Глава 6. Что за комиссии, создатель

Совершенно естественным стало немедленное назначение комиссии порасследованию причин катастрофы. Хронологически первая комиссия состояла изработников Министерства среднего машиностроения и Министерства энергетики иэлектрификации в лице заместителей Министров (А. Г. Мешков и Г.А. Шашарин) иорганизаций этих министерств: ИАЭ и НИКИЭТ - создателей реактора РБМК,Института <Гидропроект> - Генерального проектировщика станции, ВНИИАЭС- от эксплуатирующей организации. Кто был назначен Председателем комиссии -мне неизвестно приказа о создании ее не видел. В акте председателямикомиссий или групп никто не хотел называться. Почти ни в одном документе поЧернобыльской катастрофе председателей нет, по крайней мере, в первое время.Для краткости буду называть эту комиссию комиссией Мешкова, как старшего подолжности, потому что Г.А. Шашарин, тоже замминистра, этот акт не подписал. В принципе назначение указанных работников обоих министерств вполнезакономерно и протеста вызвать не может. Это наиболее знающие и реактор, истанцию, и людей. Кому, как не им, расследовать причины аварии. Беда в том.что все эти люди заинтересованы в одном и том же, пусть и в разной степени. Поскольку авария случилась столь серьезная, что вина в ней грозилаотнюдь не лишением премии, не перерывом или крушением карьеры, а самойсвободой, то тут уж не до принципиальности. Честь, совесть, если и были, -по боку, кому они нужны. Создатели реактора в первую очередь заинтересованыв сокрытии истинных причин катастрофы, если они окажутся в самом реакторе. Втом же самом заинтересованы и другие. Спрашивается, чем занимался и кудасмотрел многочисленный коллектив ВНИИАЭС? Для чего он существует и выполнилли свою роль? Вот почему от этой комиссии нельзя было ждать объективногорасследования изначально. Были ли другие компетентные люди, в какой-то степени нейтральные?Безусловно. Реакторы РБМК - в стране не единственные реакторы. Есть идругие, кроме перечисленных выше организаций, которые занимаютсяпроектированием атомных станций и исследованиями на реакторах. Эти люди, незная конкретного устройства энергоблоков с РБМК, вполне могли разобраться. Иособенно в сочетании с работниками электростанций: Чернобыльской или других- Курской, Смоленской. К примеру, начальники смены станций. Из них можнобыло выбрать грамотных двух-трех человек и включить в комиссию. Этоединственные люди, кто не заинтересован в необоснованном обвиненииоперативного персонала, так как сами могут оказаться в подобном положении.Их конкретные знания энергоблока и реактора, в совокупности с болееглубокими научными знаниями нейтральных работников проектных и научныхорганизаций, вполне могли составить противовес, особенно сотрудникам ИАЭ иНИКИЭТ. наиболее недобросовестным и агрессивным. Ни в коей мере моезамечание не относится к коллективам этих институтов, а только кзанимавшимся расследованием Чернобыльской аварии и то не ко всем. Но, как это принято у нас в стране (вывод такой делаю не только поЧернобылю), расследование отдается на откуп потенциальным и чаще всегофактическим виновникам аварий. Комиссия А.Г. Мешкова Основной вывод комиссии: <Наиболее вероятной причиной взрыва явилось запаривание активнойзоны реактора с быстрым обезвоживанием технологических каналов, вследствиевозникновения кавитационного режима работы ГЦН>. Взрыв произошел через 42,5 с после закрытия пара на турбину, т.е. в 01ч 23 мин 46,5 с. Все остальное в акте направлено на обоснование этой версии. Люди в комиссии были грамотные, блок знали не по наслышке. Не один разучаствовали в расследованиях аварий, знакомы с расчетами и реактора, исистем. Но что-то мешает им видеть явную несуразность вывода. Запаривание и быстрое обезвоживание? Авторы не объясняют, когда ононачалось, что значит быстрое. Если это непосредственно перед взрывом, то ктому времени стержни СУЗ уже вошли в зону по крайней мере на 2,5 м, и почемуэто A3 не заглушила реактор? Если в момент сброса A3 и, надо полагать, именно поэтому сброшеназащита, то как мы усмотрели необходимость такой акции, ведь только через трисекунды появились сигналы превышения мощности и быстрого ее роста. Нет исигнала остановки ГЦН. Почему это вообще сорвало насосы, когда до того были менееблагоприятные условия и они работали без замечаний? И по каким таким мистическим причинам могло сорвать насосы, запитанныеот выбегающего генератора? Для них-то условия нормальной работы были вполнеобеспечены. И даже при срыве другой четверки насосов их было вполнедостаточно для охлаждения активной зоны при мощности 200 МВт. Почему комиссия игнорирует запись системой контроля показаний расходоввсех восьми ГЦН? Расходы, зафиксированные системой контроля нормальны приначале выбега ТГ в 23 мин 04 с; далее четверка <выбегающих> ГЦНуменьшает свои расходы, четверка, запитанная от резервной сети,незначительно увеличивает - так и должно быть. В 23 мин 40 с сброшеназащита, в 23 мин 43 с появились аварийные сигналы превышения мощности ибыстрого ее роста, а насосы продолжают нормально работать. Что, врутприборы? Трудно представить, чтобы восемь независимых приборов одновременностали врать одни в одну сторону, другие в другую, но так складно, как этоследует по технологическим соображениям. И только когда мощность реактораскачком выросла до неизвестно какой величины, насосы, согласно естественнымзаконам, сбросили расходы. Централизованная система контроля на блоке называлась <Скала>,так вот и выходит - зачем комиссии смотреть на показания этой бездушнойкаменюки? Показывает совсем не то, что надо. И считать НИКИЭТ как бы вовсе разучился. В акте утверждается, чтовесовое содержание пара в теплоносителе при четырех работающих на сторонуГЦН и мощности 200 МВт будет составлять 2 %, на самом деле -менее 1 %. Ицифры вдруг подзабыли. Для доказательства срыва ГЦН в акте указываютгидравлическое сопротивление опускного тракта -8м водяного столба прирасходе 21 тыс. м 3, а в другой справке по другому поводу дают 4 м прибольшем расходе. Все можно, когда так нужно! И все же, почему именно срыв насосов комиссия решила выставить причинойаварии? Я говорю выставить, ибо ни на минуту не сомневаюсь, чтодействительные причины аварии комиссии, может за исключением кого-то, былиясны с самого начала. Знали работники ИАЭ и НИКИЭТ, знал А.Г. Мешков... Онбыл ранее начальником главного управления, занимавшегося реакторами РБМК, ивсе документы по Ленинградской и другим станциям ему были известны.Документы по авариям и эксплуатационным замерам. Комиссия искала не причиныаварии, она искала пути наиболее приемлемого показа. И наиболее приемлемымпосчитала срыв ЦН. Дело в том, что после снижения мощности реактора расходнасосов возрос и у 2-3 из восьми превышал допустимый для такого режима.Оператор Б. Столярчук просмотрел, может и видел, да не успел снизить,занятый другим. Есть нарушение Регламента персоналом! Остальное делотехники. Могло при таком нарушении сорвать эти насосы? Могло. Не было?Неважно. Виновен оперативный персонал! К этому хочу сказать следующее. Даже если бы и сорвало насосы, то ВOвзрыве реактора виновен никак не персонал. Срыв ГЦН и не двух-трех, а всехсразу - явление вполне возможное. Так, срабатывание главныхпредохранительных клапанов с последующей непосадкой, особенно на малоймощности, приведет к резкому снижению давления в первом контуре и срыву ГЦН.Неправильная работа регулятора питательной воды может привести к срывунасосов одной половины, чего достаточно для взрыва того реактора, которыйбыл. Поэтому реактор должен быть таким, чтобы выдерживал срыв главныхнасосов. И это задача науки и конструкторов. Еще в проекте все подобныеситуации должны быть проанализированы и приняты все необходимые мерыбезопасности. Понимала ли это комиссия А.Г. Мешкова? Конечно. Но расчет прост: покаразберутся - пройдет время, и эти. так сказать, недостатки реактора будутустранены. Да и разберутся ли? Что под грифом <Секретно>, а что инесекретно, то все равно недоступно. Кто имеет доступ и разберется, тому ротзакроют угрозой увольнения, а еще хуже - лишением допуска к секретнымработам. В атомных делах без такого допуска серьезному специалисту делатьбыло почти нечего. Правда, в дальнейшем, ввиду уж очень явной подгонки фактов, от версиисрыва ГЦН фактически отказались. Только НИКИЭТ еще продолжает, хоть и неочень рьяно, придерживаться ее, забыв даже свой отчет за No 05-075-933, гдеутверждается, что полный эффект обезвоживания горячей активной зоны всегдаотрицателен. Впрочем, отчет неверный. Комиссия Г.