придает особый характер свободе человека при Ф., не признающем состояния незави­симости: свободен не тот, кто ни от кого не зависит, а тот, кто по своей воле выбрал себе господина и вступил с ним в феод, договор. В отличие от такого свободного вассала серв, виллап — несвободны, т. к. родились в состоянии зависимости и не вольны из

него выйти. Католич. церковь, приспосабливая свое учение к потребностям социальной действительности, развивала теорию, согласно к-рой вера (fides) равно­сильна верности (fidelitas), и истинно свободным является тот, кто верен богу и сеньору, тогда как человек, мнящий себя свободным, на самом деле пора­бощен гордыней и осужден на погибель. Поскольку человек, наряду с «вертикальной» связью с господи­ном, одновременно включался и в «горизонтальную» связь с членами корпорации, у него как у полноправ­ного члена последней развивалось сознание равенства и необходимости взаимного уважения прав; именно здесь и вырабатывалась человеч. личность в той исто­рически ограниченной форме, в какой она была воз­можна в условиях феодального корпоративного кон­формизма.

В отличие от рабовладельч. общества, строившегося на отрицании человеч. достоинства рабов, и языче­ства, противопоставлявшего людей своего племени или народа всем «чужим», феод, общество и всемир-но-историч. религии, в нем господствовавшие (христи­анство прежде всего), преодолевая социальные, на­циональные и полптпч. барьеры, исходят из принципа духовного равенства всех людей. Б5'дучи религиями классового общества и освящая его высшим автори­тетом, эти религ. системы вместе с тем знаменуют важную ступень в осознании социальных отношений как отношений между людьми. Наделяя свободой бога (в то время как язычество и ряд вост. религий подчи­няли року, судьбе не только земной мир, но и самих богов), человек эпохи Ф. тем самым осознавал важ­ность свободы и для себя: отношения между людьми поэтому понимались как отношения между сознат. личностями («личность — самое совершенное во всем естестве», по словам Фомы Аквинского).

Неправомерно отождествлять феод, зависимость и крепостничество, ибо прикрепление крестьян к зем­ле — явление, широко наблюдаемое в поздней Рим. империи задолго до возникновения Ф. (колонат),— распространяется в Вост. и Центр. Европе лишь в период кризиса Ф., когда в условиях растущей то­варности с. х-ва крупные землевладельцы, пользуясь поддержкой абсолютной монархии, перешли в наступ­ление на крестьян, лишая их всяких личных и иму-ществ. прав п превращая в придаток к земле; крепо­стное право мало чем отличалось от рабства (см. В. И. Ленин, Соч., т. 29, с. 438). Между тем в период становления и расцвета Ф. в Зап. Европе крест, зависимость носила преим. личный характер: крестья­нин считался прикрепленным лично к сеньору, а не к земле поместья; уход крестьянина от господина редко был полностью воспрещен, да н практически в условиях политич. раздробленности и слабой коро­левской власти его было бы трудно предотвратить.

В плане всемпрно-нсторич. процесса Ф. представ­ляет собой соцпально-экономич. формацию, прогрес­сивную по сравнению с рабовладельч. строем, ибо она открывает больший простор для развития производит. сил и, заменяя рабство более мягкими формами за­висимости, создает благоприятные условия для даль­нейшего развертывания человеч. способностей, поз­нания и преобразования мира. Но Ф. возникает пре­им. пз разложения не рабовладельческого, а общинно-родового строя у варваров, завоевывавших цивилизо­ванные гос-ва античного или азиатского типа, либо живших на периферии таких гос-в. Под воздействием социальных порядков п культуры этих более разви­тых обществ у варваров усиливается распад тради­ционных родовых связей; возникают замкнутые со­циальные ячейки, возглавляемые сеньорами-земле­владельцами, рыцарями, духовными лицами и церк. учреждениями. Происходит разделение социальных функций между классом, сосредоточивающим в своих

