double arrow

ФИЛОСОФИЯ И БУДУЩЕЕ (ГЛОБАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ ЦИВИЛИЗАЦИИ)

Будущее во многом - следствие тех единичных и уникальных реше­ний, которые ежедневно принимает каждый человек, и того коллек­тивного выбора, который совершается большими группами людей. Просчитать все вероятности и возможные последствия таких дейст­вий невозможно: прогнозы будущего могут быть лишь более или ме­нее правдоподобными.

В представлениях общества о будущем достаточно и надежд, и опасе­ний. Будущее многовариантно. Нельзя быть однозначно уверенным в том, что тенденции современного развития приведут к улучшению жизни человечества или к обязательному ее ухудшению. Тем не менее современная философия склонна к пессимистическим прогнозам. Об­ращаясь к будущему, она концентрируется не на надеждах, а на опасе­ниях и вероятных угрозах. Связано это отчасти с тем, что ни один из утопических проектов Нового времени, обещавших «золотой век», так и не стал реальностью. Но основной причиной стало осознание человечеством в середине XX в. своей хрупкости и уязвимости перед лицом глобальных проблем цивилизации. К числу проблем, угрожа­ющих самому существованию человека, можно отнести: экологические проблемы, проблему войны и мира, проблему терроризма, демографиче­скую проблему, проблему сохранения природы человека. Для решения глобальных проблем современности необходимы скоор­динированные действия всего человечества в политической, эконо­мической, правовой сферах. Однако сами эти действия возможны только на основе осознаваемых и принимаемых всеми ценностей. По­иск таких общих ценностей, выработка новых норм взаимоотноше­ний человека, общества и природы — одна из основных задач для со­временной и будущей философии.

Охрана окружающей среды. Глобальные проблемы. Экологическая проблема. Устойчивое развитие

К середине XX в. общество впервые осознало, что существование человечества и жизнь человека как биологического вида чрезвычайно хрупки и уязвимы. Человек ока­зался в уникальной, абсолютно новой для себя ситуации.

Научные обоснования этой уязвимости были представлены во второй половине 1960-х гг. Римским клубом - международ­ной неправительственной организацией, объединившей фи­лософов, экологов, экономистов, демографов и других ученых разных стран. Основатель Римского клуба - итальянский эко­номист Аурелио Печчеи (1908-1984) - был убежден, что планета переживает «особый, всеобъемлющий, эпохальный кризис, пронизывающий буквально все стороны жизни человечест­ва». Именно в работах Клуба было конкретизировано понятие «глобальная проблема». Это проблема, которая:

угрожает самому существованию человека в будущем;

затрагивает интересы всех стран и народов мира, всего челове­чества в целом, а не отдельных его представителей или групп;

может быть решена только в результате коллективных действий всех народов;

требует неотложных действий от межправительственных орга­низаций, правительств, отдельных людей.

К глобальным можно отнести следующие проблемы (и со­ответствующие им задачи):

охрана окружающей среды;

контроль над численностью населения;

борьба с истощением сырьевых ресурсов;

сохранение пищевых и водных ресурсов;

избавление от голода и опасных болезней;

сокращение разрыва между богатыми и развивающимися стра­нами;

борьба с наращиванием оружия массового поражения; о прекращение военных действий и актов терроризма; о использование Космоса в мирных целях;

борьба со стихийными бедствиями и техногенными катастро­фами;

сохранение человека как биологического вида.

Первые доклады Римского клуба показали, что дальнейшее ничем не ограниченное развитие человечества на планете с ог­раниченными пищевыми, водными, сырьевыми ресурсами неизбежно приведет к масштабной экологической катастрофе. Именно в увеличивающемся разрыве между экономической деятельностью человека и равновесием среды его обитания и состоит, по мнению ученых, сущность важнейшей для совре­менности экологической проблемы. Формами проявления эко­логического кризиса, понимаемого как следствие техногенной деятельности человека, являются:

нарушение органической связи человека с природой;

загрязнение гидросферы, литосферы и атмосферы Земли;

изменение климата на планете;

истончение защитных слоев атмосферы;

истощение жизненно важных для человека ресурсов;

уменьшение биологического разнообразия;

сокращение площадей лесов и плодородных земель;

загрязнение космического пространства и т.д.