А. Шашарина Заместитель Министра энергетики и электрификации Г.А. Шашаринподписывать акт расследования отказался, и группа в составе работниковИнститута <Гидропроект> и ВНИИАЭС с привлечением Всесоюзноготеплотехнического института и конструкторов ГЦН провела расследование причинЧернобыльской аварии и выпустила документ под названием <Дополнение какту расследования>... Этот документ еще в мае 1986 г. верно отразил суть произошедшего наблоке. Во всяком случае, вполне мог стать основой для объективногоисследования. В нем убедительно показаны: - несостоятельность версии срыва ГЦН; - проведение эксперимента по <Программе выбега ТГ> не связано свозникновением аварии; - глушение реактора автоматически в ОI ч 23 мин 04 с с началом-эксперимента ситуации не меняло, и взрыв произошел бы на 36 с раньше; - разрыва трубопроводов первого контура диаметром 300 мм и более небыло. Приведу этот документ с некоторыми сокращениями. Он заслуживает этогоне потому, что открывает какие-то новые аспекты к современному пониманиюпричин аварии, а потому, что еще в мае 1986 года фактически были установленыистинные причины аварии, стоило только подойти к вопросу непредвзято. Текстпривожу с сохранением нумерации его пунктов. 1. Как следует из распечаток программы ДРЕГ, расшифровки осциллограммизменения параметров работы оборудования при проведении опыта совместноговыбега нагрузки собственных нужд с ТГ (приложение 2), диаграмм самописцев,объяснительных записок эксплуатационного персонала, справки работникаорганизации - конструктора ГЦН (приложение 3), срыва циркуляции в КМПЦ небыло вплоть до неконтролируемого разгона реактора и роста давления вконтуре. Из указанных приложений видно, что расходы теплоносителя через каждыйГЦН и по КМПЦ в целом до O1 ч 23 мин 45 с были стабильными, признаки срыварасхода отсутствовали. 2. Установка работала по нормальной технологической схеме с однимвключенным ТГ-8, имевшим мощность 40 МВт электрических при тепловой мощностиреактора около 200 МВт. Мощность реактора поддерживалась АР. При этом всепараметры, характеризующие работу реакторной установки, в период времени,предшествующий аварии, вплоть до нажатия кнопки A3 были нормальными истабильными. Аварийных технологических сигналов на блоке отмечено не было. 4. Изменение режима работы блока после отключения ТГ-8 состояло впостепенном за 30,..40 с сокращении расхода через реактор и переходе наработу с восьми на четыре ГЦН при постоянной мощности реактора, составлявшей6... 7 % от номинальной. В процессе проведения этого режима расход черезреактор сократился на 20 % от исходного значения. Расход воды через каждыйиз четырех ГЦН, оставшихся на нормальном питании, возрос. Это сократилозапас до запаривания этих ГЦН (приложение 4). однако признаков срыва напоранасосов, снижения их производительности, резкого сокращения расходатеплоносителя через реактор, изменения реактивности активной зоны ивозрастания мощности или иных заметных изменений параметров по этой причинене было. Отличие от обычных режимов эксплуатации состояло в том, что: - для выполнения программы по проверке предусмотренного проектом режимаработы механизмов собственных нужд при потере внешних источников питания(режим обесточивания) за счет энергии ТГ после его отключения от сети быливключены в работу восемь ГЦН, что не запрещено технологическим регламентом иинструкциями; - оперативный запас реактивности перед аварией, как установлено придополнительном анализе, составлял около восьми стержней РР при допускаемомтехнологическим регламентом не менее 15 стержней PP. 5, Оперативный персонал допустил следующие нарушения: 5.1 По отдельным ГЦН расход воды превышал величину 7000 м 3 /ч,установленную как предельная при расходе питательной воды менее 500 т/ч. 5.2 При провале мощности в переходном процессе, длившемся 12 мин,тепловая мощность снизилась до 40...60 МВт, ОЗР снизился ниже допустимого исоставлял за одну минуту до аварии восемь стержней. Кроме того, мощностьреактора была 200 МВт в отклонение от программы. 6. Группа экспертов проанализировала указанные нарушения и отмечаетследующее: Для определения ОЗР необходимо по запросу оператора выполнить расчет попрограмме <Призма> и провести анализ распечатки результатов расчета.Этот процесс длится 7..10 мин, в течение которых в переходном периодеситуация существенно меняется. Другой способ оценки - подсчитать пауказателям положения 211 стержней- Ни это долго. В проектные.материалах реакторной установки и основанном на них.технологическом регламенте нет обоснования минимального запаса реактивностис точки зрения безопасности реактора. В техническом проекте реакторной установки и в технологическомрегламенте нет разъяснения о возможных последствиях работы реактора с малымзапасом реактивности. Нет указаний об оптимальном распределении стержней в процессенестационарного отравления. С другой стороны, ни в каких материалах нетуказании об особой опасности режима работы па малых уровнях мощности. Во всех материалах подчеркивается особая опасность превышениядопустимых пределов при больших уровнях мощности. Таким образом, персонал нитехнически, ни психологически не был подготовлен к тому, что столь малыйуровень мощности может представлять не меньшую, а большую опасность приопределенных обстоятельствах, чем при работе на полной мощности. 11. Причины аварии. Как следует из расчетов ВНИИАЭС, основной причиной неконтролируемогоразгона реактора является сброс A3 в конкретных условиях: при запасереактивности, равном восьми стержням, находившимся в активной зоне, и прималом недогреве до кипения теплоносителя на входе в реактор. Такой разгон возможен из-за одновременного действия следующих факторов: 11.1 Принципиально неверная конструкция стержней управления и защиты,приводящая при начальном их опускании вниз с целью прекращения цепнойреакции деления к внесению положительной реактивности в нижнюю частьактивной зоны. При некоторых конфигурациях нейтронного поля и большом числевыведенных из активной зоны стержней -это может привести как к локальному,так и общему разгону реактора, вместо его остановки JJ. 2 Наличие положительного парового эффекта реактивности. 11.3 Наличие, как показала рассматриваемая авария, положительногобыстрого мощностного коэффициента реактивности, вопреки утверждению. 11.4 Работа ГЦН на малой мощности реактора с расходом до 56 тыс. м'/чпри малом расходе питательной воды. (Это не запрещено технологическимрегламентом) 11.5 Непреднамеренное нарушение персоналом требований регламента вчасти поддержания минимального запаса реактивности и программы испытаний вчасти поддержания уровня мощности реактора. П. 6 Недостаточность в проекте реакторной установки технических средствзащиты и оперативной информации персоналу, а также указаний в материалахпроекта и в технологическом регламенте об опасности выше указанныхнарушений. Перечисленные факты показывают, что в проекте реакторной установки небыли выполнены важнейшие требования пунктов 2.2.2. и 2.3.7. ОПБ. Это единственная комиссия, которая отметила несоответствие реакторанормативным документам. Правда, что-то ей помешало, возможно недостатоквремени., установить ставшие совершенно явными после аварии несоответствияреактора коренным требованиям ПБЯ, но если бы этот документ был принят крассмотрению, то все требования нормативных документов по безопасностиреакторов, которым реактор не отвечал, выявились бы сами собой. В.П. Волков Сотрудник ИАЭ В.П. Волков задолго до аварии отмечалнеудовлетворительные характеристики активной зоны реактора РБМК и его СУЗ.Один и совместно с другими вносил конкретные предложения по модернизации. Вчастности, предлагал вариант быстродействующей A3. Не знаю конкретной сутипредложений и потому не могу высказать своего мнения по ним, но те явления,на ликвидацию которых предложения были направлены, должны были устранятьсяпринятием предложений В.