ФЕОДАЛИЗМ

руках управление, суд, воен. дело, законодательство, образование, религию, и классом трудящихся — кре­стьянами и ремесленниками, к-рые, будучи оттеснены от обществ, управления (доступного всем при родовом строе), оказываются под властью воен. класса п ду­ховенства и вынуждены содержать их своим трудом. В этом процессе в завоеванных варварами странах древней высокой культуры принимает участие и местное население, включающееся во вновь создава­емые классы феод, общества. На первой стадии Ф. отличается от рабовладельч. общества более прими­тивными производит, силами, возвратом к господству натурального х-ва, упадком средств сообщения, сни­жением уровня культуры. Экономический и культур­ный подъем характерен лишь для стадии развитого Ф. (в Зап. Европе — 11 — 13 вв.).

Решающим фактором духовной жизни при переходе от антич. общества к Ф. является коренное переос­мысление всех обществ, ценностей: от преобладания интереса к земному и материальному общество обра­щается к системе морали и религии, концентрирую­щихся вокруг трансцендентных идеалов; высшей ре­альностью стали считать потусторонний мир, в зем­ном же существовании видеть лишь подготовит, сту­пень к царствию небесному. Такая смена духовной ориентации с наибольшей ясностью выявилась в христианстве и повлияла на все стороны практнч. деятельности людей: материальное произ-во не рас­сматривалось как самоцель и не находило оправдания в богатстве; производств, идеал средневековья — самообеспечение, создание условий для «достойного» с сословной т. зр. существования человека, и в этих пределах трудовая активность оправдывалась и даже возводилась в этич. ценность; тем не менее в труде видели прежде всего средство самообузданпя, подавления греховности, сопряженной с праздностью; торговая и особенно ростовщич. прибыль осуждалась (учение о «справедливой цене»). Установки христи­анства относительно богатства и собственности не вытекали непосредственно из природы Ф., возникнув еще в древности, но находили широкое соответствие в феод, действительности. Это связано с присущей Ф. тенденцией к специфической символич. интерпре­тации всех явлений и предметов. В частности, и бо­гатство ценилось в первую очередь благодаря своей знаковой функции: накопленные и спрятанные сокро­вища в глазах феодала не имели цены, их следовало тратить, дарить приближенным и вассалам, расходо­вать на устройство пиров и боевых игр, церемоний и празднеств, раздавать нищим и на постройку церк­вей. Богатство становилось, т. о., знаком щедрости, широты натуры, гостеприимства и доблести феодала, престиж и влияние к-рого повышались; так поддержи­валась рыцарская честь — гл. ценность в моральном кодексе господств, класса. Соответственно и облада­ние обширными зем. владениями позволяло раздавать феоды вассалам, большое число к-рых свидетель­ствовало о могуществе и влиянии их сеньоров. Высо­кая «знаковость» феод, практики проявляется в бес-числ. ритуалах, процедурах, клятвах, присягах, сим­волах, к-рыми сопровождались все договоры, сделки, собрания и без к-рых они не имели бы силы. Предель­но символизированная и ритуализованная социальная практика Ф. подчиняла отд. человека нормам и тре­бованиям группы, оставляла ему мало простора для индивидуальных решений и выбора линии поведе­ния — они предписывались заранее.

Феод, общество представляло собой иерархию на­следуемых социально-юридич. статусов. Право при Ф. было существеннейшим компонентом социальной.системы, выполняя роль всеобщего регулятора отно­шений между людьми; Ф. не знает фактич. отношения или состояния, не получившего правовой санкции и

оформления. Каждый человек, группа, корпорация, сословие характеризуются особым юридич. статусом; особым правом пользуются и неодушевл. предметы и институты — земли, владения, города, рынки, церкви, монастыри. Но право не унифицировано: это местное или личное право, бесконечно варьируемое, подчас незаписанное и существующее в виде обычая. Право мыслится как исконное, старинное и «доброе»: его не создает государь и оно выше него; все подвластны праву п обязаны его защищать от нарушений; в случае необходимости подданные должны принудить монарха соблюдать право. Право не может быть несправедли­вым именно потому, что оно старое. Идея права соче­тается с идеей нравственности, и все права и обязан­ности рассматривались при Ф. также и в моральном плане (служба, повиновение, как и покровительство,— моральный долг). В Зап. Европе тем не менее разгра­ничивали «божеств, право» (lex divina) и «человеч. право» (lex humana), тогда как в исламе право вообще составляет часть религии и правовая и религ. община совпадают, поэтому мусульман, право, сложившееся вместе с.религ. догмой, затем не развивалось.