На обострение этих и других экологических проблем обра­щает особое внимание Организация Объединенных Наций, ко­торая начиная с 1972 г. провела ряд конференций по проблемам охраны окружающей среды. В 1980-х гг. ООН было предложено ключевое для современной экологии понятие «устойчивое разви­тие» - развитие с учетом потребностей современников, но без уг­розы для удовлетворения нужд грядущих поколений.

Основными принципами стратегии устойчивого развития являются: сокращение потребления невозобновляемых ресур­сов; уменьшение количества отходов и их вторичное исполь­зование; минимизация загрязнений; рационализация потреб­ления энергии и потребностей в целом; поддержка биоразно­образия, посадка лесов, восстановление земель; соблюдение предосторожности при вмешательстве в природу и т.д.

В докладе «Изменения климата 2007» Межправительственной группы экспертов при ООН говорится, что именно техногенная деятельность человека вызвала потепление климата. Если существующие темпы развития сохранятся, в обозримом будущем (через десятки лет) средняя температура на планете может повыситься на 1,5-4,5 градуса. Это приведет к таянию ледников и айсбергов, затоплению крупных территорий и городов, исчезновению до трети видов растений и животных, нехватке продовольствия и воды, увеличению числа природных катаклизмов (ураганов, цунами и т.д.).

Хотя усилия ООН принесли значимые практические резуль­таты и способствовали переориентации ряда производств с учетом требований стратегии устойчивого развития, экологическая обстановка, по мнению ученых, продолжает ухудшаться.

В целом доклады экспертов становятся все более тревож­ными, а прогнозы - все менее утешительными. Но очевидно, что любые политические, правовые или экономические стра­тегии не смогут преломить ситуацию, если не будет изменено само сознание человека, не исчезнет потребительское отноше­ние человека к природе и природа не будет включена в диалог человека и общества. Поиск наиболее эффективных путей нормативной перестройки мировоззрения человека и осуще­ствляет философия, прежде всего в форме такой прикладной философской дисциплины, как экологическая этика.

Война и мир. Война как глобальная проблема. Ценность мира. «Справедливая война»

Война сопровождала человечество на протяже­нии всей его истории: конфликты различных масштабов проходили в том или ином регионе планеты почти постоянно. За это время войны унесли сотни миллионов человеческих жизней и разрушили судьбы еще большего числа людей. Абсолютно мирных лет на планете было немного - всего лишь несколько процентов общей длительности обозримой истории.

Несмотря на представления о том, что прогресс делает человечество более цивилизованным, а конфликтность в отно­шениях между социальными группами со временем смягчает­ся, число войн в истории никогда не снижалось. Социолог Пumupuм Александрович Сорокин (1889-1968) вывел «индекс интенсивности войн» (основанный на их длительности и мас­штабности, числе убитых и раненых), показав, что с XII в. до начала XX в. интенсивность военных действий увеличилась почти в 200 раз.

В XX в. прошли две мировые войны, в которых участвовало большинство стран мира; число жертв в этих войнах было зна­чительно больше, чем во всех предшествующих конфликтах. Такая масштабность стала основной причиной превращения войны из локальной проблемы нескольких конфликтующих стран в глобальную проблему.

Второй важной причиной глобализации проблемы войны стало создание ядерного вооружения. После того как США в 1945 г. применили атомное оружие против населения Японии, стало ясно, что человечество обладает военно-технической мощью, способной за короткое время уничтожить население всей планеты. Не менее опасно современное биологическое и химическое оружие; еще более масштабными могут стать по­следствия использования космоса в военных целях.

Кроме того, война усиливает последствия других глобаль­ных проблем. Так, наращивание вооружений не позволяет многим странам вкладывать средства в преодоление бедности и отсталости, а оружие массового поражения стало важным фактором негативного воздействия на окружающую среду (и непосредственно в ходе военных действий, и как следствие проблем с его хранением и утилизацией).

