Общая характеристика философии Г. Гегеля

Г.В.Ф. Гегель (1770-1831) создал грандиозную и всеобъемлющую философскую систему, в которой обобщил, насколько это способен сделать один человек, все существенные достижения не только фило­софии, но буквально всех отраслей знаний. В основу своей системы он положил ряд исходных принципов. Поэтому весь разнообразный ма­териал различных знаний представлен им не в хаотической, а именно в систематической форме. Г. Гегель принял во внимание достижения не только культуры Нового времени, но стремился опираться на всю совокупность накопленных человечеством знаний. Несмотря на то что в послегегелевское время философы пришли к выводу об ошибочно­сти попыток построения столь всеобъемлющих систем, гегелевская философия остается грандиозным памятником человеческому духу в его стремлении «объять необъятное».

Гегелевская философия весьма сложна для интерпретации. Об этом свидетельствует опыт ее прочтения в последующее время. Разные мыс­лители, в том числе считавшие себя последователями Г. Гегеля, вос­принимали ее по-разному, часто противоположным образом. Важно также иметь в виду, что в XX в. произошло новое открытие Г. Гегеля. Начало этому положил В. Дильтей (1833-1911), который в опублико­ванной в 1905 г. работе «История молодого Гегеля» осуществил новую интерпретацию его ранних работ. Важная роль в более глубоком пони­мании гегелевской философии принадлежит русским мыслителям П.И. Новгородцеву и особенно его ученику И.А. Ильину. Последний защитил в 1918г. диссертацию (в том же году опубликованную) «Фи­лософия Гегеля как учение о конкретности Бога и человека», явив­шуюся плодом многолетнего труда. Подход И.А. Ильина лежал в об­щем и целом в русле того понимания Г. Гегеля, которое укрепилось в XX в. в литературе Запада (И.А. Ильин во многом предвосхитил его). Однако в советское время труды И.А. Ильина были недоступны отече­ственному читателю. Философ оказался в числе высланных советской властью из России в 1922 г. Его работы замалчивались, а на самого мыслителя был нацеплен ярлык врага (он и был ярым противником большевизма). Его труд о Г. Гегеле опубликован в России лишь в 1994 г.²

¹ См. более подробно, например: Шаповалов В.Ф. Либеральное государство и универсализм культуры//Социс. 1995. № 8. С. 107-115.

¹ См.: Ильин И.А. Философия Гегеля как учение о конкретности Бога и челове­ка. СПб., 1994.

15*

Для современной интерпретации Г. Гегеля следует учесть, кроме того, критику его учения последующими философами, начиная от А. Шопенгауэра, который был младшим современником Г. Гегеля, до К. Поппера, творившего в середине XX в. К. Поппер¹ усматривает в Г. Гегеле одного из родоначальников идеологии тоталитарного об­щества наряду с Платоном² и К. Марксом. Надо заметить, что для К. Поппера характерно стремление дискредитировать Г. Гегеля лю­бой ценой (как и других мыслителей, которых он считает причаст­ными к разработке и защите тоталитарного способа мышления). С этой целью он обращается, в частности, к малоизвестным фактам биогра­фии Г. Гегеля, подчеркивает его человеческие слабости и недостат­ки, противопоставляет ему других мыслителей по принципу «враг моего врага — мой друг» и т.д. Все это придает книге К. Поппера излишнюю полемическую направленность.

Наконец, последнее обстоятельство, которое должно быть учтено при общей оценке философии Г. Гегеля. Его учению было отведено почетное место в официальной идеологии советского общества, дли­тельное время бывшего тоталитарным. Однако этот факт не может быть истолкован однозначно, в частности, в пользу негативной оцен­ки гегелевской философии. Он должен лишь настраивать на более тщательный анализ существа гегелевских идей. Насколько на них мо­жет быть возложена ответственность за их участие в идеологии тота­литаризма — этот вопрос может быть решен только при непредвзятом подходе. В.И. Ленин, опираясь на ряд высказываний К. Маркса и Ф. Эн­гельса, заложил основы мифологемы, с позиций которой гегелевская философия рассматривалась на протяжении всего советского периода. Официальная мифологема предусматривала двойной взгляд на Г. Ге­геля. С одной стороны, он оценивался положительно как предшествен­ник марксизма. В этой связи говорилось о так называемом «рациональ­ном зерне» гегелевской философии. С другой — Г. Гегель клеймился за идеализм. В слово «идеализм» при этом вкладывалось специфическое марксистско-ленинское содержание. Такой предельно упрощенный взгляд был рассчитан на людей, пришедших на кафедры университе­тов и партийных школ после того, как представители отечественной интеллектуальной элиты были высланы из страны (1922 г.) или реп­рессированы. Однако находиться в тисках официальной мифологемы советская философия была вынуждена вплоть до 1991 г., в том числе и тогда, когда уровень философской культуры неизмеримо вырос по сравнению с периодом оформления мифологемы (20—30-е гг.). Поли­тическое крушение идеологии марксизма-ленинизма само по себе не ведет к выработке непредвзятого отношения к Г. Гегелю. Для этого необходимы целенаправленные интеллектуальные усилия.

¹ См.: Поппер К. Открытое общество и его враги. М., 1992. Т. 2. С. 36-95.

² См. раздел «Философия античной классики».

При всех особенностях современной интерпретации Г. Гегеля его философию следует рассматривать лежащей в русле новоевропейской культуры. В философии Г. Гегеля обнаруживаются те же фундаменталь­ные черты этой культуры, которые ярко выражены у его предше­ственников.