Установка на старин5^г, на освящённые временем тра­диции и враждебность или недоверие ко всему новому характерны для Ф., как и для всякого общества, имею­щего тенденцию воспроизводить себя на прежней ос­нове. Поэтому и угнетенные крестьяне в борьбе против феодалов преследовали нередко цель возвратиться к старине: они добивались сохранения повинностей на установленном уровне, стремясь защитить свои былые вольности, выступали против «несправедли­вости», выражавшейся в нарушении обычая. Борьба между крестьянами и феодалами из-за земли и ренты проходит через всю эпоху Ф. Но задача ниспроверже­ния эксплуататорских порядков и освобождения от Ф. возникала перед крестьянами редко и на сравни­тельно поздней стадии Ф. В этом отношении сами по себе крест, восстания, неорганизованные и разобщен­ные, были безрезультатны, хотя их накал в период кризиса Ф. (в Европе в 14—16 вв.) резко возрос.

Больших успехов достигли бюргеры: после упор­ной и длит, борьбы города Зап. Европы завоевали не­зависимость и самоуправление (в этом — одно из наиболее существенных и чреватых последствиями отличий западноевроп. Ф. от византийского и вообще восточного). В рамках свободных городов развива­лись новые средства произ-ва, требовавшие непос-редств. производителя, избавленного от личной зави­симости и сословного неравенства. В городах менялся стиль и ритм обществ, жизни, росло свободомыслие и идеологич. сопротивление Ф. и засилью церкви. Воз­растание значения денег и торговли, предприниматель­ской деятельности подрывало систему Ф., выдвигая на первый план вещные, коммерч. моменты. Гор. об­щество постепенно переориентировалось на новые ценности: знатности происхождения и «героич. лени» феодалов противопоставлялись индивидуальные спо­собности и предприимчивость, традиции — новатор­ское поведение, землевладению и связанной с ним политич. власти — движимое богатство, условному держанию — безусловная частная собственность, вере в авторитеты и букву Писания — исследовательская пытливость, ортодокс, церкви — боевая ересь. Созре­вание элементов бурж. общества в недрах Ф. занимает целую эпоху в истории Европы; эта эпоха «первонач. накопления» капитала завершается бурж. револю­циями^ более или менее радикально покончившими сФ. ^J

Данная выше характеристика Ф. относится преим. к Европе, что оправдывается след. причинами: 1) здесь Ф. лучше всего изучен, и как раз на европейском (гл. обр. на французском) материале построена его классическая «модель»; 2) в европ. варианте в наиболь-

ФЕОДАЛИЗМ—ФЕОДАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ

шей мере выявились заложенные в Ф. прогрессивные возможности, ибо только в Европе в недрах Ф. заро­дился капиталистич. способ произ-ва, в конце концов взорвавший Ф.; 3) поскольку только в Европе наблю­дается последоват. смена всех обществ.-экономия, формаций, изучение именно европ. Ф. как фазы все­мирной истории представляет наибольший интерес с философской и социология, т. зр. В конце эпохи Ф. Европа, отстававшая в начале ее от мн. стран Востока в культурном и экономия, отношениях, начи­нает их быстро опережать и накладывать решающий отпечаток на всемирно-историч. процесс.