В таких условиях любая милитаристская пропаганда, даже оперирующая лозунгами о священности войны, представляет­ся угрозой для будущего человечества в целом. Все более оче­видно, что в XXI в. конфликты должны решаться преимущественно мирным путем: любая масштабная война современно­сти потенциально может запустить механизмы, способные привести к уничтожению всего населения Земли.

Хотя ценность мира становится общепризнанной только сей­час, проблема мирного сосуществования государств была идеа­лом для многих философов. В эпоху Возрождения Эразм Рот­тердамский писал, что только мир способствует раскрытию сущности человека, война же искажает ее: «Война - первопричина всех бед и зол, бездонный океан, поглоща­ющий все без различия. Из-за войны все цветущее загнивает, все здо­ровое гибнет, все прочное рушится, все прекрасное и полезное унич­тожается, все сладкое становится горьким».

Важную роль в становлении философии мирного сосуще­ствования держав сыграл трактат Иммануила Канта «К вечно­му миру», где философ писал о том, что вечный мир — объек­тивная историческая неизбежность. Сами войны, все более масштабные и кровопролитные, в конце концов подтолкнут народы к поиску спасения от взаимного истребления, которое возможно только в мирном союзе государств. Альтернативой та­кому вечному миру выступает истребительная война и после­дующий «вечный мир на гигантском кладбище человечества». Именно теории Канта и его последователей, а также практиче­ские последствия Второй мировой войны стали основой для создания Организации Объединенных Наций.

Идеи, согласно которым война должна быть навечно устра­нена из истории человечества, являются основой пацифизма (от лат. pax - мир) - доктрины, призывающей к полному отка­зу от войн. Другим теоретическим основанием пацифизма ста­ла философия ненасилия, призывающая к отказу от насилия во­обще и восходящая к идеям некоторых религиозных учений и трудам Льва Николаевича Толстого. Пацифисты осуждают войны как таковые, а справедливость в отношениях между госу­дарствами, по их мнению, должна достигаться путем перегово­ров - без применения военной силы и какого-либо физическо­го воздействия.

Идеи пацифизма достаточно привлекательны; только веч­ный мир служит реальной гарантией от самоистребления чело­вечества в будущих войнах. Найти альтернативу пацифизму дос­таточно сложно, и можно надеяться, что в будущем эта доктрина станет общепризнанной. Однако, как отмечает Джон Ролз, па­цифизм «работает» только в рамках идеальной теории, в условиях союза «добропорядочных народов», т.е. народов неагрессив­ных, признающих международные договоры и права человека. Если совершается явная агрессия государством, готовым к гено­циду, пацифизм и пассивное непротивление жертвы только ухудшат ситуацию. Если существуют такие «народы-изгои», то, по Ролзу, необходима более реалистичная, неидеальная теория, учитывающая возможность и регламентирующая ход справедли­вой войны.

«Теория справедливой войны» основывается на ряде фило­софских идей - от античных и средневековых до современ­ных - и включает в себя два вида принципов:

1) Jus ad helium (принципы вступления в войну):

принцип правого дела - война справедлива, если: ведется в от­вет на нападение агрессора и является освободительной; ведет­ся против страны, реализующей геноцид против собственных граждан; справедлива также помощь союзнику, на которого напали;

принцип легитимности власти - войну могут начинать только официально уполномоченные лица (первые лица государства, законодательные органы, ООН и т.д.);

принцип добрых намерений - государство должно вступать в войну с намерением осуществить только то правое дело, ради которого начата война;

принцип вероятности успеха - государство не должно всту­пать в войну, если нет вероятности успеха (например, против­ник обладает подавляющим превосходством в военной силе);

принцип соразмерности - ожидаемая цена потерь в войне не должна намного превышать получаемые выгоды;

принцип крайнего средства - война может быть начата только после того, как испробованы все разумные невоенные средства решения проблемы;

2) Jus in bello (принципы ведения войны):

принцип соразмерности - цена потерь в каждой отдельной во­енной операции не должна намного превышать получаемые выгоды;

принцип различия - необходимо различать, когда противник является объектом для законного нападения (солдаты, рабочие военных заводов), а когда - нет (старики, женщины (невоен­ные), дети, медперсонал) и т.д.

