Глава 7. Завидная стойкость

В 1991 г. вышел отчет <Причины и обстоятельства аварии на 4 блокеЧернобыльской АЭС. Меры по повышению безопасности АЭС с реакторами РБМК>за подписями директора ИАЭ Е.П. Велихова, генерального директора НПО<Энергия> (ВНИИАЭС) А.А. Абагяна, директора НИКИЭТ Е.О. Адамова,директора Института проблем безопасного развития атомной энергетики АН СССРЛ.А. Большова, главного специалиста ГКНТ Э.И. Чукардина, директора НТЦГоспроматомнадзора В.А. Петрова. Отчет составлен сотрудниками этихорганизаций, а поскольку это, практически, и все организации, занимающиесяреакторами РБМК, то, видимо, этот отчет надо считать итоговым документом.Ничего другого от них уже не дождаться. Естественно, составители отчета охулку на руку не положили. Бесполезнобыло бы искать у них о нарушениях в проекте требований нормативныхдокументов. Нет их, нарушений. И документов нет, не знают. По их мнению,реакторные установки РБМК имеют только особенности: - <недостаточную автоматическую защищенность реакторной установки отперевода ее в нерегламентное состояние>. То есть, реактор находится во взрывоопасном состоянии, а системаконтроля и автоматики и ухом не ведет. Нет ни сигнала предупредительного, ниавтоматического срабатывания A3 для предотвращения перехода реактора вопасное состояние. В том числе и по <важной физической характеристике сточки зрения управления и безопасности реактора, называемой оперативнымзапасом реактивности>. Такая вот особенность. Прошу обратить внимание нацинизм формулировки: <...от перевода ее в нерегламентноесостояние...>. Оперативный персонал спит и видит, как бы это перевестиреактор во взрывоопасное состояние, других мыслей у него нет. Здесь же вотчете составители, не совсем понятно с какой целью, приводят сведения изРегламента: на номинальной мощности в стационарном режиме величина запасареактивности должна составлять 26...30 стержней; при снижении запаса до 15стержней реактор должен быть немедленно заглушен. Таким образом, всего И...15 стержней отделяют реактор от нормального состояния и атомной бомбы, в товремя как эффекты реактивности при смене режима могут составлять десяткистержней. И, следовательно, реактор сам превращается в бомбу, а непереводить его надо. Только четкая система измерения, сигнализации и автоматики могла быпредотвратить это превращение, как того и требуют ПБЯ. Но самое основноесоставители умалчивают - не должен реактор становиться ядерноопасным приуменьшении запаса реактивности. Нет таких реакторов, только головотяпствофизиков и конструкторов стержней СУЗ привело к этому. - <характер изменения парового коэффициента реактивности?? иэффект обезвоживания в зависимости от уменьшения плотности теплоносителя вактивной зоне>. Ну, конечно, составители - все научные работники и просто выражать своимысли не должны, но даже с учетом этого фраза очень уж <особенная>.Однако, означает она все то же: реактор при том составе активной зоны имелнедопустимой величины положительный паровой эффект реактивности. Об этом мыуже говорили. - <недостаточное быстродействие A3 и возможность ввода положительнойреактивности>. Во, особенность! - A3 при срабатывании вводит положительнуюреактивность, т.е. разгоняет реактор. С такими <особенностями> вполне закономерной стала особенностьреактора РБМК - иногда взрываться. Не видят составители отчета в проекте реактора нарушений требованийпринятых в стране документов, зато видят: - <Система управления и защиты реактора основана на перемещении 211твердых стержней-поглотителей в специально выделенных каналах, охлаждаемыхводой автономного контура. Система в регламентных режимах и в условияхпроектной аварии обеспечивала> - и далее идет перечисление обычных требований, предъявляемых к системе,в том числе и по заглушению реактора. Далее - <Данные характеристики реакторной установки вместе с системамиобеспечения безопасности: защитными, локализующими, обеспечивающими, -обеспечивали надежную и эффективную работу РБМК во всех регламентных режимахи безопасность для всего перечня проектных аварий в соответствии сутвержденной проектной документацией>. Что следует из этих двух выдержек? Системы управления и защиты и другие- нормальные, работоспособные, а все режимы работы реактора, включаяаварийные, обеспечивались в лучшем виде. Реактор РБМК не взрывался - <этовсе придумал Черчилль в восемнадцатом году>, что был взрыв. Что реактор взрывался при срыве ГЦН, следует из акта комиссии Мешкова,где доминировали НИКИЭТ и ИАЭ - создатели реактора. Отказались