П. Волкова или другим путем, ибо именно из-за этихявлений и произошла авария. В течение ряда лет его прямые начальники В.И.Осипук и В.В. Кичко не принимали никаких мер по реализации предложений.Тогда В.П. Волков написал докладную записку директору института, научномуруководителю темы РБМК академику Л.П. Александрову. Непрост академик. Егорезолюция на докладной; <Тов. Кичко, срочно собрать у меня совещание>.Но то ли закорючка в подписи не туда завернута, мол, не обращай внимания, толи другие причины, но совещание до аварии так и не состоялось. Волковуписать больше некуда было, ведь А.П. Александров заодно и Президент Академиинаук. Дождались аварии. В.П. Волков передал документы в прокуратуру, так какбыл убежден, и совершенно справедливо, что взрыв реактора произошел из-заего неудовлетворительного качества, а отнюдь не по вине персонала. И тутреакция А.П. Александрова была мгновенной - Волкова перестали пускать винститут. Это не производство, которое может и подождать лет этак с... надцать.Здесь подкоп под собственную репутацию, и нет задержки с ответом. Полковник Скалозуб говорил: <Я князь Григорию и вам фельдфебеля вВольтеры дам>. Нашему Президенту фельдфебели в помощники не нужны. А В.П. Волков- вот ведь настырный - пишет самому М.С. Горбачеву. Пописьму создается группа под руководством заместителя председателяГосатомэнергонадзора В.А. Сидоренко. Практически она подтвердила негодностьреактора к эксплуатации. Интересную приписку сделала группа всопроводительном письме, что Волков недооценивает указаний в Регламенте. Этоимеется, конечно, ввиду указание в Регламенте о минимальном запасереактивности в 15 стержней. Это значит: надзорный орган берет под защитурешение проектантов заменить указанием в Регламенте требуемые по законусигнализацию об отклонении параметра, автоматический останов реактора приуходе его за норму и даже отсутствие удовлетворительной системы замера. И это надзорный орган! Именно он призван смотреть, чтобы реакторы былиисполнены согласно требованиям нормативных документов. Впрочем, удивлятьсянет причин. Как раз В.А. Сидоренко и отвечал в Госатомэнергонадзоре заядерную безопасность реакторов. Все одно и то же. После осуждения написал яв Центральный Комитет жалобу; были там люди, способные по знаниямразобраться в моих доводах о необоснованности осуждения. Например, В.И.Гречный работал ранее заместителем главного инженера станции по науке,занимался как раз вопросами ядерной безопасности. И что же? Попало моеписьмо в ЦК к заместителю Генерального прокурора О.В Сороке утвердившему моеОбвинительное заключение. Догадываетесь, какой был ответ? Все верно, такой ибыл. Вот как В.П. Волков говорит в одном из своих отчетов о причинахкатастрофы: <При анализе Чернобыльской аварии выяснилось: большой эффектвытеснителей, большой паровой эффект реактивности, образование чрезмернобольшой объемной неравномерности энерговыделения в активной зоне в процессеаварии. Последнее обстоятельство - одно из наиболее важных и обусловленобольшими размерами активной зоны (7x12 м), малой скоростью перемещениянеоднородных (имеющих поглотители, вытеснители и водяные столбы) стержней -0,4 м/с и большим паровым эффектом реактивности - 5? эфф. Все это ипредопределило размеры катастрофы. Таким образом масштаб аварии на ЧАЭС обусловлен не действиямиоперативного персонала, а непониманием, прежде всего со стороны научногоруководства, влияния паросодержания на реактивность активной зоны РБМК, чтопривело к неправильному анализу надежности эксплуатации; игнорированиюнеоднократных проявлений большой величины парового эффекта реактивности приэксплуатации; к ложной уверенности в достаточной эффективности СУЗ, котораяна самом деле не могла справиться как с произошедшей аварией, так и сомногими другими, в частности, с проектными авариями, и, естественно, ксоставлению неверного Регламента эксплуатации. Подобное научно-техническое руководство объясняется, кроме всегопрочего, чрезвычайно низким уровнем научно-технических разработок пообоснованию нейтронно-физических процессов, происходящих в активной зоне АЭСс РБМК; игнорированием расхождения результатов, получающихся по различнымметодикам; отсутствием экспериментальных исследований в условиях, наиболееприближенных к натурным; отсутствием анализа специальной литературы и, вконечном итоге, передачей главному конструктору неверных методик расчетанейтронно-физических процессов и своих функций - обоснование процессов,протекающих в активной зоне, и обоснование безопасности АЭС с РБМК. Важным обстоятельством является и то, что Минэнерго длительное времяпассивно эксплуатировало АЭС с РБМК с нейтронно-физической нестабильностью вактивной зоне, не придавало должного значения неоднократным выпадениямсигналов АЗМ и АЭС при срабатывании A3, не требовало тщательного разборааварийных ситуаций... Необходимо констатировать, что авария, подобнаяЧернобыльской, была неизбежной>. Вот так: если не знают научные работники, имеющие в своем распоряжениивычислительный и экспериментальный аппарат, то откуда будут знатьэксплуатационники? Если наука не может осмыслить опытные данные со станций,то как это сделать людям, занятым на вахте? Справедливости ради надосказать, и В.П. Волков пример этого, не все благодушествовали. Виделинедостатки и делали предложения по их устранению. Но натыкались на глухуюруководящую стену. 2 и 17 июня 1986 г. состоялись заседания МВТС под председательствомА.П. Александрова. Расчеты ВНИИАЭС и выводы группы Г.А. Шашарина не былиприняты во внимание. И уж, естественно, отброшены доводы В.П. Волкова.Президент и трижды Герой давил всех авторитетом власти. В результате причиныаварии были сведены исключительно к ошибкам и неправильным действиямперсонала. Решение МВТС и открыло путь для дезинформации специалистов иобщественности. В дальнейшем все пользовались этим решением с некоторымивариациями. Вполне закономерным по своей нелогичности явилось заключениеПравительственной Комиссии под председательством заместителя ПредседателяСовета Министров Б.Е. Щербины. Комиссия установила, что реактор РБМК имел положительный быстрыймощностной коэффициент реактивности; тут же констатирует, что быть такимкоэффициент не должен. Надо думать, смотрели в какие-то нормативныедокументы, но ссылки нет. Если это свойство реактора недопустимое, то далеекомиссия устанавливает уж и вовсе парадоксальное, нормальному человеческомууму непостижимое, свойство A3 в первые несколько секунд после срабатываниявносить положительную реактивность. И каков вывод высокой комиссии? Виновен оперативный персонал! Логика!.. Разве персонал проектировал активную зону реактора, по его расчетам онаформировалась так. что имела положительный мошностной коэффициент? Нет! Разве персонал придумал изуверскую конструкцию стержней? Нет! Такпочему же персонал, убитый и покалеченный этим мастодонтом, виноват? В чемвиноваты начальник смены Александр Федорович Акимов, отдавший распоряжениепривести в действие A3 реактора в отсутствие каких-либо аварийных и дажепредупредительных сигналов, и оператор реактора Леонид Федорович Топтунов,исполнивший это распоряжение? Ни в чем, конечно. Как можно обвинятьоператора, по необходимости или без нее нажавшего кнопку A3? В любом случае,с признанием факта взрыва реактора A3 по нормальной, не правительственной,человеческой логике с оператора должны быть сняты какие-либо обвинения. В стране выпускается оборудование без соблюдения стандартов, об этом иписать-то перестали. Теперь Правительственная Комиссия своим заключениемузаконивает это. Решения принимаются такие, какие надо, по мысли авторов,для пользы, ну, конечно же, народной. О справедливости тут думать недосуг. Решение МВТС по причинам катастрофы, продиктованное создателямиреактора, понятно - защищали собственные интересы. Менее понятно, почемутакое решение нашло столь одобрительный отклик в Правительственной Комиссиии выше. Но и здесь несложно разобраться. Достаточно представить, к чему велоустановление и обнародование факта непригодности того реактора: - Как наше, так и международное общество, потребовало бы немедленнойостановки остальных реакторов РБМК. А это 13 миллионов киловаттэлектрической мощности, не считая Игналинскую станцию. Без ограниченияпромышленности не обойтись; - Два ведущих в стране института по атомной промышленности -ИАЭ иНИКИЭТ оказались несостоятельными; - Госатомэнергонадзор, призванный не допускать в эксплуатацию негодныереакторы, мягко говоря, прохлопал. А это уже ставит под сомнение не толькореактор РБМК, но и другие, т.