Социальная философия и социальная наука

К настоящему времени сложился значительный комплекс наук, которые принято называть общественными (социальными). Среди них: социология, политология, демография, социальная статистика, раз­личные экономические дисциплины, социальная психология, теория социального управления, теория государства и права и в целом сово­купность правовых (юридических) дисциплин и др. В современном мире роль и значение общественных наук общепризнаны. Более того, развитие социально-научного знания — характерная примета наших дней. Его состоятельность не оспаривается. Однако в свое время по­требовался подлинный переворот в научном мышлении для того, чтобы знание об обществе состоялось, причем как знание, отвечающее тре­бованиям научности. Этот переворот происходил начиная с XVIII в. и завершился только в XX в., когда знание об обществе окончательно-утвердилось в качестве научно правомерного. В чем состоял этот свое­образный переворот?

Прежде всего надо было признать, что существует особый объект — «общество», которое не сводится к простой сумме составляющих его людей или человеческих индивидов. Объединение людей в большие со­вокупности порождает новое качество — особый феномен, подчиняю­щийся иным закономерностям, чем поведение отдельно взятого инди­вида. Такова важнейшая предпосылка всякой социальной науки. Поэто­му социальная наука есть «особый способ подхода к жизни, в котором погашается личность ради совокупностей. — Лес представляет собою совокупность деревьев, каждое из них имеет свою жизнь; но можно изучать не только дерево в отдельности, но и лес вообще, ибо суще­ствует и сам лес, а не только деревья отдельно. Надо видеть и то, и другое», — писал известный русский философ и социолог С.Н. Булга­ков¹. Подобным же образом человеческая жизнь протекает в рамках не­которых совокупностей, которые обладают своей собственной зако­номерностью, не раскрывающейся в личности. Таким образом, обще­ственная жизнь предполагает некоторую «сверхличную» жизнь — жизнь больших масс людей, взятую как целостность, как система.

Очевидно, что в социальных науках объективность так же необхо­дима, как в естественных. Однако очевидно и то, что на деле достичь ее гораздо труднее. Тем не менее к объективности следует стремиться, иначе науке будет грозить опасность превратиться в совокупность про­тиворечивых суждений произвольно-субъективного толка. Поэтому особое значение в социальных науках приобретает сознательно испо­ведуемая установка ученого на независимость и самостоятельность суждений, так как здесь легко поддаться соблазну подыгрывания ка­ким-либо социально-политическим силам. Столь же важна установка на интеллектуальную честность, которая со времен Р. Декарта опреде­ляет всякое исследование, претендующее на статус научности. Нако­нец, в общественных науках исключительно важен выбор правильно­го метода, позволяющего избегнуть произвольных или заведомо же­лаемых выводов. В арсенале научного обществознания на сегодняшний день таких методов накоплено достаточно много.

Развитие обществознания свидетельствует, что при должной на­учной трезвости и добросовестности удается выявить общественные регулярности и закономерности. Например, функционирование госу­дарственной и вообще всякой организации подчинено определенным законам (правилам), которые должны быть учтены, чтобы она не рас­палась, а, напротив, успешно решала поставленные перед нею зада­чи. Можно выявить и характерные черты поведения людей в организа­циях, особенности групповых ценностей и способы их защиты, зако­ны коммуникативных (информационных) процессов и многое другое².

Подобным же образом научно выявляются устойчивые черты и более масштабных социальных общностей, например исторических сооб­ществ, оформившихся в рамках отдельных государств. Так, американ­ский исследователь М. Лернер¹ описал устойчивые черты цивилиза­ции в Соединенных Штатах Америки, а известный французский уче­ный Ф. Бродель² — во Франции. В этом случае речь идет о характерных признаках данного общества, отличающих его от других. Эти призна­ки складываются исторически; они не определяются людьми произ­вольно, поэтому могут быть успешно выявлены посредством научно­го анализа. Они связаны прежде всего с характерным образом мысли и жизни людей данного сообщества.

Вообще говоря, определенное общество с учетом специфических особенностей его жизнедеятельности можно условно (в целях науч­ного изучения) отчасти уподобить живому организму, в котором от­дельные части строго согласуются между собой, образуя живое целое. Это живое целое можно изучать подобно тому, как изучается биоло­гический организм. Вместе с тем из всего многообразия обществен­ной жизни наука может целенаправленно выделять определенный аспект — экономический, политический, социальный, культур­ный и т.д. В этом случае выделяется определенная система обще­ства и подсистемы, ее составляющие. В свою очередь системный подход, как правило, дополняется структурным и функциональ­ным. Научному подходу к социальной реальности служат также методы социальной статистики, позволяющие выявить и зафиксиро­вать определенные регулярности проявлений общественной жизни в различных сферах.

С учетом сказанного можно сделать вывод, что социальные науки в современном мире — это огромное разнообразие научных дисцип­лин, накопивших богатейший опыт изучения общественных процес­сов. Возникает вопрос: в каком отношении к социальным наукам стоит социальная философия? Ответ на него предполагает учет нескольких факторов. Во-первых, социальная философия стремится не только обозреть общественную жизнь в ее целом, но и обнаружить смысл существования общественных институтов и общества как такового. Во-вторых, в рамках социальной философии одной из важнейших является проблема отношения личности и общества, поставленная прежде всего в общем плане, т.е. в известной независимости от кон­кретных типов общественной организации. В-третьих, социальная фи­лософия задумывается над онтологическими основаниями обществен­ной жизни, т.е. исследует условия, при которых общество сохраняет свою целостность, не рассыпается на изолированные части или на

¹ Булгаков С.Н. Христианская социология//Социс. 1993. № 10. С. 123.