Ф. констатирован наукой за пределами Европы в странах ср.-век. Востока, в частности в Японии, у арабов. В наст, время в связи с возобновлением дис­куссии об «азиатском способе произ-ва» нуждается в дальнейшем исследовании вопрос о существовании Ф. (как и рабовладельч. формации) у нек-рых народов Азии и Африки. Трудность выделения феод, типа обществ, отношений из ряда др. докаппталистпч. фор­маций заключается в том, что всем им соответствует преобладание системы межличных обществ, связей, мелкое произ-во, натуральное х-во, внеэкономпч. принуждение, господство вооруж. знати п духовен­ства. Другая трудность состоит в том, что Ф. и сред­невековье часто рассматриваются как синонимы. Освобождение понятия Ф. от жесткой связи с одной хронология, эпохой способствовало бы построению науч. типологии Ф.

Слово «Ф.» (ieodalite) появляется во Франции в 17 в. для обозначения ленного права; в науку термин «Ф.» был введен Ф. Гизо («История цивилизации во Франции», пер. с франц., т. 1—4, М., 1877—81), к-рый дал политико-юридич. определение Ф. (соеди­нение верховной власти с землевладением, условный характер зем. собственности, вассальная иерархия), надолго ставшее господствовавшим в историографии. С конца 19 в. стало вырабатываться и социология, ис­толкование Ф.: П. Г. Виноградов и нек-рые др. исто­рики отмечали связь между политпч. Ф. («рассеяние суверенитета»), социальными отношениями («вотчин­ная система») и определ. состоянием х-ва («натураль­ное х-во»). Началась критика понятия Ф. в бурж. историографии как неопределенного; вместо «Ф.» говорят о «ленном строе» и соответствующей ему пра­вовой форме гос-ва (Г. Миттейс и др.) и т. п. В 20 в. растет интерес к историко-сравнпт. изучению Ф., к-рый находят не только в Европе, но и в России, странах ислама и Японии (О. Хинце) и даже в древ­ности — Месопотамии, Египте. Однако в совр. бурж. историографии сильна и противоположная тенден­ция — видеть в Ф. лишь зап.-европ. феномен (О. Брун-нер, К. Стефенсон, Ф. Стентон) п давать чисто юриднч. описание феод, институтов. Наиболее содержат, анализ Ф. в зарубежной историографии принадлежит М. Бло­ку (М. Bloch, La societe feodale, v. 1—2, P., 1939—40). Марксистская наука при исследования Ф. исходит из учения об обществ, формациях, т. е. рассматривает его как систему, и из понимания закономерности воз­никновения Ф.— формации, типологически стоящей между рабовладельч. п капиталистич. формациями.

Лит.: Марке К, и Энгельс Ф., Нем. идеология, Соч., 2 изд., т. 3; М а р к с К., Капитал, т. 1, 3, там же, т. 23, т. 25, ч. 2; е г о ж е, Формы, предшествующие капиталистич. произ-ву, там же, т. 4 6, ч. 1; Энгельс Ф., Франкский период, там же, т. 19; его же, Марка, там же; его же, Происхождение семьи, частной собственности и гос-ва, там же, т. 21; е г о ж е, О разложении Ф. и возникновении наи. гос-в, там же; Ленин В. И., Развитие капитализма в России, Соч., 4 изд., т. 3; его ж е. О государстве, там же, т. 29; К а р е е в В., Очерк истории франц. крестьян с древнейших времен до 1789 г., Варшава, 1881; Виноградов П., Исследования по соц. истории Англии в ср. века, СПБ, 1887; Ковалевский М. М., Экопомич. рост Европы до воз­никновения капиталистич. хозяйства, т. 1—3, М., 1898—1903; Фюстель де Кулан ж Н.Д., История обществ, строя древней Франции, пер. с [франц.], т. 1—6, СПБ—П.,