е. всю атомную энергетику; - Какой удар по престижу Страны Советов... Все это верно, так это иесть в действительности, но признавать нельзя. Куда проще обвинить персонал. Всего-то несколько безвестных человек. И вот это Заключение Правительственной Комиссии и принятое затемРешение Политбюро открыли дорогу желающим обвинять персонал и, с другойстороны, закрыли возможность объективного расследовании. Теперь комиссии,авторы журнальных и газетных статей, авторы художественных и<документальных> произведений знали, что и как писать о Чернобыльскойаварии. Согласно новой государственной политике, СССР ступил на дорогугласности и открытости. Поэтому в МАГАТЭ были посланы специалисты во главе сакадемиком В.А. Легасовым для информации <международного сообщества>.Так называл один из информаторов - доктор А.С. Шуленков. Советские информаторы в МАГАТЭ Эта комиссия уже отказалась от версии срыва ГЦН. сохранивнаправленность на обвинение персонала. Излагать и комментировать материалыОтчета в МАГАТЭ не стану, материал все же специфический. Отчет, хоть он и вограниченном количестве экземпляров, можно достать и прочитать. Остановлюсьлишь на необходимых моментах. Отсутствуют в Отчете какие-либо расчеты и ссылки на них. Даютсякачественные объяснения и при том довольно произвольные. Вот как объясняют вОтчете начало разгона реактора: <К началу испытаний, а именно в I ч 23 мин, параметры реактора былинаиболее близки к стабильным. Закрытие пара на турбину привело к медленномуросту давления в барабан-сепараторах со скоростью примерно 6 кПа/с.Одновременно начал снижаться расход теплоносителя через реактор,обусловленный выбегом четырех из восьми ГЦН. За минуту до этого операторснизил расход питательной воды. Снижение расхода теплоносителя черезреактор, а также питательной воды, несмотря на конкурирующие (по генерациипара) с этими факторами повышения давления, в конечном итоге привело к ростумощности реактора, поскольку реактор обладает положительной обратной связьюмежду мощностью и парообразованием. В условиях эксперимента перед началомвыбега ТГ имело место незначительное содержание пара в активной зоне, и егоприрост был во много раз больше, чем при нормальной эксплуатации наноминальной мощности. Именно рост мощности мог побудить персонал нажать кнопку аварийнойзащиты АЗ-5. Поскольку в нарушение технологического регламента из активнойзоны персоналом было выведено больше допустимого количества поглощающихстержней РР, эффективность стержней A3 оказалась недостаточной, и суммарнаяположительная реактивность продолжала расти>. Таким образом, разгон (увеличение мощности) реактора, по мнениюкомиссии, начался от совместного действия снижения расхода теплоносителя ипитательной воды и не смог быть погашен A3. Попробую изложить понятно длянеспециалиста. Добавление реактивности в критичный реактор ведет к росту его мощности. Реактор РБМК имел положительный паровой эффект реактивности - сувеличением объема пара в активной зоне росла реактивность. Уменьшение расхода теплоносителя и питательной воды ведет к увеличениюобъема пара. Рост давления в первом контуре - к уменьшению. Каков будет результат их совместного действия? Прежде всего, это некакое-то экстраординарное явление, а вполне возможная ситуация в реальныхусловиях эксплуатации, только уменьшение расхода теплоносителя не из-завыбега насосов, а из-за остановки. Потому реактор и его СУЗ обязанысправиться. В данной ситуации изменение расхода питательной воды вело к быстрому ибольшему по величине изменению реактивности, и до 1 ч 23 мин было несколькотаких случаев, - АР мощности реактора вполне удовлетворительно справлялся,никаких всплесков мощности самописец не регистрирует. Изменение расхода питательной воды, нормальное явление длярегулирования уровня в барабан-сепараторах, было за минуту до начала выбега.Элементарный расчет показывает, что возмущение от этого к 1 ч 23 мин ужеотработано регулятором. А если не отработано, например, из-за неисправности,то появились бы сигналы. Их нет. Остается более плавное изменение реактивности от изменения расходатеплоносителя, которое и компенсируется исправно регулятором, - на диаграммемощности реактора зафиксирован рост ее на пять мегаватт за последние 4 мин.Для реактора РБМК - это ничто. Фраза: <поскольку реактор обладает положительной обратной связьюмежду мощностью и парообразованием> - какое-то Откровение от Комиссии. Акакой же эта связь должна быть для кипящего реактора? Понятно, чем большемощность, тем больше пара. Так и должно быть. Если комиссия хотела сказать, что связь была положительной междумощностью и реактивностью, тогда другое дело. Эта связь может быть любой:отрицательной у верно сконструированного реактора и положительной, какой онабыла у РБМК, что недопустимо. Фраза относительно прироста пара во много раз больше, чем принормальной эксплуатации на номинальной мощности, тоже невразумительная.Читать ее нужно так: при малой мощности (всегда, а не только в условияхэксперимента) прирост объемного содержания пара в теплоносителе на единицуувеличения мощности в несколько раз больше, чем такой же прирост приноминале. Именно поэтому на низких мощностях реактор РБМК имел положительнуюобратную связь. Между мощностью и реактивностью. Именно этот важнейший длябезопасности факт не учитывали научные работники, когда рекомендовалистанциям измерять мощностной коэффициент на мощностях, близких кноминальной. При компетентных рекомендациях положительный мощностнойкоэффициент давно был бы обнаружен станционными Отделами ядернойбезопасности. И что означает <нормальная эксплуатация на номинальной мощности>?До аварии 200 МВт - тоже нормальная регламентная мощность. Далее: <в нарушение технологического регламента из активной зоныперсоналом было выведено больше допустимого количества поглощающих стержнейРР, эффективность стержней A3 оказалась недостаточной>... Нет в Регламенте ни одного пункта, указывающего, сколько стержней можновывести из зоны. Есть только указание в <Инструкции по эксплуатацииРБМК> и в <Инструкции по эксплуатации СУЗ РБМК>, где сказано, чтопри малом запасе реактивности и нейтральном поле внизу нужно ограничитьчисло стержней, извлекаемых из активной зоны полностью, общим числом 150,остальные стержни должны быть введены не менее чем на 0,5 м. У нас 26 апрелянейтронное поле имело максимум вверху. Поэтому мы никаких инструкций ненарушали. Эти дополнения в инструкции согласованы с Научным руководителем,Главным конструктором и сделаны по письму заместителя директора НИКИЭТ Ю.М.Черкашова, где, в частности, сказано: <Подчеркнем еще раз, положительный выбег реактивности будетнаблюдаться при движении стержней только из крайнего верхнего положения итолько при перекошенном внизу поле нейтронов>. Эффективность стержней A3 оказалась даже не малой, а с обратным знаком.Только такой она оказалась из-за неверной конструкции стержней. Зачемпереворачивать понятия с ног на голову? Эффективность стержней зависит не отколичества поднятых на верхний концевой выключатель, а от их конструкции иконфигурации поля. При нейтральном поле внизу стержень при старте с верхнего концевикавсегда вносит сначала положительную реактивность, что противоречит всемканонам конструирования. Да, при большом запасе реактивности часть стержнейпри срабатывании A3 стартует из промежуточного положения по высоте активнойзоны и сразу начинает вносить отрицательную реактивность. Но в любом случаечасть стержней вносит сначала положительную реактивность, и какой окажетсясумма -одному Богу известно. Может ли добросовестный человек защищатьподобное положение? В стремлении опорочить персонал перед международным сообществомсоветские информаторы скатились до самой пошлой лжи. Ну, чем-то приходится ипоступиться, раз уже не получается <и невинность соблюсти, и капиталецприобрести>. По количеству выведенных из зоны стержней уже знаем. Зарубежные специалисты высказались, что на оператора возложенанепомерная задача: соблюдать минимум запаса реактивности фактически приотсутствии средств контроля и информации в переходном режиме. Тогдаинформаторы говорят, что в Регламенте был оговорен минимальный запас в 30стержней. Он действительно таким оговорен, только после аварии. Скрыть положительный мощностной коэффициент на низких мощностяхреактора не представилось возможным, а из теории автоматическогорегулирования известно, что работа при этом крайне опасна, и рано или поздноон, коэффициент этот, себя проявит. Для информаторов наших нет ничего проще- говорят: работа на мощности ниже 700 МВт Регламентом запрещалась. Да,запрещена Регламентом... после аварии. К августу 1986 г., когда информаторы поехали в Вену, уже были расчеты,показывающие, что A3 могла вносить положительную реактивность величиной в?