Культура. Начало с 1921 г. постепенных и умеренных изменений способствовало развертыванию противоречивой культурной политики

Начало с 1921 г. постепенных и умеренных изменений способствовало развертыванию противоречивой культурной политики, сочетавший репрессии по отношению к "уклонистским" идеологиям с относительным нейтралитетом применительно к художественному творчеству и литературе (за исключением антимарксистских) и по-прежнему принудительным просвещение масс, менее догматичным, но быстро ставшим и менее эффективным.

На “культурном фронте” происходили события не менее значимые, чем в политике. Общий культурный уровень населения страны на протяжении 20-х годов поднимался медленно. Ленин считал необходимым взять от культурного наследия России все самое "прогрессивное" и заняться обучением масс на широкой основе. Только поднятие общего культурного уровня могло покончить с отсталостью страны и одновременно довести до сознания людей политические задачи. В то же время Ленин отвергал любую идею самостоятельного и независимого развития народной культуры.

В задачи "культурной революции", которые выносились на повестку дня, включались борьба с мещанскими и буржуазными проявлениями, критическая переработка старого культурного буржуазного наследия и создания новой социалистической культуры. Насаждались коллективистские начала, ведущие к подавлению индивидуальности и свободы творчества, нагнеталось недоверие к "гнилой интеллигенции" и "гнилому либерализму". На первый план большевиками в культурном строительстве 20-х годов выдвигался всеобъемлющий идеологический императив.

Будущие успехи культурного развития государство напрямую связывало с попыткой модернизации социально-экономического развития страны, что обусловило необходимость решения важнейшей задачи – повышения образовательного уровня населения. По переписи 1926 г. выяснилось, что 55% сельского населения старше 9 лет (сельские жители составляли более 4/5 населения) не умели читать. Несмотря на усилия, предпринимаемые в армии и обществом "Долой неграмотность", обучение грамоте продвигалось достаточно медленно. Не хватало средств, не хватало учителей и других специалистов. Цель была настолько грандиозна, что обучение приходилось вести выборочно. Достаточно долгое время культурный и образовательный уровень масс резко контрастировал с блестящей интеллектуальной жизнью интеллигенции. По уровню грамотности были достигнуты впечатляющие цифры: к 1930 г. в сравнении с 1913 г. количество грамотных увеличилось почти вдвое (с 33% до 63%).Этот рост был обусловлен не столько внедрение систематического школьного образования (в 1929 г. число учащихся начальных классов составило 10 млн.), сколько расширением курсов по ликвидации неграмотности, в задачи которых входило овладение элементарными навыками чтения и письма и основами политграмоты. Не удалось избежать также чрезвычайщины и кампанейщины (в 1927 г. курсы посещало 800 тыс. человек, в 1928 г. – 2 млн, в 1929 г. – уже 10 млн.).

Политическая неграмотность являлась в значительной степени следствием всеобщей неграмотности, особенно, среди тех, кто должен был посредничать между властью и народом, затрудняла распространение политического влияния: более 90% членов партии к концу 20-х годов имели только начальное образование, 70% из них вообще не читали газет. За исключением крупных городов, печатное слово занимало ничтожное место в общественном сознании, на селе одна газета приходилась на селе одна газета на 200 либо 1000 взрослых (в зависимости от района). В таких условиях идеологическое влияние затруднялось.

Несмотря на это, НЭП был периодом исключительного расцвета всех областей духовной жизни. С введение НЭПа выбор книг стал разнообразнее, ослаб политический контроль. Госиздат уже не обладал монополией на книгоиздательское дело. Вновь возникли частные издательства, выпускающие произведения русских, советских и зарубежных авторов. Доля политической литературы резко сократилось (в 1927 г. она составляла не более 15%).Во многом тираж книг определялся запросами читателей. Борьбу за социализм вела созданная в 1928 г. РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей, объединившаяся вокруг журнала "На литературном посту" ("Напостовцы"). Они проповедовали "гегемонию пролетариата" в литературе. Классовый подход делил писателей на "пролетарских", с одной стороны, и "попутчиков", "буржуазных, небуржуазных" – с другой.

Аналогичные явления происходили и в искусстве, театральной жизни, кинематографии. Во многом это сводило на нет многообразие культурной и художественной жизни 1920-х годов. Тем не менее, в начале 1920-х годов большевики не запрещали различные направления в культурной и научной деятельности. До 1922 года в доме Н.А. Бердяева проводились философские диспуты, действовала Вольная академия духовной культуры. Издавались журналы "Былое", "Экономист", "Право и жизнь". К активному сотрудничеству привлекалась старая интеллигенция: Н.Е. Жуковский (ученый- авиатор), В.И. Вернадский (биохимик), Н.Д. Зелинский (химик), К.Э. Циолковский (ученый-изобретатель), И.Л. Павлов (физиолог), ПЛ. Капица (физик) и другие.

Но в 1922 году в контрреволюционный деятельности были обвинены известные ученые и писатели, из страны выслано около 160 оппозиционно настроенных представителей культуры. Был учрежден цензурный комитет.

В живописи продолжалось соперничество реалистического и модернистского направлений. Создано в 20-е годы множество групп: АХРР (Ассоциация художников революционной России); ОСТ (общество художников-станковистов); ОМХ (общество московских художников). Большой интерес на выставках встречали произведения художников: Петрова-Водкина, Малевича, Шадра и др.

В театральной жизни крупными событиями стали рождение театра Е. Вахтангова, постановки В.Мейерхольда. Наряду с театром огромную роль, как фактор идеологический, начинает играть кинематограф. Первым звуковым советским фильмом стала картина "Путевка в жизнь"(1931 год).

В целом, в сфере культуры одновременно сосуществовали две тенденции: либерализация, с одной стороны, и формализация и упрощение, стремление к единообразию, с другой.