1901—16; Петрушевский Д. М., Очерки из истории
ср.-век. общества и гос-ва, 5 изд., М., 1922; Косм и некий
Е. А., Исследования по аграрной истории Англии 18 в.,
М.—Л., 1947; Н е у с ы х и н А. И., Возникновение зависимого
крестьянства как класса раннефеод. общества в Зап. Европе
в 6—8 вв., М., 1956; Блок М., Характерные черты франц.
аграрной истории, пер. с франц., М., 1957; Б ар г М. А.,
Исследования по истории англ. Ф. в 11—13 вв., М., 1962;
его же, Концепция Ф. в совр. бурж. историографии,
«Вопр. истории», 1965, № 1; П о р ш н е в Б. Ф., Ф. и нар.
массы, М., 1964; Лотмап Ю. М., К проблеме типоло­
гии культуры, в кн.: Труды по знаковым системам, вып. 3,
Тарту, 1967; Сказкин С. Д., Очерки по истории за-
падно-европ. крестьянства в ср. века, [M.J, 1968; Проблемы
истории докапиталистич. обществ, кн. 1, М., 1968; Г у р е-
вич А. Я., Проблемы генезиса Ф. в Зап. Европе,
М., 1970; Kern F., Recht und Verfassung im Mittelalter,
«Historische Zeitschrift», 1919, Bd 120; Hintze O.. Wesen
und Verbreitung des Feudalismus, в кн.: Sitzungsberichte der
Preussischen Akademie der Wissenschaften. Philosophisch-
Historische Klasse, В., 1929; Mitteis H., Lehnrccht und
Staatsgewalt, Weimar, 1933; его же, Der Staat des Iiohen
Mittelalters, 7 Aufl., Weimar, 1962; Tellenbach G.,
Libertas. Kircheiund Weltordnungim Zeitalter des Investiturstrei-
tes, Lpz., 1936; The Cambridge economic history of Europe,
v. 1—3, Camb.. 1942—63; Ganshol F. L., Qu'est-ce que
la feodalite?, 3 ed., Brux., 1957; В r u n n e r O., Feudalismus.
Ein Bcitrag zur Begriffsgeschicbte, «Akademie der Wissenschaf­
ten und Literatur. Abhandlungen der Geistes- und Sozialwissen-
schaftlichen Klasse», 1958, M10; Jouoa des Longrais
F., L'est et l'ouest. Institutions du Japon et de l'Occident com-
parees, Tokyo—P., Г1958]; Boutruche R., Seigneurie
et feodalite, v. 1, P., 1959; Baldwin J. W., The medieval
theories of the just price, Phil., 1959; Histoire generale du tra­
vail, t. 2, P., [I960]; D u b у G., L'economie rurale et la vie
des campagnes dans l'Occident medieval, [v. 1—2]. P., 1962;
Le Goff J., La civilisation de l'Occident medieval, P.,
1965; Ullmann W., The Individual and society in the
Middle Ages, Bait., [1966]. А. Гуревич." Москва.

ФЕОДАЛЬНЫЙ СОЦИАЛИЗМ — разновидность донауч. социализма, представители к-рого, критикуя капитализм, призывали искать выход из его противо­речий в возвращении к феодально-патриархальным отношениям.

В «Манифесте Коммунистической партии», где впервые употреблен термин «Ф. с.» (в последнее время получивший признание и в бурж. лнт-ре), Маркс и Энгельс охарактеризовали Ф. с. как ведущее направле­ние реакц. социализма 30—40-х гг. 19 в. Они относи­ли к его представителям часть франц. легитимистов (Вильнёв-Баржемон, 1784—1850; Монталамбер, 1810— 1870 и др.) и «Молодую Англию», в к-рую входили арис-тократпч. тори (Маннерс, 1818 —1906; Смит, Кокран), сплотившиеся в 1840-х гг. вокруг Дизраэли (1804—81). Фплос. концепция Ф. с. обстоятельно была разрабо­тана Карлейлем. Торпйско-филантропич. деятельность в духе Ф. с. проводил лорд Эшлп. Англ. Ф. с. вызвал ряд подражаний в Германии (Губер, Радовпц, Ваге-нер). Теоретпч. источниками Ф. с. явились философия католицизма, схоластпч. реализм, мистика Бёме и Сведенборга, пдеалистич. философия Фихте и Шел­линга, традиционализм исторической школы права и др. учения, к-рые представители Ф. с. использовали препм. для провпденциалистско-телеологического (см. Провиденциализм) обоснования своих социально-по-литич. построений. Непосредств. предшественниками социологии Ф. с. явился реакц. романтизм 18— нач. 19 вв. (Ленге, Болпнгброк, Бёрк, Де Местр, Бональд, Колридж, Саутп, Вордсворт и др.). Формирование Ф. с. произошло после революции 1830 во Франции и парламентской реформы 1832 в Англии, когда в ре­зультате открытого раскола между буржуазией и рабочим классом возникла почва для иллюзии общ­ности интересов классов, противостоявших буржуа­зии справа п слева, иллюзии своеобразного антикапи-талистич. фронта феодалов и трудящихся. Но с обна­жением реального содеря-;ания классовых противоре­чий Ф. с. все явственнее приобретал черты одной из крайних форм социальной демагогии. По словам Маркса и Энгельса, «аристократия размахивала ни­щенской сумой пролетариата, как знаменем, чтобы повести за собой народ» (Соч., 2 изд., т. 4, с. 448).