² См., в частности: Саймон А.Г., Смитбург Д.Ч., Томпсон В.А. Менеджемент в
организациях. М., 1995.

¹ См.: Лернер М. Развитие цивилизации в Америке. Образ жизни и мыслей в
Соединенных Штатах сегодня. Т. 1—2. М., 1992.

² См.: Бродель Ф. Что такое Франция? Т. 1-2. М., 1994-1995.

совокупность не связанных никакой общностью индивидов. В-чет­вертых, в рамках социальной философии осмысливается методоло­гия научного познания общественной жизни, обобщается опыт об­щественных наук. По этим параметрам философское знание об обще­стве отличается от собственно научного.

Так, в основе научного изучения общества (как и всякого науч­ного изучения) лежит целый ряд особых познавательных приемов. Среди них: прием мысленного упрощения, прием мысленного «выре­зания» определенной части реальности, т.е. искусственного изолиро­вания ее от остальных, прием конструирования идеальной модели по­знаваемого объекта. Ни одна общественная наука не может обойтись без этих приемов, лежащих в основе разнообразных научных методов.

Особенно характерен для большинства общественных наук при­ем искусственного изолирования отдельного фрагмента реальности. Этот прием играет важную роль в научном познании, так как позво­ляет исследователю сосредоточиться на предмете изучения, мыслен­но изолировав его от других. Однако он имеет и свои недостатки, поскольку чреват отрывочностью и фрагментарностью созданного на его основе знания. Красноречиво описал возникающую в этой связи типичную ситуацию научного познания русский философ И. Ильин: «Исследователь вынужден интенционально (т.е. силою своего сосре­доточенного разумения) «вырезать» свой, подлежащий исследова­нию, опытный «участок», свое изучаемое и познаваемое содержа­ние; ему приходится... довольствоваться одним «отрывком» или од­ною «нитью» и сосредоточиваться на таком урезанном и оскудевшем содержании. Согласно этому историк, например, выделяет из все-единого и величавого мирового процесса одну ограниченную эпоху или единичный «облик» этой эпохи (фигуру императора Карла Пя­того или жизнь Леонардо да Винчи, или эпоху Возрождения, или русскую Смуту); юрист изучает кодекс Юстиниана или французскую конституцию 1791 года; энтомолог пишет трактат о цейлонской бе­лой бабочке... или об одной из групп прыгающих прямокрылых...; физиолог — о функциях тригеминального нерва; экономист — о стро­ении и формах английского кооперативного движения в девятнадца­том веке... и т.д.»¹.

Дробление реальности в целях научного изучения может быть бо­лее или менее детальным (И. Ильин нарочно приводит яркие приме­ры детализации), но оно неизбежно в научном познании. Наука не может не быть знанием специализированным. Специализация науки отражает в первую очередь ее связь с практикой — деятельностью людей в различных сферах, которая также невозможна без специа­лизации. В самом деле, даже изучение филологом предлогов гре­ческого языка не лишено практического смысла: не исключено, что

Ильин И.А. Путь к очевидности. М., 1993. С. 385.

за консультацией к специалисту придется обратиться городским вла­стям при принятии решения о наименовании улицы именем гречес­кого происхождения или при разработке закона о языках и т.д. Упо­мянутый выше кодекс Юстиниана является одним из важнейших источников правовой науки; он важен не только для юристов, но и для всех, кто так или иначе связан с правотворческой деятельностью. Более или менее очевидная связь науки с практическими нуждами людей предопределяет необходимость научной специализации: прак­тике нужны специалисты по конкретным отраслям. Но эта же связь лежит в основе фрагментарности или частичности каждой из соци­альных наук.

В отличие от этого социальная философия стремится обозреть об­щество «с высоты птичьего полета». Философское знание об обще­стве — это знание наиболее общего порядка. Очевидно, что чем бо­лее общим является знание, тем менее оно применимо на практике. В чем же смысл существования такого знания? С одной стороны, оно может быть оправдано стремлением получить представление не толь­ко о частностях, но и об обществе в целом. Задача вписать «отрывок» в контекст целого всегда актуальна. С другой — только представление об обществе как о целостности позволяет уяснить общую основу всех общественных явлений — иначе говоря, определить фундаментальные условия существования общественной жизни и сохранения ее как единого целого.

Реальная возможность дезинтеграции (распада) доказана событи- • ями XX в. Она не очевидна в условиях спокойного существования, однако встает во всей беспощадной силе в периоды кризисов и неуря­диц. Некогда целостные общественные единицы — государства, кол­лективы и разнообразные содружества — подвергаются распаду, на место прежней упорядоченности приходит хаотичное взаимодействие враждебных группировок и кланов. При этом индивид остается в тра­гическом одиночестве, беззащитным перед лицом разбушевавшейся общественной стихии.

Ситуация беспомощности перед неуправляемыми силами обще­ственного хаоса и агрессии характерна для гражданских войн, конф­ликтов в регионах, которые принято называть «горячими точками». Не следует самонадеянно полагать, что все другие регионы, где се­годня господствуют относительный мир и спокойствие, волшебным образом застрахованы от опасностей хаоса и дезинтеграции. Во вся­ком случае, чтобы надеяться на безопасность, необходимо о ней по­заботиться. С точки зрения философской важно решить общий вопрос относительно необходимых условий ее обеспечения. Иначе говоря, решить вопрос об условиях сохранения целостности и упорядоченности • общественной жизни. И здесь отдельные социальные науки бессильны: в большинстве случаев целостность общества и его основных институ­тов принимается ими как факт исходный.

Глава II