эфф. Об этом умолчали. Больно уж одиозное явление. Ну, не справилась A3,еще куда ни шло, а A3, сама взрывающая реактор, - нонсенс. Как признаться вэтом? Есть в Отчете таблица нарушений, допущенных персоналом 26 апреля 1986г.Состоит она из трех граф: нарушения, мотивация, последствия. Вторая графанас не интересует. Приведу по порядку без нее. Есть в Отчете Последствия Комментарий (А.Д.) 1. Снижение ОЗР существенно ниже допустимой величины Видимо, правильно. В момент нажатия кнопки АЗ-5 запас был порядка 12-13стержней против допустимых 15 Аварийная защита реактора оказалась неэффективной Да, но при малом запасе, а не из-за малого запаса 2. Провал мощности ниже предусмотренного программой испытаний Нет в этом нарушения Регламента и инструкций Реактор оказался в трудноуправляемом состоянии Автоматический регулятор вполне исправно поддерживал мощность реактора.Не зафиксировано на ленте самописца мощности ни колебаний, ни всплесков. Да,как теперь ясно, все отрицательные качества реактора на такой мощностипроявляются наиболее резко. Но при чем же здесь персонал!? 3. Подключение к реактору всех ГЦН с превышением расходов по отдельнымГЦН, установленных Регламентом Нет нарушения в подключении всех ГЦН Есть такие режимы в инструкциях Температура теплоносителя КМПЦ (первый контур) стала близкой ктемпературе насыщения Для входа в активную зону, а это и имеют ввиду информаторы, утверждениепросто неверно 4. Блокировка зашиты реактора по сигналу остановки двух ТГ Нет нарушения. Сделано согласно Регламенту Потеря возможности автоматической остановки реактора Не имело никакого значения. Авария произошла бы на 36 с раньше. 5. Блокировка защит по уровню воды и давлению пара вбарабан-сепараторах. По уровню воды защита была от другой группы приборов. По превышениюдавления зашита была в строю. По снижению давления защита турбины была встрою, сменили уставку, это право оператора. Нарушения нет. Защита реактора по тепловым параметрам была полностью отключена Защита реактора была и по физическим., и по тепловым параметрам,согласно Регламенту, для такого режима. В докладе комиссии ВО. Брунш в 1991г. (наконец-то! - А.Д.) именно по этому поводу сказано: "...сделанное вОтчете заявление о том, что "защита реактора по тепловым параметрам былаполностью отключена", не соответствует действительности". 6. Отключение системы защиты от МПА (отключение САОР) Отключена согласно программе, утвержденной Главным инженером. Согласнодокументам, действующим на то время, Главный инженер мог разрешить временноеотключение. Потеря возможности снижения масштаба аварии Комиссия в августе хорошо знала систему и характер разрушения и четкопредставляла, что возможность снижения не была потеряна, а отсутствовала впринципе. Вот так обстоит дело с приписываемыми персоналу нарушениями. Не знаю,как международное сообщество верило советским информаторам - на слово илипросило показать документы. Могли и на слово, потому что едва ли ему,сообществу-то, понятно, зачем надо клеветать на собственный персонал ипочему это возможно. Выводы комиссии стали естественным продолжением расследования. <Разработчики реакторной установки не предусмотрели созданиезащитных систем безопасности, способных предотвратить аварию при имевшемместо наборе преднамеренных отключений технических средств защиты инарушений регламента эксплуатации, так как считали такое сочетание событийневозможным>. Видите, пожурили-пожалели бедных разработчиков: ну, как им былопредусмотреть нарушения и козни злонамеренного персонала, стремящегося вочто бы то ни стало насолить разработчикам и взорвать вполне хороший реактор.А эти самые разработчики, зная злокозненность персонала, поняли полнуюбезнадежность предусмотреть какие-то меры против его подвохов и плюнули навыполнение законных писаных требований нормативных документов. Но об этоммолчок. Почитайте внимательно Отчет информаторов в МАГАТЭ и ни слова ненайдете о несоответствии реактора РБМК ПБЯ и ОПБ. <Таким образом, первопричиной аварии явилось крайне маловероятноесочетание нарушений порядка и режима эксплуатации, допущенных персоналомэнергоблока>. Придумала комиссия нарушения и кричит на весь мир: да это женевероятно! <Катастрофические размеры авария приобрела в связи с тем, чтореактор был приведен персоналом в такое нерегламентное состояние, в которомсущественно усилилось влияние положительного коэффициента реактивности нарост мощности>. Очень понравилось выражение <такое нерегламентное состояниереактора>, многие потом его брали на вооружение. А какое такое? Почему жесистема контроля ни одним сигналом не откликнулась на него? Либо состояниерегламентное, либо система контроля слепая. И в любом случае, какие могутбыть претензии к персоналу? Органолептически что ли должен был определять? И мощностной коэффициент при большом расходе первого контура меньше,поскольку на одно и то же изменение мощности изменение паросодержания, азначит и реактивности, будет меньше. Потревожили господа информаторы своимивыводами первого генерала Ордена Иезуитов Игнатия Лойолу. до такого и он быне додумался. Еще в больнице был, жена сказала, что племянница прочитала в немецкомжурнале <Шпигель> ругательную статью на персонал. Вроде и шерсть неслезла, и хвост не отвалился, а тоже - реактором управлять. Матюгнулся я, невслух, на <проклятых>. Оказалось, родные соотечественнички удружили. Суспехом, дорогие соотечественники, на международной арене в эпоху гласности. Нас-то информаторы опорочили, но реактор не отмыли. Считать там умеют.Но это потом, а в первое время на коне приехали. Прокуратура их называетведущими учеными-физиками. Действительно, ведущие. Куда только? Эксперты МАГАТЭ Стали также жертвами (дез.)-информаторов. Вскоре после сообщениясоветских специалистов в тесном сотрудничестве с ними МеждународнаяКонсультативная Группа по ядерной безопасности при МАГАТЭ выпустила докладпо Чернобыльской аварии. Ее причины изложены в двух разделах: первый - длярядового читателя, второй - почти повторяет первый, но с техническимиподробностями для специалистов. Рассмотрим первый раздел. <После отсрочек со стороны диспетчера системы, ночью 25 апрелявозобновилась дальнейшая подготовка блока к испытаниям, включая снижение донамеченного уровня 700... 