ФБОДОР ГАЗА—ФЕОДОСИИ КОСОЙ

Ф. с. представлял историч. процесс как осуществле­ние провиденциальных замыслов высшего существа, открывающихся только избранным, задача к-рых охранять проверенные веками устои общества, не допуская развития в нем «искусственных», «надуман­ных» элементов. «Естественной элитой» являются аристократы-землевладельцы, тесно связанные с зем­лей — основой жизни. Собственники земли — носи­тели духа нации, из к-рого самопроизвольно выраста­ют политические и социальные учреждения. Всякая попытка «придумать» законы, конституции нелепа. Установление политич. господства пром. буржуа­зии, говорили феод, социалисты, привело к распаду обществ, связей, к возникновению на месте «общест­венного организма» дискретной хаотич. массы пресле­дующих эгоистич. цели индивидов. Возвращение к гармоничному слиянию людей в социальный монолит, только и обладающий правом именоваться «обществом» (образцом такового они считали феодализм), может быть достигнуто лишь совмещением пром. цивилиза­ции с феод.-патриархальными принципами обществ, бытия как исконными, отвечающими извечной «чело­веческой природе»: соблюдение иерархии, развитие патерналистско-патрпархальных связей, незыбле­мость традиций и ритуалов, святость политических установлений и лиц, в к-рых они воплощены (монар­хи, герои, земельные магнаты п «капитаны промыш­ленности», как назвал их Карлейль). Программа Ф. с, пропагандировавшаяся как антикапиталистическая, в действительности не затрагивала основ капитализма, затрудняя развитие активности нар. масс. Эта про­грамма отразила интересы и чаяния обуржуазивав­шейся земельной аристократии. К Ф. с. тяготели со­циальные слои, выбитые из привычной колен наступ­лением пром. капитализма (гор. мещанство, чинов-ничье-бюрократич. элементы, часть интеллигенции). Маркс и Энгельс, сочувственно отзывавшиеся о меткой критике феод, социалистами антнгуманистич. сторон капиталистам, цивилизации, отмечали реакц. характер Ф. с. и неспособность его идеологов понять ход историч. процесса. Одной из разновидностей Ф. с. явился христианский социализм, представители к-рого (Ламенне, Кингсли и др.) выдвигали на первый план моральные проблемы.

В дальнейшем Ф. с. получил распространение в Ис­пании, Австрии, Венгрии, России (см. Славянофилы). Элементы Ф. с. присущи взглядам Ганди. В последней трети 19 в., когда явственно обозначившийся кризис либерализма был воспринят иек-рымп кругами об­щества как свидетельство справедливости антплибе-ральных пророчеств Ф. с, на его идейной основе воз­никли влиятельные консервативные обществ.-полити­ческие и религ. течения («социальный католицизм» во Франции, «христианско-социальная партия» Люэгера в Австрии, аналогичные движения и партии в Италии и Германии). В 20 в. Ф. с. оказал влияние на фашизм. Лит.: Н е м а н о в И. Н., Субъективно-идеалистич. сущ­ность воззрений Т. Карлейля на историю общества, «Вопр. истории», 1956, № 4; К а н С. Б., История социалистич. идей, М., 1967; Adler G., Die imperialistische Socialpolitik d'Isracli, Napoleon III, Bismarck, Tubingen, 1897; But­ler G. G., The tory tradition: Bolingbroke — Burke—Disraeli— Salisbury, L., 1914; Whibley С h., Lord John Manners and his friends, v. 1—2, L., 1925; Hill R. L., Toryism and the people. 1832—1846, L., 1929. И. Веманов. Москва.