Это культ научного разума, и активно-творческое отношение к миру. Г. Гегель более отчетливо, чем его предшественники, видит не только положительные, но и отрицательные стороны фундаменталь­ных установок новоевропейского мышления. Обнаруживает он и то, что разделение на субъект и объект чревато внутренней разорваннос­тью человеческого духа. Именно поэтому он и настаивает на тожде­стве субъекта и объекта. Однако в целом гегелевская философия оста­ется внутри субъектно-объектной парадигмы, выявляя ее окончатель­ные теоретические резервы.

Черта, отделившая гегелевскую эпоху от кантовской, проложена важнейшим событием, которое принято называть Великой французс­кой революцией (1789-1796). И. Кант не успел осмыслить значение этого события и сделать из него философские выводы. Для Г. Гегеля и его современника Ф. Шеллинга Французская революция стала важ­нейшей проблемой творчества. От юношески восторженного отно­шения к ней Г. Гегель переходил ко все более глубокому осмыслению. В конечном итоге Французская революция истолковывается им как трагический факт, свидетельствующий о сложности и противоречи­вости истории и человеческой природы. Трагичность становится элементом гегелевской философии. В результате она лишается той разумной простоты и ясности, к которой стремились и которую считали идеалом и Р. Декарт, и И. Кант. На примере Французской революции Г. Гегель убеждается в том, что противоречивость бы­тия не может быть схвачена путем однозначных и простых оценок. Следовательно, знание, претендующее на истину, не может быть простым и легкодоступным. Тем самым Г. Гегель частично возвраща­ется к идее герметического знания, характерной для древности и средневековья, — от которой в свое время отказался Р. Декарт. Одна­ко существенно то, что гегелевская философия герметична в ином смысле, чем философия Платона или средневековая схоластика. Она адресована не к избранным («посвященным»), а ко всем, однако при соблюдении важнейшего условия: в процессе усвоения гегелевского учения человек должен быть готов к тому, чтобы не только прини­мать его как нечто внешнее; он должен быть готов изменить свою внутреннюю духовную сущность. Тот, кто думает воспринять гегелевс­кую философию на манер восприятия математики или физики или даже кантовской философии, ничего не поймет в ней. «Перед ним скоро встанет дилемма, по которой или читаемое лишено смысла, или сам читатель лишен дара к философии, и вся попытка в лучшем случае закончится недоумением и отказом от дальнейшего ознакомле-

ния»¹. Трудности восприятия системы, подобной гегелевской, особенно возрастают по мере того, как в обществе растет вес формального и эмпирического знания. Рост значения этого типа знания формирует осо­бую установку современного человека на механически-формальное вос­приятие. Вместе с тем современный человек ищет неформальных духов­ных путей, способных просветлить его душу. Согласно Г. Гегелю, чтобы найти их, потребны индивидуальные душевные усилия. Начать следует с забвения того, во что верилось прежде и к чему доселе склонялось мнение. Первое, что необходимо подлинному философу, — это смире­ние и способность к самоотверженному познанию.

Г. Гегель ведет читателя по пути духовного восхождения. Но мыс­литель отчетливо понимает, что этот путь не может быть лишь его, Гегеля, изобретением. Это путь общечеловеческой культуры, взятой в ее историческом развитии. Одновременно это путь духовного развития отдельного человека. Трансцендентальный субъект И. Канта рассмат­ривается им не статически, не в готовом виде, а в развитии. Человек проходит путь от детски-наивного сознания до зрелого. Задача мысли­теля — обнаружить закономерности этого пути, его основные вехи и конечную цель. Именно так построено первое самостоятельное круп­ное произведение Г. Гегеля «Феноменология духа» (1807). В нем рас­сматриваются этапы развития человеческого сознания. Они есть одно­временно этапы познания мира. Дух человека являет себя (отсюда на­звание «феноменология»), постепенно все более прозревает, освобождается от обворожительных и наивных иллюзий, страдает и через это приобретает мужество и зрелость. Г. Гегель исходит из разли­чия души и духа. Душа в своем исходном виде субъективна. В ее состав входят ощущения, восприятия, представления, аффекты (страсти). Душа пристрастна. В ней выражаются особенности характера данного индивида, индивидуальный способ восприятия. Но душа способна к восхождению до уровня духа. Дух объективен. На этапе духа человек освобождается от мелкого, поверхностного, наносного. «Грань между субъективными и объективными элементами мысли проводится Геге­лем в пределах реального живого сознания человеческой души»². Душа обнаруживает способность мыслить; мышление превращает душу в дух. В мышлении реализуется высшая способность духа — разум. Разум отличен от рассудка. Рассудок оперирует абстрактно-формальным, т.е. систематизирует, классифицирует, подводит под рубрики и вообще действует в пределах правил формальной логики. Разум — способ­ность к теоретическому мышлению. Для того чтобы подчеркнуть осо­бенности теоретического подхода к действительности, Г. Гегель ис­пользует специальный термин «спекулятивное», или «спекулятивно-конкретное», выступающее у него синонимом теоретического.

¹ Ильин И.А. Указ. соч. С. 51.

² Ильин И.А. Указ. соч. С. 63.

Спекулятивная способность есть умение обнаруживать единство там, где рассудок видит лишь различия и противоположения. С трактовкой разума связаны особенности гегелевского рационализма.