«Теория справедливой войны» не нацелена на полное пре­кращение войн, однако следование ей способно значительно ограничить насилие в существующих войнах, что уже делает ее оправданной. Тем не менее, говоря о войне как о глобаль­ной проблеме, нужно признать, что эта теория - только сур­рогатное средство смягчения конфронтации, а «необходимое» еще не значит «моральное». Реальные условия выживания че­ловечества в будущем - разоружение, развитие межгосударст­венного диалога и сотрудничества и создание мира без войн.

Терроризм. Предыстория терроризма. Факторы терроризма. Причины терроризма

Если в XX в. основными проявлениями поли­тического кризиса являлись масштабные войны и революции, то начало XXI в. было ознаменовано превращением террориз­ма в новую глобальную угрозу для человечества.

Терроризм можно определить как противозаконные публич­ные действия, направленные на устрашение населения ради до­стижения политических целей. У терроризма в таком понима­нии длительная история, а его предпосылки можно обнаружить в деятельности революционеров Франции XVIII в. (и даже ра­нее - в практике политических убийств в античности). Замет­ным фактором политической жизни Европы и мира терроризм становится в XIX-XX вв. В это время он стал определять ход многих исторических процессов, в том числе масштабных революций и войн. Так, поводом для Первой мировой войны стало убийство эрцгерцога Фердинанда в Сараево в 1914 г., а покушения революционеров-«бомбистов» на государственных деятелей Российской империи были одним из факторов, при­ведших к революции 1917 г.

В 1970-х гг. наблюдается новая мощная волна терроризма, основанная на идеях национальной, религиозной и революци­онной свободы и превратившая терроризм из локальной про­блемы отдельных стран в глобальную. Этот процесс был завер­шен атакой на Всемирный торговый центр в Нью-Йорке 11 сен­тября 2001 г., наглядно показавшей, что даже самая защищен­ная и богатая страна мира уязвима перед террористическими угрозами.

Превращению терроризма в глобальную проблему способ­ствовали многочисленные внешние факторы, оформившиеся к началу XXI в. Во-первых, уязвимость человека возросла из-за усложнения технотронной среды его жизнедеятельности; так, последствия применения современного биологического оружия или терактов на ядерных объектах нельзя сравнивать с возможностями террориста XVIII в. Во-вторых, сформирована глобальная информационная среда для превращения терак­тов в резонансные публичные акции устрашения, без которых терроризм не имеет смысла. В-третьих, в последние десяти­летия резко увеличилась пропасть между богатыми и бедными странами, а бедность и малообразованность всегда являлась питательной средой для идеологии фундаментализма различ­ного толка, а также основанием для требований социальной справедливости.

Терроризм одновременно и слабость сильных, поскольку сложноорганизованное общество развитых стран чувствитель­но к любым проявлениям дестабилизирующего насилия, и си­ла слабых, так как терроризм является единственным средст­вом бедных и угнетенных групп противостоять тем, кто облада­ет подавляющим силовым превосходством.

Американский политолог Самюэль Хантингтон (1927-2008) полагает, что важнейшей причиной усиления терроризма (как других вооруженных конфликтов XXI в.) является столкнове­ние цивилизаций, т.е. культурные противоречия, выраженные в языке, истории, религии, обычаях, социальных институтах. Основные конфликты современности, по мнению Хантингто­на, проходят по «линии разлома» цивилизаций (например, ис­ламской и западной) и не связаны, как это было раньше, с раз­личием политических систем или экономическими требова­ниями: «Людям особенно важны не экономические интересы или политическая идеология. Вера и семья, кровь и предания - вот с чем идентифицируют себя люди, и вот ради чего они будут сражаться и умирать».

Жан Бодрийяр усматривает причины терроризма не в проти­воречиях разных культур, а во внутренней противоречивости самой системы господства, претендующей на монополизм. Терроризм, по мнению Бодрийяра, - закономерная болезнь слишком сильной безальтернативной власти: « Какой путь, кроме террористического, можно было избрать для из­менения положения вещей в ситуации монополизации мировой власти, в ситуации столь замечательного сосредоточения всех функций в руках технократической машинерии и при полном единомыслии? Система сама создала объективные условия для нанесения удара по себе».

