Лекция 12. Условия формирования свойств действия. Теперь следующий момент — это сознательность, осознанность

П.Я.Гальперин ЛЕКЦИИ ПО ПСИХОЛОГИИ

Теперь следующий момент — это сознательность, осознанность. Сознание и сознательность — это такие термины, в отношении которых имеется бесконечное количество истолкований. И поэтому мы не будем рассматривать все эти истолкования, а просто условимся о толковании рассматриваемого понятия. Это право каждого исследователя. Только он обязан сказать об этом заранее: «Я понимаю под этим понятием то-то и то-то». Вы можете со мной не соглашаться, сказать, что, может быть, это следует назвать другим именем, но если я честно сказал, что я понимаю под сознательностью вот это, то никто ко мне особых претензий предъявлять не может.

Значит, мы просто условимся называть сознательностью возможность дать полноценный словесный отчет о выполняемом действии. И вот вопрос теперь в том, как нам обеспечить эту возможность. Очень важно, что для этого, начиная выполнять действие, человек Должен рассказывать о том, что и почему он делает. А мы будем контролировать, что он говорит, и направлять его, если он будет говорить неправильно, хотя бы и делал правильно. Это сплошь и рядом имеет место, и в данном случае мы такого расхождения допускать не будем. Но это общее условие, а важно еще вот что: не следует заучивать сразу конечные, наиболее экономные и совершенные формулировки. Этого делать нельзя, потому что такой речевой стереотип может очень быстро формироваться без всякого отношения к тому, что вы на самом деле делаете. Речь должна быть активным отображением объективного процесса. И чтобы обучать этому активному отображению, нужно, чтобы ученик говорил своими словами и как можно более разнообразно. Даже если он говорит своими словами, но однообразно, его нужно поправлять и говорить- «Знаешь, милый, ты уже так один раз мне рассказывал. Попробуй поговорить как-нибудь веселей, не так однообразно, не так скучно». Очень интересно, что это имеет параллель, казалось бы, с гораздо более далекими и более тонкими вещами.

Оказывается, Станиславский, когда учил актеров разыгрывать новую пьесу, требовал, чтобы они ознакомились с пьесой и, в частности, со своей ролью, но не разрешал им говорить словами роли. Они должны были разыгрывать соответствующее действие своими словами. И только после того, как они таким образом обыгрывали известную роль, он постепенно переводил их к словам, которые написаны автором данной пьесы А иначе бы получалось так, что фик-

ГСП

сированные слова, напечатанные в пьесе, превращаются в речевой стереотип, который можно научиться произносить, совершенно не думая. Ну а тогда получится, что он, как автомат, говорит одно, а играет другое. Необходимо, чтобы сама речь активно отображала ситуацию. И лишь потом, когда отображение хорошо освоено, тогда — пожалуйста. Вот тогда вы подходите к заданной речевой формуле. Но это тем более должно быть приложением ко всякому предметному действию..:о

Понимаете, сначала о всяком действии нужно говорить своими и разными словами (конечно, подходящими), и тогда, когда словесная форма всячески обыграна, можно переходить к некой стандартной формулировке, от которой человек сможет Потом легко отойти. Таким образом обеспечивается сознательность действия.

Теперь — критичность. Это трудный момент. Я уже вам говорил, что критичность заключается в оценке соответствия принятых критериев объективной действительности. Очень часто мы говоримой не замечаем, что наши характеристики предполагают какие-то критерии, на которых они базируются, что если подвергнуть сомнению те критерии, то и дальнейшее высказывание будет несостоятельным.

Недавно мне пришлось говорить об одной вышедшей книжке с ее автором, который считает, что не все в психике является идеальным, что какая-то часть психической деятельности не должна называться идеальной. На что я ему говорю: «Позвольте, а какие у вас критерии идеального? Что вы называете идеальным?» Он отвечает, что идеальное есть, собственно, то, что исходит от идей. Ну а так как идей, скажем, у животных нет, то, значит, вся животная психика уже неидеальна. Я ему говорю: «Ну помилуйте, в таком смысле это же банальность. Правда? То, что у животных нет понятий, давно известно. Значит ли это, что психика животных есть уже нечто неидеальное? Идеальное надо понимать в каком-то другом смысле».

Значит, человек берет какой-то критерий, который он не произносит, который у него лишь подразумевается, а потом на этом фоне он выдает вдруг такое рискованное следствие, что вот, мол, не вся психика есть идеальная. «Ну а какая же она? Материальная?» — говорю я. На что он отвечает: «Нет, не материальная, а вот такая, сама по себе». Значит, не идеальная, не материальная, а что-то третье есть. Все дело, оказывается, в том, что он принял в качестве критерия идеального понятие, связанное с идеями в человеческом