потом от этойверсии, но не потому, что взрыв невозможен, а срыва насосов не было; а что,по отчету ИАЭ, реактор мог взрываться при отказе АР. об этом составителиотчета умалчивают. И еще много ситуаций, да и этих достаточно. Может этиаварии они не относят к числу проектных? Вроде бы не должны. Срыв насосоввполне мыслим и притом в различных случаях. Отказ АР - тем более, во всехучебниках по автоматическому регулированию реактора обязательнорассматривается. Есть заключение комиссии ГКНТ, что при таком паровомэффекте реактивности реактор взрывается при МПА. Эту, последнюю, кнепроектной при любом желании не отнесешь. Впрочем, составители отчета и не думают так, как они пишут. Этопродолжение все той же политики - защиты чести мундира, презрения к людям.После разбора и перечисления принятых мер на оставшихся реакторах они пишут: <Осуществление намеченных мероприятий по улучшениюнейтронно-физических характеристик реактора, резкое повышение эффективностиA3 позволили исключить неконтролируемый рост мощности при авариях с потерейтеплоносителя и ограничить последствия всех проектных аварий допустимымиуровнями радиационного воздействия на персонал, население и окружающуюсреду>. Бесспорно ли это утверждение, действительно ли обеспечиваетсябезопасность реактора РБМК - не вполне очевидно, но этой фразой авторыперечеркивают предыдущие две, приведенные мной. Не вызывает сомнения, чтопроведенные после аварии технические мероприятия на реакторах повысили ихнадежность, правильнее сказать, что они дали возможность поставить вопрос онадежности реакторов РБМК. То, что было до 1986 г., ввиду многочисленныхотступлений от требований нормативных документов по проектированиюреакторов, нельзя называть реактором, нельзя говорить и о его надежности.Если по привычке все-таки называть реактором РБМК-86, то реактор РБМК-1000совсем другой. Да, аварий по той причине, что была в 1986 г., и массе другихпричин на этом реакторе не будет. Однако изобретатели и конструкторыреактора настолько в первооснове реактора пренебрегли концепциейбезопасности, что достигнуть уровня ее, уже реализованного в другихпроектах, едва ли возможно при любых модернизациях. И не хочется говорить,но скорее всего так: горбатого могила исправит. Для примера можно взять случай с разрывом технологического канала.Почти все реакторы (исключение третий и четвертый блоки Смоленской АЭС)рассчитаны на разрыв одновременно двух каналов, не более. Разрыв более двухканалов приводит если не к Чернобылю, то к вполне сравнимой аварии. Порасчету НИКИЭТ одновременный разрыв двух каналов возможен с вероятностью 10-8 события на реактор в год. Это малая вероятность, а разрыв трех и болееканалов еще менее вероятен, можно сказать, гипотетичен. Только есть одноно... Расчет должен быть не лукавым. Не подвергаю сомнению добросовестностьрасчетчика, надо думать, он провел его с привлечением всех знаний, всегоматематического аппарата, согласно заданию. А вот в задании-то и вопрос.Дело в том, что кроме разрывов каналов, обусловленных технологиейизготовления, контролем и условиями эксплуатации (среда, температура,давление, цикличность), есть и другие, труднее учитываемые события(например, местный перегрев активной зоны, нарушение циркуляции). Учтено ливсе это? В трех выдержках из отчета я подчеркнул слова <проектная авария>не потому, что они имеют там важное значение. Причина другая. Не совсемясно, зачем авторы с назойливостью проталкивают это. Случайность исключена.Хотят что ли сказать, что 26 апреля авария была непроектная? И с нас, мол,взятки гладки? Да, авария непроектная. Такую аварию даже в проекте,по-моему, мыслить не надо, только при каких-то гипотетических условиях. Онадолжна исключаться конструкцией реактора и проектом реакторной установки, инаши нормативные документы отвечают этому условию. Реактор по конструкции неотвечал им, вот потому и произошла авария. И создатели реактора, надзорнаяорганизация ни при чем? Авария непроектная? Да нет, она именно проектом(конструкцией) обусловлена. Это поползновение создателей реактора чревато серьезными последствиямив дальнейшем, если ему дать окрепнуть. Через задний ход, но протаскивают составители отчета, что работареактора на малой мощности была запрещена. Пишут: - энергоблоки РБМК-1000 работают в базовом режиме (при постоянноймощности); - быстрый мощностной коэффициент в рабочей точке -и дают отрицательноезначение. Все стараются создать впечатление, что реактор был хороший. Можно бы ине обращать внимания, т.