Американский философ Ноам Хомский (р. 1928), считает терроризм основным орудием сильных, а не слабых. Насто­ящим источником терроризма, по его мнению, являются веду­щие мировые державы, в результате военных и политических действий которых гибнут невиновные люди. Власть предпочи­тает употреблять ярлык «терроризм» по отношению не к себе, а к своим противникам. Однако, по мнению Хомского, нет ни­каких сущностных различий в действиях мировых держав и террористических групп. События 11 сентября 2001 г. не уси­лили проблему терроризма; просто теперь «оружейные прицелы обращены в другом направлении», и если раньше США были источником террора, то теперь они превратились в его жертву.

Канадский политолог Майкл Игнатьефф (р. 1947) обращает внимание на проблему сворачивания свобод и ограничения прав человека под предлогом государственной борьбы с экстре­мизмом и терроризмом. Этой борьбой оправдываются незакон­ные задержания, убийства, пытки, вмешательство в личную жизнь, расправа с политическими оппонентами, ограничение свободы слова и т.д. С этим связана, отмечает Игнатьефф, важ­ная моральная проблема: следует ли демократическому государ­ству ограничивать свободу и права граждан ради их безопасно­сти и останется ли оно при этом свободным и демократическим?

Тем не менее большая часть философов согласны с тем, что исключительно запретительные, полицейские меры не способны решить проблему терроризма. Терроризм - показа­тель кризисного состояния в различных сферах современного общества, и справиться с ним можно только комплексными мерами, направленными на оздоровление ситуации в кон­кретных социальных сферах (культурных, религиозных, эко­номических, политических и т.д.). Например, ликвидация бед­ности в развивающихся регионах планеты способна значительно уменьшить питательную среду для развития идей терроризма.

Демографическая проблема. Мальтузианство. «Пределы роста». «Этика спасательной шлюпки». Демографический переход

Предположение о том, что демографическая проблема может стать глобальной, а планете грозит катастро­фа, вызванная перенаселением, впервые была выдвинута анг­лийским экономистом Томасом Робертом Мальтусом (1766- 1834) в работе «Опыт о законе народонаселения» (1798). По мнению Мальтуса, «закон народонаселения» состоит в «посто­янном стремлении, свойственном всем живым существам, раз­множаться быстрее, чем это допускается находящимся в их распоряжении количеством пищи».

Подсчитав, что население удваивается каждые 25 лет, Маль­тус сделал вывод, согласно которому численность населения увеличивается в геометрической прогрессии, в то время как ре­сурсы, необходимые для существования человека, растут в прогрессии арифметической. При таком сценарии развития неизбежны перенаселение планеты и полное исчерпание ре­сурсов. Важнейшей задачей человечества, по мнению Мальту­са, должен стать жесткий контроль за ростом населения. К «ес­тественным» способам демографического урегулирования - войнам, эпидемиям и голоду - Мальтус предлагал добавить и разумный самоконтроль в виде воздержания.

Доктрина, призывающая к сокращению народонаселения и названная по имени Мальтуса мальтузианством, была подверг­нута критике за упрощенность подсчетов и прямолинейность выводов. В XX в. рост населения в европейских странах значи­тельно замедлился, а объем продовольствия увеличивался бы­стрее, чем число их жителей. Так, в XXI в. в Великобритании для удвоения численности населения при существующих тем­пах прироста потребуется не 25, а 300 лет, а во многих развитых странах за это время численность населения не только не уве­личится, но и значительно сократится.

Тем не менее во второй половине XX в. стало понятно, что рост населения действительно становится серьезной пробле­мой, от которой нельзя отмахнуться. Первым резонансным до­кументом Римского клуба стал отчет группы под руководством Денниса Медоуза «Пределы роста» (1972). Используя сложные математические расчеты и программное моделирование, уче­ные показали, что уже ближайшие поколения дойдут до преде­ла демографического роста, и это приведет планету к неминуе­мой катастрофе. Медоуз полагал, что уже в XXI в. ресурсы будут исчерпаны, а экологическая катастрофа станет необра­тимой. В качестве средства для исправления ситуации члены Римского клуба предложили концепцию «нулевого роста» на­селения и производства, в соответствии с которой рождение должно соответствовать смертности, а новый товар должен по­являться только после выхода из строя и утилизации старого. Эта и подобные ей концепции формируют современную доктрину ограничения роста, возрождающую идеи Мальтуса и из­вестную как неомальтузианство.