ФЕОДОР ГАЗА (esofiwpog ГаЕ^е) (ок. 1400—1475)— греч. философ и ученый. В 1438—39 участвовал в работе ферраро-флорентийского собора, после чего остался в Италии и преподавал в различных городах греч. язык и философию. По поручению папы Нико­лая V перевел на лат. яз. соч. Аристотеля, Теофраста, Александра Афродизийского и др. греч. авторов. В конце жизни по ходатайству Виссариона получил сан аббата в одном из итал. монастырей близ Салерно. Вел полемику с Плифоном с позиций аристотелизма.

Как мыслитель п пропагандист греч. культуры Ф. Г. стоит между визант. традицией и ренессансным гума­низмом, соединяя эти два мира.

Соч.: Migne J.-P., PG, v. 161, P., 1866; De fato, ed. J.W. Taylor, Toronto, 1925.

Лит.: Stein L., Der Humanist Theodor Gaza als Phi-
losoph, «Archiv fur Geschichte der Philosophie», 1889, Bd 2.
H. 3, S. 426—58; Gcrcke A., Theodores Gazes, Greifswald;.
1903; MohlerL., Theodores Gazes. Seine bisher ungedruckten
Schriften und Briefe, «Byzantinische Zeitschrift», 1942, Bd 42,
H. 1, S. 50—75. С. Аверинцев. Москва.

ФЕОДОР СТУДИТ (OeoScopos 6 2тоибгтле) (759 — 826) — внзант. богослов, противник иконоборчества. Происходил из высшей константинопольской чиновной знати. Трижды был сослан императорами-иконобор­цами. Ф.— идеолог воинствующего монашества: его идеал — общежительный монастырь (киновия), ос­нованный на строгой дисциплине занятых производит, трудом монахов и на деспотия, власти игумена. Ф. отстаивал принцип невмешательства императорской: власти во внутр. жизнь монастырей. Ф.— плодовитый писатель, оставивший св. 500 писем, проповедей, литургич. соч., эпиграмм, ряда трактатов, направлен­ных против иконоборцев и излагающих учение право­славной церкви об иконах. Осн. идея этих трактатов Ф. С. состояла в том, что Христос как «посредник меж­ду богом и людьми» обладал двумя естествами (см. Монофизиты): н божественной, и человеческой приро­дой; он принял человеческий образ, п, следовательно, человеческое естество Христа описуемо. Икона как: чувств, образ сверхчувственного мира выступала, согласно Ф., средством связи между земным п не­бесным.

Соч. в рус. пер.: Творения преп. отца нашего и исповед­ника Ф. С, т. 1—2, СПБ, 1907 — 08.

Лит.: ДоброклонскийА. П., Преп. Ф., исповед­
ник и игумен студийский, ч. 1—2, Одесса, 1913—14; Schnei­
der G. A., Der heilige Th. von Studion, Munster—W., 1900;
Gardner A., Th. of Studium, his life and times, L., 1905;
Werner E., Die Krise im Verhaltnis von Staat und
Kirche in Byzanz: Th. von Studion, в сб.: Aus der byzantinisti-
schen Arbeit der Deutschen Demokratischen Republik, [Bd] 1,
В., 1957; Beck H.-G., Kirche und theologische Literatur
im Byzantinischen Reich, Munch., 1959; Dujcev I., San.
Teodoro Studita ed i Buigari, «Bullettino dell'Jstituto storico.
italiano per il Medio Evo e Archivio Muratoriano», 1961, N 73.
_ _ А. Каждан. Москва.