к. есть в отчете и нормальные правильные мысли, даведь все должны быть такими: составители (их 23 человека) - вполнекомпетентные люди, а подписавшие - так и вовсе корифеи. Но мешает им что-тои через пять лет мешает. И отмахнуться от этого нельзя, потому что именно отэтих, если не людей, то организаций, зависит будущая атомная энергетика. Вполне логичным в связи с двойственной позицией авторов оказалось изаключение отчета: 1. <Авария произошла в результате наложения следующих основныхфакторов: физических характеристик реактора, особенностей конструкцииорганов регулирования, вывода реактора в нерегламентное состояние>. Ну, особенностями мы уже оскомину набили. Нерегламентным состояниемтоже - опять указующий перст направлен на оперативный персонал. Но ведьотклонение любого параметра за норму есть нерегламентное состояние, 26апреля - это запас реактивности. И что, при отклонении параметра реактордолжен взрываться? Тогда все реакторы должны взрываться, нет реакторов, укоторых бы не происходили отклонения параметров за норму. Но конструкция изащита их таковы, что прекращается цепная реакция без недопустимыхнарушений. 2. <Появление новых современных программ, использование мощныхсредств вычислительной техники, а также экспериментальное изучениеобезвоживания РБМК, позволили уточнить основные физические параметрыреактора, а следовательно, и выработать новые требования к системам,повышающим его безопасность>. Процентов на пять верно это утверждение. Только в том смысле, чтоизучение и уточнение должны естественно продолжаться, пока реактор находитсяв эксплуатации. К аварии отношения не имеет, все им было известно давно: ипо паровому эффекту* (<Это не так. Паровой эффект не был известен>Прим. здесь и далее д-ра техн. наук Я.В. Шевелева (ИАЭ. 1992г.)), и по A3,и по конструкции стержней. И новых требований нет никаких в принятых поплану модернизации мероприятиях. Что паровой эффект должен быть не больше?- еще в 1976 г. было принято решение и как этого достигнуть было указано,именно теми путями и пошли после аварии. Быстродействующая защита спленочным охлаждением разработана не позднее 1973 г. Что нельзяконструировать органы воздействия на реактивность, меняющие знак вносимойреактивности при движении их в одну сторону, - это азбука. В том-то и дело,что ни одного неизвестного им фактора в аварии не выявлено; ни одного новоготребования нет и после аварии, все только направленное на выполнениетребований ОПБ и ПБЯ, принятых и вступивших в действие более десяти лет доаварии. Таким вот вышел итоговый отчет организаций, имеющих отношение креактору РБМК, и надзорного органа вкупе с ними. Очень интересна позицияпредставителя надзорного органа В. Петрова: в этом отчете он подписался подутверждениями, что реактор РБМК со всеми системами, включая СУЗ,<обеспечивал> безопасную работу; практически в одно и то же времяподписывается под докладом, где указывается совершенно справедливо, что этотреактор не отвечал пятнадцати статьям ОПБ и ПБЛ, непосредственно влияющим навозникновение аварии 26 апреля 1986 г. Выходит, по мысли господинагосударственного контролера, реактор с букетом несоответствий нормативнымдокументам все-таки хороший и вполне пригоден к эксплуатации. Может бытьгосударственный контролер г-н Петров при таком большом количестве отклоненийпроекта РБМК-86 от требований норм проектирования реакторов уже не считаетего реактором (и это было бы справедливо) и руководствуется другимидокументами (какими?) и интуицией? Но в отчете РБМК-86 называется реактором,и тогда он должен отвечать требованиям ОПБ и ПБЯ. Но есть, есть сдвиг за пять лет. Выдавили-таки из себя, что аварияпроизошла из-за физических характеристик реактора, особенностей конструкцииорганов регулирования, вывода реактора в нерегламентное состояние. Раньшеэти люди признавали причиной только маловероятное сочетание нарушенийинструкций и нерегламентное состояние. А поскольку очевидно, что 26 апреля1986 г. аварии бы не произошло даже: - при паровом эффекте реактивности, равном 6?; - при положительном быстром мощностном коэффициенте реактивности вбольшом диапазоне мощности реактора; - пусть A3 не отвечала предъявляемым к ней требованиям, но хотя бы невносила положительную реактивность, то сколько лет этим людям требуется для безоговорочного признанияпричиной аварии исключительно свойств реактора? Пишу это только потому, что люди эти находятся в живой атомнойэнергетике, рулят, а, как видите, рассчитывать на их откровенность неприходится. Примечание: Позднее В. Петров свою подпись снял.