1 000 МВт (тепловых). Это оказалось трудным из-занеправильного обращения оператора с системой управления. В результатемощность реактора упала до слишком низкого уровня>. Как было со снижением уровня мощности - я описал. Снижение произошлоиз-за неисправности регулятора. Рядовой читатель подумает, что <слишкомнизкий уровень> - явление криминальное, недопустимое для реакторов. Насамом же деле для нормальных реакторов, исполненных согласно принятымнормативным документам, явление никакой опасности не представляет. Простомощность оказалась мала для продолжения испытаний и ее пришлось увеличить доуровня 200 МВт, достаточного для проведения оставшихся работ. <Мощность вновь была повышена. С некоторыми трудностями былдостигнут уровень 200 МВт, и это потребовало выведения многих регулирующихстержней. Следует отметить, что продолжительная эксплуатация на уровне ниже700 МВт тепловых запрещена нормальными процедурами безопасности ввидупроблем термогидравлической неустойчивости. Было включено еще два циркуляционных насоса с тем, чтобы обеспечитьпосле испытаний возможность продолжения эксплуатации реактора с необходимымчислом насосов. Высокий расход воды, вызванный включением этихдополнительных насосов, представлял собой нарушение нормальных процедурэксплуатации установки, так как он превысил утвержденные уровни как дляактивной зоны реактора, так и для некоторых отдельных насосов, и, что болееважно, затруднил управление основными системами теплоносителя>. Все неправильно в этом большом абзаце. Зачем же следовать за людьми,преследующими совершенно определенную цель? Да, информаторы в Отчетеговорят, что, видимо, выше мощность поднять не смогли. Но реакторщику должнобыть ясно, что если реактор выведен в критическое состояние и мощностьподнята до 200 МВт, то при положительном быстром мощностном коэффициентереактивности, а именно таким он был, нет препятствий для подъема мощности. Не было никаких ограничений по времени работы реактора на уровняхмощностей от 8 до 3 200 МВт. Не было никаких ограничений по максимумурасхода через активную зону, как и включению всех восьми насосов. Предположим, что по уровню мощности ниже 700 МВт, по включению насосови расходу через активную зону ввели в заблуждение информаторы. Но почемуэксперты так легко согласились с утверждением о затруднении управления прибольшом расходе теплоносителя? При большом расходе теплоносителя количествопара в пределах активной зоны и пароводяных трубопроводов меньше, чем прималом расходе при одинаковом уровне мощности. Поэтому, например, приувеличении расхода питательной воды для поддержания уровня вбарабан-сепараторах может произойти схлопывание (коллапс) пара. А посколькуего меньше при большом расходе, то и влияние схлопывания на реактивностьактивной зоны и уровень в барабан-сепараторах будет меньше. И недогрев навходе в активную зону при большом расходе не меньше, по крайней мере. Вопросчисто технический и не требует знания конкретных инструкций Чернобыльскойстанции. <Одним из важных последствий явилось то, что операторы заблокировалиавтоматическую остановку реактора по таким параметрам, как давление пара иуровень воды в барабан-сепараторах, с тем чтобы их неустойчивость не вызвалатакую остановку реактора и не приостановила испытаний: вновь серьезноенарушение нормальной процедуры эксплуатации>. Не блокировали. Я уж писал об этом. <Как раз перед этим компьютеризированная система централизованногоконтроля выдала оператору информацию о состоянии реактора, включая положениена это время всех регулирующих стержней. Это было ясное предупреждение,поскольку оно свидетельствовало об отсутствии запаса компенсирующейспособности регулирующих стержней организовать защиту от аварийной ситуации.Требовалась немедленная остановка реактора. Однако оператор приступил кэлектротехническим испытаниям, хотя состояние блока, как очевидно и как обэтом будет сказано впоследствии, было крайне нестабильным>. Мы уже знаем, что распечатки не было вообще у персонала. И не могла онабыть к началу испытаний, даже если и была сделана. Оставим это на совестиинформаторов. Я здесь о другом хочу сказать. Эксперты МАГАТЭ - не рядовые читатели.Из распечатки положения стержней (напоминаю, сделана после аварии) видно,что большая их часть выведена из активной зоны, т.е. находится в положении,когда их компенсирующая способность, то есть способность подавлятьреактивность, максимальная. Это для нормальных органов воздействия нареактивность общепринятое правило. А эксперты говорят об отсутствии запасакомпенсирующей способности регулирующих стержней. При аварийном сигнале онидействуют не как регулирующие, а в качестве стержней защиты. Это выражениеэкспертов надо понимать как согласие с такой конструкцией стержней, когдаони вносят вначале положительную реактивность. Выходит так. Но ведь это жесовершенно неприемлемо, и порочность конструкции стержней теперьобщепризнана (впоследствии конструкция изменена). Мне совершенно непонятно,как эксперты дали себя уговорить в таком вопросе. <С момента испытаний начался выбег ТГ. Здесь следует отметитьсерьезное нарушение процедуры. Ранее была блокирована автоматическаяостановка реактора при отключении обоих ТГ, с тем чтобы реактор оставался намощности, для повторения, в случае необходимости, испытаний. Следуетпояснить, что испытания могли и должны были проводиться таким образом, чтобысработала САОР при начале испытаний>. В блокировании защиты по остановке двух ТГ нет нарушения ни процедур,ни инструкций. Повторять испытания никто не собирался, это измышленияинформаторов. Утверждение информаторов, с готовностью повторенное экспертамиМАГАТЭ, что испытания могли и должны были проводиться с автоматическимгашением реактора, ни на чем не основано. Ни документами, ни техническимисоображениями этого не подтвердить. Могли с зашитой, конечно, и авария на 36с была бы раньше. Далее идет в докладе описание, как и почему разогналсяреактор. Оно ничем не отличается от версии, изложенной в Отчете советскихинформаторов и приведенной здесь ранее. Действительности не соответствует. Изложенные экспертами действия персонала - это, практически, и вседействия 26 апреля. И все нарушения, нарушения, нарушения. Неужели это ненасторожило экспертов МАГАТЭ? Мы, что, изучали инструкции, нормативныедокументы и сдавали экзамены для того, чтобы знать их и делать наоборот? Ине задали информаторам вопроса: почему же вы держите такой персонал? Ведь неможет быть так, что персонал выполнял четко инструкции и вдруг 26 апреля1986 года взбесился и все начал делать не так. Значит и раньше делал, нопочему-то держали. Ладно, пусть не все, пусть Дятлов из грамотного(практически по общему признанию), думающего инженера превратился в этакогогусара и давай налево и направо командовать: <Заблокировать!Отключить...> Так у нас непросто было оператора заставить нарушитьРегламент или инструкцию. Либо откажется исполнять, либо скажет: <Запишив журнал - исполню>. Вот какие вопросы возникают при чтении докладаэкспертов МАГАТЭ. По части вопросов экспертов ввели в заблуждение советские информаторы,ссылаясь на несуществующие или внесенные в инструкции после аварииположения. Но эксперты шли охотно за информаторами и в технических вопросах,где надо было просто подумать. Я далек от мысли повторить вслед за В. Яворивским, что МАГАТЭ -этомафия, кормящаяся от пропаганды атомной энергетики. Уверен, что это люди,убежденные в необходимости и приемлемости атомных электростанций, люди,которые убеждены в приемлемой их безопасности сейчас и видят в перспективевозможность повышения ее. И все же их сговорчивость по Чернобыльской катастрофе мне непонятна.Поэтому считаю их добровольными жертвами. Доклад Международной Консультативной Группы я впервые прочитал воктябре 1990 г. Удивился, как это, надо думать, опытных воробьев на мякинепровели. Не делая полного анализа доклада, написал по второму разделузамечания и направил письмо директору МАГАТЭ г-ну X. Бликсу. В письмепоставил вопросы, явные ответы на которые показывали несостоятельностьизложенной в докладе версии аварии, а также то, что по докладу вполнепрозрачно просматриваются уж очень лохматые физиономии операторов. В ответном письме г-н X. Блике признает за нами и человеческиекачества. Как он пишет: <Мужество и преданность Вашей группы во время и после аварии,безусловно, не являются качествами невежественных <упырей> и<троглодитов>, и это признано во всем мире>. Благодарю Вас, господин X. Блике. И все же лучше и куда полезней, чтобы люди Вашего Агентства былиспособны критически оценивать свои позиции с учетом ставших им известныминовых сведений. К сожалению, такого желания и способности я не усматриваю вответе председателя Международной Консультативной Группы по ядернойбезопасности X. Дж. К. Каутса. Я в письме указал, что по расположению стержней мы ничего не нарушили.На что г-н Каутс реагирует так: <Независимо от того, сыграла ли конфигурация стержней важную роль ваварии и была ли она в то время допустимой в соответствии с правилами,действия, приведшие к этой ситуации, были рассчитаны неправильно>. Вот как! Товарищи и господа ученые кое-как в кабинетах свычислительными машинами докопались, а оператор это должен был мимоходомсообразить. Оказывается, не только по советским меркам, но и по критериямЗапада (или только господина Каутса?) по правилам ты действовал или нет -все равно виновен. По этому поводу профессор Б.Г. Дубовский сказал: <Они, то есть эксплуатационники, могли бы избежать аварии, если бызнали о реакторе больше Научного руководителя>. Это понятно. И далее продолжает г-н Каутс: <По нашему мнению, позиция г-на Дятлова состоит в том, что онотносит аварию целиком на счет внесения положительной реактивности стержнямиA3>. Хотя сам по себе факт внесения положительной реактивности A3 совершенночудовищный и в других ситуациях один он мог привести к катастрофе, 26 апреляон действовал совместно с положительным мощностным коэффициентом. В моемписьме это сказано совершенно недвусмысленно. Так же обстоит дело и с другими вопросами, затронутыми в моем письме. А заключение ответа г-на Каутса очень мне знакомой формы - из ответовпрокуратуры и суда: <У нас нет оснований для того, чтобы менять свою точку зрения.Авария произошла в результате неудовлетворительной эксплуатации независимоот того, какие причины лежали в ее основе, в сочетании с конкретными плохимихарактеристиками конструкции реактора. То обстоятельство, что в настоящеевремя появились дополнительные важные подробности в отношении этиххарактеристик, не меняет радикальным образом этой точки зрения>. Информаторы оклеветали персонал, группа г-на Каутса повторила за нимина весь мир. Мне по простоте душевной кажется, что если персонал оболгалиодни, то это вовсе не дает права другим делать то же. Я указал, в чем авторыдоклада обвиняют нас необоснованно. Не прошу мне верить на слово. Проверьте.За слова свои вы отвечаете или нет? Я не академик, не международный эксперт,я бывший зэк и потому говорю только слова, которые могу подтвердитьдокументами или общетехническими неоспоримыми сведениями. За свои словаотвечаю. Еще из мероприятий, которые сразу после аварии стали осуществлять наоставшихся реакторах РБМК, специалисту ясно, что тот реактор не подлежалэксплуатации. После появились и другие документы. А г-н Каутс все говорит онеудовлетворительной эксплуатации независимо от того, какие причины лежали вее основе. Как ученый, вы вправе бесстрастно констатировать действия иквалифицировать: эти правильные, эти неправильные. Только не надо персоналуприписывать нарушения, им не сделанные. В этом случае вас действительномогут не интересовать <какие причины лежали в ее основе>. Хотелось бы также услышать от Международной Консультативной Группы поядерной безопасности, полагаю, это находится в сфере ее задач, неконстатацию <плохих характеристик реактора>, а четкое мнение одопустимости или недопустимости создания и продвижения в эксплуатациюреактора с такими характеристиками: 1. Положительный мощностной коэффициент реактивности с полным выбегомреактивности за счет этого эффекта в несколько? эфф. 2. Органы воздействия на реактивность, изменяющие знак вводимойреактивности при движении в одну сторону. И, как следствие, A3 присрабатывании в различных ситуациях может вносить положительную реактивность. 3. Органы воздействия на реактивность не предотвращают, а сами создаютлокальную критическую массу. Доклад Группы, выпущенный в 1986 г., фактически повторяет сообщениесоветских специалистов в МАГАТЭ. Делу постижения истины не служит.Откровения академика В. Легасова и доктора А.Шуленкова настолько понравилисьэкспертам МАГАТЭ, что сами решили и не думать. О чем и написали в докладе: <На основе этой информации мы имеем достоверное объяснениепоследовательности событий на блоке No 4 Чернобыльской АЭС и не пыталисьнайти альтернативное объяснение>. Судебно-техническая экспертная комиссия. Оголтелая компания. В чем-то некомпетентная, в основном тенденциозная ив любом случае необъективная. Откровенно, не хочется писать об этойкомиссии. Видел ее в критические моменты своей жизни, о которых забыть былучше всего да не получается. Особенно <симпатичным> выгляделпредставитель НИКИЭТ - О. Шорох. Наглый, бессовестный. Немногим отличался отнего и В.А. Трифонов из Госатомэнергонадзора. Другие-то комиссии не видел тогда, и поэтому представляются в сознаниидостаточно абстрактно, а не конкретными людьми. Хотя большинство из них знаюв лицо, например, за выражением судебно-технической комиссии вдоказательство надежности реактора РБМК, что они отработали к моменту аварииоколо ста реакторолет, совершенно четко проглядывается ухмыляющаясяфизиономия работника НИКИЭТ В.Н. Василевского. С этого и начнем. На самом деле к 26 апреля реакторы РБМК, их было 14штук, отработали в сумме 87 реакторолет. Согласимся с экспертами, что этокритерий надежности. Тогда при оставшихся 13 реакторах РБМК поделим 87 на13, каждые 6...7 лет будем иметь по Чернобылю. Думаю, никого такаяперспектива не вдохновит. Следовательно, это критерий не надежности, абезнадежности. И это не все. После постройки реактора свежим топливомзагружаются не все технологические каналы, так как не хватит стержней СУЗдля подавления избыточной реактивности. Примерно 240 каналов заняты ДП и ещенесколько сотен поглотителей помещены в специальные кассеты. Это ликвидируетбольшой паровой эффект. Извлекаются они по мере выгорания топлива, примерно,в течение двух лет, когда реактор переходит в так называемый режимстационарной перегрузки. Значит, 28 лет от 87 надо отнять. Особенно опасен РБМК был при низких уровнях мощности и малом запасереактивности. В таких режимах он работал при остановах. Это всего 10...20 чв год у каждого реактора. Таким образом, все реакторы в таком режиме быливсего два-три месяца. Но с развитием атомных станций ночью пришлось быразгружать и блоки с реакторами, и тогда опасных режимов было бы намногобольше. Уже и в 1985 г. энергосистема заставляла снижать мощность ночью,правда, тогда еще несущественно. Только работа в базовом режиме принеизменной полной мощности позволила тем реакторам протянуть эти 87реакторолет. Стремясь доказать, что персонал отключением A3 по остановке двух ТГнарушил Регламент, комиссия произвольно толкует пункт Регламента. Как можноиз: <включение и отключение защит, автоматики и блокировок производить всоответствии с эксплуатационными инструкциями и режимными картами>сделать вывод, что <блокировка, разрешена только при остановке ирасхолаживании реактора, не просто при стационарной работе с электрическоймощностью менее 100 МВт>? Кстати, и стационарная работа при нагрузке натурбину 100 МВт запрещена, и не было ее 26 апреля. Вот усмотренные комиссией нарушения эксплуатационных документов в<Программе выбега ТГ>: - Непонятно, с чего комиссия решила, что, по нашему мнению, испытаниякасались только электрических систем, а не всего блока. Для чего же мы тогдаподключили к разработке программы реакторный, турбинный цеха и цехавтоматики? И подписи в программе есть. Писали персонально программуэлектрики, это вполне естественно. - Вызывает у них возражение включение четырех ГЦН от выбегающегогенератора, поскольку при этом <либо произойдет закрытие обратныхклапанов на напоре выбегающих насосов и, в конечном счете, срыв их работы,либо будут поочередно прикрываться и открываться эти клапаны, вызываяколебания расходов через все насосы, что и наблюдалось при испытаниях 26апреля>. То ли не знают эксперты, то ли не хотят знать, что каждый насос имеетA3 по снижению расхода и при закрытии клапана будет ею отключен. Не хотят они видеть и того, что 26 апреля, вплоть до взрыва реактора,системой контроля зарегистрированы расходы не менее 5 000 м 3 /ч. При такомрасходе не может быть речи о закрытии клапана. - По выводу САОР ссылаются на пункт 5.4. ПБЯ, в котором говорится осистеме аварийного расхолаживания реактора, а САОР - система аварийногоохлаждения реактора. Две разные системы. Отсутствовала документация на установку нештатной кнопки МПА -максимальной проектной аварии. Во-первых, в программе указаны номера клеммдля подключения кнопки. И нигде не сказано, что документация должна бытьтолько в графическом виде. Во-вторых, какой разговор о кнопке, когда самаСАОР отключена. - Нарушена <Инструкция по управлению РБМК>, предусматривающаяпереходы по ГЦН (т.е. замену в работе одного насоса другим) осуществлять вприсутствии представителя Отдела ядерной безопасности станции. Переходов поГЦН не было. Не дочитали эксперты и пункт до конца, где сказано: <впредьдо написания распоряжения> Распоряжение такое было написано. Видно,торопились эксперты. - <Не указано в программе, куда девать излишки пара>. На блокеесть автоматически и дистанционно действующие паросбросные устройства,сказано в Регламенте и других инструкциях. Не переписывать же их впрограмму. Такие вот нарушения. По мнению комиссии, реактор РБМК в том виде, в каком он был в 1986 г.,вполне пригоден для эксплуатации. Для суда такое заключение вполне пригодно,для жизни - нет. Поэтому немедленно на оставшихся реакторах РБМК послеаварии началась модернизация. Шедевром судебно-технической комиссии являетсяследующая формулировка: <вытеснение воды в нижних частях каналов СУЗмогло внести дополнительную положительную реактивность, предусмотренную впроекте>. Вот дают! Не ляпсус конструкторов, а их предусмотрительность!Это прямо из Крокодильской рубрики - <нарочно не придумаешь>. Но мнене смешно. Все это перешло в масштабе один к одному в Обвинительноезаключение, потом и в приговор. И поди докажи. Предусмотрено и баста! Статья большой группы авторов "Авария на Чернобыльской АЭС: год спустя"// Журнал "Атомная Энергия". 1988. Т. 64. Вып. 1. Январь.: "Урок Чернобыля заставил считаться с тем, что нарушения Регламентамогут быть самыми непредсказуемыми. Поэтому в первую очередь необходимо былоисключить возможность неконтролируемого разгона реактора при нарушенияхтехнологического регламента. С этой точки зрения наиболее существеннымследует считать, во-первых, положительный паровой эффект реактивности?? исоответствующий положительный эффект реактивности при обезвоживании активнойзоны и, во-вторых, недостаточное быстродействие A3 при нарушении требованийтехнологического регламента эксплуатации о минимальном запасе реактивности впереходных и стационарных режимах" (стр. 180). Да, групповому акробатическому этюду ученых вполне могут позавидоватьартисты самого прославленного цирка. Мы уже знаем, как персоналу приписали нарушения Регламента. Остаетсяпараметр "запас реактивности". Так ли "непредсказуемо" его нарушение,вернее, просмотр персоналом? Вот примерно какой разговор мог состоятьсямежду учеными и оператором: - Действительно, как можно было просмотреть снижение запасареактивности? - Зато есть прекрасное устройство для замера параметра. Всего пятьминут (!) надо оператору для получения замера. - Да параметр за полминуты может измениться на 3-4 стержня. Например,при изменении расхода питательной воды. - Так повтори замер. - Нет такого времени у оператора. Он за минуту совершает 20...30манипуляций органами управления реактором. И на контроле держит более 4 000параметров. - Да пошел ты. Все равно непредсказуемо. Только в угоду дрянному оперативному персоналу приходится, видите ли,уменьшать положительный паровой эффект. Других причин нет. Нормативныхдокументов как бы не существует. Главный конструктор реактора признает егонеуправляемым при таком эффекте. Ну и что? Комиссия ГКНТ говорит, что онвзрывался при МПА. Комиссия Мешкова, а фактически ИАЭ и НИКИЭТ, говорит, чтоон взрывался при срыве ГЦН. Ну и что? Только в угоду дрянному оперативномуперсоналу приходится менять конструкцию прекрасной, можно сказатьэкзотической, AЗ. Мировой чемпион по медленнодействию. А возможностьпревращения защиты в разгонное устройство! Такого совмещения функцийдостигли, и вот теперь меняй. Видите, Читатель, в каких трудных условиях приходится работать ученым иконструкторам реакторов? И вот что страшно. Не случись авария 26 апреля,ничего бы не было изменено. Так неотвратимо и шел реактор к взрыву. Какстало известно после аварии, практически все это было ясно гражданам ученымзадолго до 26 апреля. Нет, Читатель, я не стукач. Это мне стало известно изматериалов следствия, а они. понятно, пришли через прокуратуру. Полагаю, иеще есть материалы. Есть такое основание. Читаем дальше статью: "Расчеты по разным моделям дают сходные результаты, например,показывают быструю остановку реактора при регламентном запасе реактивности(15 стержней) на момент сброса стержней AЗ" (стр. 18). Разрешите не поверить. Не прибегая к другим доводам, обратимся к этойже статье на стр. 18. "Предусматривается автоматическая остановка реактора при снижениизапаса реактивности до 30 стержней РР". Обратите внимание: 30 стержней и 15. И это теперь 30: при уменьшенном внесколько раз паровом эффекте и, значит, уменьшенных скорости и величиневведения реактивности; измененной конструкции стержней СУЗ; вводе по сигналуA3 укороченных стержней-поглотителей снизу активной зоны, т.е. в болееблагоприятных условиях. Как тут не вспомнить об унтер-офицерской вдове? И нев гоголевском, а в буквальном смысле. В Советском Союзе основными нормативными документами, определяющимиядерную безопасность реакторов, являются ПБЯ. В них указаны требования,каким должен быть реактор, чтобы аварии не превращались в катастрофы.Аварийные ситуации могут возникать как из-за технических неполадок, так и врезультате ошибки персонала. Пункт 2.7.1. "Общих положений безопасности" прямо обязываетконструкторов продумать возможные ошибки персонала, ведущие к серьезнымпоследствиям, и нейтрализовать их или не допустить. Так что авторы статьинапрасно становятся в позу благодетелей оперативного персонала. Все этоделать их прямая обязанность. И не после аварии, а еще до нее. Тем более, что кроме автоматической защиты по снижению запасареактивности менее 30 стержней остальное вообще к персоналу отношения неимеет, а должно исполняться исходя из общих технических правил. Давайте посмотрим на технические мероприятия, выполненные после авариина оставшихся в эксплуатации реакторах РБКМ, в свете их согласия стребованиями ПБЯ и ОПБ: - установка ДП в активную зону для снижения парового эффектареактивности. - Приводит в согласие с п. 2.2.2. ОПБ. - изменение конструкции стержней СУЗ, ввод УСП в активную зону посигналу A3, повышение ОЗР, увеличение быстродействия A3. - Приводит всогласие с пп. 3.3.5., 3.3.26., 3.3.28. ПБЯ. - сигнализация об отклонении запаса реактивности. Приводит в согласие сп. 3.1.8. ПБЯ. - автоматическая остановка реактора при снижении запаса реактивности до30 стержней ручного управления. - Приводит в согласие с пп. 3.3.21. ПБЯ и2.7.1. ОПБ. Как видим, мероприятия, осуществленные после аварии на реакторах,приводят их в согласие с требованиями обязательных нормативных документов. Итолько, не более того. Следовательно, раньше реактор требованиям не отвечали эксплуатировался незаконно. Говорить, что эти меры направлены на повышениенадежности реакторов, - нельзя. Это ликвидация безнадежности. Об этом и говорят авторы следующей статьи в этом же журнале (стр. 27): ((Выполненный анализ показан, что уже первоочередные мероприятиягарантируют безопасность РБМК". Следовательно, раньше его безопасность... Ну, это теперь всем ясно.Однако признание авторов статьи ценно тем, что они, создатели реактора, ипосле аварии на всех перекрестках кричали: какой хороший РБМК. Они и здесь,в этой статье, продолжают свое неблаговидное дело. Просто в тон. фразе ушивылезли, куда их такие упрячешь. По их расчету реактор не взрывается, еслиГЦН не остановились. И взрывается при остановленных ГЦН. Что можно сказатьпо этому поводу? - Кроме регистрации исправной работы насосов системой контроля (всехвосьми насосов, а не одного, что может быть ошибочно и подвергатьсясомнению), это признано всеми остальными расследователями -ИАЭ, ВНИИАЭС,конструктор ГЦН и др.; - В суде над "Чернобыльскими преступниками" свидетель Орленке,начальник смены электроцеха, показал, что он погасил поле возбуждениягенератора, т.е. отключил его, после взрыва реактора. При взрыве он отскочилот щита под мощную консоль колонны и потом, превозмогая страх, снова подошели выключил генератор, как было условлено на инструктаже на случайвозникновения каких-либо неурядиц; - Ну и такой пустяк - реактор-то взорвался фактически. Авторы статьи уподобились посетителю зоопарка, который, глядя нажирафа, говорит: "Не может быть такая длинная шея". Если у авторов расчет не лукавый, то самое время, отличная возможность(чур нас от еще такой возможности) уточнить коэффициенты и программырасчетов, а не упорствовать в амбициях. Таких расчетов НИКИЭТ немало в судебное дело предоставил. Вот кандидат технических наук Гаврилов. По его расчету уже при сниженииоборотов ГЦН. запитанных от выбегающего генератора, до 0