Неомальтузианство обращает внимание на следующее: хо­тя рост населения развитых стран сократился, в слаборазвитых странах, где проживает 80 % населения Земли, лавинообразно наращиваются темпы роста численности населения и «предел прочности» планеты будет достигнут уже в обозримом буду­щем. При этом рост происходит в тех регионах, где царят бед­ность, болезни и голод, и увеличение населения таких стран только умножает число бедных и усугубляет разрыв между бед­ными и богатыми странами. Главный вопрос для жителей раз­витых стран в такой ситуации: помогать бедным странам или оставить регуляцию численности населения на откуп «естественным факторам».

Влиятельным идеологом неомальтузианства является аме­риканский биолог Гаррет Хардин (1915-2003), автор концеп­ции «этика спасательной шлюпки». Хардин предлагает метафору планеты как океана. Богатые страны здесь - спасательные шлюпки, на которых находятся сравнительно зажиточные пас­сажиры. За бортом шлюпок - все бедные мира (численность которых в десятки раз превышает число богатых). В этой ситуа­ции возможны три варианта действий:

если пассажиры шлюпки придерживаются идей милосердия и взаимопомощи, они примут на борт всех страждущих. Однако подобное решение ведет к неминуемой катастрофе - малень­кая шлюпка не выдержит большого числа людей, в итоге погибнут все; таким образом, всеобщая справедливость приведет к всеобщему бедствию;

если в шлюпке имеется несколько дополнительных мест, справедливым будет отдать эти места некоторым из тонущих людей. Однако здесь возникают многочисленные проблемы. Например, кто уполномочен решать, каких людей нужно спасать, а каких - нет? Другая важная проблема касается «за­паса прочности» шлюпки. Будучи загружена полностью, она потеряет в маневренности и риск того, что она потерпит кру­шение (если, к примеру, начнется шторм), значительно воз­растет;

третий вариант - оставить все, как есть, сохранив необходи­мый «запас прочности», занимаясь лишь пресечением попы­ток тонущих забраться на борт шлюпки.

Последний вариант представляется самым аморальным, однако для Хардина он единственно возможен и, более того, морально оправдан своим конечным результатом - спасением хоть какой-то части людей, в то время как альтернативой этому является всеобщая гибель: «Некоторые пассажиры будут чувствовать вину за свое незаслуженное спасение. Мой ответ прост: в таком случае освободите свое место дру­гому. Это может снять проблему вашей вины, но никоим образом не изменит общей «этики спасательной шлюпки». Тот утопающий, кому пассажир, страдающий комплексом вины, отдаст свое место, никакой вины уж точно чувствовать не будет. Иначе бы он и не забирался на борт шлюпки».

В сущности «этика спасательной шлюпки» ратует за огра­ничение численности населения развивающихся стран путем «естественных» смертей от голода, эпидемий и войн при рав­нодушном невмешательстве богатых стран. Но действительно ли ситуация с перенаселением является настолько угрожа­ющей, что только такой выход возможен для спасения хоть ка­кой-то части человечества?

Хотя прогнозы на будущее становятся все более тревожны­ми, большая часть статистических данных говорит о том, что человечество сейчас находится в стадии демографического перехода. Это состояние характеризуется первоначальным быст­рым ростом населения, а затем - таким же быстрым сокраще­нием его численности, что подтверждается общими тенден­циями развития разных стран:

Фазы демографического перехода:

высокий уровень рождаемости и смертности;

высокий уровень рождаемости, снижение уровня смертности;

снижение уровня рождаемости и смертности;

стабилизация как рождаемости, так и смертности на низком уровне.