ФЕОДОСИИ КОСОЙ (гг. рожд. и смерти неизв.) — представитель крест.-плебейской ереси сер. 16 в. Будучи холопом, в конце 1540-х гг. бежал из Моск­вы от своего господина на Белоозеро, где постригся в монахи. С 1551 начал выступать как религ. реформа­тор и распространять среди народа «новое учение», в к-ром нашли выражение чаяния социальных низов рус. гос-ва. В 1554 был привлечен по делу Башкина- и заключен в одном из моек, монастырей, откуда бе­жал в Литву, где оказал влияние на формирование наиболее радик. течения в среде польско-литовских: антитринитариев. О взглядах и деятельности Ф. К. известно из полемнч. соч. Зиновия Отенского, произв. польского протестанта сер. 17 в. Андрея Венгерского, соч. А. Курбского и апокрпфич. «Письма половца Ивана Смеры», написанного одним из учеников Ф. К., витебским дьяконом Андреем Колодынскпм. В основе «нового учения» Ф. К., являющегося вершиной рус. реформационно-гуманистич. мысли 14 —16 вв., лежит-понятие о «духовном разуме» и связанным с ним поз­нанием «истины», из к-рой вытекает отрицание феод, отношений господства п подчинения и признание ра­венства всех людей (требуя имуществ. равенства, Ф. К. ссылался при этом на деяния апостольские),, отрицат. отношение к войнам, критика догматов и обрядов христианства и отрицание офиц. церкви.

Лит.: Малышеве кий И., Подлошное письмо полов­ца Ивана Смеры к великому князю Владимиру Святому, «Тр. Киевской духовной академии», 1876, [т. 2J, L№ 6]; Зимин А. А., И. С. Пересветов и его современники, М., 1958, § 4; К либанов А. И., «Самобытийная ересь», в сб.: Вопр. истории религии и атеизма, т. 4, М., 1956; Шелестов Д. К.„ Свободомыслие в учении Ф. К., там же, т. 2, М.,-4954; К о-

ФЕРГЮСОН— ФЕРРИ

р е ц к и й В. И., К вопросу о социальной сущности «Но­
вого учения» Ф. К., «Вестник МГУ» 1956, N° 2. См. также
лит. при ст. Зиновий Отенский. В. Корецкий. Москва.

ФЕРГЮСОН (Ferguson), Адам (20 июня 1723—22 •февр. 1816) — шотл. философ, историк и политнч. мыслитель. В 1754 отказался от сана пресвитериан­ского священника. Проф. моральной философии Эдин­бургского ун-та (1759—85). Воспитанник и один из лит. наследников Юма; учитель и соратник Смита. Подвергнув критике договорную теорию гос-ва Гоббса и Руссо, Ф. утверждал, что человек изначально, от природы — социальное существо. «Человечество следует рассматривать в группах, в которых оно всег­да существовало. История отдельного человека — лишь единичное проявление чувств и мыслей, приоб­ретенных им в связи с его родом, и каждое исследова­ние, относящееся к этому предмету, должно исходить из целых обществ, а не из отдельных людей» («An essay on the history of civil society», Edin., 1767, p. 6; рус. пер.— «Опыт истории гражданского об-ва», ч. 1—3, •СПБ, 1817—18). В этом соч. Ф. делал попытку истори­ческого эволюц. подхода к жизни общества. В проти­воположность провинденциализму Ф. утверждал, тгто сами люди творят свою историю: «Человек... за-жлючает в себе самом принцип прогресса...» (там же, р. 12). Вместе с тем, следуя Монтескье, Ф. придавал решающее значение в формировании особенностей разных народов климату, географическим условиям и величине государства. Гольбах высоко оценил эту работу Ф.

Характеризуя современное ему общество, Ф. осуж­дал свойственное мануфактурному произ-ву разделе­