Развитые страны уже подошли к последней фазе, разви­вающиеся - пока еще находятся на первых фазах демографи­ческого перехода. Таким образом, рост численности населения в бедных странах мира - временное явление и за ним последует фаза стабилизации.

Численность населения бедных стран на ранних этапах сдерживалась голодом, эпидемиями и войнами, хотя рождае­мость здесь всегда была высокой. В современных условиях бла­годаря развитию медицинской и благотворительной помощи удалось снизить уровень смертности, хотя рождаемость дер­жится на прежнем высоком уровне. С повышением уровня жизни должно произойти и уменьшение рождаемости: если снизится уровень детской смертности, не будет необходимости рожать много детей, а в условиях урбанизации экономический эффект от детской помощи в хозяйстве становится отрицатель­ным. Свою роль должно сыграть и развитие просветительских мер в области планирования семьи.

Вывод из этих данных можно сделать только один: разви­тые страны обязаны помогать бедным, причем не только путем распределения продовольствия. Необходимо предпринимать комплексные меры по повышению качества жизни, которые в итоге должны привести к стабилизации численности населе­ния планеты.

Будущее природы человека. Человеческая природа как проблема. Евгеника. Генная инженерия. Биокибернетика

Проблема человеческой природы в XX - начале XXI в. из теоретического философского вопроса превратилась в глобальную практическую задачу для науки и морали: «Чрезмерные успехи в покорении природы, простирающиеся ныне уже на собственную природу человека, поставили человеческое существо­вание перед лицом величайшего вызова из всех, когда-либо порож­давшихся деятельностью самого человека».

Сложность нового глобального вызова связана с необходи­мостью коренной переоценки самих представлений о природе человека. Традиционно философия рассматривала ее как мно­гогранную и противоречивую, но исторически и культурно не­изменную и стабильную. Для людей любой эпохи и культуры характерны одни и те же черты и способности: они смеялись и скучали, любили и ненавидели, логически рассуждали или со­вершали нелогичные поступки, занимались творчеством и т.д.

Развитие биологии и генной инженерии, психологии и ки­бернетики открыло реальные возможности для радикальных преобразований человека. Будет ли результатом искусственно­го вмешательства в природу человека его усовершенствование и улучшение? Или успехи науки приведут к появлению огра­ниченных специализированных особей, с одной стороны, и «сверхлюдей» - с другой? Останутся ли эти «сфабрикованные» существа людьми, или же нас ждет, как утверждает футуролог Фрэнсис Фукуяма, будущее без человека?

Наиболее существенная угроза, исходящая от современной биотехно­логии, - возможность изменения природы человека таким образом, что это приведет нас в «постчеловеческую» стадию истории. Это важ­но, потому что природа человека существует как осмысленное поня­тие, обеспечивающее устойчивую непрерывность нашего существо­вания как вида. Именно она совместно с религией определяет наши самые фундаментальные ценности.

Впервые представления о неизменности природы человека были поколеблены после появления эволюционной теории Чарльза Дарвина. Способности и характеристики человека предстали не как нечто изначально данное, а как результат дли­тельного приспособления и развития. В философии Фридрих Ницше, опираясь на дарвиновские идеи, представляет человека как переходный этап от обезьяноподобных предков к идеаль­ному сверхчеловеку будущего. Приблизительно в то же время - в конце XIX в. в науке оформляется новое направление, кото­рому английский ученый Фрэнсис Гальтон (1822-1911) (двою­родный брат Дарвина) дал название «евгеника».

Евгеникой (от греч. eugenes - породистый) называют учение о совершенствовании природы человека путем улучшения его на­следственного здоровья. В первой половине XX в. евгеника была влиятельным направлением в политике и медицине США, За­падной Европы и Советского Союза. При этом она понималась скорее как форма социального контроля, чем как комплекс ме­дицинских мер. Так, негативная евгеника была направлена на ограничение передачи негативных наследственных признаков, а позитивная евгеника стимулировала воспроизводство потом­ства от наиболее здоровых пар для улучшения генофонда чело­вечества или нации.

В фашистской Германии евгеника стала ведущей государ­ственной политикой. Люди, объявленные неполноценными по интеллектуальным, социальным или национальным признакам, были стерилизованы или планомерно уничтожались. И, напротив, путем «скрещивания» образцовых «расово чис­тых» особей пытались вывести «нового человека».

После окончания Второй мировой войны и разоблачения методов фашистской «биомедицины» евгенические проекты были осуждены как бесчеловечные. Некоторые элементы евге­ники, впрочем, применяются до сих пор по медицинским по­казаниям (такие, как генетическое консультирование при пла­нировании семьи).

В конце XX в. развитие исследований в области генетики предложило мощные средства воздействия на физическую природу человека вплоть до возможности генетического конст­руирования особенностей человеческого организма и его инди­видуальных способностей.

В 1962 г. нобелевским лауреатом стал создатель описания молекулы ДНК. В 1973 г. впервые удалось отделить друг от друга части генома, а затем соединить их снова. Наконец, в 2003 г. ге­ном человека был расшифрован. Эти открытия, несомненно, позволят справиться со многими болезнями, перед которыми медицина пока бессильна. Однако в результате этих же откры­тий стала по-настоящему реальной опасность изменения чело­веческой природы. Именно в начале XXI в. сохранение природы человека перешло в разряд самых серьезных глобальных проблем.

Футурологи сейчас размышляют о возможности создания новых генетически измененных человеческих организмов, ко­торые могли бы, например, питаться только растительной пи­щей, функционировать в условиях других планет, использо­вать под водой жабры, быть устойчивыми к ряду болезней и т.д. Созданы предпосылки и для того, чтобы клонировать челове­ческие особи для решения определенных задач.

Многие возможности генетики пока представляются че­ресчур фантастическими, чтобы всерьез обсуждать возможные моральные проблемы изменения генома человека, однако раз­витие биологии быстро сокращает расстояние между возмож­ным и реальным. Даже такие, казалось бы, положительные стороны генетики, как возможность оговорить пол будущего ребенка, его внешность, вероятные интеллектуальные способ­ности, физическую силу и выносливость, приводят к многочисленным вопросам. Так, не придет ли человечество вследст­вие высокой стоимости операции к еще большему социально­му расслоению, когда богатые смогут иметь генетически улучшенное потомство, а бедные автоматически превратятся в людей «второго сорта»? Даже одна только возможность выби­рать пол ребенка может привести к серьезному демографиче­скому дисбалансу с непредсказуемыми результатами. Таким образом, вероятные последствия конструирования человека внушают серьезные опасения.

Другой областью изменения природы человека является биокибернетика, пытающаяся органично соединить тело чело­века со сложными искусственными устройствами. Сейчас ме­дицина способна заменять некоторые органы искусственны­ми, например, пересаживать сетчатку глаза, конечности или сердце. Современная наука также позволяет вживлять прибо­ры, не имеющие естественных аналогов, в частности имплан­тировать в головной мозг микрочипы с радиопередатчиком, позволяющие мысленно управлять электронными устройства­ми (что может помочь парализованным людям).

Подобные приборы могут применяться не только в меди­цинских целях. При помощи искусственных устройств можно расширить способности человека, например, он сможет чувст­вовать ультразвук или видеть в инфракрасном свете, умень­шить время реакции и увеличить физическую силу и т.д. Все более вероятным представляется симбиоз человека и компью­тера, при котором память человека будет дополнена компью­терными информационными базами, а скорость мыслитель­ных операций многократно возрастет. Последствия таких из­менений - непредсказуемы.

Помимо движения в направлении усовершенствования человека существует и другая тенденция - усложнения самих механизмов и постепенного приближения искусственного ин­теллекта к человеческому (в некоторых областях он уже пре­восходит человеческий). Статус искусственного разума и по­следствия его создания также вызывают вопросы.

При всех попытках остановить развитие биотехнологий и ограничить эксперименты с природой человека полный кон­троль над такой деятельностью представляется нереализуе­мым. Тем важнее предварительная футурологическая разра­ботка возможных сценариев будущего с учетом радикального изменения человеческой природы.


Понравилась статья? Добавь ее в закладку (CTRL+D) и не забудь поделиться с друзьями:  



Сейчас читают про: